The Age of Consent

      Пеппер устало сбрасывает туфли на шпильке, растирая лодыжки. Панорамные окна показывают медленно сгущающиеся сумерки, пытавшиеся навести тьму на никогда не спящий город. Поттс расслабленно откидывается на мягкие диванные подушки в гостиной жилого этажа. День выдался насыщенным. У нее теперь вдвое больше работы, пока Тони играет в супер-героя.       — П.Я.Т.Н.И.Ц.А., где Тони? — тихо спрашивает она, прикрывая пересохшие глаза.       — Отказано в доступе.       Вирджиния распахивает свои глубокие омуты, уставившись в светлый потолок.       — Что еще за новости? — фыркает она. — Где Тони?       — У вас нет доступа к запрашиваемой информации, — отчеканивает женский компьютерный голос. Сейчас он как никогда напоминает робота. Упрямого, по мнению гендиректора.       — Тогда скажи мне о том, к чему у меня есть доступ, — пытается зайти с другой стороны, но снова терпит фиаско.       — Мисс Поттс, у вас нет доступа к любому виду информации.       Виновник происшествия спокойно выходит из лифта, делая какие-то пометке в своем планшете. Косится, не поднимая головы, на диван и уже готов ретироваться обратно в серверную.       — Ну и какого черта?       Пеппер ругается редко. Но если крепкие слова начинают слетать с ее языка, то вывод один: дело — дрянь. Старк пытается натянуть приветственную улыбку, но это не смягчает колючий взгляд и напряженно сжатую челюсть.       — Разрешить информативный доступ для Вирджинии Поттс.       — Доступ разрешен.       Пеппер по-прежнему смотрит на него сурово, явно ожидая объяснений. Тони и до этого хитрил, закрывая ту или иную информацию, но рано или поздно женщина докапывалась до правды. И с П.Я.Т.Н.И.Ц.Е.Й. это было куда проще, чем с Д.Ж.А.Р.В.И.С.ом. Тот слушался исключительно своего создателя. Новый интеллект был каким-то более сговорчивым. Возможно, он действовал по измененной системе протоколов. Поттс в этом, честно говоря, мало что понимала. Но умение находить лазейки женщину сильно радовали.       — Я подчистил протоколы. Теперь никаких сюрпризов, — выдал Старк, пытаясь предугадать реакцию на свои слова.       — Что за одержимость контролем?       — На всякий случай.       Смотрит на него этим своим прищуром, а ему не по себе от этого. Еще секунда и этот взгляд клешнями выцепит из него правду. Но Тони отворачивается. Пеппер и так переживает за британскую малышку. Если он расскажет о дневном инциденте, то Поттс закопает его живьем вместе с изобретениями.       — Виделся сегодня с Капитаном. — Он меняет тему, обходя диван кругом и заворачивая на кухонный островок.       Женщина все еще сурово щурится, словно взглядом просверливая в его голове дырку — чтобы вытекли все его мысли с необходимыми ей сведениями.       — Удивительно, что ты согласился на встречу со Стивом, — цедит она.       — Мы с ним вроде в одной команде. Мстители, не слышала о таких?       Пытается. Искренне пытается выглядеть нормальным. Пытается всем своим видом показать невозмутимость. Только вот у Пеппер за столько лет уже чуйка на все эти инциденты и притворство, что все хорошо.       — Как Аделайн? Надеюсь, вы поговорили? — Садится полубоком, чтобы видеть его отвлекающее копошение на кухне. Смахивает послушные светло-рыжие волосы на одно плечо. Знает, как Тони это нравится, и умело пользуется этим приемом, сбивая мужчину с толку в надежде услышать откровенный ответ.       — Ага. — Отвлекается на это ее рыжеватое золото волос, почти сбивается с мысли, но вовремя берет себя в руки. — Утром, за завтраком.       — Надеюсь, ты был дружелюбен.       Старк сдерживается, чтобы не фыркнуть. Маскирует это тем, что подавился какой-то печенюшкой из вазочки. Выходит немногим лучше, чем нервно отшучиваться. О да, он дал весьма дружелюбный совет не называть его папочкой. А потом еле успел спасти ей жизнь, после чего назвал подкидышем и отчитал, как нашкодившего котенка. Да, он умеет производить хорошее впечатление.       А под веками на секунду оживает взгляд, как у косули. Такие большие глаза, полные сомнения, страха… надежды. На что она надеялась? Что Тони Старк вдруг станет отличным семьянином, обвенчается с Пеппер и они все дружно поселятся неподалеку от Бартона? Станут разводить домашний скот и выращивать овощи, как заправские фермеры?       Тони аж передернуло от одной мысли ковыряния в земле, нежели в ворохе проводов и металла.       — Кларисса* попросила отгул. Придется заказать что-нибудь, — внезапно произносит Поттс, вновь устало облокачиваясь на спинку дивана. — Как ты думаешь, Аделайн понравится тайская кухня? Или лучше заказать из того итальянского ресторанчика? Ну ты помнишь…       Вирджиния перевела на мужчину лукавый взгляд, приподнимая уголки своих губ. Старк помнил. Это читалось в его тут же заискрившихся глазах. Он помнил прекрасный вечер в маленьком уютном заведении с круглыми столиками, накрытыми скатертями в красно-белую клетку. Помнил эту её улыбку и румянец, словно ей снова чуть за двадцать и она только пришла к нему работать — такая наивная, неопытная. Неискушенная.       Тело рефлекторно напряглось из-за красочных воспоминаний. Пеппер сама подливала масла в огонь своими красноречивыми взглядами. Тони примерно понимал, какое русло может принять дальнейшее развитие событий. Только вот его мнение сейчас не учитывалось.       — Я хочу… — Начала женщина, прикусывая нижнюю губу. Она знала, что играет с огнем. Дразнит изголодавшегося тигра, размахивая перед носом куском свежего мяса.       — Я тоже… — Вторит Старк, приближаясь к дивану.       Медленно крадется, словно боится спугнуть. А Пеппер сидит и смотрит на него, жадно ловя каждое движение. Он присаживается рядом, наклоняется, рвано выдыхая почти у самых ее губ. Грубые пальцы с перебитыми суставами пропускают между собой рыже-золотой шелк её волос. Крышу срывает тонкий аромат духов, обволакивая сознание, словно туман.       —… Чтобы ты заказал нам ужин на троих.       Тони широко распахивает прикрытые от истомы глаза, пытаясь переваривать новую информацию. Пеппер же успевает напустить на себя безразличный вид, но искорки в уголках выразительных голубых глаз выдают её.       — На троих?       — А дочь твоя воздухом питаться должна?       Старк что-то невнятно фыркнул себе под нос. Устраиваясь поудобнее, он положил голову на колени Пеппер, закидывая при этом ноги на подлокотник. Женщина по инерции стала перебирать его густые темные пряди.       — П.Я.Т.Н.И.Ц.А., свяжи меня с рестораном на углу Пятой и Мэдисон.       — Да, босс.       Пеппер никогда не была суеверной насчет техники, особенно изобретенной Тони. Даже после Альтрона в ней жило какое-то предубеждение, что техника всегда останется техникой. Пусть они живут в век прогресса, где компьютерные технологии на каждом шагу, но они всегда останутся компьютерами, программами. Двоичным кодом.       Пеппер не была суеверной насчет современных технологий. Только вот голос П.Я.Т.Н.И.Ц.Ы. теперь кажется более жестким. Он звучит именно так, как должен звучать синтезированный компьютерный голос. Но ведь до этого у Искусственного Интеллекта можно было различать интонации.       Поттс вздыхает, пропуская за раздумьями разговор Тони с хостес ресторана.       — А ей-то что закажем? — Вырывает её из раздумий мужчина.       — Цезарь? Думаю, его все едят, — Отзывается она.       — Она, вроде как, моя дочь. Вдруг она окажется такой же привередливой?       — Ну вот и закажи на свой вкус, папуля, — устало фыркает Вирджиния.       Старк размышляет пару секунд, затем возобновляет разговор с хостес через маленькую гарнитуру в ухе.       — Цезарь с курицей. И пиццу. Ассорти лучше, только чтобы без оливок.       Пицца точно должна ей понравиться. Какой подросток откажется от этого лакомства, тем более, если это приготовлено одним из лучших шеф-поваров в городе?       — Пойду переоденусь. Аделайн у себя?       Тони прикусывает язык. Он не проверял Ади с того самого момента, как отправил ее в комнату, хотя явно стоило. Процесс переписи протоколов так его увлек, что он даже не поручил это Интеллекту, работавшему в автономном режиме.       — Последний раз она была там, — отозвался он. Хорошо, что Пеппер уже медленно плелась в сторону спален, прихватив с собой свои изящные туфли-лодочки.       — П.Я.Т.Н.И.Ц.А., местонахождение Аделайн, — тихо командует он, как только женщина скрылась за поворотом коридора.       — Мисс Кингстом в гостевой комнате.       Тони замечает, что невольно задержал дыхание.

***

Саундтрек: Zack Hemsey — The Way

      Аделайн вздрагивает во сне, открывая глаза. Яркая вспышка света зигзагом прорезала темное полотно ночного неба. Девушка тяжело дышит, словно пробежала марафон на время. Опускается на подушку, протирая слипшиеся глаза руками. Так совпало, что непогода разыгралась во время снившегося кошмара.       Гром отдаленными раскатами пронзал монотонное стучание капель по окну. Кингстом прикрыла глаза, медленно приходя в себя. Все случившееся — просто дурной сон. Обычный ночной кошмар, не более. Теперь все хорошо. Она в своей комнате и…       Она не в своей комнате.       Четкая мысль стрелой прорезала сумбур сознания. Она. Не в своей. Комнате.       Ади приподнимается на локтях, пытаясь разглядеть в темноте очертания пространства. Комната слишком маленькая, узкое невысокое окно, за ним — ночная чернота и грохот отдаляющихся раскатов, эхом отражающихся где-то на дне души.       Не то. Все не то.       Должна же быть необъятных просторов комната. Окно во всю стену с начищенным стеклом до такой степени, что создается ощущение, будто его вовсе нет. А за ним, даже в непогоду, должны быть видны огни не спящего города. Яркий неон вывесок, сигнальные огни по краям небоскребов. Шум проносящихся вертолетов, лавирующих между крыш. Сигналы клаксонов машин, стоящих в пробке. Где все это?       — П.Я.Т.Н.И.Ц.А.? — тихо зовет девушка. Но ответ не последовал.       В голову стали закрадываться мысли о стихийном бедствие. Вдруг на Нью-Йорк обрушился шторм, сорвав линии электропередач? Или молния попала в подстанцию, питающую город электроэнергией? Кингстом оставалось лишь гадать.       Только вот она не знала, что Башню питает вовсе не подстанция, а альтернативный источник энергии, разработанный её отцом. Даже в непогоду в здании будет свет, а все системы — исправно работать. Ади не знала. И так же не знала, где на самом деле находится.       Старый телефон-раскладушка в качестве фонарика работает паршиво. Маленький экран не способен много что осветить. Но спустя пару минут глаза кое-как привыкают к темноте, постепенно начиная различать очертания предметов мебели.       Аделайн решает выяснить, что происходит. Встает с кровати, но под ногами вместо пушистого и приятного для ступней ворса ковра, холодный каменный пол. Девушка напрягается. Светит телефоном, но видит лишь темный камень под босыми ногами.       Она медленно идет к двери, дергает за ручку. В коридоре такая же кромешная тьма, как и в комнате. Прислушивается — везде стоит убийственная тишина. Слышен только звук зловеще постукивающего по окну дождя.       Ади идет по коридору в направлении, как ей кажется, гостиной и кухни. К ее удивлению она попадает в сравнительно небольшое пространство, вовсе не похожее на просторное помещение в доме Старка. Это небольшая гостиная. Такая планировка типична для провинциальных домов в Норидже.       По спине проходит стройный ряд мурашек. «Что-то не так», — говорит подсознание. Но любопытство не дает покоя, заставляя внимательнее вглядываться в интерьер.       Настоящий камин привлекает ее внимание. Если подойти ближе, то можно почувствовать запах углей и недавно догоревшего огня. На полочке над ним ряд рамочек с фотографиями. Аделайн подносит телефон, освещая их тусклым светом.       Три девочки, а в центре снимка молодая женщина с аккуратно уложенными наверх волосами. Все похожи друг на друга — видимо мать со своими дочерьми. На втором фото три молодые девушки: две в красивых вечерних платьях, а третья — в выпускной мантии и шапочке. Кингстом смотрит на эту задорную теплую улыбку, и внутри что-то отзывается на этот застывший радостный жест. Далее стоит свадебная фотография. Видимо, старшая сестра вышла замуж. Две другие рядом в платьях подружек невесты. И снова эта заражающая открытая улыбка на таком знакомом лице.       Светлые волосы волнами падают на плечи. Лучистые светлые глаза. Кингстом силится вспомнить. Гадкое чувство, будто она забыла что-то очень важное, пронзает насквозь.       И внезапно все встает на свои места, когда взгляд падает на следующее фото. Тётя Фердинана. Такая, какой Ади ее помнит. Располневшая, в безразмерном балахоне, с красными пятнами на круглом лице. Рядом щуплая сестра Фелиция с уродливым веером в руках. А рядом она.       Такая молодая и красивая. Такая живая и счастливая. Прячет намечающийся животик под платьем свободного кроя. Светится изнутри, потому что… Потому что…       — Мама… — шепчет Аделайн.       Девичье сердце сжимается. Все вокруг сливается в какую-то темную пустоту, где центром является изображение светловолосой молодой женщины. Кингстом смотрит на фото, жадно впитывая образ. Ей стыдно, что не узнала Франческу сразу же. Должна. Она должна была сразу же узнать её. Как можно забыть эту улыбку, внушающую надежду?..       Откуда-то издали доносятся странные посторонние звуки. Девушка пугается, пытаясь вглядеться в темноту. Но ничего не может разобрать. Слабый свет маленького экрана, источаемый стареньким телефоном, пользы не приносят. А звуки становятся четче. Это голос. Женский.       Он прорезается с каждым новым словом все четче, повторяя имя. Её собственное имя.       — Аделайн.       Кингстом вздрагивает, оборачиваясь на звук. Светит телефоном, а лучше бы не делала этого. Перед ней молодая женщина с копной светлых волос. От улыбки ни следа. На бледном лице с высокими скулами застывшая маска волнения. Ади кажется, нет, она почти уверена, что видит приведение.       Перед ней ее усопшая мать.       — Аделайн, — вновь произносит она, еле шевеля губами. Девушка же слышит все так, словно голос проник ей в голову, проникая в каждую клеточку мозга.       — Мама.       И это не просто какая-то констатация факта. И не приветствие. Это крик. Тихий крик испуга, желания убежать к себе в комнату и накрыться с головой одеялом, дожидаясь спасительного рассвета.       — Аделайн, ты должна проснуться, — говорит Франческа. — Проснись, милая. Проснись.       Голубые глаза слишком сухие, словно кто-то впитал всю влагу. Белая, как простыня, кожа словно светится в темноте. Аделайн бы рада проснуться, бежать от этого очередного кошмара, только вот никак не получается.       — Проснись. Беги отсюда. Проснись. Это не твой мир. Это не твой мир, Аделайн.       Её шелест набатом отдается в висках.       — Мама, я не понимаю… — отчаянно шепчет Кингстом.       Все это кажется сном, но почему выглядит так реально? А в ответ только:       — Проснись. Проснисьпроснисьпроснись.       Окно распахивается, запуская в помещение поток ледяного воздуха. Ади всхлипывает, чувствуя как паника затмевает разум, не давая сосредоточиться. Выполнить команду матери не получается. Страх обволакивает ее в свой противный кокон.       Франческа подходит ближе, но этот шаг невидим. Она словно парит над полом. Вытягивает руку, и уши Аделайн пронзает ужасный шум. Такой в пору ставить пациентам, проходящим МРТ. Она чувствует прикосновение. Короткое, но вместе с тем пугающе стремительное. Холод окутывает ее с ног до головы. Она зажмуривает глаза.       — Аделайн, проснись, — произносит кто-то очень ласковым голосом.       Все закончилось.       Кингстом слишком резко дергается, принимая сидячее положение. Глаза выхватывают уже знакомые предметы светлой мебели. Мягкое приглушенное освещение делает просторную комнату уютной. За большим панорамным окном огни большого города с тысячами подсвечивающихся окон, витрин и рекламных щитов.       Ади переводит взгляд на сидящую рядом женщину. Пеппер в простых джинсовых шортах и тонкой светлой рубашке «оверсайз». Выглядит слишком по-домашнему. В светло-голубых глазах беспокойство.       — Мисс Поттс, — шепчет девушка. С плеч словно сваливается тяжелый камень.       — Ади, с тобой все… — Вирджиния не успевает полностью задать вопрос, как и осознать, что впервые называет дочь Тони ласковым коротким именем.       Кингстом слишком порывисто подтягивается к ней и обнимает. Так крепко и так неожиданно, что женщина только спустя пару секунд отвечает объятием. Скрытый ото всех материнский инстинкт подсказывает ей ответ. Нет, с ней не все в порядке. И от понимания этого Пеппер обнимает ее сильнее. Чувствует, как тонкая ткань рубашки на плече пропитывается горячей соленой влагой.       — Ну… — тянет она, покачнувшись из стороны в сторону вместе с девушкой.— Все в порядке, Ади. Это просто кошмар. Ты дома. Мы все здесь — я, твой папа. Даже Хэппи; он живет парой этажей ниже.       А Кингстом млеет от этих слов. Слишком нежно, слишком ласково. И она не выдерживает, позволяя себе впервые за долгое время расплакаться. По-настоящему, с хлюпающим носом, с безостановочными слезами. Плачет, уткнувшись в тонкое женское плечо.       Ей страшно. Этот мерзкий противный страх до сих пор не отпустил. Пусть мисс Поттс повторяет, что это был всего лишь кошмар. Ади не верит. Слишком реально, слишком больно, слишком страшно. Это перенасыщение эмоциями дает о себе знать, медленно перерастая в истерику.       Кингстом что-то шепчет куда-то в острую ключицу Пеппер. Что-то про Норидж, про злобных тетушек. Про грозу. Про маму. Слова просто слетают с дрожащих губ каким-то неконтролируемым потоком. А Пеппер слушает, пытается вникнуть. И с каждым более сильным подрагиваем исхудалого тела все крепче прижимает к себе.       Ей это нужно.       Аделайн нужно, чтобы кто-то её сейчас обнимал. И она благодарна Пеппер за это понимание. Где-то на задворках сознания появляется стыд, но она просто не может перестать нести этот сумбурный бред. Не может остановиться.       — Я видела ее! Видела… Она была такой живой и неживой, — бормочет девушка.       — Все в порядке, Ади. Ты здесь. Я рядом. Я рядом.       Пеппер сама не до конца дает себе отчет в том, что произносит. Но упорно продолжает в том же духе, слегка раскачиваясь, тем самым словно убаюкивая Кингстом.       Она не знает, сколько времени прошло. Кажется, вечность, прежде чем винегрет нагроможденных слов отступает, а от истерики остается лишь мелкая дрожь и редкое втягивание носом. Хорошо, что Тони не решил отправиться на их поиски. Ей кажется, что его появление только бы усугубило ситуацию.       Льняная ткань под девичьей щекой насквозь мокрая. И Аделайн только сейчас задумывается, что могла испортить какую-то дорогую дизайнерскую вещь. Вирджиния чувствует, как тело в ее объятиях постепенно расслабляется.       — Простите… — шепчет девушка. Но из объятий не выпутывается.       —Прекрати, глупенькая, — тепло прерывает ее Пеппер. Ади чувствует слишком нежное, слишком заботливое касание. Легкая рука гладит ее по волосам.       — Я… Я не хотела, мисс Поттс… — продолжает упорно гнуть свое Кингстом.       Волна паники откатывается назад. Наступает отлив, в котором Аделайн чувствует себя виноватой. Ей правда стыдно, что она позволила кому-то увидеть свою слабость. Ей стыдно, что она разрыдалась на плече гендиректора Старк Индастриз.       Женщина нутром чувствует, как воздух вокруг них пропитывается этим горьким сожалением. Нет, так не пойдет.       — Аделайн, — тихо произносит она. — Ты не должна извиняться. Так же как не должна держать все эмоции в себе. Чувствовать что-то — нормально. Это то, что делает нас людьми.       — Способность рационально мыслить делает нас людьми, — упрямо возражает девушка. На что Пепперр усмехается, на мгновение чуть крепче сжав её.       — Но именно эмоции делают нас теми, кто мы есть. Если бы не обладали ими, были бы, как роботы — просто бесчувственные машины.       Ади морщится, вспоминая дневной инцидент. Проглатывает ком в горле. Тот покореженный робот из мастерской отца, кажется, хотел жить, не желая отправляться на свалку. А знает ли мисс Поттс об этом?..       — Мне так стыдно, — внезапно признается Кингстом. Клянется, что Вирджиния замирает на доли секунды. А у той что-то в груди предательски ёкает.       В этой тишине обе понимают, что только что перешли собственные барьеры. Только молчат об этом. Да и что тут говорить, когда все понятно без слов? Этому единению душ сейчас можно только позавидовать.       — Ты не должна стыдиться своих чувств, Аделайн, — спустя какое-то время отвечает Пеппер.       «А ведь они так похожи», — проносится у нее в голове.       Правда же. Она вся в отца в эмоциональном плане. Он так трудно переживал гибель родителей. Это чувство вины. Чувство долга не пойми перед кем. А потом отчаянное желание скрыть все это, будто поможет. Будто эта закрытость ото всего мира отгородит от растущей внутри бури. Будто это заставит боль утихнуть.       — Как ты себя чувствуешь? — спрашивает она, немного отстраняясь. Смотрит на бледное лицо, вглядывается. И видит то, что хочет увидеть.       Эти огромные широко распахнутые глаза. Такого же цвета, как у него. Вирджиния смотрит в них и видит молодого Тони. Потерянного. Не знающего, на какой путь ступить. Видит его зрелого, уставшего от этой супергеройской деятельности и все такого же сбитого с собственного пути.       — Как будто мне нет места в этом мире…       Еле слышный шепот. Такой тихий, что еле можно разобрать слова. Но Поттс слышит это яснее грома в непогоду.       — Это твой мир, Аделайн. Теперь это твой мир. Никогда не смей сомневаться в этом.       Кингстом смотрит в такие добрые светло-голубые глаза. Почти такие же, как у ее матери. Лучистые, с темными маленькими вкраплениями. Очень ласковые и согревающие.       — Спасибо, мисс Поттс…       Неловкую паузу прерывает П.Я.Т.Н.И.Ц.А., заставляет Ади вздрогнуть.       — Босс ждет вас в гостиной. Доставка из ресторана прибыла пару минут назад.       — Боже… — тянет девушка, прикрывая глаза. Несмотря на испуг, она даже рада слышать компьютерный голос.       — Я тоже не сразу привыкла, — сетует Пеппер. — А у нас до нее еще Д.Ж.А.Р.В.И.С. был       — Дворецкий? — предполагает англичанка.       — В электронном виде, — усмехается женщина. Видит недоуменный взгляд и продолжает. — Спроси у Тони сама. Он любит рассказывать про свои изобретения.       Ади кивает головой. И этот жест, кажется, относится больше к самой ситуации и тому вопросу о самочувствии. Вирджиния отвечает таким же незаметным кивком, поджимая губы.       — Полагаю, тебе нужно время, чтобы привести себя в порядок. Мне подождать тебя?..       — Нет-нет, — отвечает девушка. — Думаю, с этим я справлюсь сама.       — Мы ждем тебя в гостиной. Та, что на этом этаже, — улыбается Пеппер. — Тони же удосужился устроить тебе обзорную экскурсию, да?       — Вроде того…       Вирджиния встает и направляется к выходу. Задерживает на Аделайн взгляд перед тем, как выйти. Кингстом улыбается уголками губ, показывая, что все хорошо. Женщина закрывает за собой дверь.       Тони откидывает гаджет на диван, закрывая лицо руками.       Он все видел через камеры, выводящие на экран тонкого планшета картинку в прямом режиме. Его глаза закрыты, но он отчетливо видит это хрупкое тело, сотрясающееся от рыданий. И в сердце словно кто-то вонзил острый нож.       Кажется, он тоже только что переступил свой барьер. Примечания автора: * Если кто забыл, то в предыдущих главах упоминалось, что у Старков есть домработница. Ну это так, на всякий случай.