Бу!

Снейпа не было четыре дня. ЧЕТЫРЕ ЧЕРТОВЫХ ДНЯ!!! И за это время Поттер извелся вконец. Визуализация отсасывающего Бугимена была представлена, детализирована, разложена по секундам и мгновениям, но все равно в эпичность момента не верилось. Поттер понял, что безумно хочет прочувствовать весь процесс очеловечивания Кромешника. А также опроверг свою стопроцентную гетеросексуальность, по силе желания определив, что девушек он так никогда не хотел. О мифическом Фенрире нашлась целая куча книг. Если отбросить явные сказки, можно было сделать вывод, что гигантский волк – это своего рода магнит для силы и волшебства воплощений. Внешнему миру он не мог причинить никаких неприятностей, кроме отсутствия золотых монет под подушками детей, что в целом не критично, потому что практически все родители самостоятельно справлялись с детскими потребностями в сказках: покупали подарки на Рождество, прятали яйца на Пасху и организовывали праздники на Хеллоуин. Возникал вопрос: для чего тогда вся эта армия? И здесь скрывалось «то-то и оно». Магия, создаваемая воплощениями, являлась магической прослойкой между мирами живых и не очень живых, не позволяя этим мирам соприкасаться. А истории о разносящем подарки Санте – это басни, хоть пару сотен игрушек он и доставлял, чтобы поддерживать имидж. Но на самом деле вся их наглядная деятельность – это прикрытие для более серьезных вещей. Как понял Поттер, реальной работой занимались только так называемые «темные». Они предостерегали детей, учили быть осмотрительными, спасали от многих бед. Тот же Кромешник приучал к дисциплине похлеще армейского командира. Не уснул вовремя – получай Бугимена под кровать. Действенно! Гарри уделил особое внимание Фенриру. Все скандинавские легенды обуславливались географическим положением. Естественно, зверь не был сыном Локи и снежной великанши, но кровушки местным воплощениям попил немало, за что и повязали его шелковыми, но самыми крепкими путами. Волк рос и становился сильнее, прихватывая силу нечаянно оказавшихся рядом мифических существ. Пересмотрев гору картинок и прочитав не одну книжку, Поттер сделал вывод, что сущность Фенрира, наложенная на местного Сивого, дала в итоге бешеную смесь, и чего теперь ждать от волчары, никто не знал. Убить воплощение можно было только двумя способами: полным забвением, что с учетом популярности данного индивидуума невозможно, и путем повторения первоначального ритуала. Однако усмирить волка могли только Боги, и это ставило Поттера в тупик.

***

Когда вечером в дом на площади Гриммо ворвались две громадные черные летучие мыши, Гарри почти не испугался. Так, отпрыгнул слегка в угол, направив палочку на грызунов-переростков. А мышки, не обратив никакого внимания на старания хозяина дома по их устрашению, принялись трясти крылышками над столом. На лакированной поверхности стали появляться банки, мешочки, пучки трав, котлы, половники, горелки, фиалы и реторты. На спинку стула они аккуратно повесили черную мантию, поставив рядом пару лакированных ботинок, и через несколько минут гостиная стала напоминать филиал Хогвартских подземелий. Гарри вздрогнул от невеселых воспоминаний и неприятного дежавю. А мыши, зависнув над столом, рассыпались в черную пудру, которая, собравшись в небольшой смерч, вылетела из комнаты. Поттер даже не успел дух перевести, как посреди этого зельеварческого бедлама появился Снейп. Он повернулся вокруг своей оси, осмотрев пространство довольным взглядом, и остановился ровно перед палочкой Поттера, которую тот все еще сжимал в вытянутой руке. – Надеюсь, ты не причинил вреда моим лаборантам? – Снейп одним пальцем отвел палочку в сторону, а сам шагнул ближе. – Лаборантам?! – подавился Гарри и закашлялся. – А ты как думал – что мне лесные огоньки должны помогать? Или может у Альбуса снежных людей попросить? Поттер представил себе огромных лохматых йети, шинкующих червей, и захихикал. – Вот и я о том. Ты, кстати, в душе был? Смех закончился мгновенно. Гарри покраснел, как помидор, и хаотично закивал, одновременно мотая головой. – В любом случае, сходи. А то вспотел, как скаковая лошадь. О, Мерлин, что же будет дальше? – Дальше я с удовольствием наслажусь вашим языком, сэр, – со злостью парировал Поттер, скрываясь за дверью. Вернувшись в гостиную, он застыл. Снейп в одних брюках внимательно осматривал склянки, а потому не сразу заметил повышенное внимание к своей персоне. Он повернулся и тоже замер. Переминаясь босыми ногами на холодном полу и смущённо закусив губу, Поттер придерживал сползающее с бедер полотенце. Бугимен в одно мгновение оказался за его спиной, проводя языком по шее и слизывая сорвавшуюся с волос каплю воды. – М-м-м... а это будет не скучно. Чем же вы занимались, мистер Поттер, помимо торговли своим лицом? – Снейп жадно провел ладонями по влажной груди и животу Гарри, отчего тот глубоко вдохнул и закрыл глаза. – Сплошные мышцы... – промурлыкал Кромешник на ухо. – Красивый? Да. Гарри не чувствовал тепла прижимающегося обнаженного тела, но внутри разливалась лава. Движения прохладных, почти невесомых ладоней разгоняли кровь, а поднявшийся член норовил взорваться. Легкий ветерок пробежал по спине, сорвав мешающее полотенце, член словно засосало в водоворот, и Поттер распахнул глаза, опуская взгляд. На него смотрели глаза-воронки, а губы Бугимена крепко обхватывали болезненно пульсирующий орган у самого основания. Гарри, гордившийся своим размером, испугался, что Снейп подавится. Но тот, как ни в чем не бывало, стал медленно выпускать изо рта темно-бордовую плоть. Ощущения были странными. Обычный жар и чувство влажных прикосновений сменило давление и циркуляция воздуха вокруг головки. Гарри не закрывал глаз, потому что вслепую не смог бы понять, что именно происходит. Вид колечка губ, насаживающегося на его член, приводил в шок. И даже не губы – глаза. Черные, затягивающие, жадные, возбужденные... Когда Снейп с пошлым чпоком выпустил раскаленный орган изо рта, по телу Гарри прошла судорога. Он застонал, и Кромешник снова вобрал в себя его член до самой глотки. Поттер не мог вздохнуть, воздух застрял где-то в груди, а сперма начала толчками выплескиваться в горло Снейпа. Дрожа, Гарри схватился за широкие плечи, и стал вбиваться в рот Кромешника. С последней каплей силы его покинули, и Поттер осел на пол, утыкаясь лбом в плечо своему мучителю. Оба тряслись и глубоко дышали. Гарри не сразу понял, что изменилось, но почувствовал, как под ладонями потеплела прохладная грудь, а серая кожа посветлела и стала более четкой. – У нас получилось. – Это у меня получилось, – ответил Снейп, слизывая каплю спермы с губ. – Хотя нет, ты же совершил подвиг! Поздравляю, Поттер, ты оживил своего мертвого профессора, кончив ему в рот. Как чувствует себя новоявленный некрофил? Отпрянув от улыбающегося Снейпа, который по-прежнему стоял на коленях, но уже совсем не походил на Бугимена, Гарри схватил полотенце и обмотал его вокруг бедер. Казалось, вместе с человечностью к Снейпу вернулся и его жесткий сарказм. Он резко перестал улыбаться и плавно поднялся на ноги. Штаны растворялись на нем, оставляя клочки мутного тумана, и, взяв мантию со спинки стула, он закутался в нее за мгновение до полного обнажения. – Закройте рот, Поттер. Наша одежда несопоставима с человеческим телом. Застегнув все до одной пуговицы, Снейп вставил ноги в ботинки и запустил пальцы в волосы, отбрасывая их назад. Откинув голову и закрыв глаза, явно упиваясь тактильными ощущениями, он внезапно поднял руки, потянувшись вверх, и его позвоночник хрустнул, выпрямляясь. Поттер смог увидеть выражение безмерного наслаждения на обычно суровом лице. Руки опустились, описав дугу, Снейп открыл глаза и, пошевелив пальцами, вдруг произнес: – Акцио палочка Гарри Поттера! У Гарри отвалилась челюсть. Его личная палочка очень естественно смотрелась в бледной ладони с длинными тонкими пальцами. Снейп взмахнул ею, и эта предательница засветилась ярким Люмосом! – Поттер, хватит щелкать зубами, как бегемот. Магия у меня пока ваша, вот и палочка отлично слушается. Тем более... она принадлежала мне. Идите уже, оденьтесь и спускайтесь помогать. Гарри ушел в свою комнату, бурча что-то о старых временах, чистке котлов и нарезке флобер-червей.