Эффект плацебо

Тиканье часов болью отдавалось в висках. Дом сейчас пуст, за окном тишина: снег с ветром остановился, а старое дерево больше не билось ветками по стеклу. Кристина рылась на полке с книгами в гостиной, пытаясь отыскать что-нибудь психологическое. Это же жилище психолога? «Мамы и их дети» «Отцы и их дети» «Как справиться с проблемами в семье?» Уолтерс на секунду остановилась, встряхивая руками. Спокойствие. Всё, тихо. Не нервничаем. Где же коньяк? Ну что-нибудь? Таблетки успокоительные? Точно, дед не любил пичкать клиентов таблетками, и в доме их тоже не держал. Прикрыв глаза, она посчитала до десяти, как учил дедушка в детстве. Если не поможет — выпустить пар. Разбить что-нибудь, сломать или выкурить сигарету. Черт, Джон дал ей гребанную сигарету в двенадцать лет и сказал закурить, когда будет совсем плохо. Плохо было, но Кристина до сих хранит сигарету для состояния похуже. Всегда кажется, что сейчас цветочки, а ад — впереди. Курить она не собиралась, поэтому искала книгу, которая поможет привести мысли в порядок. Как же её колотило. На уме месть, как тогда, в детстве. И всё тот же идиот, который не даёт покоя даже после универа. Как он вообще оказался в кафешке? Зачем повторение событий? Где же дедушка? С ним легче. Он бы помог. Джон в последнее время зачастил ходить к друзьям на шахматы. Каждый день в одно и то же время. Не подумав, она кинулась в комнату и упала на колени у чемодана. Начала рыться и выкидывать все вещи, пока не нашла помятую пачку Marlboro, и застыла. Зачем взяла из Лос-Анджелеса? Зачем вытащила из-под матраса? Потому что срыв мог быть где угодно. Но на единственную сигарету в пачке девушка смотрела с ненавистью. Нет. Ни за что. Я не сдамся. Бросив сигарету обратно в чемодан, Кристина положила на место кучу одежды и снова сорвалась. На этот раз в коридор. Быстро сунула ноги в белые кроссовки и, схватив толстую жилетку, вышла на мороз. Да, такого холода никто не ожидал. Заперев дверь, Кристина достала из карманов перчатки, натянула на руки и побежала. На тротуарах снег уже расчистили и посыпали песком. За заборами хозяева своих территорий самостоятельно раскапывали дорогу от калитки до входа в дом. Где-то с правой стороны дети в снежки играли и облегчали работу родителям. Впрочем, снег сейчас сухой, и уже в руках превращался в песчинки. Уолтерс по сторонам не оглядывалась — смотрела только вперёд. И скорость у неё была не как у обычного бегуна, а как у преступника, который бог знает от кого скрывался. В Кристине сейчас кровь закипала, и хотелось скорее спустить пар. Вместо драк, криков и ударов по стенке, как в школе, лучше побегать. В конце концов, ей не двенадцать. Наконец-то началась набережная и полноценная беговая дорожка. Здесь протекала река Фрейзер, но сейчас она покрыта тонким слоем льда. Спортсменов тут пруд пруди: кто разминался в сторонке, кто бегал с наушниками в ушах. А Кристина, всё ещё не сбавляя скорости, неслась вперёд. Горло пересохло. Лёгкие начинали болеть. Мышцы ныли. Но ей так хотелось бежать. Бежать от вечной проблемы, с которой только дедушка помогал справиться. Надо было выкурить сигарету… Тело не железное, и Уолтерс притормозила, уже задыхаясь. Ещё бы тут не задыхаться. Завтра точно будет кашель с соплями. Доигралась. Кажется, сработало. Девушка резко остановилась, схватившись одной рукой за фонарь. Перед глазами мелькали чёрные вспышки, и пришлось прикрыть веки. — Ты неправильно дышишь, — послышался низкий голос рядом, и Кристина подняла голову. Конечно! Естественно! Потрясающе! Почему бы и нет? — Вдыхать надо носом, а выдыхать ртом. Пришлось улыбнуться и выпрямить спину. Автоматически как-то. Сколько прошло времени с их последней встречи? Неделя, а может, и больше. Уолтерс не удержалась и рассмотрела его с ног до головы. Серая спортивная кофта с наушниками, протянутыми под ней и свисающие сверху у застежки молнии. Чёрная шапка, кроссовки, штаны. Дыхание что-то вновь перехватило. Только сейчас девушка осознала, что столкнулась с Джаредом, а не обычным прохожим. — Ты следил за мной? — вырвалась первая мысль. — Минут пять, — слегка задумавшись, протянул Падалеки. — Ты обогнала меня. Не мог не заметить. Нет, это конец. Кристина окончательно превратилась в долбанную фанатку под прикрытием психолога. Если актёр узнает, что она смотрит сериал и трясется, находясь в его окружении, — уровень неловкости будет максимален. Если он уже не максимален… — Куда ты так неслась с таким неправильным дыханием? — усмехнулся он, вызывая такую же усмешку у Уолтерс. — Не знаю. Задумалась. — Кристина пожала плечами, сунув руки в карманы. Девушка пару раз обернулась в поисках фотографов. Звёзд же на каждом шагу ловят. — Не бойся, тут нет папарацци. За мной они редко бегают. Верится с трудом, но Кристина понимающе кивнула и опустила голову. Интересно разглядывать асфальт. Нет, дебилизм. Посмотрела на него и втянула весь воздух в окружении. Что за особенный зелёный цвет? Иногда они серые у него, но сейчас — тёмно-зеленые. Что-то долго они друг на друга молча пялились… …подумал, скорее всего, Джон и прислал сообщение девушке. Та от неожиданности вздрогнула и достала телефон, увидев на экране «Зайди на почту и возьми письмо». Последовал разочарованный вздох. Осталось ножкой топнуть и сказать: «Ну, блин!». Так ты хочешь смотаться от него или подольше постоять? Определись. — Ладно. Мне пора, — Кристина, как последний кретин, улыбалась, передом удаляясь от Джареда. — В ту сторону. — Большим пальцем указала за спину. — А мне в ту сторону. — Падалеки сделал то же самое, но указал в противоположную сторону. Махнул рукой и, медленно развернувшись, побежал. А вид сзади лучше. Уже поспокойней она побежала назад, но на середине пути свернула к дороге. Почта от дома недалеко, но… так хотелось бежать в другую сторону. В его сторону. Новое достижение! Фанатизм: уровень первый. Какая же депрессия может быть у Джареда? Не верится. Он не выглядел депрессивным скисшим дерьмом. Наоборот, всем людям, грустящим у окна, нужно брать пример с Падалеки. Ходит на работу, занимается спортом, не ноет. Так в каком месте ему нужна помощь? Помощь мне нужна от внезапного синдрома фанатки. Когда Кристина распахнула дверь, раздался звон колокольчиков. Эх, чёртово Рождество. У стойки сидела молодая девчонка с чёрными волосами и розовой прядью. Чавкала жвачкой и листала журнал. — Привет. На имя Джона Уолтерса что-нибудь приходило? Брюнетка перестала жевать, всматриваясь в Кристину такими огромными и недоумевающими глазами. Она нервно улыбнулась, обернувшись. Никого. — Как тебя зовут? Уолтерс уже решила, что она стала сотым посетителем или попала в шоу розыгрышей, которые по вечерам крутят. Осталось скрытые камеры найти и разоблачить ублюдков раньше времени. — Кристина, — с каменным лицом ответила девушка, будто это было очевидно. Сдвинула брови. — Обалдеть! Сумасшедшая спрыгнула с высокого стула и понеслась к синим ящикам у стены. Открыла один, второй, третий. Бормотала что-то неразборчивое под нос, пока Кристина не планировала двигаться с места. Гадала, какого же чёрта происходило. Брюнетка радостно достала конверт и не спешила его отдавать. — Шесть лет назад заходил один мужчина и сказал отдать письмо Вам. Он сказал, что придёт та самая Кристина и получит его. Не сказал когда. Мы ставки делали, и я вообще поставила десять долларов на то, что он псих. Да за такое и деньги отдать не жалко. Твою мать! Ты как Марти Макфлай из «Назад в будущее». Лицо по-прежнему каменное и неподвижное. Уолтерс стояла, всё ещё думая, что над ней дико угорали. Первая мысль - позвонить дедушке и рассказать невероятную историю. Но ведь он же послал Кристину сюда. Значит, только он и мог знать о письме. — Открой его, давай! Интересно же. Буквально вырвав из рук брюнетки конверт, девушка торопливо открыла его и первым делом достала записку. «Всё будет в порядке. Гнома можешь выкинуть. Коньяк за картиной. И не забывай кормить рыбок. Остальное — всё твоё. Я люблю тебя, ты же знаешь. Мы ещё встретимся». В смысле? В смысле?! Пальцы задрожали, и стало трудно рыться дальше в конверте. Но что-то тяжелое там, на дне, лежало и звенело. Ключи с брелком и надписью «Барклей-стрит, 2». Его дом! Ключи от дома дедушки. И ещё одни ключи от Тойоты, красной машины деда, которую он никогда и ни при каких условиях не отдаст. Не отдал бы. Конверт выскользнул из рук вместе со всем содержимым.