Эффект плацебо

— Плацебо не работает, ты же знаешь, — прошептала охрипшим голосом и сама спустилась на паркет. Головой упёрлась в проклятый второй ящик. — Не работает. Пустой взгляд, пустая точка, умершие мысли, порванные нервы. Она проклинала дедушку, пока всхлипы не остановились, а мокрые глаза сами не закрылись. Она заснула в той же жилетке и джинсах, в которых утром рванула бегать. Всю ночь сидеть на заднице — невыносимо. Во-первых, острая ручка на ящике впивалась в позвоночник; во-вторых, голова валилась то на правое плечо, то на левое. Но Уолтерс слишком устала от вчерашнего дня, чтобы собраться с силами и дойти до кровати. К чёрту. К чёрту дедушку. К чёрту серый Ванкувер и его белый снег. Хотелось сбежать обратно, в Лос-Анджелес. Бежать от проблем, пока они не исчезнут, – девиз по жизни. Снег медленно и почти бесшумно касался поверхности. Солнце встало, но оказалось закрытым облаками. Рыбка Фрэдди активно плавала в своём аквариуме, смешно открывала ротик и ждала завтрак. У порога стояли грязные ботинки, с которых на паркет стекала вода. Жизнь продолжалась и без Кристины. Она всё ещё спала, вытянув одну ногу в упор до книжного шкафа, а на другую, согнутую, уложив локоть. Отличная ночь. Прекрасная. Где ещё спать в приличном доме с двумя спальнями? Конечно, в кабинете. На полу. Уолтерс издала какой-то непонятный звук, прежде чем дёрнуться и открыть глаза. Первая мысль... а её не было. В голове пусто, и ветер посвистывал. Вспомнив произошедшее, ей тут же захотелось обратно уснуть. Ведь если ты жив, то нужно что-то делать. Решать проблемы. Делать кучу выборов. А девушке просто не до этого. Как же задница болит. Спустя минуту пришло осветление – осознание того, что она отрубилась на полу. Что дедушка попал в больницу и вообще он мутил кашу за твоей спиной. Оставил, блин, письмо-подсказку, как в детективных сериалах. Кристина сжала зубы, усмехнулась и поднялась на ноги. Качнуло, как с похмелья. Наверно, просто не выспалась. Лениво подняв руку и закрывшись от яркого света, девушка поплелась в ванную. Вышла в коридор в гостиную и налево. Так как она протирала закрытые глаза, пришлось врезаться в стену и пошатнуться. Длинный выдох. Всё, зашла. Нужно решать. Взять проблемы, поставить перед собой и найти решения. Ей уже не восемь лет. И мама с дедушкой не завернут её в одеяло и не уложат спать. Повзрослела. Теперь Кристина одна и одна должна съездить в больницу, найти работу, платить за счета и принимать клиентов. Боже, Падалеки... Пальцы сжали раковину, а глаза рассматривали отражение в зеркале, словно там другой человек. Словно он знал, что делать. Но это всё ещё Кристина, которая понятия не имеет, что делать. Не готова думать и действовать. Она всегда мечтала быть самостоятельной и зарабатывать собственным трудом, но, когда возможность постучала в двери, Уолтерс просто захотелось сесть в дальний угол и прятаться, пока порог не опустеет. Куда девать клиента-знаменитость? Нет, практика нужна, но не такая опасная и ответственная. Нужно всё отменить. Наверно. Нет-нет, сначала поговорить с дедушкой. Просто так клиента в мусорное ведро не выбросишь. Вдруг раздался звонок домашнего телефона. Кристина сдвинула брови, быстро вытерла руки полотенцем и подошла к телефону. Это был старый, бежевый, проводной телефон. Джону всегда было лень что-либо менять. — Да? — хрипло произнесла девушка, хлопая ресницами. — Выгляни в окно, Уолтерс, — противный голос Маргарет раздался в трубке и девушка сразу же закатила глаза. — Решила в меня выстрельнуть? — Не сегодня. Фыркнув, Кристина положила трубку на место и быстро оказалась у большого окна в гостиной. Повернула ручку, открыла окно, и, о боже, кто мог предположить, что погода такая дерьмовая? Антарктика по нам плачет. — Чего Вам? — Голос пришлось повысить, ведь дом соседки находился напротив, но не так близко. Их разделял забор из металлической сетки и небольшой дворик Маргарет. — Когда вы срубите дерево? — Когда рак на горе свистнет. Как Кристина могла так общаться с беспомощной старушкой? Да, ей было около шестидесяти. Но беспомощная? Нет. Вечно ходит как чертова модель по подиуму, покупает разноцветные шмотки и ненавидит семью Уолтерс, с тех пор как Джон сюда приехал. Она злобная, дерзкая, маленькая крыса, которую убить мало. Всё началось с шума. Каждый день из её дома доносилась музыка. Громкие разговоры. Телевизор на максимальной громкости. Сеансы проходили на нервах. Джон не любит конфликты и решил вежливо попросить соседку закончить веселье. Или хотя бы громкость убавить. За что его облили шампанским. И всё было бы в порядке, если не его внучка, которая любитель свести счета. Иначе мир просто несправедлив. Пришла с пирогом, решила угостить Маргарет, а та прогнала её, приговаривая что-то про новое ружьё. В общем, после нескольких попыток быть вежливым Кристина сдалась. Клин клином. — А ты всё строишь из себя дерзкую... — С Вами по-другому нельзя. Или сразу в гроб. — Было бы чудесно, — лыбилась старушка, так же выглядывая из окна. Кажется, снова покрасила волосы и стала блондинкой. — Послушай, это дерево мешает моей собаке. Ты же видишь. Оно прямо над его будкой. Кристина обняла себя и потёрла плечи, мысленно проклиная соседку. Да, верхняя часть дерева и правда склонялась над двором Маргарет, но рубить его никто не собирался. Из принципа. — У Вас пилы нет? Принести? — Я старая женщина. Скоро шестьдесят, — возмутилась она. — О, а как вечеринки дома устраивать, так молодая проститутка. — Девушка могла ещё раз насладиться её сжатыми губами и нахмуренным лбом. — Где Ваш муж? — Ушёл. — Слабак. Будь я на его месте, я бы застрелилась, — широко улыбнулась Уолтерс, и Маргарет ахнула. Довольно злобно. Но спустя секунду ухмыльнулась. — Будь я на месте твоего отца, я бы предохранялась. Теперь драматично охнула Кристина, наблюдая за тем, как соседка нетерпеливо закрывала окно. Да пожалуйста. Девушка тоже быстро закрыла окно и прислонилась к нему, шумно выдыхая. Эта соседская война никогда не закончится. Сейчас важен дедушка в больнице. Нужно срочно его навестить, а не собачиться с соседями. Это дело всегда доступно. Подойдя снова к телефону, Кристина долго на него смотрела. Думала. Постоянно о чём-то думала, пока не заметила надпись «Одно новое сообщение» и не сузила глаза. Надо собираться к дедушке. Лениво нажав на кнопку, Уолтерс завернула в ванную, ведь в прошлый раз не успела почистить зубы из-за одной крысы по соседству. Выдавила пасту, сунула щетку в рот и... — Джон, привет ещё раз. Я не очень поздно? Хотел сказать спасибо, что перенёс сеанс на завтра... Как идиот, девушка выглянула из-за угла с весьма подозрительным взглядом и пенной щёткой в зубах. Ведь голос знакомый. Да чего уж там. Это голос Джареда, как его можно спутать. — График съёмок не удобный совсем. Так что я звоню? Съёмки утром, и я могу не успеть. По утрам пробки, ты сам знаешь. Поэтому жди около девяти. Подавившись пастой, Кристина торопливо плюнула остатки в раковину и прополоскала рот. Твою мать, твою мать, твою мать... — Надеюсь, не проблема? Ладно, мне пора идти. Завтра в девять. Звони, если что. — Нет, нет, нет. Не надо. — Девушка в панике забегала по квартире. Завтра в девять, то есть сегодня в девять. То есть через пять минут. То есть Уолтерс сейчас будет крышка. Почему Джон такой козёл? Почему не отложил? Что за спектакль он тут разыграл? А вдруг он не успел отменить, чего ты психуешь... Послать его нельзя. Джаред клиент. Будь не знаменитостью, послала бы и не моргнула. Но у него и так график. Нельзя. Придётся побыть настоящим психологом. А ты чего, не психолог? Одной ей ещё не доводилось работать. И не со звёздами. Вот почему всё и сразу? Кристине сейчас самой бы психолог не помешал. А лучше психиатр. Звонок в дверь. Девушка застыла с открытым ртом. Время остановилось. Разделилось на до и после. До этого звонка в дверь и после. А девушка стояла в середине. Не хотела ни в это «до», ни в «после». Может, если стоять и не двигаться, жизнь пройдёт мимо и забудет про такое никчемное существо, как ты? Фиг там. Уолтерс медленными шагами направилась к двери, сжимаясь всё больше с каждой секундой. От скрипа паркета у неё кровь в жилах стыла. Какого чёрта? Он просто мужчина. Просто клиент. Просто Джаред Падалеки. Ну, блин, бывает! Давай, ты же сильная и взрослая! Нет, только не так. Отодвинув свои грязные ботинки к стене, девушка прошла ко входу и – чтобы умереть побыстрее – резко открыла дверь. Да, он. Кристина сразу же заметила снежинки на его чёрной шапке. Почему именно на его шапке они мило смотрелись. Улыбка. А руки в карманах. Он замёрз. Конечно, погода отстой. Куртка синяя, а он красивый. Ты чего, стихи уже сочиняешь? Скажи что-нибудь, Шекспир. — Красивы... В смысле, привет, — сглотнула девушка, поправляя волосы и пытаясь не задохнуться. Кислород есть, но вокруг Падалеки своя атмосфера. И долго ты будешь вот так тупить? Он сдержал улыбку. — Привет. — Заходи. Её необъяснимое волнение перед ним никогда не пройдёт. Он зашёл в твой дом. Господи, охренеть. Ты опять фанатка под прикрытием. Уолтерс прикрыла глаза, когда он прошёл мимо неё. За ним тянулся его парфюм. Его. Особенный запах. Нигде таких не встречала. Его вполне можно использовать как наркотик. Руки некуда девать. На джинсах не было карманов, поэтому она просто нервно растирала ноги, а затем руки. Пришила себе улыбку на идиотскую физиономию и наблюдала, как Джаред стягивал куртку. Сердце билось слишком громко. Слишком быстро. Прежде чем Кристина успела предложить взять его вещи и повесить, Падалеки сделал это сам. Ну ладно. Он развернулся. Возможно, всё началось с этого момента. Весь бред и сумасшествие. Нет, он начался давно, но это... Когда он развернулся и посмотрел, а она не стала отводить взгляд. Странно. Похоже на гипноз, но осознанный. После пяти секунд зрительного контакта люди начинают чувствовать себя некомфортно, и хочется отдохнуть. Отвести взгляд. Но. Это было их но, которое даже они не смогли понять. Прошло пять секунд, шесть, семь, а они смотрят. Без чувства неловкости. Скорее, наоборот. Нужно провести сеанс. Спросить у него кучу вопросов. Раскопать его душу. Нужно. Только не в кабинете. Почему? Потому что там повсюду разбросаны бумаги, папки и, скорее всего, разбившаяся лампа. Нервный срыв вчера был, как-никак. Это ещё нужно хорошенько подумать, кого из них двоих лечить надо.