***
Жаль, что не у всех Милковичей и Галлагеров все было так же гладко. Йен корил себя за то, что рассказал о болезни, Микки не находил себе места, узнав о биполярном расстройстве столько, сколько было возможно. Маниакально-депрессивный психоз. Этот рыжий мальчишка совершенно не был похож на сумасшедшего. "Он и не сумасшедший", - тут же одергивал себя Микки. Бывал гиперактивным? Почти всегда. Настроение меняется со скоростью звука? Тоже присутствует. Но не сумасшествие. Йен был одним из самых чутких и внимательных людей из всех, кого встречал Милкович. Именно он заметил синяк Мэнди. Ломанулся помочь ей, хотя знал всего неделю. Нашел решение в критической ситуации. Эти качества значили для Микки намного больше, чем какая-то строчка в медицинской карте. Жаль только, что Йен об этом не догадывался.***
Еще одна ночь без сна. Лип был не прав, когда думал, что он один страдает от этого. Йен уже слышал голоса сестер с кухни и как Карл, ворча, поплелся в ванну. Вставать совершенно не хотелось. Веки налились свинцом, и хотя юноша знал, что все равно не уснет, желания шевелиться от этого не прибавилось. Хотелось просто остаться в постели, накрыться одеялом, спрятаться ото всех. Раствориться. Лопнуть, словно мыльный пузырь. Чтобы все забыли о нем, будто никогда и не было Йена Галлагера. От него одни проблемы. - Йен, подъем, в школу опоздаешь! Кто это? Фиона? Почему ее это беспокоит? Ей не стоит волноваться о таких вещах. Но только этим Йен и занимался, сколько себя помнил, - заставлял всех волноваться. Он помнил, как шокировал Липа своей ориентацией. Как долго плакала Дебби, узнав, что Йен ее сводный брат. Как страдали они все, когда ему поставили диагноз, как переживали Фи и Лип, когда поняли, чем он зарабатывает на жизнь. У миллионов людей есть более серьезные причины для грусти. Болезни, смерть близких, отсутствие крыши над головой. Йен же был тут, на относительно мягкой кровати, в теплом доме, с хорошей, черт возьми, семьей. И не мог найти в себе силы подняться с кровати. Вечно ты так. Бесполезный кусок дерьма. От тебя одни проблемы. Наверное, поэтому ушла мать. Ты всегда был таким. Ужасным сыном, отвратительным братом. Твои близкие ненавидят тебя. Всем было бы лучше, если бы ты сдох. А у тебя даже на это не хватает сил. Эгоист. Он не заметил, как медленнно полились слезы. Не заметил вошедшую сестру, которая села на кровати, поглаживая брата по плечу. - Йен? Что такое? Плохо себя чувствуешь? Давай, ты сегодня не пойдешь в школу. Пойдем, дорогой. Я приготовлю блинчики. Можем взять кроссовки и пойти на пробежку, сегодня тепло. Давай же. Пойдем, Йен. Пожалуйста. Все словно сквозь вату. Ну вот, ты опять ее расстроил. Ты только этим и занимаешься. Приносишь всем боль. Фиона сама не заметила, как слезинки, одна за другой, скатывались по ее щекам. Почему? Почему, когда тебе на минуту кажется, что все наладилось, жизнь снова плюет тебе в лицо, напоминая, где твое место? Йен заслужил это дерьмо меньше всех. Девочка, которая всегда боялась, что страшную новость о болезни сообщат именно ей, теперь мечтала забрать ее у младшего брата.***
Это было тяжело. Выведать у сестры адрес Галлагеров и не врезать ей за эти ее хитровыебанные взгляды, что она бросала на него после. А после ехидных комментариев Микки и вовсе захотелось убить ее. И тем не менее, он здесь. Стоит перед дверью старого дома и ищет в себе силы постучать. Правда, делать этого так и не пришлось. Дверь распахнулась, и рыжая девчонка, никого не замечая, побежала к остановке. Милковичу казалось, что этим все и закончится, но прямиком за рыжей из погнал какой-то пацан с заточкой в руке. Да сколько их тут, блять?! Постояв несколько секунд и убедившись, что больше никто не планирует продолжить попытки сбить его с ног, Микки неуверенно вошел в дом. На кухне стояла высокая шатенка, которая прислонилась к косяку и закрыла лицо рукой. Она никак не реагировала на появление нежданного гостя в доме. - Эмм... Йен дома? Девушка наконец-то посмотрела на Милковича и, казалось, собиралась выгнать его к чертям собачьим. Тут на лестнице появился пучеглазый ухажер Мэнди. Как его там? Лин, Лео? Да хуй с ним. - Все в порядке, Фи. Идем, Микки, - йенов брат махнул рукой, призывая брюнета следовать за ним. Вместе они поднялись на второй этаж и остановились перед дверью в комнату. Предположительно, в комнату Йена. - Он ведь рассказал тебе? О биполярном расстройстве? - Микки утвердительно кивнул. - Что ж, тебе представляется уникальная возможность лицезреть эту болезнь во всей красе. Галлагер распахнул дверь. Сначала Микки не заметил ничего примечательного. Три кровати, комод, шкаф, два письменных стола и плакаты на стенах. Легкий беспорядок. Широкий подоконник и зашторенное окно. Приглядевшись, Микки наконец-то увидел Йена. Тот лежал на кровати, спиной к двери, накрытый одеялом, но огненная макушка все равно выдавала юношу. Осторожно, будто боясь спугнуть его, Микки подошел к самой кровати. А подойдя, обомлел о шока. Высокий и подкаченный парень сейчас казался маленьким беззащитным котенком. Лицо было белее простыни, ни следа прежних задорных веснушек. Губы дрожали, будто юношу бил сильный озноб. На щеках виднелись невысохшие дорожки слез. Микки до боли в костях захотелось лечь рядом и обнять мальчишку, хотя подобных желаний он за собой никогда не замечал. Обнять, согреть, успокоить, защитить и спрятать. Брюнет беспомощно обернулся на стоящего позади Липа, который кивнул в сторону коридора. - Что с ним? - немедленно спросил Милкович, когда они вышли из комнаты. - Депрессия. Это невозможно контролировать, она может длиться неделями. Спровоцировать ее может буквально все, что угодно. А выйти из нее чертовски сложно. Ты наверное уже знаешь, что это одна из стадий болезни. Микки кивнул. - Если ты захочешь уйти, я пойму. И Йен тоже. Не каждый справиться с подобным дерьмом. Но если уйдешь - никогда не возвращайся. Не причиняй ему боль. Микки вновь посмотрел на сжавшегося в комок Йена, который будто мечтал раствориться, исчезнуть. И со всей уверенностью произнес: - Я не уйду.