Просто вместе (бывшее Model Business)

      Микки не понимал, что с ним происходит. Когда бывшему уголовнику с Южной стороны стало не наплевать на кого-то, кроме его сестры? С какой стати этот радиоактивно рыжий Галлагер с его тупой кривой улыбкой и долбанными веснушками по всему телу не выходит из головы; как Микки вообще впустил его туда?       Милкович не был «в шкафу» в обычном понимании этого выражения, но и никогда не трубил о своей ориентации направо и налево. Единственной, кто точно знала о его предпочтениях, была Мэнди. Люди из близкого окружения Микки и его коллеги догадывались о том, что он гей, но никогда не задавали лишних вопросов. Прошло то время, когда Микки был готов убить любого, кто хотя бы намекнул на его нетрадиционную ориентацию, Микки давно не боялся отца, которому дали пожизненное за попытку убийства сына и неоднократное изнасилование дочери. Старшие Милковичи были же настолько тупыми, что ничего не заподозрили бы, даже если бы Микки занялся сексом с одним из них. Уже несколько лет Микки спокойно жил с осознанием того, что он гей, но загвоздка была совсем в другом.       Он ненавидел привязанности. Если чему жизнь с ублюдком Терри Милковичем и научил его сына, так это тому, что любая привязанность способна убить тебя. Растоптать. Сломать. Микки любил только Мэнди и позволил он себе это делать только потому, что был в ней уверен. Именно Мэнди была тем человеком, который был готов бросить свою старую жизнь ради брата и протянуть ему руку в самые худшие времена. Микки заботился о Мэнди и знал, что она всегда позаботиться о нем.       Нельзя было сказать, что он готов клясться Галлагеру в вечной любви, но Микки чувствовал, как начинает привязываться к Йену, и это бесило до невозможности. Настораживало. Пугало. Парень был симпатичен, не тупил. А главное, понимал, почему и как Микки стал тем, кем является сейчас. Милкович никогда не представлял себя с кем-то с Норт-Сайда. Прилизанные лужайки. «Как дела, дорогая?». Рехнуться можно. Саут-сайдовец мог быть только с саут-сайдовцем. Мэнди была права – об их корнях не забыть.       Но даже при всем этом нынешнее поведение Микки было совершенно не характерно для него. Привязанность Галлагеру крепла с каждым днем.

***

- Йен наверху?       Фиона утвердительно кивнула. - Где ж ему еще быть? – с грустью спросила девушка.       Игнорируя ее горестный вздох, Микки резво начал подниматься по лестнице, перепрыгивая через ступеньки. Толкнув уже до боли знакомую дверь, парень шагнул в небольшую комнату, где тут же сел на кровать Йена. - Все тунеядствуешь, а, Галлагер? Долго еще валяться будешь? Все типа скучают. Семья твоя ебанутая, к примеру. Карл прикольный, знаешь, он мне даже нравится. Может, станет моим любимчиком среди Галлагеров, - Микки по-доброму усмехнулся. – Ну, разве что после Лиама. Реакции, разумеется, не последовало. Йен проводил все время в кровати и, казалось, даже не шевелился. Порой у Микки возникало желание проверить, дышит ли он вообще. - Все скучают, да, - Микки задумчиво почесал затылок. – Блять, Йен. Я скучаю, понимаешь? Возвращайся, чел. Мне не хватает твоих пидорских штучек.       Микки осторожно провел по рыжим волосам Галлагера. В немытом состоянии они жестко кололи ладонь. Кожа у Йена приобрела зеленоватый нездоровый оттенок; увидь его кто-нибудь сейчас – ни за что бы не узнал в нем привлекательного юношу со страниц журнала. - Встанешь с кровати – позову на свиданку. Отвечаю. Давай, парень. Ты нужен нам здесь.       Проведя ладонью по щеке Йена напоследок, Микки поднялся с кровати. Уже не в первый раз появилось желание обнять парня, но Милкович сдержался.