✈✈✈✈✈
ДЖЕНТЛЬМЕНЫ, УСТАНОВЛЕННЫЙ УРОВЕНЬ ДЛЯ ЭТОГО УПРАЖНЕНИЯ СОСТАВЛЯЕТ ДЕСЯТЬ ТЫСЯЧ ФУТОВ [1]. УДАЧИ. Джон отпускает тормоза и зависает на высоте 30 000 футов [2], сканируя устройство наблюдения и горизонт в поисках присутствия Шута [3], их инструктора, который выполняет роль их противника в первом раунде. — Нашел его, Док! — кричит Коппер. — Он у нас на хвосте, быстро приближается! Резко влево. Влево, черт тебя подери! Джон тянет штурвал, посылая F/A-18 в крутой поворот, в то время как Шут с ревом огибает их по более широкой дуге. Джон завершает круг, пытаясь оставаться позади Шута, но его F-5 немного мощнее и обладает более плавным управлением, так что, сделав быструю, четко очерченную петлю, тот ловко скрывается за горным пиком. — А он хитрюга, — замечает Коппер. — У нас в запасе всего три минуты. Нужно сыграть вничью, это намного невъебеннее, чем проигрыш. Все равно я и до этого был уверен, что он нас поимеет. — Вот спасибо тебе, — отвечает Джон; ситуация складывается не лучшим образом. Шут хочет, чтобы его преследовали, он это знает, однако нырять в горах, в которых он не летал раньше, — не самое приятное времяпрепровождение. Но впереди виднеется раскол в цепи гор, и он резко сбрасывает скорость и устремляется в расщелину, надеясь, что сможет нагнать Шута со своим более легким, маневренным аппаратом. Он пролетает через перевал, гул двигателей эхом раздается в долине, и замечает нос Шута в четырех часах [4]. — Вот ты где, сволочь, — бормочет Джон и с усилием оттягивает штурвал к себе, пока самолет не встает практически вертикально, оставляя Шута практически слепым под клочками облаков; до конца задания осталось две минуты двадцать секунд. Над облачной грядой ярко сияет солнце, и Джон использует его как прикрытие, уходя в петлю, которая дает ему еще больший импульс, и самолет начинает вибрировать от напряжения. — Ответа нет, ответа нет, я вас не вижу, — зовет Шут по радио. Джон усмехается, вываливаясь из облаков прямо на хвост Шуту, и, стоит ему приблизиться и прицелиться, как Шут резко сбрасывает высоту. — Мы ниже установленного уровня. Полет окончен, джентльмены, — раздается по радио. — Он прав, Док. Девять шестьсот, — вмешивается Коппер. Джон игнорирует их обоих, наблюдая за тем, как треугольник прицела смещается к центру и начинает мигать. — Черта с два, я тебя, мудак, достану. — Звуковой сигнал компьютера становится громче, чаще, и треугольник наконец загорается красным. — Фокс-Два[5], ракета увидела цель и поразила ее. Шут, тебе кранты! — Джон в восторге, он не может поверить. Шут — один из лучших, и он его сделал. — Фокс-Два, Роджер, — доносится по радио разгневанный голос Шута. — Поднимайте свои задницы на установленный уровень и немедленно возвращайтесь на базу. Какое-то время в кабине царит тишина, заполненная осознанием того, что он только что сделал, пока Коппер наконец не нарушает ее: — Черт, Док, мы его сделали! — орет Коппер. — Я, блядь, не могу в это поверить! — Поверь, — отвечает Джон, и у него на лице такая улыбка, что того гляди, оно треснет. — Хотя и облажались, — замечает Коппер. — Мы находились ниже установленного уровня. — Да, но мы все-таки выиграли! — Джон, в экстазе, поворачивает самолет на бок, крыльями перпендикулярно земле. Потом переворачивается на другой бок и, когда они приближаются к взлетно-посадочной полосе, уходит влево. — Эй, Док, ты чего делаешь? Джон смеется. — Прости, но пришло время совершить небольшой праздничный облет вокруг базы. — Вот дерьмо! Нет, пожалуйста, в последний раз пришлось драить полы! И отжиматься. Ты же знаешь, как я ненавижу отжиматься… Джон вновь смеется и не обращает на его мольбы никакого внимания. — Фокс-Два Призрак просит разрешения на посадку. ПРИЗРАК, ОТВЕТ ОТРИЦАТЕЛЬНЫЙ. ПОСАДОЧНЫЕ ПОЛОСЫ ЗАНЯТЫ. Джон тянет штурвал, уводя самолет в резкий правый крен, и проносится мимо башни почти на уровне верхней линии окон, за которыми сидят диспетчеры, начальство и, скорее всего, Шерлок Холмс. — А ведь когда-то я мечтал о карьере военного, — занудно бормочет Коппер. — Ой, да расслабься, — отвечает Джон, ощущая прилив адреналина. — Еще разочек?✈✈✈✈✈
Джон медленно прохаживается по переполненной комнате для летного состава и принимает похвалы, начиная от восторженного: «Поздравляем!» — Пилы и рукопожатия от Плети и заканчивая тяжелым ударом по спине от Голливуд и поднятыми вверх пальцами Оборотня. — Можете в это поверить? — восклицает Джон, откручивая крышку с бутылки с водой. — Оставалось меньше минуты, клянусь. — Он нас за тридцать секунд отымел, чувак, — говорит Голливуд, уныло качая блондинистой головой. — Я такая: «Волк, куда он делся?». А он в ответ: «Кто куда делся?» В комнате раздаются смешки, и Джон сочувственно улыбается ей. — Что насчет тебя, Моллс? Остались в живых? — Да, у нас была ничья, — отвечает она. — Плеть убила его как раз к тому моменту, как истекло время. — Это был ознакомительный раунд, — поддерживает разговор Ирэн. — Завтра я его сделаю, вот увидите. Молли, я пошла, эта мигрень меня просто убивает. — Ирэн морщится от боли и идет к двери, но стоит ей взяться за ручку, как дверь распахивается. — Мы выиграли! — объявляет Гадюка. — Приветствуйте героев! Ирэн закатывает глаза. — Они тоже выиграли, осёл, — произносит она и показывает на Джона и Лестрейда. — Да, но они ушли ниже установленного уровня. Дисквалифицированы. Это не считается победой по очкам. Похоже, мы с тобой, дорогуша, первые в списках. — Джим сально ухмыляется Ирэн, и даже Коппер в отвращении морщит нос. Ирэн наклоняется ближе к Джиму, на ее лице появляется милая, но такая опасная улыбка. — Назовешь меня «дорогушей» еще раз, и я скормлю тебе твои собственные зубы, — цедит она сквозь зубы и уходит. — Ух, какая недотрога, — отвечает Гадюка. — Так или иначе, поскольку на сегодняшний день мы единственные победившие, будем воспринимать это как знак. — Знак чего? — невольно спрашивает Джон. Ему не следовало вмешиваться, но он не смог удержаться: настолько его раздражает самодовольная ухмылка Гадюки. — Выигрышной комбинации, конечно же. В отличие от вас, идиотов. — У нас с Доком все в порядке, — вмешивается Коппер. — И, в отличие от тебя, мы симпатичные, и наши мамы нас любят. Гадюка игнорирует его, все его внимание обращено к Джону. — Знаешь, что мне в тебе не нравится, Док? Ты глуп. Ты не пользуешься тем, что заключено в твоей дубовой черепушке, надеешься, что пролезешь с помощью удачи и выдержки. Ну так вот, теперь ты играешь с большими парнями, Джонни-бой. Так что веди себя соответственно. — Знаешь, Гадюка, — выплевывает Джон, вторгаясь в его личное пространство. Он сантиметров на семь выше Гадюки, но сейчас эта разница кажется более значительной. — Быть может, я глуп. Глуп достаточно, чтобы сделать вот это… — Джон отводит руку назад, готовясь уложить Джима на пол прямо здесь, когда слышит раздраженный голос, усиленный громкоговорителем. ДОК И КОППЕР, В КАБИНЕТ КОМАНДИРА ХОЛМСА. ЭТО ПРИКАЗ. — О-ох, вам повезло. Отложим этот разговор, мальчики, — насмешливо тянет Гадюка. — В который раз уже. Сдается мне, что ты этого не хочешь. — Джим одергивает рубашку и присоединяется к Тигру — Себастьяну Морану, — который спокойно ждет за столом, позволяя Гадюке вести свои схватки в одиночку. Джон виновато оглядывается на Коппера, который прячет лицо в руках. — Что ж, пора получать по заслугам, — бормочет он, и Коппер, смирившись, лишь вздыхает в ответ.✈✈✈✈✈
Когда они подходят к кабинету Ледника, дверь закрыта, но человек внутри кричит так громко, что им все равно слышно. — …Двое ваших лихачей облетели мою башню со скоростью больше четырехсот узлов! Чтоб им пусто было! — Дверь распахивается, и в проеме появляется МакКаллоу, авиабосс, являя собой картину всей военно-морской ярости. Увидев Джона и Лестрейда, принявших боевую стойку, она останавливается и тыкает пальцем прямо Джону в лицо. — Еще раз выкинешь этот трюк, и я лично тебе гарантирую, будешь всю оставшуюся жизнь куковать в Сибири. Уяснил? Джон сглатывает ком в горле. Пожалуй, облет и правда не был такой уж хорошей идеей. — Да, мадам, — отвечает он. Она бросает на них последний взгляд и отправляется в свой кабинет. — Входите, Док, Коппер, — слышит Джон из кабинета Ледника. Они входят и становятся по стойке смирно; Джон немного нервничает из-за того, что сейчас произойдет. С большой неохотой, но Джону приходится признаться самому себе в том, что Джим был прав насчет одной вещи: здесь не место для глупых выходок. — Что ж, думаю, этого с вас хватит, и мы можем забыть об облете, — начинает он, и Джон облегченно выдыхает. — Однако вы во время первого же полета нарушили два правила. Лейтенант Кандела передавал вам позывной «ответа нет», и вы не потрудились ему ответить. Почему? — Я не терял его из виду, сэр. Он видел, что я двигаюсь за ним, и поскольку ничего не предвещало опасности… — Вы так это запомнили? — обращается Ледник к Копперу. Тот кивает. — Да, сэр. — Для этого упражнения был установлен уровень в десять тысяч футов. Однако вы продолжили. Почему? — Мы находились ниже установленного уровня считанные секунды. Шут объявил окончание боя сразу после. Я сделал выстрел и попал. — Джон ощущает внезапно накатившую усталость; приятное возбуждение и тяжелые занятия вымотали его, а боязнь и нервозность по поводу того, что придется вновь отвечать за сделанное, довершили дело. Ледник изучает его в течение нескольких секунд, словно взвешивая что-то в уме. — Наши правила устанавливаются для всех. И устанавливаются они для вашей же безопасности, и вы обязаны им подчиняться. Это ясно? Джону следует ответить ему, заверить, что опасности не было, но в его случае со здравым смыслом можно попрощаться. — Да, сэр. Абсолютно, сэр, — отвечает он вместо этого. — Тогда вы свободны, — говорит Ледник. — И Джон? В следующий раз оставляйте свои праздничные выходки для пустыни, хорошо? Джон улыбается и отдает честь. — Да, сэр.✈✈✈✈✈
Горячий душ смывает большую часть оставшегося напряжения и дает Джону возможность спокойно все обдумать. Пора вытащить голову из задницы. Он несет ответственность перед Коппером, перед флотом. Он должен стать самым лучшим пилотом, самым надежным пилотом, самым находчивым пилотом, каким только сможет быть. Он никогда не думал о том, как достигнуть равновесия между этими параметрами, и сейчас, кажется, потерял часть уравнения, связанную с «находчивостью», что уж говорить о безрассудстве, об этом наплевательском отношении, за которое его подвергали выговору столько раз, что и не пересчитать. Он мог потерять и Коппера тоже. Коппер. Джон знает, что должен перед ним извиниться. Проблема в том, что Грег Лестрейд сам по себе довольно бесшабашен и, вместо того чтобы оказывать на Джона успокаивающее воздействие, сам не прочь покуражиться с ним на пару, что бы там Джон ни планировал. Но именно Джон сидел за штурвалом, и Коппер находился под его ответственностью, так что он понимал, что мог бы справляться лучше. Джон натягивает футболку и джинсы и с грохотом захлопывает дверцу шкафчика, после чего идет к лифту и жмет кнопку вызова. Коппер сказал, что сегодня будет в казарме, поэтому Джон решает пойти к нему и поговорить сейчас же, не дожидаясь завтрашнего дня. Лифт еле ползет, и только Джон собирается плюнуть на него и спуститься по лестнице, как двери открываются и он оказывается лицом к лицу с Шерлоком, прислонившемуся к задней стенке кабины. Джон улыбается, входя в лифт, и располагается рядом, их плечи почти соприкасаются. Шерлок одет более повседневно, чем обычно: в белую футболку, джинсы и черную мотоциклетную куртку, — источая искушение, сексуальность и нахальство, и у Джона зудят кончики пальцев — так велико желание прикоснуться. — Я все еще хотел бы… — Я видел твой… Оба заговаривают одновременно, затем удивленно смотрят друг на друга и усмехаются. — Ты первый, — уступает Джон. — Я наблюдал за твоим сегодняшним представлением в первых рядах, — начинает Шерлок, и Джон чувствует, как загорается его лицо. Просто чудесно. — Пусть официально я бы не рекомендовал нарушать приказы командования, но, между нами говоря, твоя тактика выполнила свое предназначение: сбила с толку оппонента. Отлично сработано. Джон усмехается, чувствуя внутри тепло и облегчение из-за того, что Шерлок не упомянул об облете вышки. — Благодарю. Наши враги не одобрили уровень полетов, но я все равно рад тому, как все сложилось. Шерлок приподнимает бровь. — Хотя я должен добавить, что, сделай ты кренящийся реверс чуть раньше, все было бы хорошо и ты бы остался выше установленного уровня. Раздается звон, и двери разъезжаются, но Джону чертовски не хочется заканчивать сейчас разговор. Он тянется через Шерлока и нажимает на кнопку удержания дверей. Шерлок бросает на него любопытный взгляд. — Но петля позволила мне получить такой импульс, что я оказался в зоне дальности полета ракеты по крайней мере на десять секунд быстрее. Шерлок ухмыляется. — На этой скорости полноценная перевернутая петля кажется немного агрессивной, ты так не думаешь? — Агрессивной? — Джон отпускает кнопку, и двери закрываются, оставляя его с Шерлоком наедине в небольшом замкнутом пространстве. — Думаю, когда я вижу что-то, чего я хочу, я делаю все, чтобы это получить. Шерлок опускает взгляд на его губы, и напряжение между ними растет, обдавая жаром и пьяня. Джон протягивает руку, чтобы прикоснуться к щеке Шерлока, но прежде чем ему удается прикоснуться к почти прозрачной коже, Шерлок ловит его ладонь. — Я не встречаюсь с курсантами, — произносит он глубоким и немного хриплым голосом. — Со всеми курсантами или только в этом случае? — Джон сжимает пальцами ладонь Шерлока. Лифт вновь начинает подниматься, и он понимает, что у него мало времени. — Со всеми. Это неприемлемо. Джон поднимает ладонь Шерлока к губам, целует кончики его пальцев. Шерлок зажмуривается и слегка прикусывает губу, словно не хочет выдавать свою реакцию, не хочет давать Джону знать, что он все равно оказывает на него влияние. Это будоражит и сводит с ума, и Джон хочет его до одурения, но сейчас не то время, не то настроение, не тот день. — Ты не кажешься человеком, которого волнует, приемлемо это или нет, — возражает Джон и, когда двери лифта распахиваются, отстраняется, роняя руку Шерлока и оставляя его смотреть вслед горящими глазами, в то время как двери бесшумно закрываются снова.