✈✈✈✈✈
Следующие две недели проходят в водовороте все более сложных боев и настолько интенсивных занятий, что Джон уже во сне видит все эти векторы, соотношения веса к тяге и углы атаки. Он настолько сосредоточен и занят, что видится с Шерлоком только во время учебы, и каждый раз, когда ему хочется с ним заговорить, тот либо уходит, либо оживленно дискутирует с братом. Джон не может забыть ощущения пальцев Шерлока возле своих губ, его пряного запаха в тот жаркий день и того, как потемнели от вожделения его глаза, когда Джон к нему прикоснулся. Но его притягивает нечто большее: его яркая личность, выделяющаяся умом и знаниями. Джон, как губка, впитывает все, что тот говорит, и, несмотря на отсутствие у Шерлока практических знаний, его понимания ведения боя и искусства игры он не встречал еще ни у кого. И еще больше он ценит его креативность и изобретательность, и в те редкие моменты, когда Джону удается проявить и то, и другое и заработать искренний комплимент из уст Шерлока, ему кажется, словно он мог бы взлететь без самолета. Наконец, наступает пятница, и Джон вместе с Коппером, Ирэн и Молли отправляются в ближайший парк, где занимают песчаную волейбольную площадку рядом с бассейном. Джон стягивает футболку и наносит солнцезащитный крем, прыгает по горячему песку, обжигающему ноги. Сегодня жарко, как в аду, печет солнце, и Джон чувствует, как на шее начинает собираться пот. — Черт, Коппер, — подкалывает Джон, — надень рубашку! Люди смотрят! — Лилово-белая кожа Коппера сияет на солнце: результат многих часов, проведенных облачённым с головы до ног в лётный костюм, и ярко-белые шорты с рисунком из желтых гибискусов только усугубляют впечатление. Хотя Джону следует отдать ему должное: ему почти сорок, но он выглядит таким же подтянутым, как и в двадцать пять, и Джон осознает, что он староват для действующего ОПП. — Что ж, и тебе приятно пойти нахуй, Док. Не все мы удостоились чести провести неделю на Бермудах в прошлом месяце. — Коппер поднимает мяч, пару раз бьет по нему ладонями. — Девочки, вы готовы? — Подавай, — отвечает Пила, чуть сгибая колени. Ее грамотная позиция немного настораживает Джона. — И насколько она хороша? — бормочет Джон, проходя мимо Коппера и вставая у сетки. — Первый дивизион, — отвечает Коппер. — Ее атаки лучше не отражать. Останешься без рук. — Просто великолепно, — отвечает Джон. Они начинают первую партию, которую Джон и Коппер в итоге впечатляюще проигрывают, попутно переругиваясь по поводу того, кто же в этом виноват. — Мяч — это такая большая белая штука, — ворчит Коппер. — Надувная. Ты бьешь по нему руками. Так, чтобы он пролетел над сеткой. — Да что ты говоришь? — откликается Джон. — А я думал, сетка под твоей ответственностью, ведь ты, похоже, решил, что мячу в ней самое место. — Джон вновь подбрасывает мяч и делает подачу, наблюдая за тем, как Молли передает мяч Ирэн, которая безупречно его принимает. Молли подпрыгивает, твердо бьет по мячу, и Джон бросается за ним только для того, чтобы его упустить, и зарывается носом в песок. Ирэн чуть не лопается от смеха, наблюдая за отплевывающимся Джоном, пока тот не засыпает целую пригоршню песка ей за шею. Они отыгрывают еще две партии, делая перерывы, чтобы охладиться в бассейне. Вода почти такая же теплая, как воздух, но купание все-таки освежает, а Плеть и Пила ровно такие же хохотушки, как и предполагал Джон. В бассейне они привлекают кучу внимания со стороны других пилотов, особенно Ирэн в ее кроваво-красном купальнике, но девушки отшивают их находчивым комментарием или просто улыбкой. — Ни один из этих бортинженеров недостаточно хорош для тебя? — спрашивает Джон у Ирэн, когда они сидят за столиком в тени гигантского зонта и наблюдают, как Коппер с Пилой дурачатся в воде. — Они так и вьются вокруг. Ирэн едко улыбается. — Они понятия не имеют, что со мной делать, — отвечает она. — Пожалуй, и пяти минут не продержатся. А что насчет тебя? Я заметила парочку восхищенных взглядов. — Не-а, — говорит Джон, — слишком занят. — Он оглядывается, осматривая бассейн. Он надеялся… что ж, он надеялся, что сможет увидеть Шерлока, и сейчас пытался сообразить, как вернуться на базу пораньше, чтобы, быть может, поймать его до того, как тот уйдет. — Не слишком занят для Меркурия, надо полагать, — с ухмылкой замечает Ирэн. Джон брызгает в нее водой, и она хохочет, после чего внезапно кривится от боли. — Ты в порядке? — спрашивает он, когда Молли выбирается из бассейна. — Нет, она не в порядке, идиот, — отвечает Молли. — Я в порядке, все хорошо, просто нужно несколько дней попить антибиотики. — У нее ушная инфекция, — поясняет Молли. — Ни одного дня не может отдохнуть. Сейчас ты хотя бы признала, что тебе плохо; на прошлой неделе я подумала, что ты в обморок упадешь. — Ты когда-нибудь замолчишь? — шипит Ирэн. — Послушай, мы уже третьи. Пропустим день — и все, пакуй чемоданы. Со мной все в порядке. И точка. Молли так, чтобы не видела Ирэн, закатывает глаза и вытаскивает из холодильника сэндвич. Джон начинает продвигаться к бассейну, чтобы спасти Коппера от толпы детишек, что нещадно эксплуатирует его, заставляя бросать их в бассейн. Боже, ему точно следует надеть рубашку — от солнца плечи покраснели, и он не уверен в том, что нанес достаточно крема от загара на нос, что грозит чертовски неприятными ощущениями, когда он завтра наденет шлем. Когда он проходит мимо, на стоянке ревет двигатель автомобиля, и, оглянувшись, Джон замечает у забора черный «ягуар» с откидным верхом и Шерлока Холмса, сидящего за рулем. Но прежде чем Джон успевает подойти, Шерлок приподнимает телефон и чуть покачивает им в воздухе, словно подавая сигнал, после чего включает передачу и выезжает на улицу. Джон смеется, наблюдая за тем, как «ягуар» исчезает из виду. Вот сумасшедший. Ему хочется знать, что он делал с телефоном… о. Джон возвращается к столику и роется в сумке в поисках мобильного. На нем мигает значок смс-ки. Ужин, у меня, 7 вечера. 221 Бейкер-стрит. Не опаздывай. Пару минут Джон глупо смотрит на экран, пока наконец не осознает, что сейчас полшестого. Черт. Черт! Он бросается одеваться и собирать вещи. Нужно вернуться и принять душ, найти приличную одежду и… — У кого пожар? — спрашивает Коппер, вытираясь. Джон даже не отвечает, просто хлопает его по плечу. — Увидимся позже. Коппер выхватывает у него телефон и успевает увидеть сообщение до того, как Джон отнимает аппарат. — Вуху-у-у, — протягивает Коппер, и Ирэн с Молли хихикают. — Влюбился не на шутку, влюбился не на шутку, влюбился не на шутку, хочу переспать с учительницей! [1] — поет он, и Джон в шутку пихает его, даже отдаленно не заботясь о том, что Ирэн и Молли над ним смеются. Он влюбился, он хочет, и это просто фантастическое ощущение. — Чтобы ни от одного из вас ни слова, поняли? Вы же знаете, это в лучшем случае рискованно, — предупреждает он, и все кивают. — И пожелайте мне удачи. Думаю, она мне понадобится.✈✈✈✈✈
Дом Шерлока представляет собой крошечное бунгало, приютившееся в углу одной из старых жилых улиц за пределами Фаллона — и напротив взлетно-посадочных полос, как замечает Джон. Стоит ему нажать кнопку звонка, как внутри слышатся шаги. — Я не был уверен, что ты получил мое сообщение, — говорит Шерлок, ведя Джона в гостиную. Она прекрасная — прохладная и обставленная старомодными деревянными стульями и софой с диванными подушками, а еще на каждой доступной поверхности лежат диаграммы, чертежи и маршруты полетов. Джону комната сразу приходится по душе. — Я немного удивлен, — произносит он. — Мне казалось, ты сказал, что не встречаешься с курсантами. Шерлок жестом указывает на софу, так что Джон садится и откидывается назад, изучая красивый профиль, подсвеченный заходящим солнцем, лучи которого проникают через окна. — Это не свидание, — отвечает Шерлок, улыбаясь уголком губ. — Разве? — Нет. Это ужин. Существуют этические нормы, регулирующие отношения между студентами и преподавателями. — Это не касается военных и гражданских. — Нет, не касается, — отвечает Шерлок и идет на кухню. — Но едва ли приветствуется. — Затем возвращается с подносом с вином и тарелочкой с сыром, прошутто [2] и дыней. Джон вскакивает, забирая бутылку вина и едва не падающие бокалы, и ставит их на кофейный столик возле софы. — Ты заинтриговал меня, — замечает Шерлок, вытаскивая пробку и разливая вино. — Я хотел бы узнать тебя получше. Джон берет бокал, едва задев пальцы Шерлока. Тот замолкает, убирает руку и поднимает свой бокал, затем располагается на софе, слегка повернувшись к Джону. — Почему ты не сказал, кто ты, в ту ночь? — спрашивает Джон. — Потому что, честно говоря, это все чуточку упростило бы. — Как-то не было возможности, тебе не кажется? — произносит Шерлок, и его глаза искрятся весельем. — Кроме того, я все равно нахожу свидания в Фаллоне проблематичными. — Почему ты передумал? Шерлок делает глоток, слизывая капли вина с губ. Джон наблюдает за ним, ждет, зачарованный тем, как хмурятся его брови, когда он думает. — Мне нравится смотреть, как ты летаешь, — наконец выдает Шерлок, и заметно, что признание далось ему нелегко. — Там ты действуешь так, словно в этом мире тебя ничего не тревожит, но ты также обладаешь таким даром предвидения, какого я ни у кого не видел. Ты всегда на три шага впереди. Но в то же время ты невероятно безрассуден. Почему? — Я не безрассуден, — возражает Джон, покоробленный резкой истиной в словах Шерлока. Он скользит по софе, придвигаясь ближе. — Когда ты летишь, ты действуешь инстинктами, всегда. Если остановишься, чтобы подумать — погибнешь. Точка. Шерлок улыбается, качает головой. — Всегда с вами одно и то же, летчики — сердце включается раньше мозгов. Джон накалывает на вилку кусочек дыни, протягивает ее Шерлоку, и тот смыкает губы, стягивая фрукт с прибора. — Нет ничего плохого в том, чтобы время от времени позволять сердцу тебя вести, — возражает Джон и быстро придвигается ближе, соприкасаясь с Шерлоком коленями. Шерлок лениво улыбается, ставит бокал с вином на столик и бросает взгляд на поднос. — Нам следует поесть, — шепчет он. — Ужин, помнишь? — Позже, — произносит Джон и притягивает Шерлока за шею, вовлекая в поцелуй. Его губы сладкие от фруктов и вина, и Джон растворяется в нем, ощущая руки Шерлока на своей спине. Они целуются медленно, нежно, скользя ладонями по плечам, груди, запястьям, пока Шерлок, наконец, тяжело дыша, не отстраняется и не прислоняется лбом ко лбу Джона. — Как получилось, что ты оказался в Неваде? — спрашивает Джон, и Боже, какое он испытывает желание! — но реакция Шерлока означает, что их отношения будут продвигаться медленно, если, конечно, вообще будут. — Насколько ты привязан к Фаллону? — «Пожалуйста, скажи, что не сильно», — думает Джон. Шерлок удобно устраивается у Джона под боком, склонив голову ему на плечо. — Я никак к нему не привязан. Я родился в Нью-Йорке. Отец преподавал в Вест-Пойнте [3]. Он был гражданским, не военным. Он был блестящим человеком. — Твой брат поступил на военную службу. — Он поглаживает Шерлока по голове, нежно проводит пальцами по краю уха и усмехается, когда чувствует его дрожь. — А ты почему нет? — Ох уж этот Майкрофт и его преданность долгу. Уж точно не моя философия. Кроме того, как ты это себе представляешь? Меня бы через неделю выгнали за нарушение субординации. Я просто не воспринимаю людей, которые говорят мне, что делать, вразрез с моими суждениями. Джон заходится смехом. — Безусловно, это не для всех. Но работа на военные власти предполагает практически такие же ограничения, как и работа в военных властях. Шерлок поворачивает голову, прижимаясь губами к шее Джона. — Очевидно, — бормочет он и прерывисто выдыхает, когда Джон наклоняет голову, и они теряются в мягком, жарком поцелуе. Этого достаточно, чтобы Джон потерял тот незначительный контроль, что еще у него оставался, и притянул Шерлока к себе на колени. Он стонет, когда они соприкасаются бедрами, трутся и ерзают до тех пор, пока Джон не понимает, что вот-вот кончит в штаны, но уже не сможет остановиться. Внезапно Шерлок отстраняется и, задыхаясь, соскальзывает на диван. Его губы красные и влажные, и Джон уже собирается прильнуть к нему и прижать к подушкам, но Шерлок поднимает колени, не позволяя приблизиться. — Расскажи мне о МиГе, — просит он, тяжело дыша, и окутанному похотливой дымкой мозгу Джона требуется некоторое время, чтобы переварить услышанное. — Что? — Расскажи. Хоть немного. Дай мне что-нибудь, на что можно опереться. — И Джон резко отстраняется. Ну конечно. Он говорил, что не встречается с курсантами, так? И несмотря на то, что редко когда совместное времяпрепровождение доставляло ему такое удовольствие, Джон не настолько глуп, чтобы на это купиться. — Поверить не могу! — восклицает Джон и встает, изо всех сил стараясь игнорировать эрекцию, упирающуюся в джинсы. Эта просьба выводит его из себя. Он подумал… ладно. Он подумал, что у него есть шанс, и, судя по тому, как Шерлок к нему прикасался, целовал его, ему казалось, что Шерлок тоже его хочет. — Это единственная причина, по которой ты меня позвал? Поговорить о гребанном МиГе? Шерлок распахивает глаза. — Нет, конечно нет! Но ты должен понять мое положение, почему я не могу… — Я понял, что ты явно готов меня поцеловать, чтобы получить желаемое, — обрывает Джон, чувствуя, как внутри вспыхивает гнев. — Как далеко ты бы смог зайти? — О чем ты вообще? — непонимающе хмурится Шерлок. В глубине души Джон понимает, что ляпнул не то, что он может быть не прав, но сейчас уже не может отступить. Ему удается, по крайней мере, не наговорить лишнего по пути к двери. — У тебя есть доступ к рапортам. Почитай на досуге. — Например, о происшествии в Мексиканском заливе? — огрызается Шерлок. — Я знаю, что ты умнее, чем представлен в отчетах. Я не верю ни единому слову. Что такого там произошло, из-за чего ты стал столь пренебрежительно относиться к правилам? Стал столь недоверчивым? Иисусе, он почитал тот рапорт. Джон сглатывает ком, поднимает подбородок. — А ты, похоже, знаешь о недоверии все, раз считаешь, что, если у нас что-то получится, я побегу трезвонить о нас всем вокруг, — парирует он. — И я не нуждаюсь в чертовых сеансах психотерапии. — Резкий звук захлопнувшейся двери приносит облегчение, пока он заводит мотоцикл и трогается с места.