Любовники

Паша понял, что он умер. Находился где-то на распутье, прикованный цепью. В тусклом сером пространстве разливался густой туман. Два привратника – Светлый и Тёмный − корпели над Пашиной судьбой. Решали куда и за какие грехи или благодеяния его отправить. Паша хотел сказать, чтобы они не напрягались, ему без разницы, но мысли упорно не складывались в слова, и с его губ лишь сорвался непонятный звук. − По-моему, его накрыло, − рассудительно заметил Светлый. Опустился рядом и всмотрелся в Пашино лицо. – Глазища-то, блин… Под чем-то, походу, серьёзным. − М-л-я-я… − Тёмный гулко треснул по туману. Он оказался гораздо крупнее Светлого. Вероятно, души добровольно в преисподнюю не уходили, и ему требовалась грубая сила, чтобы их утаскивать. − …когда я найду Дэна с его лекарем после этой хрени, боль из моей башки не перетечёт, а стремительно ё…нет по его заднице! Мало того, что Зиминойд разбушевался и обещал посадить за эту сраную башку, так ещё и Карпов прибить! Что они все, мать их, в нём нашли?! Тёмный подвинул собрата и опустился рядом. Глаза его горели нездоровым огнём. Возможно, грешников стало слишком много и мест на всех не хватало. Паша на всякий попытался дружелюбно улыбнуться, но улыбка, видимо, не удалась. − Да ё-о-опт… − протянул Тёмный. – И что с ним делать? Он вообще не окочурится? Итак вроде болезненный… − А я зна-а-ю?! Я всякую дрянь не принимал. В любом случае э-т-о пока лучше не казать, нас же и прибьют. − Спасибо. Утешил. Охренительная мысль, как я сам до неё не допетрил? Может ещё что дельное будет? − Ага, как дельное, так сразу ко мне, не фиговый подход. Бери его уже, умник. Пойду звонить знакомому лепиле. Привратники определились, и Светлый разочарованно сгинул в туман. Тёмный снял с Паши цепь, перекинул через плечо и понёс. Дороги в преисподнюю Паша не видел − отключился. * * * Полы светлого халата развевались на лету, когда Ирина спешно шла по больничному коридору. В палате у койки Стаса сидели Виктор и Андрей. Как только она ворвалась, опера, получив короткую команду, дружно встали и вышли. Стас повернул голову: − О, Зимина. А мандарины где? Чего не принесла? Забыла? − Жаль тебе, Карпов, не голову прострелили, − Ира выдохнула и прикрыла дверь. – Я не за тем пришла. − Ищут уже. − Чего? − По поводу Ткачёва ты пришла. Наслышан. Напряг Диму, чтобы кое-что проверил. − Так говоришь, как будто прям знаешь, где и у кого искать! − Я-то? Да ты что, Ириш, откуда? Так, предположения… − Так и знала, что ты его куда-то втянул! Карпов, ты забыл, о чём я тебя просила летом?! Мои слова для тебя уже что, пустой звук?! Хочешь вернуться к тому, с чего мы начали?! Так мне не..! − Ир, ха-аре! Отключи эмоции. Никто твоего человека никуда не втягивал. Так получилось. Если Ткачёв там, где я думаю, его скоро вернут. − А если..! − А если нет, район из принципа перетрясем. Свой же пропал… Ирина шумно выдохнула и прошлась до окна. Сердце бешено билось, в голове крутилась только одна мысль. Вдруг Паша ещё жив, вдруг у неё есть шанс его увидеть, ради этого она была готова наступить на себя и закрыть глаза на деяния зама. Взяв себя в руки, Ира отвернулась от окна и сердито посмотрела на Стаса. − Ну и куда ты влез на этот раз? Кто эти ненормальные люди, которые даже тебя не боятся? Слышал вообще, что с утра было? Стас серьёзно задумался и помрачнел. − Да слышал… Всё слышал. Не ожидал такой наглости… − оторвался от мыслей: − Ир, ты бы шла домой, уж извини, выглядишь не лучше. − Спасибо за заботу, − проворчала Ира. – О своих обидчиках лучше б подумал и что Васину будешь говорить. − Об этом я не перестаю думать… − как-то очень странно ответил Стас. Ирина поняла, что находиться в палате не имело больше смысла: выпрашивать у Стаса то, что он не хочет говорить, как и угрожать, бесполезно. Ей самой требовалось одно, и из последних сил она надеялась, что Стас не обманет. Схватилась за ручку двери. − Да, кстати, за Витю спасибо, добро я помню, − долетело со спины. − Вот если такой «памятливый», тогда Пашу верни, − бросила она и прикрыла дверь. * * * Сознание вернулось, но разум работал очень медленно, вяло, с трудом. Не поспевал фиксировать происходящие события. Слух не раз резало «тормоз». Паша не понял, где был, очутился после, кого видел, как уже сидел на заднем сидении машины и смотрел в окно, пытаясь разглядеть ночную улицу. Всё стремглав пролетало мимо, не давая взгляду зацепиться, а разуму − узнать. Дима с Юрой вели диалог, тоже какой-то быстрый. Долетали лишь отдельные фразы. − Димон, ты это серьёзно или в отместку за наезд? Что она с таким делать будет? − Да мне плевать, пусть хоть ковриком на площадке расстелет. У неё вон слепая сиделка из Савицкого есть. Вызовет, передаст. Я своё дело сделал, дальше не парит. Паша хотел спросить, что произошло, но машина уже остановилась у дома. Дима, схватив за локоть, тащил к подъезду, веля шевелить ногами. − Нагнал нам с Юрцом, значит, да? Твоё счастье, что Стас за тебя железно стоит. Велел, кстати, передать, чтобы ты и дальше помалкивал, с остальным он как-нибудь разберётся. Уяснил? Оказалось, что они уже находились в лифте. Паша недоуменно посмотрел на Диму, чего-то ожидавшего, тот сердито отмахнулся. У двери в квартиру Паша понял, что ему знаком дом. Дима, нажав на звонок, одарил критичным взглядом и зачем-то поправил куртку. Дверь открылась. − Короче, вот. Тупит жутко, но это временно. И мы его, хочу заметить, н-е трогали. Можете сами спросить и убедиться. До свидания! Дима вернулся к лифту и скрылся за дверьми. Паша поднял глаза и увидел её. Ира потрясенно смотрела на него, словно не веря. − Господи... Шагнула вперед и, обняв, прижалась к груди. Паша не понимал, что происходит, отчего в её глазах слёзы. Чувствовал её ладошки на шее, как губы быстро касались щеки, подбородка, его губ. − Ой, что же мы стоим? Что-то случилось, запоздало предположил Паша в квартире, наблюдая как Ира закрывает дверь. Возможно, он плохо старался и отчего-то её не уберёг. − Прости... я… не… − Глупый, ты что несёшь? Она усадила его в прихожей то ли на тумбочку, то ли на стул. Расстегнула замок куртки, стянула ту и повесила на вешалку. Присела рядом. Когда Паша опустил голову, она поставила его обувь в сторону. − Не поняла… Что ещё такое? Ира держала его ладони, хмурилась, с беспокойством заглянула в глаза, кажется, что-то спросила – Паша не успел уловить слов – приложила ладонь ко лбу. Опять что-то быстро сказала. − Ой, прости… ты же, наверное, не понимаешь. – Взяла его за руку. – Паш… вставай… вставай, мой хороший. Давай… пошли. Вот так, да. Утягиваемый, Паша неуверенно за ней шел, совершенно не понимая, почему она такая странная: столько в её взгляде нежности, тепла, а в голосе заботы и ласки. Пока он думал, оказалось, уже сидел на кровати. Она накинула на плечи одеяло, провела ладонями по волосам, поцеловала в висок, отпустила и вышла из спальни. Крайне запоздали вопросы: почему его привезли сюда, как Дима с ней связан, отчего сердит − но обдумать Паша не успел. Ира вернулась. Принесла с собой тазик, поставила на пол. Еле работавший разум зашёл в тупик. Глаза с недоумением смотрели, как с ног поочерёдно снимали носки, задиралась одна, другая штанина. − Сиди. Я сейчас. Ира заботливо поправила одеяло на плечах и снова вышла. Теплая вода в тазике и вправду согревала ноги. Паша медленно вытянул руки и посмотрел на них, потом вниз. Связи в происходящем он не нашёл. Ира снова вернулась, на этот раз с кружкой, уселась рядом. Что-то ласкового говорила, неловко улыбалась, поднося ту к губам. Паша послушно делал глотки, пытаясь сосредоточиться на её лице. Её лицо словно говорило, что за Пашино отсутствие успела пройти почти целая жизнь. * * * Ирина несколько раз просыпалась за ночь. Разогретый, Паша спал на боку рядом. Она едва касалась ладошкой его шеи, щеки, лба, поправляла одеяло. Температура не поднималась, щёки не горели, но Ира не верила, опасалась, ей везде виделся подвох. В бледном лице, в холодных трясущихся ранее ладошках, в отметке на градуснике, находящейся слишком низко. Не в Пашином состоянии так резко изменить симптомы. Если только... его чем-нибудь не накачали. Как побочный эффект подходит вполне, вялость, заторможенность объясняется. Но если накачали, то с какой целью? Чтобы что-то рассказал? наоборот, не вспомнил, забыл? Или, чтобы... мучился, умирая? От последнего всё сжималось внутри. Становилось страшно представить, что ещё могли ему сделать. Не в силах заснуть к утру Ира тихонько встала и вышла. Нашла пачку денег за подушку безопасности и распотрошила. Ей совершенно не хотелось смотреть на Пашины мучения, о которых он будет терпеливо молчать, пусть лучше его осмотрит свой проверенный врач и скажет, как оно есть. Всё как-то спокойнее, лучше. К тому же требовалось сходить в магазин, у Паши, наверное, нет ни на что аппетита, а у нее нет ни фруктов, ни сока, чтобы хоть как-то поддержать его ослабший организм. Ира немного посидела на кухне, выпила чашечку кофе, посмотрела на часы и взяла мобильный. − Олег? Значит так, слушай и запоминай, сегодня у нас по всем вопросам за главного Климов, Измайлова ему помогает, мне звонить только в крайнем случае, так и передай. Всё, молодец, пока. В дверь позвонили, и ей пришлось резко подняться. Не хватало ещё, чтобы непрошеный гость перебудил всех. − Ты почему на звонки не отвечаешь? − влетел в квартиру Глухарёв. – Мне срочно нуж..! Замер в прихожей, смотря на вешалку. Пашина куртка привлекла внимание. Ира вдруг поняла, что ничего не услышала и не почувствовала внутри. Не проснулся ядовитый голосок, любящий заводить песню про мораль, нигде не кольнуло, не обожгло как ещё несколько месяцев назад. Осталась какая-то пустота. Ира не стала закрывать дверь и устало прислонилась к стене: − Занята была. Есть, что сказать, говори, нет – не держу.