Любовники

Всё, как и всегда. Милые улыбки. Слова, что молодец, глупое, напрасное ожидание. Ирина чувствовала себя опустошенной после экзамена. Совершенно ничего не хотелось, ни на что не было настроения. Сергей к тому же замучил своей камерой и вечным «ну, что я говорил». Сегодня Ирина сидела в кабинете и занималась делами. Писала. Провела ручкой на страничке пустую линию. Кончилась паста. Она подобрала другую ручку и глянула на свою руку. Вспомнила и улыбнулась кончиками губ. Книжки, от которых разболелась голова, остались в зале. Она распахнула дверь, за ней стоял Паша. − С ума сошёл? Я же сказала... − Я помню, заскочил буквально на минуту, Серёга на дежурстве, Рома тоже в ночь, он мне о Серёгиных перемещениях и маякует, так что всё путем. − Ты что, сказал Роме, что..? − Да не, нагнал, что хотим с Дэном над Серым подшутишь, ти-ипа, надо не спалиться. Ирина улыбнулась такой находчивости, вышла в коридор и прикрыла за собой дверь, чтобы Сашка их не услышал. − Ну хорошо, вся во внимании. − Закрой глаза. − Зачем? − Ну закрой. Пожалуйста. Она подчинилась, почувствовала, как он взял её ладонь, что-то холодное коснулось запястья, повисло. − Открывай. На руке остался золотой браслет. Она его узнала. Тот самый. Светлый с нежными камнями, который привлёк её внимание, когда она разглядывала у себя каталог, пытаясь от всего отвлечься. Вот только откуда о нём узнал Паша? Успел разглядеть каталог и пометки в нём за какие-то минуты на её столе? Откуда нашёл те немалые деньги?.. Впрочем, пока она, пораженная, задавалась разными вопросами, Паша окончательно опечалился. − Не стоило, да? − спросил виновато, словно что-то серьёзно испортил. Ирина подняла на него глаза. Вместо ответа вцепилась руками в куртку и рванула к себе. Он ответил на поцелуй с тем же жаром и страстью, разделяя с ней ту же жажду, тоску и желание. Вжал её в стенку, как в самый первый раз, но только в этот ей хотелось, чтобы это мгновение длилось вечность. От воспоминаний и созерцания прекрасного на руке Ирину отвлёк телефон. Она сразу и не сообразила, о чем шла речь, после подскочила со стула, не веря ушам, пробормотала благодарности и, засияв, выскочила из кабинета. У лестницы они стояли вчетвером. Глухарёв, Антошин, Ткачёв и Савицкий. Ей захотелось, чтобы это слышал и Паша. − У меня получилось! − на радостях воскликнула она и впилась глазами в Сергея, доказывая, что чудеса всё же случаются. Павел криво улыбнулся и быстро отвернул голову, Денис с Ромой недоуменно нахмурились, Сергей помрачнел: − Ребят, оставьте нас… − всех попросил. С небес он её опустил быстро. Страшными вопросами, как же он, как же отдел и не сошла ли она с ума, оставлять тот Карпову. Добил ультиматумом, что если она уйдёт, он уйдёт тоже. Ирина помрачнела, оставшись одна. Вся радость куда-то ушла. Потерялась. Пропала. Возникли сомнения, сдавило чувство вины. Она вернулась в кабинет и печально уставилась в окно. Серёжино «значит ты всё решила» сильно давило. За окном Ткачёв подошёл пожать руки Терещенко и Исаеву и о чем-то заболтался. Ирина засмотрелась на этих троих. Провела с ними какой-то месяц лета, а они стали настолько своими… Она отошла от окна и взяла в руки телефон. Написала одно только слово: «Приезжай». Посмотрела на браслет и чуть усмехнулась, словно украшение велело не грустить. * * * После сообщения от Иры Паша засиял от радости. За неё, за себя, за то, что всё так удачно складывалось. С легкостью отшил Катю, наврав, что страшно занят, и перебил её наезды четкой фразой, что он ей тоже не мальчик по вызову, чтобы удовлетворять её прихоти. Занялся делами и постоянно поглядывал на часы. Вечером он зашёл к начальству. Карпов сидел за столом, пил и, казалось, тоже был чем-то доволен. Паша чуть не подумал, что за Ирину, но быстро эту мысль отбросил. Откуда, во-первых, Стасу знать, что она может стать судьёй? Об этом пока знали только двое. А во-вторых, с чего бы ему за неё радоваться? Как свалится после неё весь этот головняк с отделом, не рад будет. − Всё путём? − спросил Паша на всякий. − Да, прекрасно, − ответил Стас, убрал рюмку, бутылку. − Слушай, Паш, не в службу, а в дружбу, подбрось до дома, не хочу не трезвым за руль садиться. Ткачёв хотел сказать «без проблем» или «да легко», но весело представил, как у Савицкого и Антошина, курящих сейчас на крыльце, вытянутся лица, если он кое-что сделает, потому и спросил вместо: − Стас, а это... а можно тебя подбросить, ну... на твоей тачке? − Да на здоровье. Карпов, витающий в своих приятных мыслях, достал из кармана ключи от Инфинити и бросил Паше. Собрался и подхватил пальто. В дороге Стаса сморило, он задремал, а Паша придавался мыслям. Раз Ира уйдёт из отдела, то им не придётся больше разыгрывать глупых спектаклей, ловить издалека взгляды друг друга, с тяжелым сердцем проходить мимо в столовой, опасаясь сотни посторонних глаз и всяких сплетен. На новом месте и народу, наверное, будет раз и обчёлся, да и она не такая уж и шишка там, чтобы каждый следил за её шагом и знакомыми. Можно будет встречаться открыто, ходить вместе, например, на обед. Тем более это у Серёги работа по большей части кабинетная, а у Паши разъездная, он мог бы между делами и заскакивать к Ире. К тому же Карпов не такой уж и урод, как говорили, делаешь для него хорошо, а он и поощряет, и отгулы с барского плеча дает – можно будет подгадать и позвать Иру куда-нибудь провести интересно время. Одним словом, новое место сулило сплошные возможности, нежели потери. Чего Сергей только взъелся? Впрочем, у них с Пашей очень разные взгляды на жизнь, отдел, Карпова и уж тем более Иру. На пустынной дороге торчал одиноко светофор, приветливо вспыхнув зелёным, Паша посмотрел на часы. Ещё немного, и он снова вступит за порог квартиры, где обитает неземная женщина, коснётся её божественных губ, мягкой кожи... Резко хлопнуло в темноте, затем ещё раз и снова. Инфинити отклонилась куда-то влево, отказываясь подчиняться. Смешался визг тормозов, бой стекла, скрежет метала, голос Карпова, хлопок подушки. Паша обо что-то ударился, повесил голову. Дверь с силой распахнулась, в салон ворвался холодный воздух. − Ну что, поговорим, тварь?! Знакомы тебе такие методы?! Не дав опомниться, кто-то дернул за плечи и вытащил с места. −Ты-ы-ы? − удивился. − Какого ещё чёрта?! Швырнул, утратив интерес. Приземление на холодную землю вышло болезненным, голова снова ударилась. В ушах загудело. К первому голосу прибавился второй. Кажется, Карпова. Паша пробовал открыть глаза, но темные краски неба сливались со светлыми от луны. − Глухарь, ты не обалдел такую хрень мне предъявлять?! Иди домой и проспись сначала! Нажрался он, герой, может палить без разбора! Я тебе эти выстрелы так припомню, ты у меня быстро границы знать будешь! − Нет, Стасик, это ты, я смотрю, все границы попутал! Ты что думал, никто не догадается?! Да Ирка каждый год эти экзамены сдавала, и ничего! Бабло требовали, она из принципа не давала! А тут вдруг взяли за просто так, да?! Проплатили, ясное дело! А кому кроме тебя это выгодно, а?! Ты ж, подлая тварь, всегда на её место метил! Что, когда в прошлом она бабло не взяла, не смирился до сих пор, мелкой блошкой себя почувствовал, решил действовать хитрее, да?! Исподтишка сработал, подлая тварь! Но это ни хрена не значит, что ты победил и можешь тут свои порядки устраивать, понял?! Голоса разразились страшным громом, заполоняя собой всё вокруг. Рука похлопала Пашу по щеке, не позволяя провалиться в бездну. − Ткачёв! Эй, не отключайся! Слышишь меня? Глухарь, если ты со своей хренью не только тачку, но и парня мне угробил, тебя никакая Зимина не спасёт! Холодная земля на мгновение отпустила тело, плечи сжали крепкие руки, нос уперся в мягкую ткань. Только голос за спиной опять разразился целой тирадой, ему снова ответил второй. − Серёг, ты чё, тупой, по-плохому хочешь?! Ствол опусти, тебе говорю! Паша снова опустился на землю, на этот раз мягко. Никто не вытаскивал его больше из бездны, и прежде чем он вконец без чувств провалился, слух уловил новый хлопок. Так же, как и другие, этот хлопок походил на выстрел.