Огненная гвардия

- Вы что, думаете, мы просто так сдали Аглон? - Андалам отставил в сторону кубок и обвел глазами нарготрондцев, собравшихся под вечер в трапезной, послушать рассказы о последних событиях на границе. - Бежали, на ходу штаны теряя? Вы же не знаете, что там было. Мы бы обязательно отстояли крепость, но случилась такая история… Нарготрондцы устыдились и попрятали улыбки. Над чужими неудачами смеяться негоже. Тем более не такие уж они и чужие — все на одной стороне и враги одного Врага. - Первый штурм мы отбили. Аглон строил лорд Куруфин, и если не знать расположения потайных ходов и особой конструкции стен, взять крепость невозможно. Ни с первого раза, ни с десятого. - Почему же вы тогда здесь, а не в своем неприступном Аглоне? - не удержался все же кто-то из стражей, но его тут же одернули товарищи — не мешай. - Хорошо смеяться тем, кто спрятался от Моргота за чужими спинами, - буркнул Римбет, но Андалам не обратил внимания и продолжил. - После штурма вокруг крепости осталось выжженное поле. Балроги отступили и отвели войска — им тоже бой дался непросто. Я был ранен, легко, но пришлось наведаться в лазарет. Там, среди тех, кого нашли живыми и подобрали за стеной, я заметил одного парня. Первое время казалось, что не выживет, он только стонал в беспамятстве. Позже, придя в себя, он притих, не желая докучать ни целителям, ни товарищам, а едва ему стало немного легче - старался уже улыбнуться или пошутить, подбодрить других раненых. Иногда даже что-то напевал, и от его песенок становилось — не сказать, что лучше, но хотя бы не так тяжело. М'аик – так он назвал себя - был хорошим товарищем, и было удивительно, что никто из нас не знает его в лицо. Сначала всем было не до того, а на третий день, когда стали выяснять, из какого он отряда, он сказал, что не из Аглона. С другой стороны. После такого признания наши засуетились. Ребята, лежавшие с ним в лазарете, не знали что и думать — вроде бы товарищ, сторониться и отворачиваться поздно. Но и с врагом по-свойски болтать не годится. Когда этого Маика вызвали к лорду Куруфину, мне выпало его сопровождать. Я тогда все голову ломал — неужели квенди тоже служат Морготу? - Этого не может быть! - не выдержал кто-то из нарготрондцев. - Да, нас тогда это тоже удивило. Да что уж — для нас это стало потрясением! И вот, я привел его к лорду. Точнее, с горем пополам дотащил, он был все еще слишком слаб. Если смотреть со стороны, он был точь-в-точь один из нас — высокий, выше многих, темноволосый, только глаза немного странные — как будто огонечки горят. То, что он еле стоял на ногах, никого не удивляло — чуть ли не из Мандоса вернулся. Лорд Куруфин стал его расспрашивать, и он ответил так: «За то, что спасли и лечили, благодарю от всего сердца. А в остальном — я служу Владыке Мелькору, и больше ничего сказать вам не могу». Лорд Куруфин рассердился, однако и это не смутило нашего найденыша. «Я знаю, - сказал он, - с вашими пленными у нас, в Твердыне, Владыка не церемонится. Так что и ты, эльфийский лорд, можешь велеть пытать или убить меня, твоя воля». Эти слова лорда Куруфина разъярили еще больше, он побледнел, вскочил, и я подумал, сейчас он прямо так и сделает, как сказал этот не к месту доблестный морготов рыцарь. Но лорд одумался, ангбандским порядкам следовать не стал и велел запереть неизвестного квендо в подвале. Когда распахнули дверь в самое глубокое подземелье замка, я заметил, как он вздрогнул, в глазах мелькнул страх, которого до сих пор не было и в помине. Подвал был, конечно, не хоромы — голый камень, холод, и с потолка капает, но все же я не мог понять, чего он испугался. Мы сделали все возможное, чтобы пленник не сбежал, но, если уж начистоту, он не выглядел способным покинуть крепость самостоятельно. Он и до ворот бы сам не дошел. Я приходил к нему с водой и похлебкой, и видел, что с каждым днем он слабеет, словно холод вытягивает из него силы. Но встречал меня Маик каждый раз приветливо, мы даже разговаривали, хоть я и понимал, что лишнего при нем болтать не следует. - Неудивительно, что так все закончилось — я всегда знал, что ты, Андалам, редкостное трепло, - буркнул Римбет, но на него шикнули уже хором и свои, и нарготрондцы — все хотели знать, что было дальше. - Да мы говорили только о пустяках! Один раз только Маик посетовал, что попал в плен. Мне показалось, он имел в виду, что у них такое не прощают. Как-то раз я открыл дверь и увидел, что мой подопечный лежит неподвижно. Я испугался, подошел, потряс его за плечо. Маик был жив, он открыл глаза, и в них мне опять показалось что-то странное. Он пробормотал что-то, из чего я разобрал только «пришло время», и, пока я разевал рот, выдернул у меня из ножен меч. Слушатели ахнули. - Знаю, это было глупо, я просто потерял бдительность, иначе у него вряд ли бы получилось со мной справиться. Я отпрыгнул. Маик сказал: «Не подходи, не хочу тебе навредить», – и я остался стоять посреди подвала как последний дурак. Кажется, все, и не только нарготрондцы, в душе согласились с последними словами, однако промолчали, ожидая развязки. «Прости, что так подвел тебя, и послушай, - сказал мне Маик. - Передай благодарность вашим лекарям, пусть их старания и не пошли впрок. Я ухожу. Перед тем, как мой дух навсегда растворится в Багровом пламени, я успею передать капитану все, что нужно. Он услышит и поймет меня. Крепость вам теперь не отстоять. Когда будет штурм, уходите все через восточные ворота, там вас не догонят». Я с трудом понимал, что происходит. Мне вдруг померещилось, что над головой у него мелькают искры, и за плечами встают язычки пламени. Я спросил: «Как же ты сбежишь?» На выходе из подвала стояла стража, и я не опасался того, что пленник сможет покинуть крепость. И еще: «Почему ты так уверен в том, что Аглон падет? И зачем тогда хочешь спасти нас?». Он отвечал, что хоть разведал и немного, но все-таки надо быть слепым, чтобы не разобраться в наших незатейливых хитростях. Устройство ворот и стен, как видно, Маик успел рассмотреть, пока его вели по крепости. «Смерти я тебе не желаю, - добавил он, - мы же товарищи». Так и сказал — товарищи. После этого повернул меч лезвием к себе. Тут Андалам вздрогнул и нервно глотнул из кубка. - Теперь я видел языки пламени у него за спиной совершенно отчетливо. Такого ужаса я никогда не испытывал. Хлынула кровь, он прошептал: «Тьма и Пламя!», – упал ничком и больше не шелохнулся. Его тело тут же вспыхнуло огнем, а когда он погас, остался лишь пепел. Я тотчас побежал к лорду Куруфину. Этой же ночью нас атаковали, и действовали враги на этот раз так, словно и вправду знали наши секреты. Мы отступили. Те из нас, кто остался жив, спаслись через восточные ворота. Андалам замолчал. Слушатели с трудом перевели дыхание. - Так мерзавец вас обманул, - с укоризной в голосе сказал один из нарготрондцев, - притворившись раненым. - В этом — вряд ли, - ответил вместо приятеля Римбет, - мы все видели, он и правда сильно пострадал в бою. - Выходит, наш Андалам водил дружбу с балрогом, - усмехнулся уже кто-то из дружины Аглона. - Можно даже сказать, что проиграл балрогу — это не так уж зазорно. - Этим среди вас многие могут похвастаться, - хмыкнул нарготрондец. - Лазутчик, кто бы он там ни был, достиг своей цели. И заморочил вам головы. На месте лорда Куруфина я бы вам… - К большой нашей радости, ты не на его месте, - отрезал Римбет. - А этот Маик… Что ж, оказалось, что среди слуг Врага есть и такие. - Тем хуже для нас, - покачал головой нарготрондец.