О чем поет вереск

След от стрелы под грудью Этайн ощущался ноющей болью. Он был слишком слаб, призрачен, чтобы потянуть за него, расходился под руками туманом. Мидир все же попытался… и упал в черные волны. Замок — его замок! — был доверху заполнен дымом. Волны не пахли горелым, но словно бы вытесняли всех и вся. Дышать становилось труднее с каждым вздохом, ноздри забивала горечь, и Мидир поспешил дальше, куда бы это «дальше» ни вело. На ум приходило искажение одного из измерений мира ши — времени, пространства или магии — но подтверждений не находилось. Глухо было по всем направлениям, словно жизнь вымерла как в цитадели, так и за ее пределами. След… Его больше не было. И нет никого в Черном замке. Лишь дым и редкие тени на границе зрения. Клепсидра молчит! Мидир ходит по глухим коридорам, зовет, но вместо ответа — тишина. Нет даже эха! Его оклик глохнет, а тягучие черные волны времени смывают Дом Волка… Мидир вздрогнул, просыпаясь. Дурной сон тревожил не первый раз, и волчий король обрадовался голосу советника, твердившего: — Мой король! Мой коро-о-оль, очнитесь! Прошу вас, зайдите к Мэллину! Мидир насторожился, прислушался и с трудом разобрал, как Джаред произнес в сторону: «Да держите его!» — Ваш брат, он… он зовет вас! Он… — грохот и смех совсем близко, — стой же! — Иду! Коридоры промелькнули одной длинной галереей, спину опять прошило молнией. Приблазнившийся шорох крадущихся за ним шагов почтительно поотстал и исчез, стоило Мидиру рявкнуть, чтобы его оставили в покое. За знакомой дверью что-то тяжело упало, и Мидир рванулся к брату. Босой, в окровавленных повязках, Мэллин юлой носился по комнате, не позволяя хоть на мгновение остановить себя. — Мидир! Мидир! — захлопал он в ладоши. — А я говорил им, что ты придешь! Ты должен прийти! Потому что — иголки! — отмахнулся от потянувшихся к нему рук нескольких стражей. За спиной брата скривился Джаред, щелчком пальцев выставил всех вон. — Мидир, мне никто не верит! Но она меня ловит! Хочет приколоть, как сухую бабочку! Король полуобернулся к Джареду. Тот повел плечами, словно не зная, что в бреде принца считать важным, а что неважным. — Кто хочет причинить тебе вре?.. — вопрос еще висел в воздухе, когда Мэллин в один рывок оказался рядом. Подпрыгнул оленем, упал на плечо Мидира животом и перевесился на спину. Король опешил — он больше привык так носить женщин — но придержал ноги брата, чтобы тот не сверзился головой вниз. — А ты, Мидир, я смотрю, хорошо знаешь про иголки! — руки Мэллина уцепились за что-то на плече. — Галатки любят шить и вышивать, кроить и дырявить шкуры, и все своими чудесными иголками! Хотя кому я рассказываю! Тут он потянул это «что-то» из спины, и Мидиру стало столь плохо, что он побоялся уронить брата. Названное галатской иголкой и отброшенное в сторону, прозвенело по камню неблагим хрусталем. — Раз иголочка, раз день! Два иголочка, два год! — Мэллин опять с усилием потянул. — Три иголочка, — а та старуха знатная вышивальщица — три день, то есть год! На полу с яростным шипением разбилась злая игла, больше похожая на сосульку. Дышать стало легче, а вот Мэллин, который голыми руками рвал кристаллы, мог остаться без рук. — А ну, покажи ладони, — прошило Мидира очередной волной ужаса. — Мидир, фу, это скучно! Спину вновь дернуло молнией боли. Мэллин словно вытаскивал занозы через рубашку и сюрко! Мидир вдруг понял, что не может пошевелиться и даже заговорить. Брат не умолкал: — Ты можешь вмешаться, а я пока вижу и могу помочь! Она бы все равно до меня сегодня добралась! Не сегодня так завтра-тра-ра-ра! Мидир замер не по своей воле: заклятье неподвижности, первое из освоенных крохой Мэллином для игры в прятки, работало безотказно. — Мэллин, брось… — начал Джаред. — Брос-ось-ось! — Мэллин, передразнивая советника, зачаровывал его так же естественно, как пел. И вновь швырнул об пол хрустальные иголки. Джаред дернулся, не в силах тронуться с места. Спрыгнул с плеча, покачал перед носом раскромсанными пальцами и произнес серьезно: — Это последняя, все-все-все! Я чую, а больше никто! Девять! Девять стен, девять лет, одна обрушилась, тебя видно, упражняется в стрельбе, мерзкая бабка, хочет извести! Всех твоих извести! Горячечный бред брата пугал Мидира все сильнее. — Слушайте все вы! — обращался к пустоте Мэллин. — С Джаредом хорошо, она не догадается, Этайн пожалеет-не-убьет, а Мэллина скоро-скоро не станет! — Мой король, его руки, — подал голос Джаред. Мидир, обретя наконец дар речи, перехватил обе окровавленные руки брата под запястьями. Мэллин шарахнулся в сторону, но его поймал пришедший в себя Джаред. — Нет, не трогайте меня! — извивался брат. — Там много хрусталя, слишком много! Его нельзя, иначе он перепрыгнет на вас! Я лучше тихо умру… — Вот уж не мечтай! Я сожгу твои руки, изгоняя хрусталь, и восстановлю их снова! — рявкнул Мидир. — Нельзя, не надо! — в дверях показалась Лианна, за спиной которой тенью маячил Джилрой. — Темным пламенем легко уничтожать, но трудно восстанавливать! Вы же его покалечите! — Кого я вижу! — искривился Мэллин. — И что солнечная девочка с цветком забыла в моих покоях? — У вас тут крик на весь замок! Мэллин, твои руки! Дайте мне попробовать! Я не сделаю хуже, клянусь. Может быть, мы спасем ладони! — Поддерживаю, — Джаред обронил тихо и веско. — Посмотрим, — Мидир уступил место перед Мэллином, чтобы встать позади него. Вновь перехватил кисти, повернул их поврежденной внутренней стороной вверх. Лианна протянула ладони над искромсанными пальцами Мэллина, омывая их тёплыми волнами света. — А моего мнения никто… ай! Если это месть, можешь считать себя отмщенной! Очень больн-ай-яй-яй! Мэллин не выделывался, Мидир видел, что творится с кистями: хрустальные зародыши вырывались, оставляя рваные раны. Джаред отталкивал острием меча кристаллы подальше, хотя они, побывав в теле ши, уже лишились своей убийственной силы. — И ты знаешь, девочка с цветком, что торги за тебя идут знатные? Ты такая талантливая! Так обернись. Вокруг тебя столько вариантов, а ты позволяешь себя вынуждать! Вы-нуж-дать всегда найдется охотник! Вы-нуж-дать! Не повар, даже не плотник! Вы-нуж-дать, кругом только принцы сплошные! Вы-нуж-дать — ветки прикроют иные! — Он бредит! Он не помнит, что случилось вчера! — ужаснулась Лианна. Сияние вокруг нее погасло. Мидир крепче перехватил бледного брата. — Придет в себя и вспомнит. Бывало и похуже. — Возможно, я об этом скоро пожалею, но он не заслуживает столько боли, — принцесса нахмурилась, обернулась на секунду к Джилрою, кивнула и сама с благодарностью приняла подбадривающий кивок. — Отойдите все. Владыка, покажите мне еще раз его руки. Мидир снова протянул навстречу ей ладони брата, рассеченные до костей. Джаред скомандовал отойти вновь пришедшим волкам: Лианна не просила, она приказывала и очень походила сейчас на свою мать. Невозможно не подчиниться, когда дитя Солнца борется за чужую жизнь. — Мэллин, я люблю жизнь, я люблю свет, я люблю тебя, — с каждым словом голос принцессы приобретал глубину, а сияние из серебряного становилось золотым. — Вернись к нам исцеленным, как солнце возвращается с ночи, как месяц после жаркого дня, как новый лист после холодной зимы! Лианна бледнела, а раны брата стягивались на глазах: магия Солнца, обращенная через любовь, всегда лечила прекрасно. Принцесса подняла ладони к небу и опустила их плавным круговым движением, затем поклонилась невидимому светилу, благодаря за помощь. Мэллин перестал постанывать и затих в руках Мидира. — Благодарю, принцесса Лианна, — произнес Мидир. Обернувшись к небесному витязю, добавил: — Принц Джилрой, она очень устала. Уведи свою жену. Тот на миг замер, не привыкнув пока к этому слову. Обнял Лианну за плечи и молча вышел. Мидир кивнул, прося удалиться и Джареда с волками. Но советник ушел далеко не сразу. Сначала он собрал мечом кристаллы, хищно поблескивающие на полу, и переложил на металлический поднос. Мидир боли не чувствовал, но покорился просьбе Джареда. Тот внимательно осмотрел его и заверил, что раны от выдернутых кристаллов затянулись, словно их и не было. Неблагая ли магия не вредила Мидиру, или его состояние ши-без-магии давало преимущество, мгновенно восстанавливая поврежденную телесную форму… Советник еще раз осмотрел обоих и ушел успокоенный. В покоях брата не осталось никого. — Какой же ты у меня олень, Мэллин. — А ты со мной посидишь? Ну Мидир! — раскосые серые глаза умоляли. Брат оглянулся затравленно и поежился. — Тут неуютно после иголок… Совершенно безумная мысль — а не перетащить ли его в свои покои и перестать разрываться между братом и женой — была отброшена. Его королева спит, а Мэллин нуждается в нем как никогда… Спустя пару часов вновь заглянул Джаред. Доложил, как дела в замке, и заодно поведал, что Лианна ушла не в свои покои, а в лазарет, услышав о многих раненых. — Я мог задеть Этайн зародышами кристаллов! — внезапно ужаснулся Мидир. — Я уже проверил всех, и нашу королеву, — кивнул Джаред. — Все в порядке, мой король. Точечные следы в вашем доспехе — кристаллы мелкие и длинные. Не знал, что они могут прыгать. Рукой этого не сделать. Неизвестно вдобавок, когда вы их подхватили… — Кольнуло спину и грудь подле рва, — Мидир небрежно пожал плечами, недовольный собой, но не желающий выслушивать наставления от племянника. — Я не обратил внимания… Джаред склонил голову, принимая к сведению и продолжая в деловом тоне: — Они сидели под кожей. Выжидали, пока вы заснете. А под утро дошли бы до сердца. Покрыты какой-то слизью, что не давала почувствовать боль и не оставляла следов. И кристаллы искали вас, иначе бы мы раньше поняли опасность. Вот и ров из вашего сна! — досадливо закончил он. — Что будем делать? — Мидир бросил взгляд на Мэллина, припоминая про себя кошмары, от которых они спасались тогда. Все они претворились в реальность. Почти все. — Я осмелился действовать без вашего разрешения, мой король. Я заморозил ров. Мидир восхитился. Это было решение, гениальное в своей простоте, но ранее никем не использованное. Племянник рос талантливым магом, изощренность ума искупала не полностью раскрывшиеся силы. — Лед действует на живые кристаллы неблагих, связывая и усыпляя. Уточните потом у темного владыки, кто лазил в его огород. Может, он потом их заберет обратно! Мне страшно от того, что я не почуял их, мой король. — Хватит уже! — поднялся Мидир от изголовья брата, чтобы не рычать над ухом: тот сразу ежился от его громкого голоса. Сбавил тон, подошел, похлопал племянника по плечу. — Ты истощен магически, Джаред. — Не как вы. И не как принц Мэллин. Оба, не сговариваясь, обернулись к спящему. Тот дышал спокойно, лихорадка отступала, желтое сияние поутихло, побледнело, растворилось в нем самом — единовременный приток сил закончился, теперь волк будет выздоравливать постепенно. Особенно долго станет прибывать истраченная почти до дна магия, да и раны будут заживать чуть ли не медленнее, чем у людей. — Однако он почуял, — Джаред снова скривился, всячески избегая взгляда Мидира. — Я пока слишком слабый маг. Мидир усмехнулся, прихватил за оба плеча, встряхнул, заставляя поднять голову: — И умелый. Смекалистый. Изощренный! Ты просто еще очень молод — по нашим меркам. И вечно про это забываешь! Племянник улыбнулся, приподняв уголки губ, в глазах же блеснуло что-то, очень похожее на довольство. Джаред редко принимал как похвалу, так и порицание, не позволяя им влиять на себя и свое мнение. Брат позади завозился, неразборчиво позвал сквозь сон, и Мидир обернулся, поправил одеяло лишний раз, чтобы тот просто чуял: рядом есть волки. Мэллин лег посвободнее, перевернулся на здоровый бок, открывая взгляду ссадину на виске. — Как… — Мидир пощёлкал пальцами в поисках замены словам, надеясь, что Джаред поймет. — Мэллин?.. Спрашивать о геройстве брата было страшно. Джаред понял без слов. — Мой король, Мэллин отмахивался чистой силой, — светлые глаза племянника потемнели от воспоминаний, он вновь захолодел и нахмурился. — Поймите меня правильно: я знал, что он ваш брат и сын Джаретта, но всегда воспринимал его как ребенка… Сегодня я увидел его настоящим. Начало Мидиру уже не нравилось. — С таким соотношением сил я не выстоял бы и часа. На фланге принца постепенно стягивалось все больше друидов, в последнюю атаку на него, похоже, бросили всех. Я пытался помочь механесами, а он… — Джаред очень глубоко вздохнул, очевидно, почти-смерть родича ударила по нему сильно. — Он вел себя, как обычно ведет себя наш принц. А потом выручил меня. Судя по неприметным паузам, Джаред умалчивал о многих и многих безрассудных вещах, которые проделывал Мэллин, чтобы дополнительно оттянуть внимание на себя. — Принц Мэллин пропустил удар, чтобы прикрыть меня, — Джаред, похоже, не мог себя простить за молодость и невеликую силу. То есть за то, за что испытывать вину вовсе не стоило. Мидир подошел к племяннику, но подбадривать поостерегся. — Мы шли двумя фронтами, а потом я увидел, что с моей стороны магов стало совсем мало. Это означало: они все атаковали младшего принца! Видно, думали, что это вы. Хотя, как вас можно перепутать, — Джаред выразительно покосился на возвышающегося над ним Мидира, — мне непонятно. Как раз тут Мидир неясностей не видел: друиды ожидали его, а потому волк в фигурном шлеме королей, с повадками мощного мага и неплохим арсеналом боевых умений вполне отвечал их ожиданиям. Разница в росте скрадывалась привычкой передвигаться вприпрыжку и манерой брата забираться на механесов, чтобы ронять их друг на друга. — С той раной сражаться далее не представлялось возможным. Пусть принц уложил несколько друидов, — тяжелый вздох, негодование в голосе. — Только оставшиеся, похоже, подзарядились от раненых или убитых. Порвали своих же ради силы! Ссадина на виске брата слишком была похожа на отчаянный пинок, и волчий король, с трудом сдерживаясь от рыка, уловил лишь конец фразы: — …когда вы назначите нового начальника замковой… — Что за ерунду ты несешь, Джаред? — возмутился Мидир. — Ты бредишь хуже Мэллина. Я не обвинял Алана ни в чем! — Это не мои слова, мой король, — ответил повеселевший советник. — Алан… — вздохнул Мидир, потирая лоб. — Его тряхнуло вместе с замком и стражей, вот Этайн и прошла беспрепятственно. Он винит себя в ранении нашей королевы. — Я не могу сейчас поговорить с ним мысленно, но ты найди его и передай, что он мне нужен как никогда ранее. — Думаю, этого будет достаточно. И еще, не знаю, нужно ли вам это… Ваш брат бредил еще пуще до вашего прихода. О незваных гостях в саду, прячущихся среди теней, — Джаред задумчиво потер подбородок. — Про сад мог быть и не бред. Мне там не нравится давно, но я не понимал, что именно. Мидир осторожно и медленно повернул голову к Джареду, спросил, отчетливо выговаривая слова: — Стрела из сада могла долететь до башни? — Вполне вероятно, — Джаред кивнул в ответ так же медленно. — А наш придворный маг только что соизволил бормотнуть, будто бы ему виделся дымный ши. Странно, что хранитель вообще заговорил со мной… Однако он не извел пришельца и даже не сказал о нем оттого, видите ли, что дымных ши не существует. Я сам так думал до недавнего времени… — Джаред, посиди с Мэллином. Тот вскинулся, сразу растерял всякую осторожность: — Мой король, вы полностью лишены магической силы! — Вот именно, Джаред, вот именно! Я тень среди магов. Злобная кусачая тень пойдет прогуляться по саду. — Но, мой король! Разрешите хотя бы сопрово… — Джаред, молчи! Ты знаешь: тебя почуют! Ты — остаешься. Если будут сниться кошмары — буди Мэллина немедленно! Джаред смотрел и молчал, как приказано. Молчание было выразительно недовольным, а глаза — привычно ледяными. Но варианты будущего разворачивались с прежней ясностью, Мидир выбрал действовать и ощущал, как душа в нем отзывается навстречу необходимости принимать решения и сражаться. А вот Джареда с собой брать никак нельзя. — Джаред, из всего, что я видел в его сне, осталось только одно, что может грозить нам изнутри. Прикажи прибраться тут и сам лучше не спи сегодня. — Мой король, — резко склонил голову тот, усаживаясь рядом с Мэллином. Сжал губы так, словно ловил готовые вырваться слова… Ходить в облике обычного ши, лишенного даже тени магии, было забавно. Мидир гукнул за спиной у первого стража на выходе в сад и тут же пожалел об этом — с таким ужасом заозирался знакомый волк. Мидир, быстро отступивший в тень, стал незаметен для волчьего глаза и неслышим для волчьего уха, словно сам принадлежал миру теней. И если виделся, то серым бесплотным призраком. Он скользнул в сад мимо стражи, которая насторожилась и переговаривалась, пытаясь увидеть причину неявного шума. Весь мир в свете мертвой луны казался тусклым и выцветшим, знакомый и привычный парк смотрелся неуютно. Тени бормотали о чем-то своем, о всех тех, кто проходил здесь когда-то… Они шептали листвой свою странную мелодию, и Мидир понемногу отсеивал выверенную поступь стражи, легкий шорох ног Этайн, скачущие шаги брата, твердую поступь Джареда, собственные широкие и резкие шаги, привычно-размеренные — садовника и тяжелые — Вогана. Но Мидира интересовал лишь последний гость. Тот, что пришел с оружием в его Дом, кто свил гнездо из теней и снов, кто просочился из кошмаров Мэллина в реальность. А вот и отдельные ноты, выдававшие незнакомца. Он, невидимый и незаметный, собирал привычные звуки, искажал их и прятался за ними — но на него указывало все. Мидир осторожно, по-охотничьи подобравшись, обходил по дуге предполагаемое укрытие — дальний теневой угол сада. Тонкая и высокая тень с непропорционально удлинёнными конечностями пошевелилась, отходя от стены, голова в капюшоне стала поворачиваться. Враг завел дымную руку за спину, готовый в любой момент сорвать со спины оружие. Мидир моргнул, и дымный ши пропал. Волчий король отбросил мысли. Он — часть Черного замка, часть сада, часть мира. Он никто. Дымный ши возник прямо перед носом. Недоверчиво уставился сквозь затаившего дыхание волчьего короля. Волки-стражники заворчали, дымный ши отвлекся, повернулся к ним, прошел почти до выхода из сада, но остановился перед порогом. Или не мог идти дальше, или не хотел. И застыл. Черной гранью блеснул лук. Надо было только подойти незаметно. Не дать воздуху донести его запах, а эфиру — остатки магического эха. Но Мидира не было, были лишь тени веток, стволов и замка. Тень пошевелилась, руки неуловимым движением вытянули лук, и Мидир стер человеческий облик вовсе. Он подкрадывался, меняясь переливами теней, подходя все ближе и ближе. Дымный вскрикнул наполовину человеком, наполовину — птицей, рассчитывая спугнуть зверя, услышать чужое сознание, найти неведомую для себя опасность. Волки на страже вновь забеспокоились. Полыхнули факелы, и тени разошлись по границе сада, заглядывая во все углы, поминая неблагих и небесных с одинаковой частотой. Оборачиваться в зверей волкам стало почти невозможно. Но не Мидиру: древнему богу, королю, магу, только что вернувшемуся из-за грани. Дымный ши присел на тонких паучьих ногах, закачался, как скопище веток под ветром. Нарочито неловкие и медленные движения должны были запутать Мидира, подкрадывающегося к нему от центра поляны. Но Мидира тут не было, тут были дерево и лужайка, а запутать мир было невозможно и самому хитрому противнику. Мягкие волчьи лапы привычно сделали круг, неслышно переступая по родной земле. Тени углубились до черноты, выделяя серую жертву. Гость заколыхался, словно почуяв что-то, начал истлевать, распластываться, растворяться в окружающем его мраке — чтобы потом вернуться и начать вредить снова. Мидир, не раздумывая более, прыгнул, давя черной аурой, поглощающей магию, и природной силой волков. Наступил всеми лапами на воющий и вырывающийся комок. Рванул зубами там, где у обычного существа находилась шея, а когтями — ниже, разрывая туловище. Помня слабым огоньком собственного сознания: лишение головы — верный способ справиться с любой магической тварью. Горло обожгло, словно он укусил не живое существо, а сунул морду в костер. Дымный ши заскреб дерн, ухватил волка, потянул на себя — Мидир воспротивился, зарываясь когтями задних лап в землю, отрывая голову и впитывая магию. Писк превратился в пронзительный визг и наконец стих вовсе. На земле лежало изломанное, окровавленное человечье тело. Дернулось в последний раз и пропало. Мидир вернулся в тело ши, успокоил подбежавшую стражу. Затем обнажил меч и провел знак обезличивания на земле, запрещая здесь появляться кому бы то ни было. Огляделся: одежда опять была прокопчена и обожжена. Видимо, он нырнул за тенью в междумирье, сам того не заметив. И слава богам, которых нет, что смог вернуться. И сейчас волчьему королю тоже пора было возвращаться в замок… Но он лег на землю, прижался ухом, решив использовать, выжать из своей магической немощи все, что можно. Закрыл глаза, притушил сознание… и поймал слабый след! Сегодняшний день отнял силы не только у волков: в лагере галатов витала застаревшая усталость, словно они и правда воевали все девять лет. Горестное молчание висело над убитыми, которых сегодня было куда больше, чем за все предшествующее время. Друидов видно не было. В палатке короля шумели. Эохайд ярился из-за развязанной битвы и, как уловил Мидир, из-за странного затяжного сна. Мидир чуял и прочее: спокойствие Гаратта, недовольство Грюнланда — вот кто всегда был за честный бой, напор Боудикки… Кто дал сигнал к атаке, разнося слух об оскорблении короля галатов, сомневаться не приходилось. След от дымного ши тоже указывал на бабку Этайн! Мидир еще раз пожалел о своем обещании не вредить родне жены. Мидир прокрутил судьбу Боудикки: будет жить еще очень долго. Но иногда жить без чего-то — куда больнее, чем умереть. Ему, едва не лишившемуся жены и брата, это было понятно, как никому другому. Боудикке тяжко без взлелеянной магии. А что Боудикка ценит обретенную силу выше жизни внучки, сомневаться не приходилось. Мидир коснулся земли ладонями. Черная злая аура, пожирающая чужую магию, прошлась по земле Нижнего, коснулась Боудикки. И стихла, забрав силу без остатка. Земля была спокойна. Клепсидра размеренно отмеряла время. Протяжный, торжествующий волчий вой разнесся под благими небесами.