О чем поет вереск

Пыль застила горизонт, забивала ноздри, отвлекала… Мидир, находясь во главе войска, охватывал мыслью около полусотни своих юрких и шустрых механесов. Те, что пришли от друидов, были более прочными, наносили удары с большей силой, но уступали в скорости. Волчий король порадовался, что отдал приказ атаковать: не успел подвесной мост закрыться за вышедшими, как вдалеке уже заскрипели, вколачивая ноги в землю, чужие механические воины. Измученные друиды собрались с силами, решили отыграться. Прозвучали отрывистые команды, и механесы обеих сторон перешли с шага на бег. Люди и волки между ними казались маленькими и слабыми, но именно они поддерживали жизнь в каменных созданиях. Все быстрее и быстрее бегут механесы, стальные ноги мельтешат уже так, что сливаются в один полупрозрачный веер. Земля содрогается, из глоток ши и галатов сам собой рвется атакующий клич. Еще миг, и две армии столкнулись ровно посреди поля — с лязгом, грохотом, скрежетом. Стальные руки так и мелькали, нанося и отражая удары. Маги с обеих сторон морщились, вливая в дерущихся жизнь, сращивая конечности, вкладывая магические силы. Слева от Мидира почти напополам развалился механес галатов, и волчий король добил создание магии мечом, лишая возможности восстановиться. Меч Нуаду, старый двуручник, выкованный перворожденными, рубил коричневую броню вражеских воинов без усилия. Согласно легенде, его обладатель становился непобедим в бою — однако легенды не выручили самого Нуаду… И волчий король им не слишком доверял. Мидир тратил все больше сил, гоня механесов вперед, поддерживая своих волков. Злость и страх за брата давали мощь и поддерживали… Битва давно распалась на множество мелких схваток, но по флангам наступали только его механесы. Внезапно что-то изменилось: галаты начали отступать. Мидир поднял руку со сверкающим мечом, обрывая радостные крики, не желая, чтобы его волки ринулись в ловушку. Галаты и их механические воины выстроились полукругом. Волчий король обрисовал кистью круг над головой, и волки отвели механесов. Ворча на новый взмах королевской руки, более широкий и требовательный, отошли сами. Механесы галатов выстроились в две колонны, опустили оружие, по этому коридору выехал воин в золоченой броне на белом коне. Мидир предвкушающе улыбнулся. — Может, решим дело боем? — Эохайд спрыгнул с коня и сунул стяг оруженосцу, жестом приказав уйти. — Разве последний месяц ты занимался не этим? — усмехнулся Мидир, медленно приближаясь. — Не вернее было бы спросить королеву? Король людей также шел неторопливо, а его двуручник покоился на плече. — Разве можно… — кольчужный кулак Эохайда сжался, — спросить слепого про радугу? Или ты скажешь, что взял мою жену по доброй воле? — А ты отдал ее по доброй воле, — огрызнулся Мидир. Воины затихли. Механесы не скрипели, словно боясь нарушить беседу двух королей, только ветер хлопал знаменами да трясли уздечками боевые скакуны. — Я позабыл, что ши неведома совесть, — знакомо прищурился Эохайд в прорези не менее знакомого шлема. — Равно как дружба и гостеприимство. И хотя Мидир уже давно смирился с потерей друга, слова человека все равно болезненно отозвались в душе… Он вспомнил Этайн, которая ждет, и волнуется, и понятия не имеет об окружающих ее сложностях и перевертышах. Просто любит, без памяти любит его, Мидира — любовью чистой, светлой, солнечной, пусть обманной — и призвал себя собраться. Не хватало еще проиграть только из-за того, что он чувствует себя виноватым! — Любил бы ее — не отдал. Не ты ли просил отнестись к ней по достоинству? Тебе, Эохайд — тебе не в чем упрекнуть себя? Заботился ли ты о ней? Любил ли? А я люблю ее так, как она этого заслуживает! — А кого любит она? Тебя ли, о всемогущий Мидир? Эохайд ударил по больному, особенно больному после слов Этайн о совместной старости. — Ты словно готов просить, — не поверил Мидир мягкости голоса. — Ради нее я забыл бы гордость!.. Да только не поможет. Слова пусты, но я все же скажу: Мидир, что ты творишь?! — Пусть меня осудят все! — взъярился Мидир, не желая от бывшего друга слушать свои же мысли. — Все! Верхние, нижние, друиды, старые боги! Я не отдам Этайн! Она — моя жизнь! Меч Нуаду вышел из ножен с привычным шелестом. — Нет, она моя! — наконец сорвался Эохайд. — Друиды добавили нам силы. Я не пожалею тебя, — сверкнул под солнцем двуручник, — даже если Этайн тебя любит! — Я мог бы сказать то же самое, но ты ведь не веришь словам! — Друиды сказали, что ты убьешь ее! — Раньше лишусь сердца! — А оно есть? Насмешка, конечно, насмешка! Не стоит вестись. Во всем этом разговоре было что-то нездоровое, в этой их почти дружеской беседе об одной женщине, близкой и дорогой для каждого. Которую не поделить. — Я даже благодарен тебе, — продолжил Эохайд. — С чего бы? — Я понял, что для меня Этайн. Не знаю, заметил ли ты в эти дни… Моя жена становится необходимой, как воздух! Мидира окатило пониманием, словно ледяной водой: для Эохайда девять лет в Нижнем пролетели мгновенно. Человек знал и не знал. — Отдай Этайн, пока не попал под её обаяние! Мидиру хотелось уже прекратить рвущий душу разговор. Эохайд не замечал, насколько сильно ранил волчьего короля — не мечом, но словами — и безжалостно-простодушно продолжал: — Твоя жизнь бесконечна, ты не я, и мучиться ты будешь тоже бесконечно! Эта мука не должна доставаться бессмертным! Отпусти моё солнце наверх! Она не отсюда! Её место там, где к её рукам льнут травы, звери, люди! Этайн — моя жена! — Нет, моя! — сорвался Мидир. — Даже так?! — ошеломленно ответил Эохайд. Они снова обходили друг друга, примериваясь с новой атаке. Происходящее вокруг стало окончательно ненужным и неинтересным, мир сузился до одного человека. Мидир встряхнулся, расправил плечи, взглянул Эохайду в глаза. Тот не дрогнул. Смельчак, он не боялся волчьего короля, хотя всегда знал, насколько Мидир опасен. — Без магии, — порядком озлившись, бросил волчий король. Что бы человек ни считал, честь для ши не пустой звук. Волчий оскал достиг цели как ни одно из слов. Мидир легко отбил первые выпады и отошел назад. Эохайд замер на миг, затем вновь пошел по кругу, словно впервые видя волчьего короля. Примерился для нового удара, атаковал с фланга. Гарды скрестились, лицо Эохайда оказалось напротив лица Мидира. Тот оттолкнул знакомый меч со злостью и пришедшей с ней силой. Мерзкое темное колдовство за стенами Черного замка давило на плечи, лишало силы, притупляло волчьему королю разум. О, вот и обманный выпад — и удар с другой стороны. Путать Эохайд всегда был мастер. Они кружили молча, водя перед собой мечами. Ладони сжимали рукояти, и только запястья заставляли оружие выводить смертельные кружева своим остриём. Мидир внезапно сделал ложный стремительный выпад, целясь в голову. Подняв руки, шагнул в бок от выпада. Король галатов выставил меч перед собой и отступил, но кончик волчьего клинка, следуя боковому движению Мидира, задел Эохайда. Рукав красной рубашки короля галатов мгновенно намок от крови. — Не мешать! — рявкнул своим Эохайд. Те, ринувшись вперед в ответ на царапину, сразу застыли. Короли опять сцепились и опять разошлись. Эохайд задохнулся, прижатый к земле, затем ушел влево, развернулся на развороте, сбросил клинок черного двуручника лезвием своего. Кинулся вновь вперед, осыпая волчьего короля градом ударов. По локтю Мидира скользнуло лезвие, щиток оцарапало и, приподняв короткий кольчужный рукав, задело плечо. Волчий король разозлился от собственной глупости, не став дожидаться следующей атаки, и отошел, вращая мечом и возвращая одеревеневшим от напряжения мышцам гибкость и пластичность.Грудь ходила ходуном. — А ты не думал… — выдохнул Мидир. — Чем. оплачен твой поход? Кровью детей твоего мира! — Ты лжешь! Мидир вполне понимал Эохайда. Узнать, что попал в Нижний мир ценой многих невинных жизней, что вместе со своим войском стал разменной монетой…. Мидир атаковал медленнее, чем мог бы, давая бывшему другу время. Однако на плечи давило все сильнее и сильнее. Странная тишина стояла вокруг: Мидир уже некоторое время не слышал даже хлопанья штандартов. Воздух с трудом прорывался в легкие, небо над головой набухало чернью, как перед грозой, однако туч не было. Мидир резко присел, пытаясь в длинном выпаде достать мечом колени противника. Эохайд перепрыгнул через клинок и с неистовой яростью бросился в атаку. Злой, примирившийся с прошлыми жертвами друидов и не собирающийся впредь допустить новых… В какой-то момент король галатов внезапно оглянулся, открылся для удара, но бить насмерть Мидиру не хотелось. Внезапно в их беззвучный кокон ворвалось движение воздуха и истошный крик: — Мидир! Ну куда же ты смотришь, Мидир! Убери отсюда человека! — рядом мелькнул невысокий воин в простых доспехах, чернёных, как у всякого волка. Мэллин пролетел еще пару шагов и рухнул как подкошенный на колени за спиной короля галатов. Взметнул руки и перехватил что-то темное в воздухе. Мидир всмотрелся магией: что-то явно рассчитанное на смерть всех и каждого окрест! Купол беззвучия лопнул. Мидир понял, что его насторожило, как и Эохайда. Тишина! Очень удобно для друидов. Никто более не слышал занятную беседу королей. Но тишина не создается просто так. Кто-то сплел ударное заклинание, которое только что поймал брат. — Ах ты-ы!.. — его драматично воздетые вверх руки дрогнули, обрисовали круг, заглатывая жуткое колдовство. На миг обрисовалась перевернутая воронка мира теней. Она раскрылась и тотчас схлопнулась. Мэллин мгновенно вскочил и мигом оказался рядом. Нетерпеливо притоптывал ногой, всей позой выдавая напряжение. — Мидир! У нас есть дела поважнее! Если ты не уберешь отсюда человечка, его очень быстро сожрут! — Обернулся к Эохайду. — Ничего личного, молодой маг, но до схватки с порожденями мира теней тебе еще лет триста расти. — У нас тут поединок чести, — буркнул раздосадованный Эохайд. Оружие не убирал, вглядываясь в непонятного волка. — Ах, я и не заметил, как вы тут убийственно кружили с двуручниками наперевес, скрежеща зубами и металлом! Прошу простить, мой король, — отвесил быстрый поклон, серьезный по форме и насмешливый по сути. Стремительно разогнулся. — И не мой король, — кивок Эохайду. — Конечно-конечно, не буду отвлекать, пусть даже сюда прется порождение мира теней! Что не заявлялось уже две с половиной тысячи лет! С прошлого конца света! Брат вытянулся в струнку, указывая назад, за свою спину, туда, где к обломкам девятой стены близко подходил лес. — С чего ты это взял? — Мидир старался спрашивать спокойно, хотя недобро косящийся на Мэллина Эохайд выводил из себя все сильнее. — Если это очередная шутка… — Так это твой шут? — усмехнулся Эохайд. — Не шут! — рявкнул Мидир. — Но пошутить он любит. — Да какая шутка! Ну Мидир! Как бы я так быстро открыл и закрыл воронку, если бы рядом не было другой воронки, только куда мощнее?! Одним проклятием убило бы вас обоих, чудесненько проскользнув под вашей общей аурой! А теперь самое время людям тоже отправиться подальше! Их сметет разом! Даже подходить не надо будет! Это же треклятая помесь птиц Роака с Ужасом глубин! — А ну не ругайся! Что за манеры! Подуло холодом так сильно, что иней проступил на доспехах. — Мидир! Ну Мидир! Быстрее! Оно близко, близко! — Мэллин обернулся к Эохайду. — Если мы не разойдемся сейчас же, смертных в округе не останется! Это воронка в мир теней! Вы знаете, что это такое — воронка? А тут живая! С лапками! Щупальцами! Крыльями! И смертоносным дыханием! Мэллин замахал руками так, что Эохайд отшатнулся. — Мидир-р! Этак мы будем расшаркиваться до конца света! А он не за горами, раз первый вестник его сейчас будет здесь! — Тойнор? — недоверчиво переспросил Мидир и зябко повел плечами.  Мэллин кивнул и закричал на Эохайда: — Уходите! Все! Прочь! Никакие механесы не спасут! Из леса с тревожным криком вылетели птицы. И упали наземь камнями. Что-то приближалось, невидимое, но ощутимое магически. — Это один его вдох! — брат побледнел больше. Сделал движение, будто хотел вцепиться себе в волосы, но вспомнил про шлем. — Быстрее, все вон! — Возьми нож, — первым очнулся король галатов, вбросил меч в ножны, подошел, протянул короткое лезвие. — Проверь, что там за яд. — Что это? — Мидир убирать меч не спешил. Вряд ли его двуручник сможет нанести вред порождению мира теней, но попытаться стоило. — Подарочек от друидов. И хотя мне всё ещё хочется убить тебя… Эохайд кивнул, оглянулся на лес, от которого разливалась мертвая тишина, и направился к своим. Как бы то ни было, а в честь короля волков король галатов верил и спокойно открывал для удара спину. Винить Эохайда за отравленный кинжал или благодарить, что не воспользовался, Мидир так и не решил.