Как однажды она попалась...

В своей невозможности дойти до конца, получить освобождение, которое она так жаждет, Пеппер почти хотелось плакать. Добавив еще один пальчик во влажную киску, а другой, сжав сосок, ей показалось, что еще немного и она получит, то чего так страстно желала. Все ее мысли и чувства сосредоточились только на себе, не было целого мира вокруг, не было Mстителей, огромной корпорации, которую она тащила на своих плечах, не было ее босса – вечного ребенка Энтони Старка. Была только она и ее неутоленное желание. Ощущения накалились до предела, она прикусывала губу в попытке сдержать рвущийся наружу стон, но это едва ли получалось. Все мышцы натянулись, испарина выступила над верхней губой, она была в шаге от долгожданного освобождения… Внезапно к ее пальцам добавились еще два, длинные мужские. О, они прекрасно знали свою работу. Пеппер задохнулась, когда они вошли на всю свою длину. И именно тогда глубокий, протяжный оргазм смял ее, подбросив над кроватью. Она выгнулась на пятках, громко простонав на всю комнату о своем освобождении. Ощущение полета, яркой вспышки, когда мышцы в своем колоссальном напряжении получают такую бешеную разрядку, она потерялась во времени и пространстве. Рваное дыхание никак не хотело успокаиваться, сердце еще не успело прийти в себя после бешеной скачки, а горячая кровь еще гудела в жилах. Но происходящее вокруг постепенно начало просачиваться в ее освобожденный мозг. Ей даже на мгновение показалось, что в ее теле были на самом деле чужие мужские пальцы, настолько разыгралось воображение. Она нехотя открыла глаза. Сначала мозг и сознание напрочь отказывались понять увиденное, но по мере того как она приняла то, что Энтони Старк сидел на ее кровати между ее же разведенных ног, одной рукой опираясь на саму кровать, другая же рука как раз находилась еще в ней, ее глаза были готовы вылезти из орбит, а жгучая краска стыда стала заливать не только лицо, но и грудь. Она замерла, просто не знала что сделать. Всегда такая решительная, готовая дать отпор ему, да и любому в этом мире, она была готова провалиться сквозь землю от унижения и стыда. Его лицо не было насмешливым или озорным. Она видела множество выражений этого лица от надменного до самого похотливого. Но то, что сейчас было на нем написано, стало ей непонятным. Наверное это можно было назвать как глубокой задумчивостью, но в сочетании с внезапно почерневшими глазами, горящими словно два уголька, оно приобретало действительно странный вид. Такое бывало только, когда он делал свое очередное открытие, которое потрясало своей гениальностью. Но он никогда не смотрел так ни на кого из живых людей. Она занервничала, словно понимая, что угодила в ловушку, маленькая мышка по своей глупости попала в мышеловку, и она с оглушительным стуком захлопнулась. Дальше произошло то, чего она совсем не ожидала: словно в замедленной съемке, Старк вынул из нее пальцы и, поднеся к своему рту, со вкусом облизал их. Это было спусковым крючком, механизмом который привел в движение все ее тело. Убежать, спрятаться и больше никогда не видеть этого человека – словно спасительный круг билась мысль в ее голове. Но расслабленное тело, мышцы, которые пока еще находились далеко не в лучшей форме, предательски не слушались свою хозяйку. А вот Старк среагировал мгновенно, чего она вообще не ожидала (если честно она вообще от него ничего не ожидала). Его гибкое твердое тело было молниеносным, словно зверь с идеальной реакцией и скоростью, он подмял ее под себя, Пеппер оказалась просто распятой под ним. - Поздно, Пеппер, слишком поздно бежать, - горячий шепот обжигал ухо, а его губы нежно касались кожи. – После такого представления ты уже не отвертишься. А дальше была череда поцелуев от самого уха до шеи, под ключицей, там, где пульс опять бился неровно. Где тело снова предавало ее, мозг отказывался рассуждать логически, а она сама отдавалась в его власть полностью и безоговорочно. Она знала его разным, за десять лет можно полностью изучить человека – босс, друг, но она никогда еще не знала его как любовника. И кажется, пришло время узнать каково это, растворяться в его руках, вжиматься в простыни под весом его тела. Было что-то звериное в его нападении на нее. Он подчинял ее себе, делал это намеренно. Нет, он не стремился показать кто здесь хозяин, но показывал что он мужчина, который непременно дойдет до конца и возьмет то, что ему причитается. И она не смогла дать хоть какой-то протест, эта битва была заранее ею проиграна.