Я буду бороться за ...

- Спасибо, - неуверенно ответила я, принимая в руки билет. Что ж, я отдала за него большую часть своих средств, но недовольства по этой причине не испытывала, а как раз наоборот, - присутствовал какой-то детский восторг, и лёгкое возбуждение. В голове билась отчаянная мысль: "Что ты делаешь, совсем сдурела?", но я просто задвинула её подальше и решила, что впредь не буду жалеть о своих поступках. К тому же, за последние лет семь, я ни разу нигде не была, - что в России, что здесь. Приехала, - и сразу работать. Всё время только и получалось, что зарабатываю на еду, одежду и брату с мамой на жизнь, сама же полностью отрицала тот факт, что ничего не получаю взамен. Свернув в переулок, я убрала билет в лифчик, как крупные суммы денег в детстве (пусть будет в детстве), чтобы не потерять. А может в этот раз не высылать им часть зарплаты? Ну, правда. Теперь есть "папа", пусть он и спонсирует их. Либо я просто вышлю в два раза меньше, - только брату. Я не лошадь, в конце концов, чтобы на мне кататься, у меня тоже могут быть трудности. Хотя, попробуй, докажи, что ты прав. Но доказывать я никому ничего не буду. А эти деньги мне будут нужны завтра, в клинике. В Германии, как известно, бесплатная медицина отсутствует. Кощунство, по отношению к приезжим, но с волками жить, - сами знаете. Мрачные мысли из головы я выкинуть не смогла, но общее состояние, дополняемое любимой погодой, было вполне приемлемым. Я даже, наверно, была счастлива. Кстати, придётся мне взять недельный отпуск, или хотя бы трех-четырёхдневный отгул. Сейчас даже представить не могу, как приду к Кристиану "на ковёр", и буду рассказывать о причине таких крайних мер. Пусть только попробует пошутить, - я разнесу ему голову. На этот раз я за себя не отвечаю. *** Вечер опустился на город, не спеша, сопровождая приход противным дождичком. Домой я не торопилась и вообще была намерена слоняться до самой темноты. Буду заходить в каждое попадающееся на пути заведение, в попытках найти работу. А что? Сейчас я уже ни в чём не уверена, поэтому стоит предостерегаться. Думать о предстоящем кошмаре мне не хотелось, и я прекрасно знала, что как только окажусь в пустой комнате один на один с собой, я просто завою от безысходности. Потом встану с больной головой и просижу в больнице весь день, делая бессмысленные и совершенно никому ненужные свидетельства, копии и карты. И будет это лишь началом. Верила бы в Бога - попросила бы помощи. А так, - это не более, чем слово. И судьбу свою решаю я. Дорешалась? Я усмехнулась и мысленно переключилась на предстоящий концерт. Видимо, ажиотаж около группы здесь не так велик, как за пределами страны, ведь билеты на не очень-то большой зал. Больше мне интересно другое. Многие знаменитости говорят, что выходя на сцену, ты становишься другим человеком. Хочется посмотреть на это лично. Не знаю Тилля, но по поведению в неформальной обстановке и на концерте, уже можно будет сделать для себя какие-то выводы. В ресторане он казался... Не знаю, добродушным, может быть. Правда, человек он, скорее всего, непредсказуемый. В глазах есть что-то сумасшедшее. Мой первый и единственный парень обладал таким пугающим иногда взглядом, а я по дурости не придала этому значения. Когда я поняла свою ошибку - было уже поздно. С тех пор, собственно, я и боюсь на трезвую голову трахаться. Ладно, речь-то не об этом. Но раз на раз не приходится, - всего понять мне всё равно не дано. В любом случае, просто отдохнуть и забыться я должна. Хотелось бы оторваться, но в этот раз я как-то боюсь за себя. *** День выдался насыщенный. Размышляя о том, о сём, я обошла шесть кафешек, и три точки с фастфудом. В итоге: в трёх неприемлемый график, ещё в трёх катастрофически маленькая зарплата. Были и те, что просто не устраивали, и попалось лишь одно возможное место подработки. Я договорилась с менеджером о встрече на следующих выходных. Мало ли, может, повезёт. Домой вернулась около одиннадцати часов вечера, вся замёрзшая, но удовлетворённая. Мозер уже спала, поэтому я тихонько поставила чайник на плиту и переоделась. Ночной дом был мне куда более по душе, чем дневной, - я в полной мере ощущала его уютным и гостеприимным. Или ночью я просто никому ничего не должна? Я и так никому ничего не должна. "Хаха, дура" - билась мысль в голове. Замечательно! Говорю сама с собой. А всё к тому и шло! И вообще что-то мне подсказывает, что спать мне сегодня не судьба. *** Следующий день был ни сколько трудным, сколько нервным. Когда я третий раз отсидела очередь к врачу (хоть и небольшую), я уже была готова взорваться. С восьми утра я просидела в больнице до четырех часов дня, благо, что не безрезультатно: срок операции мне сообщат вместе с результатом анализов, - через три дня. Всё время заняло составление карты, снятие копий с родных документов... В общем, - я была права. Бюрократия везде бюрократия. В общем, домой я вернулась просто убитой. Хозяйка сдержанно поздоровалась со мной, и я, пройдя в свою комнату, заперлась на ключ. Я повалилась на кровать прямо в одежде и, свернувшись калачиком, тихо заплакала. Мне было очень плохо как морально, так и физически, - выворачивало весь день, и к вечеру разболелась голова. Хотелось бы поскорее всё это прекратить. Я, конечно, знала, что всё преодолею, что жизнь только начинается, что куча планов впереди, но тащить на себе груз ответственности за чужие потребности я вечно не могу. И за свои как оказалось, тоже не могу. А поступить по-другому совесть не позволит. Не верить в себя, но идти вперёд, - вот моё кредо. Я порылась в кармане брюк и достала листочек с номером, внимательно разглядывая его. Рихард. Ты, наверное, даже не представляешь, с насколько проблемной девкой захотел связаться. Курящая (как табак, так и траву), пьющая, депрессивная, с вечно уязвлённым эго, со страхом полового контакта, рыдающая без особых причин. Теперь ещё и беременная. Просто охренительный набор. Может мама не хочет говорить со мной потому, что я ною и всегда ныла? Да нет, не припомню частых истерик. А сейчас мне можно, слышишь? Можно! Да чего теперь говорить? Вот теперь я, может быть, тебе бы позвонила, голубоглазый. Но вряд ли что-то решилась бы сказать. Да о чём я вообще могу говорить с тобой?! Я никогда бы не начала диалог с фразы "здравствуйте, я ваша фанатка", или "здравствуйте, мне по душе ваше творчество". А как ещё говорить с таким человеком, как ты? Во-первых, я ни разу не фанатка, а во вторых, мне всегда казалось, что знаменитостям такое обращение неприятно. Как верно - я не знаю, но так бы говорить точно не стала. Прочь рассуждения: телефона у меня нет, и в ближайшее время не будет. И лезть к нему я не стану. Чужестранки на шее ему только не хватало! Жаль, что себя нельзя послать к чертям, а то я бы с радостью! - Анна, ты в порядке? - послышался голос хозяйки за дверью. - Да, фрау Мозер. - Ты не могла бы мне открыть дверь? - Простите, - я поднялась на кровати, - это срочно? Я не одета... Или... Вам плохо? - Нет-нет, что ты! Всё хорошо! Мне надо поговорить с тобой. - Я скоро выйду. Мне как раз надо собираться на работу. - Хорошо, - ответила женщина и пошлёпала тапочками в сторону кухни. Я нервно выдохнула и попыталась успокоиться. Хотелось надеяться, что ничего серьёзного разговор не предполагает, но сердце болезненно ёкнуло и сжалось в тугую пружину, не желая разжиматься. *** Я, в режиме активности, топала на работу. Снова на этих же высоких каблучищах. В душе царил хаос, и терзало смутное сомнение о том, правильно ли я поступила, поведав хозяйке свою историю. Эмоции выплеснуть удалось, но место депрессии заняла пустота и плюс к этому, - хозяйка явно была расстроена моими неудачами. Она дала мне три таблетки валерианки и переспросила, действительно ли я хочу делать аборт. Естественно, я не отступилась. Сегодня, кажется, со мной можно делать что угодно, - мне всё равно. Хоть посреди ВИП-зала юбку задери, да трахни - ПЛЕ-ВАТЬ. Я мысленно хихикнула и отметила, что такого в своей практике уж точно не допущу. Подходя непосредственно к месту работы, я заметила у входа троих мужчин. Двое из них курили, - маленькие алые огоньки в сумерках я разглядела хорошо. Октябрь, уже было довольно темно в восемь часов вечера, поэтому я толком не могла разглядеть их самих, но искренне надеялась, что сегодня меня пронесёт как-нибудь мимо всяких приключений. Хоть в истерики впадай после такого количества событий. Дальше я уже шагала не так уверенно, и чуть тише, стараясь особо не цокать каблуками. Тем не менее, один, кажется, меня заметил и указал на меня рукой. Не отдавая себе отчёта в действиях, я резко свернула направо и решила, обогнув здание, зайти через чёрный ход. Троих я рассмотреть не успела, поэтому в голову закралось какое-то дурное предчувствие. Как оказалось, - не так уж мне и безразлично моё ближайшее будущее. Из-за угла, вслед за мной, вышел мужчина. Я уже практически была спасена, касаясь ручки двери, но по закону подлости она была закрыта. Я готова была рвать волосы от злости и безысходности, а так же внезапно накатившего страха. - Что же ты шарахаешься от меня, Анна? - прозвучал уже знакомый голос за спиной. Повернувшись, я встретилась с видимым ранее насмешливым взглядом голубых глаз. - А вы меня специально у входа, что ли, ловите? - как бы невзначай поинтересовалась я. В общем и целом, ситуация меня бесила. Насильник, или Рихард - разницы не было хотя бы потому, что видеть ни того, ни того, не было никакого желания. Правда, насчёт второго объясниться было бы уже трудно. Взять и вывалить: "ты мне не по душе потому, что ты звезда" - было бы самой странной, и, по меньшей мере, нелепой отмазкой на свете. Да и времени на разглагольствования у меня нет совершенно: вот-вот я опоздаю, получу выговор, и плакали мои отгулы. Что он вообще тут делает? Прошлого раза не хватило? Не думаю, что звёздам так уж и по душе наше заведение, а благодарят из вежливости и уважения к своему народу (не Америка в конце концов, чтоб друг другу в лица плевать). - Почему бы и не подождать интересную девушку? Моя челюсть отвисла ни то от возмущения, ни то от неожиданности. Интересная девушка? Да я вас умоляю! Те же волосы, те же глаза, что и у всех. К тому же, я была намного крупнее и упитаннее этих худых "красавиц". Из прелестного во мне разве что глаза, и то - сомнения есть по этому поводу. В общем, не смешно. -Герр, вы издеваетесь? Если да, то неудачная шутка, - обида закипела во мне, и слёзы снова навернулись на глаза, - потрудитесь оставить меня в покое, хорошо? Я не понимаю вашего юмора, - и я попыталась уйти, предварительно опустив взгляд в пол. Но меня мягко остановила его ладонь. - Подожди... Постой. Я подавила порыв расплакаться, и посмотрела ему в глаза. - Что ещё? - процедила сквозь зубы. - Да... - беспокойство в его глазах сменилось серьёзностью, - Ничего. - Вот и отлично, - буркнула я и пошла прочь. Быстрым шагом я поспешила возвратиться к главному входу, услышав за спиной еле разборчивое "Странно...", и щелчок зажигалки. Он слишком много курит. Вот, что я могу сказать. Пулей пролетев мимо его друзей (и, наверное, согруппников, - я вглядываться не стала), которые завидев меня, как-то подозрительно замолкли, я показала охраннику пропуск и поднялась наверх, в раздевалку. Переодеваться мне не требовалось, а вот привести себя в надлежащий вид стоило бы. Не идти же к начальнику растрёпанной, да ещё и бледной, как труп. Ладно. Раз уж я сейчас в тепле и безопасности, отошла от шока и страха, то можно задаться главным вопросом. Какого хера сейчас произошло?