***
Том с удовольствием согласился на предложение Люка поужинать с его русским приятелем. Ему совершенно не хотелось сидеть одному в номере, а гулять в одиночестве по незнакомому городу России было бы крайне неосмотрительно. В глубине души он надеялся, что всю красоту и великолепие Санкт-Петербурга, он узнает в обществе той, которую он не мог забыть, выкинуть из головы все это время, той, ради которой он и приехал в Россию. Он надеялся, что этот русский, с которым ему предстоит познакомиться, может хоть как-то помочь ему в поисках Лизы. В назначенное время они прибыли ко входу ресторана с очень говорящим и необычным названием: «Достоевский». Хиддлстон восхищался произведениями этого русского классика и был приятно удивлен, прочитав вывеску. Интерьер ресторана поразил его сходством с жилыми квартирами конца XIX века — настолько здесь все было продумано до мелочей. Два зала, олицетворяющие две гостиные того времени, были выполнены со вкусом: мебель декорированная под черепаху, перламутр и бронзу, многочисленные фотографии в ореховых рамках, на окнах - тюль, обрамленная массивной драпировкой. Столиков было немного и все они отличались друг от друга. Каждый был выполненный в своем индивидуальном стиле. Прихожая-гардеробная, выдержанная в той же стилистике, открывала обзор всего ресторана, и Хиддлстон вертел головой по сторонам так, как если бы был сейчас в музее. Он даже не сразу сообразил, что миловидная девушка-хостесс, просит их на достаточно чистом английском оставить верхнюю одежду в гардеробе и следовать за ней. Повинуясь ей словно под гипнозом, они с Уинзором скинули куртки и прошли вслед за девушкой вглубь одного из залов, где она, отворив дубовую дверь, жестом пригласила их войти. Это был еще один зал, оборудованный под рабочий кабинет. По представлению Тома именно в таком кабинете и должен был творить Федор Михайлович. Небольшая комната, где главным атрибутом был прямоугольный стол с зеленым сукном, диван обитый красноватым репсом с одной стороны и два резных деревянных стула с округлыми спинками с другой, а над диваном — репродукция той самой «Сикстинской мадонны», которая не раз появлялась в произведениях писателя. Актер хотел было открыть рот, чтобы сообщить Люку, что настолько продуманного и великолепно выдержанного в едином стиле интерьера, он не видел ни в одном ресторане мира, как вдруг заметил сидящего на диване мужчину, который дружелюбно им улыбался. Том перевел взгляд на Уинзора и тут же все понял. Это был не просто приятель из России. Хиддлстону не нужно было ничего спрашивать у Люка, он всегда вычислял по щенячьи преданному взгляду, что именно этот представитель сильного пола украл сердце его менеджера. И вот сейчас он видел именно этот взгляд. Даже более ярко-выраженный, чем обычно. Мужчина встал с дивана и, не переставая улыбаться, произнес на английском: — Добрый вечер. Меня зовут Игорь, - он протянул руку Тому. — Мистер Хиддлстон, я рад познакомиться. Очень ценю ваше творчество. Даже разволновался при виде вас! — Игорь улыбнулся еще шире. Пока он представлялся, Том успел разглядеть его: среднего роста, отлично уложенные пепельные волосы, серо-голубые глаза, удлиненная рубашка, свободного покроя брюки, кеды и много кожаных браслетов на обеих руках. Это был совершенно не тот типаж мужчин, которых предпочитал Люк и которых привык видеть рядом с ним Хиддлстон. Но глядя на одуревшего от счастья Уинзора, который не произнес еще ни единого слова с того момента, как они переступили порог этой комнаты, Том догадался, что на это раз все куда серьезнее, чем ˝просто хороший секс». Эта мысль почему-то так позабавила его, что он чуть не рассмеялся, но сдерживая себя в руках, добродушным тоном произнес: — Здравствуйте, Игорь. Можно просто Том. Очень признателен, что вы пригласили нас в такое шикарное место. Я никогда не встречал подобного ресторана, хотя бываю в них чаще, чем у себя на кухне, — все втроем рассмеялись. — Спасибо, надеюсь что еда вас тоже не разочарует, а насчет напитков я даже не беспокоюсь, потому что к любому блюду моя близкая подруга-сомелье подберет вам бутылочку превосходного вина. При слове «сомелье» пульс Тома участился, а кровь прилила к вискам. Он вспомнил рассказ Лизы про ее работу. «Это же зацепка. Подруга Игоря тоже сомелье. Они работают с Лизой в одной сфере, быть может они знакомы или пересекались, а может быть она даже подскажет адрес ее работы! Тогда я смогу найти ее!» - радостно выдал догадку мозг. Пока он был погружен в собственные мысли, от которых его настроение улучшалось с каждой минутой, мужчины, наконец-то поздоровались, пожав друг другу руки и перекинувшись парой фраз. Игорь пригласил всех присесть за стол и, нажав кнопку на старинном подсвечнике конца XIX века, вызвал официанта. Когда блюда были выбраны, официант ушел, сообщив перед этим о скором появлении сомелье. Прошло несколько минут непринужденной беседы, прежде чем послышался характерный скрип открывающейся двери и женский голос, спрашивающий что-то на русском. Хиддлстон никогда так резко не оборачивался. В районе шеи что-то хрустнуло. Этот голос он не спутает ни с чьим другим, на каком бы языке ни разговаривала его обладательница. В дверях стояла Лиза, держа на подносе бутылку вина и бокалы. Их глаза встретились. И он услышал звук бьющегося об пол стекла. Она успела поймать только бутылку, съезжающую вслед за бокалами с наклонившегося подноса. — Лиза! — Том вскочил и ринулся к девушке.Достоевский
3 января 2016 г. в 01:09
«Галлюцинация. Моя Галлюцинация!» — вертелось в голове всю дорогу до ресторана. Колени адско жгло. Содранная кожа прилипла к джинсе, и теперь каждое движение отдавалось болью. Лиза морщилась при каждом шаге, но терпела. Это совсем даже не боль по сравнению с тем, что сейчас творилось в душе. Там все было перевернуто и изрыто, как после усердной работы экскаватора.
С того времени, как они расстались с Томом, она запрещала себе видеть его лицо, запрещала себе вспоминать о нем, думать, мечтать. Но разве можно сердце посадить на цепь, словно собаку? Она перекрыла кислород собственному телефону, заблокировав все группы в социальных сетях, которые так или иначе могли напомнить о нем. Как ей казалось, она научилась практически безболезненно восстанавливать в памяти черты его лица, любуясь каждой мимической морщинкой, каждым завитком вьющихся волос. Но сегодня, увидев его в машине, она потеряла самообладание.
Неужели это был он? Может разум сыграл с ней злую шутку, исказив лицо совершенно постороннего мужчины до копии Хиддлстона? Телефон надрывался в кармане. Лиза прекрасно знала имя того, кто так неистово пытался ей дозвониться.
— Алло.
— Лиза! Где ты? Что случилось? - голос Еремеева был встревожен.
— Я иду, - поморщивших от очередного шага, произнесла девушка.
— Лиза, я же просил тебя. Была такая важная встреча. Ты была мне нужна, — как ни странно в голове Бориса не было никакого раздражения, скорее сожаление.
— Простите, Борис Павлович. Подвела. Упала. Колени разбиты, — совершенно безразличным тоном произнесла она.
— Ты чего сразу не позвонила, дуреха? Давай приеду, заберу. Обед все равно уже кончился и все разъехались. Где ты?
Все таки в Борисе была человечность, доброта и забота, которую он усердно прикрывал напускным цинизмом и безразличием, но вот перед ней он больше не закрывался. Чувствуя свою вину, пытался теперь искупить ее, проявляя заботу старшего брата.
«Как же это не модно в современном мире быть человеком!» - подумала про себя Лиза.
— Спасибо. Я уже сейчас приковыляю, — она нажала отбой.
Буквально в нескольких километрах от того места, где закончился один разговор, начался другой. Как и в прошлый раз трубку долго не брали. Но Люк упорно ждал. Наконец послышалось долгожданное:
— Алло.
И вновь дыхание перехватило.
— Привет, — пересохшими губами произнес Уинзор. —Это Люк. Как ты?
— Привет, — ответил собеседник таким спокойным тоном, будто заранее знал, что ему позвонят. - Дела в порядке. Или как там у вас говорят: «Все хорошо. Спасибо».
Впервые за долгое время Люк услышал его смех.
— Я в Санкт-Петербурге. Мы можем встретиться? — сколько же надежды сейчас прозвучало в голосе Уинзора.
— Я так и понял, что ты прилетел. Я смотрел анонс культурной жизни города и мастер-класс с Томом Хиддлстоном. В курсе, на кого ты работаешь, — из трубки послышался ехидный смешок.
Челюсть Люка оказалась в районе коленок. Он никогда не говорил с ним о работе. Как он узнал? Хотя что удивляться, всемирная сеть знает и показывает все, а его лицо так часто мелькает рядом с Томом.
— Ха, русский прохвост, ты прав. Я здесь. И я хочу видеть тебя. Я скучал. - Уинзор больше не мог сдержать в себе, обуявшие его чувства.
— Где ты сейчас?
— Невский проспект. Отель «Radisson». Мы только заселились. Я специально прилетел на день раньше положенного, — Люк замялся, понимая, что болтает лишнее.
— Даже так! — собеседник явно не скрывал своего удивления. — Ну, тогда с меня ужин. Через 2 часа. Я вышлю адрес в смс. До встречи. И если что, я был бы не против лично познакомится с Хиддлстоном. Если он не занят, то я прошу его присоединиться.
Нельзя было сказать, что Люк был в восторге от этой идеи, надеясь провести время только вдвоем, но раз уж русский настаивал, то ничего не оставалась ответить, как:
— Я обязательно приглашу его, если у него нет планов на вечер, то он скорее всего согласится, — Люк попытался улыбнуться как будто, собеседник сейчас мог видеть его лицо.
— Хорошо. В любом случае до встречи, — в трубке послышались короткие гудки.
Промыв и забинтовав оба колена, Лиза могла с трудом передвигаться. Но уходить с работы вовсе не собиралась, хотя Еремеев готов был уже силой запихнуть ее в машину и отвезти домой. Она прекрасно понимала, что дома, оставшись наедине с собой, истерика накроет ее с силой десятибального землетрясения. Поэтому она как можно дольше оттягивала момент появления в собственной квартире.
Гостей в ресторане было немного, но это и не удивительно, обед закончился, а вечер еще не наступил, поэтому «Достоевский» сейчас практически пустовал, давая Лизе возможность хромая, вышагивать по заведению, не привлекая особого внимания.
Сегодня она поговорила со всеми коллегами, с которыми только могла, она даже мойщиц - узбечек не обделила своим вниманием. Самое главное было отвлечься. Как только она переставала вести с кем-нибудь диалог, воспоминания о Хиддлстоне накрывали ее подобно многометровой волне. Она захлебывалась в них и ей было страшно. Броня не работала. В принципе, ничего не работало больше. Она не могла сопротивляться собственным чувствам.
Сердце учащенно билось в груди, норовя выскочить, как только образ Тома всплывал перед глазами. Она дико скучала по нему. Внутри все ныло от осознания того, что его нет рядом. Даже если это когда-нибудь и случится — сказок не бывает. Их пишут в книжках, не более. А то, что бывает в жизни - это режущая боль, от которой невозможно дышать, двигаться и адекватно соображать. Вот такая она любовь без продолжения. Любовь, оборвавшаяся, не успев начаться. Это было больше похоже на зависимость, на наркотик. Когда на излетах тебя дико ломает, но надо приковать себя к кровати и пережить ломку, чтобы потом стало легче.
В таком состоянии было сложно услышать, что бармен из-за стойки звал ей уже раз пятый, не меньше. Очнувшись, она закрыла винный шкаф, в который бесцельно смотрела уже довольно долгое время.
— Лиза, звонил Калинин. Не может до тебя дозвониться, ты сотовый не берешь! — практически прокричал он через стойку.
Лиза достала мобильный и, увидев невероятное количество пропущенных от Игоря, вспомнила, что специально отключила звук, чтобы ее не беспокоили.
— Он что-то передал? — поинтересовалась она.
— Да, просил ему VIP'ку забронировать. Будет с какими-то важными гостями. Еще вино просил подобрать хорошее, чтоб «все охерели и просили еще» — это его слова, — бармен улыбнулся.
— Спасибо, Артемка. Поняла! — Лиза вымучила из себя улыбку в ответ.
«Ну хоть Игорь скрасит мне вечер. Можно будет потом напроситься к нему и вместе напиться», - подумала она, и от этих мыслей настроение стало не таким гадким.