***
— Чувствуешь, как пахнет? — Лиза втянула носом воздух и закрыла глаза. — Да, — повторив движения девушки, произнес Том. — Так пахнет мой город на границе с летом. Он оживает буквально на глазах. Ты видел какое солнце было днем? А так тепло? И почти не было ветра даже у Невы. Такая редкость. Я прогулялась по набережной перед работой, — она завороженно смотрела в сумеречное небо над головой. — Я бы хотел пройтись вместе с тобой днем. Но увы, опоздал бы на мастер-класс, который, кстати, прошел великолепно. У вас очень благодарная аудитория, — актер повернулся на бок и обнял Лизу одной рукой. — А как на тебя реагируют русские женщины? — собеседница слегка нахмурилась. Том приподнялся на локте и заглянул в непроницаемые карие глаза. — Ты что ревнуешь? — Хиддлстон улыбнулся. — Мне просто интересно. Хотя ты прав, немного ревности присутствует. Какое глупое и бесполезное чувство. Я же понимаю, что все приходит от тебя в восторг, — девушка укуталась в плед, а Том еще ближе притянул ее к себе. — Моя глупышка. Иногда ты хочешь казаться такой рациональной! Не ревнуй попусту. Есть только одна женщина, укравшая все мое внимание, и ты ее прекрасно знаешь, — он поцеловал Лизу в краешек губ. — Знаешь, Хиддлстон, все это кажется сказкой. Завтра я проснусь и ничего не будет: ни тебя, ни этой крыши, ни этого весеннего Питера. Будет только пустота вокруг, твои фото по всему интернету и фильмы, которые невыносимо смотреть, — она уткнулась в плечо мужчины, обжигая его горячим дыханием. — Прекрати! Я с тобой. Я уже отпускал тебя и мне хватило последствий! — британец зарылся носом в кудрявую макушку. Они лежали на крыше старого трехэтажного дома, наслаждаясь видами вечерний города. Конец мая был по особенному теплым, Санкт-Петербург готовился к наступлению лета и белых ночей. Дождь больше не омрачал настроения, а солнце, ворвавшееся в северную столицу, дарило всему живому первые теплые лучи. Питер расцветал на глазах. Даже Нева не была мрачной. Река словно улыбалась туристам и горожанам, всматривающимся в ее воды, нежно омывая гранитные набережные. Александр — успешный молодой архитектор и Лизин друг, уехал на выставку в столицу, и девушка, воспользовавшись случаем, выпросила у него ключи. Хиддлстону непременно нужно было показать настоящий Питер, каким девушка знала его с самого рождения. Только с высоты, можно прочувствовать атмосферу мегаполиса, ощутить его дыхание и нащупать пульс. — Чудесное место. Твой друг живет в бесподобной красоте, — констатировал Хиддлстон, осматриваясь вокруг. — Давай выпьем! — Лиза последовала примеру Тома и села, протянув руку к бутылке вина, которую вчера они так и не открыли. — С удовольствием, — актер дотронулся до ее губ легким поцелуем. — Если ты собрался продолжать, то мы опять не успеем попробовать это экспериментальное вино, в нем чилийцы скрестили несколько интернациональных сортов с автохтоном, — Лиза наполнила бокалы. «Дзынь!» — пропело стекло. — Ммм, такое округлое, сбалансированное... — протянула она, пригубив любимый напиток. Том утвердительно кивнул. — Обними меня! — внезапно произнес актер. Девушка удивленно взглянула на Хиддлстона, но незамедлительно выполнила просьбу. — Мне хочется чувствовать тебя рядом. С тобой так спокойно, — он уткнулся носом в девичью шею. — Я безмерно благодарен судьбе, что ты появилась в моей жизни. Это банально звучит! — он рассмеялся. — Прямо как в слезливых мелодрамах, — добавила Лиза и засмеялась в ответ. — Давай добавим элемент острых ощущений, чтобы напрочь обескуражить зрителя, — с этими словами, Том прильнул губами к Лизиной шее, и девушка прерывисто задышала. — Хочу тебя! — проговорил он, практически не отрывая губ. — Хочу тебя! — прошептала она. Прохлада майского вечера мало волновала двух людей, чьи тела раскалила обуявшая страсть. — Аккуратно, колени! — приоткрыв глаза произнесла Лиза, когда Хиддлстон стягивал с нее брюки. — Ты всегда такая неловкая: то синяки, то колени разбиты? — Мы все обсудим потом! — она притянула актера к себе, заставив немедленно замолчать. Соседи снизу вряд ли могли слышать звуки, характерные для хорошо снятого эротического фильма. Актеры явно не переигрывали, покорившись собственным эмоциям и чувствам. Мужчина любил женщину, а она любила его, и два обнаженных тела на крыше были так же естественны, как распускающиеся почки на деревьях, лай дворовой собаки, плещущиеся воды Невы и легкий майский ветер, раскачивающий верхушки деревьев. Любовь была повсюду, она наполнила город, разлилась по нему, окутав Петербург словно туман. И двое на крыше, наслаждаясь друг другом этим весенним вечером, как никто другой чувствовали ее. Она стерла границы разных «миров» и убрала различия между ними, соединила и не собиралась отпускать.Конец