***
— Насмотрелся? — спросила Чифую, закончив комплекс разминок вместе со своей катаной. — На три вещи можно смотреть вечно: как течет вода, как горит огонь и как ты тренируешься, — отметил я. — Впрочем, на тебя можно смотреть вечно независимо от обстоятельств. — Льстить будешь своим пассиям, — как обычно холодно, ответила она, впрочем я же все читаю по её глазам… женщины. — Увы и ах, к моему огромному сожалению, своей сестре я льстить не могу. — Ты готов? — спросила она, вложив свой меч в ножны и взяв два боккэна. — Нет, но кого это интересует, — пожаловался я на жизнь, ловя деревянный меч. — Жизнь слишком сложна, чтобы обращать внимание на твои эмоции, — начала она очередной круг философских изречений. — И слишком проста, чтобы эмоции на что-то влияли, — ответил я. Прямой выпад, отбить и пропустить под ногой клинок, кувырок вперед вправо с подсечкой и принять на жесткий блок удар справа и застыть в противостоянии силы. — Но, желания — это движущая сила мира, — провозгласила она, надавив сильнее. — А его состояние — противодействие, — ответил я и позволил вражескому мечу соскользнуть вниз. Впрочем, попытка нанести рубящий удар из низкой стойки не увенчался успехом. Противница пропустила меч сбоку и нанесла удар с разворота, который встретил такой же удар, только с обратного направления. Правда, дальше было уже не до псевдо-философии, так как сестра начала взвинчивать темп спарринга. И дернул меня черт, попросить сестру обучить мечемахательству. Видите-ли, выглядит это круто и пафосно. Нет, сестра, безусловно, гений меча, это признают все и я в том числе, так как не каждый день, и даже не каждое столетие можно встретить человека способного отражать пули мечом. А в доспехе, не напрягаясь парировать выстрелы тяжелых рельсовых пушек, снаряды которых просто сгорали на кромке лезвия, превращаясь в безобидный пар. И я затрудняюсь сказать чего в этом больше, стараний Табанэ на поприще модификации человека или её собственного таланта. Хотя, я, склоняясь к тому, что в данном случае я имею честь видеть тот редкий случай, когда сошлось два гения: Табанэ и Чифую. Тем временем, события набирали обороты. Удар по ногам пропускаю под ними, одновременно выполняя сальто вперед с вертикальным ударом. Чифую растеклась на татами, пропустив удар над собой и пока я восстанавливал устойчивое положение, нанесла еще один удар, который пришлось принять на жесткий блок. А дальше было не до красивостей. Чифую взвинтила темп еще больше, окончательно лишив меня надежды уйти отсюда на своих ногах, о том, чтобы уйти целым я и не мечтал с самого начала. Удар справа, скользящий блок, контратака колющим ударом, отбита, принять удар на цубу(часть меча, разделяющая клинок и рукоять) отбросить, разорвать дистанцию, отбив встречный выпад. Результаты сражение были неутешительны для меня. Сестра спокойно стояла в стойке напротив меня, с каменным лицом и целой одеждой, как будто бы только пришла сюда. Даже прическа уложена точно так же, как и в тот момент, когда я сюда пришел! С другой стороны я, пытающийся отдышаться, так как несмотря на модификации, организм все еще не спешит отказываться от такого дармового источника питания как кислород, с порванной в нескольких местах одеждой, на которые пришлись удары вскользь, и немного подрагивающий боккэн. — Плохо, все еще слишком плохо, — вынесла свой вердикт Чифую, не меняя стойки. Я же при звуке её голоса вздрогнул, так как тело все еще слишком хорошо помнило, что они означают для меня. Молниеносное движение и сестра появляется передо мной с занесенным для рубящего удара клинком, перекат в бок и удар по ногам. Мимо. Жесткий блок сверху и рывок на меч и казалось бы, вот он шанс! Сестра выбита из равновесия, но мои мечты сурово разбивает удар вбок из разворота, который меня опрокидывает на татами. — Ауч! — простонал я. — Завтра покажу набор приемов на развитие реакции, ты все еще непростительно медленен, а в твоих движениях слишком много суеты, — наставительно сказала Чифую. — Так точно, Оримура-сенсей, — отозвался я, подымаясь на ноги и кое-как восстанавливая свое состояние. — Чифую, — позвал я сестру, когда она собиралась покинуть меня, собрав инвентарь, который теперь пригоден разве что для растопки, — Лаура вызвала меня… для переговоров со своим командиром. — Тебе ничего не угрожает, если ты об этом, — ответила она, на незаданный вопрос. — Хм, и больше ничего ты мне не хочешь сказать? — спросил я задумчиво, потирая ушибленный бок. — Больше тебе лучше объяснит Табанэ. Теория никогда не была моим коньком, — ответила она и направилась на выход. — Спасибо, — сказал я, сопроводив поклоном ученик-учителю.Глава 37
10 апреля 2016 г. в 23:15
Проснулся я от того, что в глаза что-то светило. Когда я приоткрыл облученный глаз, первым, что я заметил, была блондинистая макушка. Второе, это полное отсутствие одежды, как на мне, так и на… партнерше. Третье, это воспоминание о вчерашнем… Кто бы мог подумать, что в прелестной головке маленькой принцессы бродят такие тараканы, и я сейчас говорю совсем не о технических бзиках… впрочем, которых тоже хватает, что для меня было не малым открытием.
Ощутив, что девушка уже не спит, я выпустил её из объятий.
— Доброе утро, — поприветствовал я её поцелуем в лоб.
— Привет, — скромно ответила она, не зная как реагировать на свое… новое положение. Если бы не воспоминание о ночных… «приключениях», я бы никогда не подумал, что она может «такое».
— Да, — ответил я ей и подхватив на руки, отправился в душ.
— Что «да»? — не поняла она.
— Ответ на твой вопрос — да, я согласен.
Её счастливый писк оставил меня без слуха на долгие пять минут. Даже Афина высветила предупреждение: «опасные колебания воздуха». Впрочем, это не помешало мне занести девушку и включить ледяную воду и получить предупреждение повторно, но так как слуха уже не было, ощутить «последствия» я не смог. Но, это не помешало мне вернуть воду к комфортной температуре и закрыть прелестный ротик блондинки поцелуем, а затем, сменив хватку, так чтобы подхватить девушку под ножки, которые сами обхватили меня за пояс. Руки девушки, обхватив меня за шею, сейчас гуляли в моих волосах. Похоже, одной блондинке вчера было мало «сладенького». Впрочем, это совсем другая история.
Утро, а если точнее поздний обед, но когда меня это волновало? Так вот, он начался со взглядов… коллекции взглядов. Тут тебе и зависть, и ненависть и холодная расчетливая ярость, и даже снисходительная ирония. Хоть бери и консервируй, а затем отправляй в палату мер и весов.
— Надо будет у себя в спальне шумоизоляцию поставить получше, — прокомментировала Сарашики наш с Сесилией выход в «свет», — а то «соседки» совсем прохода не дадут, пока все не узнают, — добавила она «тонкий намек».
— Как будто бы вы все не слышали, — ответил я, в ответ тишина, только Хоки и Сесилия залились краской, Лин хмыкнув отвернулась, Лаура демонстративно затачивала свой тесак, по недоразумению названый ножом, только Сарашики сохранила ледяное спокойствие, но я то вижу как в её глазах пляшут бесята, — или вам в подробностях где, сколько и в каких позах?
— Нет/Да! — раздались крики в разнобой. От Сесилии и Хоки, понятное дело отрицательный, к моему удивлению непосредственный интерес проявила Лин-Инь и Шарлота, хотя в последнем случае все понятно, особенно электронный вариант блокнота, появившийся «из воздуха» в её руках. Только Сарашики сохранила все то же спокойствие, всей своей позой выражая «что я там не видела?». Лаура в свою очередь, еще громче стала насиловать свой нож об точильный камень.
Приобняв напрягшуюся Сесилию, чтобы её подержать в борьбе взглядов, я усадил её рядом собой за стол и жестом подозвал прислугу и как по волшебству, передо мной и спутницей появились кофе и несколько круассанов.
— Сначала у нас было на столе, — я отведал кофе, что интересно, так это то, что Хоки тоже навострила ушки, — потом в душе, потом в кровати и опять в душе. Вам нужно больше подробностей? — откровенно скалясь, спросил я. При этом наблюдая за реакцией девушек. У Сесилии в попытках меня «незаметно» защипать уже посинели пальцы, Хоки делает вид, что ничего не слышала, Шарлота активно записывает все в блокнот, а Лин-Инь уже шарит в сети, что-то ища. Единственная, кто отличалась в общей атмосфере заинтересованности, была Сарашики, сидевшая с выражением «что за детские игры».
— Ладно, вы играйте тут дальше, а я пойду позагораю, — сказала Татенаси, подхватив полотенце и направившись на нос яхты.
— Я тоже пойду, — присоединилась к Сарашики Сесилия, после моего короткого намека в виде легких подталкивающих движений пониже пояса.
Оставшись в компании остальных девушек, я продолжил свой завтрако-обед под испытующими взглядами команды спасения. «Идиллию» разрушила Чифую, которая продефилировав в своем черном купальнике, присела рядом со мной, предварительно заказав плотный обед.
— Хорошо спалось? — абсолютно индифферентно спросила она.
— Отлично, — ответил я тем же тоном, что и сестра.
— Тренировка через час на кормовой площадке.
— Понял, буду. С собой что-то захватить?
— Я все возьму.
— Хорошо, — ответил я.
При этом, девушки наблюдавшие за этой сценой пребывали в тихом шоке. Уже уходя, Чифую остановилась и обернувшись ко мне, сказала:
— Надеюсь, ты помнишь наши правила?
— Конечно, девушек и парней домой «на ночь не водить», — ответил я, как само собой разумеющееся. Уточнять, почему именно сейчас сестра спросила об этом, я не стал, ибо и так знал, что она любит потролить своих учениц. Хотя правило вполне рабочее, во избежание недопонимания.
— Ладно, я пошел готовиться к тренировке, — оповестил я девушек, — и Шарлота, я жду свою версию, которую ожидает цензурирование перед «реализацией».
— Хорошо, — легко согласилась девушка, отлично понимая, что еще находится тут только благодаря тому, что «данные», которые она продавала, были не более, чем ужасающие секреты о «любимом блюде» и прочих мелочах о моих вкусах и предпочтениях. Впрочем, благодаря пиару, который мне сделали, «как главной антитеррористической наживке века», такие вещи, оказывается, были крайне востребованы. Кому и зачем, непонятно лично мне, но факт остается фактом. Но учтя то, что ей придется в ближайшем будущем содержать свой НД самой, я благоразумно закрываю глаза на это.
Вслед за мной увязалась Лаура, так что я решил соединить приятное с полезным и, захватив у себя в каюте нужный мне инвентарь и поднявшись на обзорную палубу, принялся за разминку.
— Я тебя слушаю, Лаура, — сказал я, когда заметил немку, поднявшуюся на палубу.
— Капитан Арфуш желает с вами поговорить, — спустя пять минут она сформулировала свою просьбу.
— Где и когда? — поинтересовался я, так как уже давно ожидал встречи с её командиром.
— Сегодня в двадцать четыре ноль-ноль на площадке для приема вертолетов, — отчиталась она.
— Занятно, хорошо, я буду. Что-то еще?
— Да, — после длительной паузы, сказала немка, — почему вы согласились на предложение Олькот?
— Она со мной честна, — признался я, — при первой встрече, она посчитала меня недостойным поста старосты и честно об этом заявила. Потом она посчитала меня очередным… «бесхребетным подхалимом», пускай и имеющим возможности решить её проблемы и она не побоялась продемонстрировать свое отношение. Она не боится прямо высказать то, о чем думает или продемонстрировать свое отношение… Даже когда она предложила этот союз, честно предупредила, что её хотят убить не последние по влиятельности люди, вместо того, чтобы сманивать меня возможностями, — честно ответил я ей. — В современном мире лжи и лицемерия это подкупает больше, чем что бы то ни было.
— Честность, — попробовала на «вкус», это слово Лаура и с выражением глубокой задумчивости, что было крайне не свойственно всегда прямой как кол немке.
— Да, да, именно честность, чтобы ты не думала, — громче сказал я в «пустоту».
— Давно заметил? — с явно читаемым сомнением спросил голос из «пустоты».
— С самого начала, — гордо ответил я, хотя о присутствии юной шиноби я догадался сугубо логически. Чтобы шпион, да пропустил такой разговор? Да ни в жизнь. Да и не порядок это, когда компьютер использует мои (!) органы чувств лучше, чем я, потому приходится компенсировать собственную некомпетентность собственными мозгами.
— Понятно, мне еще многому учиться, — задумчиво сказала голубовласка, элегантно соскочив с крыши.
— Век живи, век учись, — наставительно сказал я, знающий об этом свойстве не понаслышке.
— А ты уверен, что готов… к таким откровенностям, — присев в углу, спросила Сарашики.
— Нет, но кто меня будет спрашивать? — философски заметил я, намекая на «толстые обстоятельства».
— Я обдумаю… твое предложение, — ответила она и покинула, в этот раз, воспользовавшись предназначенным для этого выходом.