***
В доме было пыльно, душно, и тихо. Мутные стекла окон нагрелись на солнце, и в доме стояла неимоверная жара и духота. Но здесь хотя-бы была тень, в отличие от улицы. Там-же, не щадящие ни кого и не чего лучи нагревали потрескавшуюся песчаную землю, железный сарай, выцвевшую крышу дома, и жалкое подобие растительности во дворе. Послышался жалобный скрип ворот, и привычные обитателям сего места шаги. Они были не спешные, а их сопровождала какая-то песенка, слова которой едва можно было разобрать, ведь тот кто ее пел, мурлыкал себе под нос какую-то знакомую мелодию, а из слушателей были лишь сухая трава, раскаленная земля, кактусы и бизоны, которым приходилось пробежать мимо. Вскоре, этот кто-то беспощадно пнул ногой дверь дома, не желая трогать нагревшееся дерево руками. Дверь с жалобным стоном отворилась, а в дом вошли. — Я дома! Текс? Джей? Малыш? Мамочка? Безмозглое существо? — низковатым, но девичьим голосом крикнуло создание, в соломенной помятой шляпе, торчащими лохматыми волосами, пыльным лицом, и пустым ведром в руке. — Есть кто? — Не обзывай родную сестру! — послышался скрипучий старушечий голос со второго этажа. Возле ступеней второго этажа появилась инвалидная коляска с достаточно миловидной старушкой, которая уставилась на вошедшую. — А я и не обзываю! Правду говорю, мозгов-то нет. — хихикнула та, закрывая за собой дверь. — Ей Богу, не стыдно совсем? Обоих скоро замуж выдавать, а они все как дети малые… Ссоры свои выяснить не могут! — Заворчала бабушка. — Какой еще замуж, мамочка? — улыбнулась та. — Не знаю как бемозгл… она, а я еще годиков 10 хочу погулять. Да и мы разобрались уже. — Вижу, вижу как они разобрались! Подрались опять, небось… — всплеснула руками старушка. — Как ты узн… Неважно. Раз решили, значит хорошо. Работу я закончила, песок из сарая выгребла, лошадь вымыла, покормила… А! Ну, и до Джей сходила, посмотрела, что он там делает. — Умница. Ну и что-ж он там делает? — С интересом, прищурив и без того узкие глазенки спросила старушка. — Опять дурью мается. Капканы свои ставит, непонятно на кого. Бизоны, и те уж давно пронюхали, чем там разит, а люди… Ну, местных-то нет, а машина раз в месяц — легенда. — Ну пусть ставит, пусть. Авось, что-то да попадется. — одобрила пожилая женщина. — Да, и пусть там себе жарится. А я пойду попью, жажда смертная… — устало произнесла девчонка, снимая шляпу, и расправляя рукой выгоревшие на солнце волосы. Она, подтянув большие штаны (они, видимо, раньше принадлежали не ей, были на пару размеров больше, и крепились на поясе, чтоб не упасть), наигранно вздохнула, почесав затылок. После чего, быстро залетела по ступенькам на второй этаж. Тем временем: — «Oh, hippy- hippy shake!» — Во всю орал старенький пыльный проигрыватель, стоявший за прилавком на широкой полке, где раньше хранилась газировка (теперь она переехала в холодильник для мороженного, потому что даже на заправке была духота неимоверная, и она быстро превращалась в газированный горячий чай). Музыка из старой тарантайки выходила с металлическим звуком, будто ее прогоняли через железную трубу, да и сама запись была не очень, не говоря о том, что магнитофон и так уже отработал свое, и еле держался на жаре, выдавая скрипучие звуки, с отдаленно слышными нотами песни. Вентилятор не спасал от жестокой техасской жары, наполнявшей здешнюю природу и редкие выгоревшие, облупившиеся здания. Закинув ноги на стол, предназначенный для кассы, почитывая какой-то вышедший давно из моды журнал, и выдувая огромный розовый пузырь жвачки, на крутящемся стуле сидело то самое «безмозглое существо», которое упоминалось своей сестрой несколько раньше. Вообще, их было-бы не отличить, не будь эта чуть причесанней, и без толстенного слоя дорожной пыли на лице. Такие-же кудрявые, белые и выгоревшие на солнце волосы, загорелое лицо, и еще более темные на и так смуглой коже веснушки. Дополняли все это диковатые голубые глаза, которые обычно смотрели так, будто их обладательницы хотят тебя сожрать в прямом смысле. Ну, а если не смотреть так прямо в них, то это были вполне милые близняшки, обыкновенные недалекие девчонки. Ну, почти… Итак, вернемся ко второй. Она сидела закинув ноги в кедах с приклеенной скотчем подошвой на стол, и иногда обмахивалась журналом, потому что от вентилятора эффекта было маловато, и кивала головой в такт песне Битлз из скрипучего проигрывателя. Обычно, она сидела тут, на заправке (которая находилась в самой попе пустыни, и мимо которой проезжали раз в месяц заплутавшие путешественники), когда Текс или хозяин (котрый был немного… слабоумным), отлучались по каким-то делам. Посетители заезжали очень редко, и принимать таковых ей даже не приходилось пока ни разу. По этому она этим временем просто тратила тут растянувшееся от жары и скукоты время, и слушала старые кассеты. Иногда они менялись с сестрой местами, но наша юная героиня чаще предпочитала скидывать всю грязную работенку на сестру, и быть тут, поближе к Тексу, да и реже выходить под беспощадное солнце. Ну, другая не была против этого, потому, девчонка неплохо-таки устроилась здесь. Ее внимание отвлек хлопок входной двери, и она подняв глаза от журнала, увидела того самого Текса, который пришел спустя два часа, хотя обещал отлучиться на пятнадцать минут. Ну, ничего нового. — Я пришел. — коротко сказал мужик лет двадцати-шести, скидывая свою шляпу, и забрасывая ее куда-то в сторону. Это был, ну прямо-таки настоящий ковбой, в клетчатой рубашке, и пушкой. Выглядел он молодо, не смотря на сложную жизнь, и обычно старящее не по годам солнце. Он отпил холодной минералки из бутылки, и глубоко вздохнул. — Ну что, нашел кого-нибудь, «шериф»? — как-бы с насмешкой, и каплей надменности спросила блондинка, убирая ноги со стола, и отрываясь от журнала. — Как всегда, Мари. — махнув рукой, спокойно ответил тот, упав на ближайший пластиковый стул с надписью «Coca-cola». Ноги ныли после долгой «прогулки» пешком, ведь байк он еще не успел починить, а дело не ждало. Волосы промокли, а от Текса тянуло жаром будто у него была температура. Сегодня ему пришлось много пройти, так как от куда-то из самой дыры поступил вызов, мол у какой-то заблудившейся молодежи заглохла машина, и они не могут от туда выбраться. По-честному, Тексу уже надоело гоняться, изо дня в день происходило одно и то же, но делать было нечего. На самом деле, он их так и не нашел, хотя знал окружающую местность как свои пять пальцев. Ну, он надеялся, что они сами потом попадутся Малышу, любившему прогуляться ночью. Увидев состояние друга, Мари осведомилась, и откинув надменность взглянула на Текса. — Устал? — спросила она. — Уста-ал… — протянул тот. — Может, кофе тебе сделать? — Спросила девчонка, выглядывая из-за прилавка. — Как хочешь. — безразлично бросил тот, откинувшись на спинку стула. Мари, видимо, приняла это за согласие, и поспешила за дверь в техническое помещение, то биш кухню. Через пару минут, девчонка вернулась с чашкой в руке, и подав ее другу, села на соседний стул, и уставилась на Текса. Тот поблагодарил ее за заботу. Блондинка облокотившись на стол продолжала внимательно смотреть на Текса, будто хотев задать какой-то вопрос, о котором Текс и сам должен был догадаться. Но тот и не думал о чем-то вспоминать, и выпив кофе, поставил кружку на стол. Потом он с минуты две смотрел в окно, на пустынную дорогу, и потом уже хотел взять газету валявшуюся в дальнем углу стола, как заметил, что Мари пристально смотрит на него хитроватыми глазами, но при этом нечего не говорит. Он тоже посмотрел на девчонку, как бы задавая немой вопрос. — Наконец-то, он обратил на меня внимание! — хихикнула та, возводя глаза к небу. — А? — в не понятии спросил Текс. Сейчас он опомнился наконец-то. – О, прости. Не заметил тебя. — засмеялся он. — Я такая маленькая, что меня не заметить? — Спросила та. - Или, Текс действительно устал… — сказала Мари озабоченно, вставая. — У тебя плохая концентрация внимания, дружище.. Плохо дело. Надо лечить. — наигранно закусывая губы, и кивая головой как специалист, сказала она, подходя к нему. — Что, все прям так плохо? — вздохнул он. — Что-ж мне делать, доктор? — решив подыграть ей, спросил тот. — Прописываю тебе, ээ… Эй, я тебе не доктор! — сказала девчонка, надев ему на голову шляпу, и нарочно натянув на глаза. — Отдохни, дружище. Оставляю все тут тебе, а сама побегу к сестре. Чао! — Сказала она на выходе, подмигнув, так чтоб Текс увидел (ибо он уже опять куда-то отшвырнул свою несчастную шляпу). Честно-говоря, несмотря на то, что Мари с детства знала Текса, ни братом, ни дядей, и не кем из близких она его не считала. Она знала, что они не родня, и ее это радовало. Он ей просто нравился, и привязалась она к нему больше чем к другим, исключая сестру. В ней было что-то эдакое от героини романа Набокова. Нет, она не была Лолитой, не была распущенной, хоть и немного дерзкой. Просто тайком Текс ей нравился не как друг. Ну, думаю, тем были закидоны трудного возраста и со временем это-бы прошло. А пока, она просто уделяла ему больше внимания чем остальным. Он, конечно, был уже взрослым, и пережившим и понявшим многое, по этому не испытывал подобных чувств… Возможно.***
— Мамочка, я дома! — крикнула Мари, заходя в пыльную прихожую. На самом деле, Мамочка — было прозвище. Она была мамочкой только Малышу, Джею и Тексу, а девчонкам годилась в бабушки. Ездила она на инвалидной коляске, так как ноги ее были прошиблены когда-то несколькими выстрелами насквозь, и она так и не смогла вылечиться до конца. Но при том, она была боевой старухой, строгой матерью, и заботливой бабушкой. Он сейчас сидела у зомбо-ящика в кресле, смотрела какой-то старинный выпуск кулинарной программы и вязала на спицах. — Явилась, не запылилась. Долго-ж ты гуляла, мадам. — сказала старушка. — Это Текс виноват, задержался на два часа вместо пятнадцати минут. Я не при чем, заправка на мне, и не уходи тут ни куда. — развела руками девочка. — Впрочем, как всегда. — ответила на это Мамочка. — Да. А где Кейт? — спросила Мари. — Дома твоя Кейт, дома. На чердаке что-то творит, а что, сам черт знает. Проверь иди, если охота. — Сказала бабулька, не отрываясь от экрана. Там был какой-то гавайский чернавый мужичок, который демонстрировал как готовить курицу с ананасом. Тоже посмотрев на экран пару секунд, Мари покинула комнату, и отправилась на второй этаж. Приоткрыв некогда выкрашенную в зеленый цвет дверь с надписями баллончиком, и разными наклейками из-под жвачек, девчонка просунулась в душную комнату. — О, какие люди! — услышала она вместо приветствия. За такое отношение, она взяла какую-то потрепанную игрушку с полки, и зашвырнула ее в источник голоса. Та поймала ее, и кинула обратно в Мари. К сожалению, она попала прямо в точку, по голове. Тогда Мари не стала терпеть, и уверенно подошла к сестре. Она взяла со стола книгу, и нехило так приложила ее по голове Кейт. Не стоило этого делать. — А ты не оборзела ли? — спокойно, но как-то угрожающе спросила та, вставая. Тогда Мари поняла, что зря это сделала, ведь дело шло к очередной драке. — Я-то не борзей тебя! — почему-то выпалила Мари, вместо того чтобы попытаться разрядить обстановку. Теперь уже было понятно, кто кого сейчас будет бить. — Да? — коротко спросила та, и схватила сестру за воротник рубашки, от чего ту передернуло. Такое хладнокровное отношение ко всему досталось Кейт от Текса. Она, может, не была привязана к нему как Мари, но многому у него научилась. Она была как пацан. Серьезный такой пацан с серьезными намерениями. Даже если она и мутузила кого-то со всей дури, то она делала это со спокойствием, и непринужденной улыбочкой. Вывести из себя ее было легко, чем Мари регулярно и занималась, от чего потом и ей доставалось, и драки повторялись каждый день. Но даже несмотря на многочисленные ссоры и драки, они были не-разлей вода. Все-таки родились они сросшимися, и хоть их разделили, они все равно предпочитали быть всегда вместе. И если кто-то пытался обидеть одну, вторая стояла за нее горой, больше чем за себя. Ну, а между собой им и так хватало синяков и ссадин после разборок. — Отпусти меня, сучка! — раздраженно вскрикнула Мари, пытаясь отодвинуть сестру. Но хватка той была слишком крепкой, и отпускать она ее не собиралась. — Сама-ты сучка! — Еще более недовольно, и удивляясь упорности Мари воскликнула девчонка, и отшвырнула ее куда-то. Та не замешкалась, быстро встала, и толкнула Кейт, от чего та еле устояла на ногах. Это был бесповоротный, безвозвратный, и полный конец. Минут десять спустя: — Ты помнишь, из-за чего мы тут устроили? — Спросила Кейт, прислонившись спиной к стене, и вытирая кулаком кровь из носа. — А? Не-е… — отвлеклась на нее Мари, потирая фингал на правом глазу. — Тогда… Мир что-ли? — Кейт повернулась к Сестре, и протянула ей мизинец. — Мир… — ответила та, и протянула ей свой.