"Маленькие" трудности "большой" девочки

Камушки под ногами лошади перекатывались и осыпались, заставляя животное трястись и нервно ржать. И так уже несколько часов. Кобыла еле ковыляла, жестко ступая по тропе. Наездница устала не меньше. Она, казалось, неделю не сможет спокойно сидеть, так болели у нее спина и пятая точка... Но она упрямо продолжала молчать. Долгожданный привал объявили неожиданно. Милая зеленая полянка с редкими кустиками ромашек радовала глаз. Тяжелые ветви деревьев бросали тени на свежую траву. Тут и там виднелись огромные, отесанные, нагретые на солнце камни. На них-то гномы и устроились. Быстро сбросив поклажу с себя и с бедных уставших животных, Кили и Фили устремились к гряде залитых солнцем камней. Они удобно расселись и завели легкую беседу, периодически подшучивая над всеми. Впрочем, все было как и обычно. Немного потоптавшись и, видимо, решив что-то для себя, хоббитянка легкой пружинистой походкой направилась к молодым гномам. Замерев прямо перед ними и дождавшись, пока Кили договорит свою фразу, она, ни капли не смутившись, мягко опустилась на колени Фили и расположилась на них с большим комфортом. - Ты не против? - спросила она все таки, увидев совершенно ошалевший взгляд младшего племянника Торина. - Да нет... сиди, конечно, - смутился золотоволосый гном. - Ммм... тебе удобно? - Очень! - улыбнулась в ответ девушка и тряхнула головой. Ее схваченные заколками лишь в самом верху волосы мягкой волной окатили лицо гнома. Но тот если и возмутился, то виду не подал. Разговор между братьями принял обычный оборот. Хоббитянка же, вслушиваясь в приятные голоса мужчин, откинулась на грудь гному и провалилась в легкую дремоту. Ей снилось что-то легкое, воздушное, сладкое как зефир и до безумия солнечное. Когда девушка открыла глаза, солнце уже клонилось к закату. Поболтав немного со старшими гномами, хоббитянка подбежала к своему дяде. - Бильбо, пошли прогуляемся? Я так давно не собирала цветы! Ну, дядя, ну пожалуйста! Всего один букетик!- затрещала она. Устоять под напором этой неугомонной девчонки было просто невозможно, и уже через пару минут два хоббита пробирались сквозь лес. Нужная полянка нашлась очень быстро. Тут было видимо-невидимо цветов. Вот уж было раздолье для нежной женской души. Собрав пару букетиков, девушка принялась за венок. Она аккуратно сплетала цветы белоснежной ромашки и синего колокольчика со звеньями яркого колоса. Она так увлеклась работой, что не заметила, как небо обагрили алые волны заката. - Эй, ты тут жива? - раздалось вдруг сбоку. - Мы уже начали переживать. Фили, широко улыбаясь красоте природы, вышел на полянку. - Ой, ты как раз вовремя! - воскликнула девушка и водрузила на голову наследнику Эребора только что законченный венок. - Это тебе! И не дав опешившему гному сказать и слова, хоббитянка схватила его за руку и потащила обратно к лагерю, крикнув на ходу: - Пойдем, дядя. Мы и вправду задержались. Вечер принес долгожданную прохладу. Разговоры у костра были особенно проникновенными и искренними. Наверное, так на всех действовала большая круглая луна. Но пришло время спать, и все начали разбредаться по своим местам. Хоббитянка спала на ходу. Глаза ее слипались, и она почти не смотрела под ноги. Поэтому не было ничего удивительного в том, что она на кого-то наткнулась. Летя вниз, она на автомате (не зря же Торин с Двалином столько вдалбливали в нее чувство самосохранения) уцепилась за что-то. Это что-то, по-видимому, тоже не устояло на ногах и упало вслед за девушкой. Этим кем-то оказался Фили. Он лежал рядом и часто моргал, пытаясь понять, что же произошло. - Красиво, правда?- прервала размышления гнома хоббитянка. - Да...- подозрительно скосил на нее взгляд старший принц. - Звезды такие яркие! ... я так люблю смотреть на звезды, - мечтательно улыбнулась в ответ девушка. Мужчина хотел ответить и набрал уже в легкие воздух, но девушка вдруг проворно подскочила и, склонившись над ним, звонко чмокнула в щечку. - Спокойной ночи, Фили, - и ушла. Звезды над гномом лукаво подмигивали, небо негодующе сдвигало брови, а луна, казалось, тихонько улыбалась. А золотоволосый Фили так и остался лежать на земле с немым вопросом на красивом лице.