Царица

Забота об устройстве бесплатных школ и биржи труда заняла у Ксении много времени, но царица-попаданка была только рада. Она словно горела в работе, не забывая и о своих прямых обязанностях по дому. Вскоре Иван Грозный сообщил ей две приятные новости: во-первых, вот-вот прибудет посол, и ей разрешат посмотреть на него из специального отверстия; во-вторых, свадебный подарок тоже готов, и царь хочет своим театром перед послом похвастаться. - Не бойся, за свою честь, - успокаивал Иван царицу, - Будут два отдельных зала для мужчин и женщин, так чтобы оба зала видели сцену, но не видели друг друга, так что взгляд поганого католика тебя не коснется. - Спасибо, - нашлась Ксения, - А посол откуда прибывает и по какому делу? Если не секрет, конечно. - Не секрет. Посол из Литвы и переговоры будут вестись по поводу избрания меня на польский трон*. - Правда?! – удивилась Ксения, - Вау! Круто! - Как-как? «Круто»? – переспросил удивленный царь. - То есть здорово, это мы, девушки так говорили, - смутилась Ксения, - И что, теперь Польша будет наша? - Будем на это надеяться, - вздохнул царственный супруг. - Только жалко, что посол литовский, а не французский или английский, - простодушно продолжала Ксения, - Как известно, «курица – не птица, Польша – не заграница». Вот бы на заморского иностранца посмотреть было бы куда интересней. - Возможно, и дождешься. – смеясь ответил ей Иван, - Будут у нас и англичане, и французы. А ты когда меня порадуешь, подаришь мне наследника? Ксения смутилась: - Государь, всего месяц прошел, пока рано думать… Но у тебя есть и Иван, и Федор… - и тут она осеклась, вспомнив, что царевич Иван позже будет убит собственным отцом, а Федор слабоумен и не от мира сего. - Вот видишь, и ты понимаешь, что всякое может случиться, - сделал за нее вывод муж. Вскоре царь оставил жену, а Ксения снова задумалась. На этот раз она вынашивала второй проект о бесплатных больницах, но в отсутствие специалистов вопрос в том, кто будет лечить и как их устроить. За этими мыслями ее и застало очередное обязательное посещение храма. Царица молилась, и не молилась. Репрессии Ивана, откровенно говоря, не закончились, не всегда ей удавалось спасти того или иного человека, и даже заменить наказание на более легкое. «Поход на картошку» Иван Васильевич воспринял как шутку, не настолько же бывших слуг унижать. Станется с нее и того, что в ее присутствии царь почти не сердится. Почти… Ксению словно пожаром полыхнуло при воспоминании, когда ее муж начинал при ней злиться. Тогда она сама испытывала почти мистический ужас. Лицо царицы почти бессмысленно шарило по лицам присутствующих на службе, тогда как она сама была невидима для других, и вдруг ее взгляд остановился на смутно знакомом лице. - Узнаешь, государыня, бывшего царева шурина? – с усмешкой сказала ей боярыня из свиты. «Романовы! – словно обожгло в мозгу молодой женщины, - Так вот кого надо извести! Иначе они изведут… Хотя, и не такое плохое уж было правление Романовых…». Но тем не менее попаданка чувствовала смутную и почти необъяснимую неприязнь к шурину со стороны первой жены Ивана. «Вот скажу мужу, и… - думалось Ксении вместо молитв, - И что?! И что?! – прерывала она словно сама себя, - В лучшую сторону история изменится?! Может, это я потому, что жена царя Ивана так переживаю? А выдали бы за Романова, думала бы иначе…» А сзади, словно специально, свита нашептывала сплетни о том, что шурья плохо на Ивана Васильевича влияли, и вообще они выходцы из Пруссии… - Так что же? За столько лет что из них Прусского осталось? – возразила Ксения, хотя и не очень убежденно. - За тебя, матушка-царица, переживаем, - уклончиво ответили ей. Ксения внимательно вглядывалась в лицо Романова. Ведь, и правда, что-то плутовское в нем есть. Хорошо, что еще из-за своей завесы может наблюдать за людьми беззастенчиво, а то еще бы подумал, что она влюбилась, тем более, что сам и щеголь, и хорош собой. «Какая чушь! – оборвала сама себя царица, - Я же замужем! И вообще это наши недруги.» С чего именно она решила, что Романовы недруги, а не друзья, Ксения и сама себе объяснить не могла бы. Вечер прошел внешне незаметно, но с сумбурными движениями души. Даже Иван Грозный, когда пришел навестить ее на ночь, это заметил и прямо спросил, что ее беспокоит. - Даже не знаю, государь, как и сказать, - смутилась попаданка, не зная, как царь к Романовым сейчас относится. - Да говори, как есть! – почти крикнул государь, даже стал искать свой посох. - Романовы! Мне показалось, что они смуту затевают. – царица тут сообразила, что сказала, но быстро солгать у нее не получилось, - Может, и показалось, воображение разыгралось. Они, конечно, бывшая родня, но, но… - Но что? – так же строго прервал ее Иван, - К изменам мне не привыкать. - Они… могут стать царями… Но не сразу, конечно, а сначала затеяв смуту, с помощью самозванца, мне было видение, но больше сказать я не могу, - Ксения разрывалась, с одной стороны она высказала свои опасения, а с другой, ее не покидала мысль, что она может и неправа, и напрасно оговаривает хороших людей только на основании своего предчувствия и странной антипатии. - А может оставить все как есть? Романовы не такие уж плохие цари были, - рассуждала сама с собой Ксения вслух, - Взять хотя бы царя Алексея Михайловича, а еще был царь Александр Освободитель и последний царь Николай, причисленный к лику святых… - Как это оставить! Стать на место природного царя никому не позволено! – разбушевался Иван, - Завтра же изведу их род целиком и полностью. - Государь, не спеши! А вдруг я не права? – Ксения почти плакала от своей непосредственности - Если неправа, то сама окажешься в самом дальнем монастыре, - сверкнул очами Иван и вышел из покоев. Царица упала на подушку и расплакалась. Что теперь с ней будет? Казнь, заточение в монастыре? Многие из 7-ми жен царя кончали плохо. Неужели и ей от судьбы не уйти? А может все обойдется? Может она вообще кругом права? С такими тяжелыми мыслями царица и заснула.