Царица

Не разбираясь детально в Ливонской войне, Ксения всей душой сочувствовала мужу и не желала, чтобы вновь приобретенные земли были потеряны. Конечно, один Мишутка - это мало, очень мало. Нужна целая сеть разведчиков и контрразведчиков. Можно было бы и написать, чтобы Михаил завербовал еще кого-нибудь. Но как царице ей не давали полноценное право распоряжаться бюджетом, а только определенную сумму, поэтому получается, что люди должны работать за идею, надеясь как-нибудь в будущем получить вознаграждение. Чего только не передумала Ксения за следующие несколько дней. Планы один фантастичней другого рождались в голове. То подумалось, что надо бы Швецию перессорить с Речью Посполитой, а пока они разбираются между собой, мы... Или нет, лучше устроить "цветную" революцию в одной, а лучше в двух странах, с марионеточным режимом, который против наших и пикнуть бы не посмел. Или провести такую агитацию в рядах армии противника, что она сама собой разбежалась. Или убедить поляков и шведов, что Балтийское море на фиг им не нужно. Тут царица мысленно сама себя остановила, последнее казалось уж совсем фантастичным, какой правитель на исходе Средневековья откажется от выхода в море? Это в наше время с самолетами и поездами морские путешествия не очень и нужны, а тогда... С кем бы вообще можно посоветоваться? Встав в очередной раз с головной болью, Ксения, как обычно, собралась в храм. Молилась она теперь неистово, не замечая ничего вокруг, ей казалось, что еще немного, и возможно какое-то озарение. Через какое-то время пришло первое сообщение. Дрожащими руками молодая женщина открыла письмо. "Наш союзник Магнус предал нас и предался ляхам, о чем твоему мужу передано через одного из его лучших полководцев Дмитрия Хворостинина." Ксения написала: "Молодец, продолжай работу в том же духе", и не выдержав долгого молчания, начала расписывать свои остальные соображения. Потом решила, что в глазах разведчика будет совсем уж выглядеть мечтательной дурочкой. Разозлилась, порвала первое письмо и снова начала писать. Написала пунктирно только главные мысли, а в конце выразила желание пленить и доставить какого-нибудь "языка". Конечно, главнокомандующего трудно поймать, но хоть бы не совсем рядового, чтобы не только обстановка была ясна. Закончив с письмом к своему разведчику, царица решила написать мужу. Ничего особенного, мол, волнуюсь, жду, скучаю. И только отправив письма, попаданка сообразила, что писала не только современными буквами, но и по правилам орфографии 21 века. Мишке-то все равно, но Иван Васильевич вдруг рассердиться? Но что о том думать, что сделано, то сделано. Может она зря переживает и выдумывает что-то? Заняться бы снова школами или лечебницами? Грамотных людей стало больше, но это же крохи. Ксения все больше и больше металась. Порой приходила ей в голову мысль одеться мужчиной-воином и выехать вслед мужу. Но недвусмысленное положение ее останавливало. Пробовала играть в карты, слушать пение и смотреть пляски сенных девушек, то есть заняться тем, чем обычно себя тешили царицы 16 века, даже за рукоделие взялась в конце-концов. Потом ей пришла вроде бы спасительная мысль: лазарет с сестрами милосердия! В начале 20 века сама царица и ее дочери подобной деятельностью не брезговали. Правда, и в виде лазаретной медсестры придется прятаться от мужа, он же ясно ей сказал, чтобы берегла себя и будущего сына или дочь. Но деятельную Ксению было не остановить. Созвав свою свиту она велела дать новый клич в народ: "Спасем своих раненых мужей, братьев и сыновей!" и набирать туда девушек и женщин, готовых ухаживать за ранеными воинами (не обязательно родными, тут уж как получится). Немного поудивлявшись, вербовка доброволиц все-таки началась, и церковь одобрила как богоугодное дело. С небольшим дополнением: туда шли не сколько знатные дамы, сколько обычные девушки и женщины из простонародья, обычно либо вдовы, либо девушки из многодетных и бедных семей, которым деваться и так некуда. Конечно, были и просто патриотически настроенные. Ксения рвалась сама возглавить свой бродячий военный лазарет и поехать на войну, как будто не представляла реальной тяжести работы. Но 16 век, это тебе не 20-ый, и одно дело царице давать советы где-то из своих палат и другое, лично где-то показываться. Чтобы государыню увидели сотни чужих солдат, когда даже самые приближенные из бояр не смели ее видеть! Конечно, такого безобразия никто не мог позволить, да и менее знатные, то тоже женщины из аристократии и дворянства тоже не могли ради своих патриотических порывов выйти из теремов. Ксения даже намеревалась заняться женским вопросом и дать больше свободы своим соотечественицам, но все так просто не делается за один раз. Поэтому лазарет возглавила простая, немолодая и много повидавшая в жизни солдатка. Царице дозволили лично повидаться с военными сестрами милосердия первого набора. Кое-какие медицинские инструкции им дали, но главное от них ожидалось не лечение, а уход за ранеными бойцами. Оглядывая своих новобранцев Ксения даже произнесла пламенную речь и посетовала, что не может сама возглавить и лично принять участие. Доброволицы смущенно поклонились своей государыне. Вот уехали и они. И снова и снова кажется, что все, что она сделала - это капля в море, а настоящего, чтобы изменить историю России 16 века не делается. Как жительница 21 века Ксения не считала рождения наследника настоящим делом. Тем более, что у Ивана и так уже двое есть. Рождение детей было само собой разумеющимся... А Иван Васильевич получил две шокирующие новости. Во-первых об измене Магнуса, никак не ожидал такого русский государь. Вторая новость не была столь печальной, но это не делало ее менее необычной. Сообщили, что приехал первый взвод бродячего военного лазарета с сестрами милосердия. Сначала Иван подумал о плохом, а оказалось, что эти бабы и девушки призываны ухаживать за ранеными воинами. Конечно, в стане русских были лекари, но их мало и не могли всем оказать помощь. А тут дело заспорилось... Иван Васильевич догадывался кто автор этой идеи, но не знал, как к ней относиться. С одной стороны, да, уход за воинами лучше, и выздоравливаемость больше, но с другой стороны, когда Ксения угомонится? - А еще одна новость, - сунулся в царский шатер посыльной, - Можно, государь Иван Васильевич? - Говори! - кратко разрешил Грозный - "Языка" привели. Это пленник из стана неприятеля, который сможет много интересного рассказать. - Ну так веди его! - Не можем пока, государь. Этот басурман в плохом состоянии, вот его и отвели в лазарет подлечиться. Он все головой крутит и удивляется, как здесь оказался. - Еще бы не удивляться, - усмехнулся царь. Недавно он получил письмо от жены, где они ни словом не говорила о своих планах. Иван догадывался, что после ссоры она боится делиться своими мыслями, но все же, что ответить? И еще эта странная орфография. "Чем дальше в лес, тем больше дров, - думал Грозный, - И как будто Ксения не из нашего века и не из нашего мира. Может оно...Даже страшно представить". Царь не подозревать насколько близко он подошел к разгадке, но думать о жене было некогда, война требует большого внимания.