Царица

Ксения с трудом привыкала к новому положению. Внешне жила как на автомате, делала все, что ей скажут. Но в душе долго раздумывала над своей новой долей. Что ж, царица? А если попробовать переменить судьбу страны? Что ей бы больше всего хотелось? Попаданка понимала, что реальная власть у нее будет ограничиваться над женской прислугой дворца и ближними боярынями и дворянками, но не больше. Там по мелочам, готовить одежду мужа и детей, раздавать милостыню… что там еще? Но девушка не была готова к роли теремной жены, хотя бы потому что большую часть жизни провела вольной и сознательной. А, значит, можно попытаться воздействовать на страну через мужа. Ивана Грозного! Даже страшно подумать! Получится ли у нее? Должно получиться, иначе жизнь не в жизнь будет! Так, давай еще раз подумаем, что нам больше всего нужно – размышляла сама с собой Ксения. Женской свободы? Нет, на это Иван не пойдет, по крайней мере, пока они молодожены. Технического прогресса? Но девушка сама слабо представляла что и на чем строится. Одно дело пользоваться готовыми машинами, и другое – сконструировать их с нуля. Хотя можно и намекнуть… Но не в первую брачную ночь же. Политика? А что она в ней смыслит? Может попросить ввести новую моду? А что это изменит в стране, ведь царицы те же затворницы? Может попросить строить бесплатные школы, открыть институты? Похвально, но не так интересно. Пока. Какие там еще реформы важные? А время идет, скоро свадьба. Мамки и няньки заметили, что боярышня все дни ходит задумчивая. По естественному женскому любопытству, да и по беспокойству, не навредил ли ей какой черный глаз, спрашивали девушку, почему она такая. - Думаю о своей новой жизни, - честно отвечала Ксения, - Быть царицей – большая честь, а мне не хотелось бы опозориться. Мамки и няньки уверяли свою подопечную, что ей не о чем беспокоиться, она не ударит в грязь лицом перед государем, что она чиста перед ним и Богом, что у нее прекрасной воспитание. На все эти утешения Ксения с трудом удерживала усмешку, не рассказывать же, что у нее на самом деле на уме? А вдруг не получится, тогда будут еще корить за хвастовство. - Не каждая девушка становится царицей и не каждый год, - отвечала она своим прислужницам, - Поэтому мне волноваться простительно. - Да, конечно, - только и вздыхали женщины. В день свадьбы Ксения прожила как в чаду. Она почти не чувствовала как ее мыли в бане, наряжали, надевали украшения и повели в церковь. Только в соборе она как бы пришла в себя и перепугалась: «Через несколько минут я – жена Ивана Грозного! И ведь ничего изменить нельзя. Дай мне, Боже, быть такой царицей, каких на Руси еще не было, и чтобы при мне чужеземцы на Россию дивились и завидовали.» С таким патриотическим настроением больше похожим на жертву, чем на ожидание семейной жизни, девушка стояла рядом с женихом-царем. Да только брак у Ивана не первый, не второй, и, увы, не третий, а по законам Московской Руси, никто не имел права жениться больше 3-х раз. Митрополит и высшие церковники Грозному согласия и благословения на брак не дали. Но мы царь или кто? И Иван Васильевич нашел покладистого священника, пусть и невысокого рангом. Всего этого Ксения не знала, да и было ей не до того. Ей было все равно, кто венчает и как. А вот с кем и что ждать от этого брака, ее очень даже интересовало. Боярышня-попаданка всю процедуру венчания про себя молилась, прося послать силы выдержать с честью брак и выполнить свою программу. Она умудрилась провести в молитвенном полутрансе почти все венчание, машинально отвечая все, что от нее требовалось по обычаю. Опомнилась только, когда священник объявил брак свершившимся и велел жениху и невесте поцеловаться. Ксения вздрогнула и повернулась. Но грозный царь, едва коснулся ее губами. Зато спросил: - Ты чего, Ксения, все венчание стояла как неживая? - Я о России молилась, - так же шепотом отвечала новоиспеченная жена. - Вот как? – удивился царь, - А почему не о себе? - Так я же теперь не только мужняя жена, но и как царица, всей стране принадлежу, царь-батюшка, - скромно отвечала Ксения. - Я сразу почувствовал, что ты будешь хорошей царицей, - ответил ей новобрачный. Вот и брачный пир. Иван вопреки своему радостному личному празднику сидел грустным и сумрачным. О будущем ли задумался? Мучают невинно убиенные? Или какая дума на сегодняшний день гложет? Ксении хотелось расспросить и утешить мужа, но не здесь же при всех? А кусок в горло не лез, на пляски и песни, развлекающих их прислугу, она смотреть не могла. Царица только незаметно ласково и ободряюще погладила мужа по руке, мол, не печалься, прорвемся. Какой-никакой, а муж. И не просто муж, а такой, с помощью которого…. Только как подступиться? Сразу после пира что ли? … Когда все же супруги остались одни, Иван, чувствовавший весь пир немой вопрос, рубанул рукой в воздухе: - А Кирилка-то Велимьянов! Изменник-изменником оказался! Надо будет завтра, не мешкая, Малюту Скуратова позвать, пусть Кирилку поучить по-своему! Ксения задрожала. Вон он, Иван, как он есть. - Не торопись, батюшка, Иван Васильевич, может Кирилл ни в чем не виноват, а ты зря христианскую душу погубишь! - Не виноват! Ты, Ксения, добра, но и наивна безмерна! Кто же сам себя без палача виновным признает?! А я знаю бояр! - И все-таки, надо бы сначала следствие провести, и если докажут, что Велимьянов виноват, можно и наказать по закону. А если невиновен, то отпустить. Иван хмурил брови, но Ксения решила рискнуть. - Я слышала, что тебе самому кошмары снятся, снятся казенные тобой подданные и обвиняют. А если проведешь следствие, и казнишь Кирилла за дело, то совесть будет спокойна. И если отпустишь, как невиновного – то тем более. Тебе, что, хочется, усиливать свои кошмары! - Да за это время он может многое совершить! – продолжал бушевать царь. - А если посадить на время следствия под домашний арест? И необязательно дома, а там, где слуги ему не сочувствуют? - Да, у тебя, девка, губа не дура, да и голова тоже, - Иван начал немного успокаиваться, но Ксения не поняла, победила она или нет, а Иван Васильевич решил сменить тему, чтобы отвлечь и успокоить молодую жену, - Я о свадебном подарке совсем забыл. Проси, чего хочешь. - Чего я хочу? – Ксения даже растерялась, казалось, все ее задумки перемешались в голове, - Да много чего хочу, в девках я помечтать любила, и сны снились небывалые, но как будто все на самом деле, - Ксения специально тянула время, чтобы собраться и на что-то решиться. - Да я понимаю, но сказку сделать былью не могу. Ковер-самолет, сапоги-скороходы, наливное яблочко на серебряном блюдечке не достану, - усмехнулся царь, - Может украшение какое дорогое хочешь? Или платье небывалое? Или пряники сахарные? - Так, да не так… Я вот хочу… - что попросить, момент настал? Разрешение носить брюки? Открыть институт? Пригласить Деда Мороза, в конце-концов? Как трудно существенное придумать! Вот тебе и царица! - Я хочу… театр, - вдруг сказала Ксения, но сама себя укорила, тоже тебе подарок, как можно, лучше бы реабилитацию казненным попросила, но как тогда подобрать слова, чтобы не разгневать Ивана Грозного? - Театр? – удивился муж. - Ну да…, - и Ксения коротко рассказала, что она имела ввиду, - Я в какой-то иноземной книжке вычитала, они так развлекаются. Вот и мне мечталось. Только пусть покажут что-то русское родное, сказку какую-нибудь, или из истории нашей что-нибудь. И пусть наши не очень умеют играть, но все артисты тоже буду наши русские, а не заезжие иноземцы. - Да, загадала ты мне задачу, - вздохнул Иван, - Но что не сделаешь ради молодой красивой и разумной жены. - А еще царь-батюшка, хочу, чтобы мои подружки тоже там были, и мы могли и смотреть и общаться вместе, и чтобы были все семьями, чтобы никому обидно не было. - Хорошо, что-нибудь придумаем, - смеялся Иван, - Но это будет не завтра, нужно время на подготовку. А пока… Иван Васильевич посмотрел на молодую жену, а потом прошелся по комнате и потушил все свечи и светильники…