Save my soul 2. Say "I love you".

Холодный свет больничных ламп светил в глаза. Сначала Вейлон подумал, что умер и оказался в Раю или мучения продолжаются, но потом открыл глаза шире и понял, что находится в больничной палате. Вокруг не было никого, только на прикроватной тумбочке стоял букет белых цветов. Воспоминания о произошедшем с Эдди вернулись, наполняя голову тягучим мутным киселём. Мужчина посмотрел по сторонам, приподнялся, морщась от боли, глянул вниз и увидел левую руку в гипсе. По рукам вверх тянулись многочисленные ссадины и синяки. «Капец», - подумал Вейлон, садясь на кровати. Из коридора его увидела медсестра и зашла в палату. Симпатичная девушка в белом халате тепло улыбнулась: -Наконец вы пришли в себя. Как вы себя чувствуете? – она оглядела его пристальным взглядом. -Пока не понял. Где я? Сколько я тут валяюсь? Что произошло? – спросил Вейлон, ощупывая голову, будто той могло не оказаться на месте. -Вы в больнице. Вас привезли два дня назад. У вас многочисленные ушибы, перелом руки и сотрясение, поэтому не делайте резких движений, а я позову врача, - девушка упорхнула за дверь, оставив Парка переваривать информацию. Значит, Эдди вызвал 911, он пролежал без сознания два дня. Где тогда Глускин? В тюрьме или в психушке? Что делать дальше? От этих мыслей голова закружилась, и к горлу подступила тошнота, поэтому Парк решил лечь обратно и дождаться врача. Тот не заставил себя долго ждать. Врачом оказалась женщина средних лет с холодным взглядом специалиста, тонкими губами и пробивающейся сединой в русых волосах. Она представилась доктором Мастерсон и рассказала ему то, что случилось: -Вас привезли позавчера без сознания. Полицейские сказали, что на вашу квартиру было совершено нападение, поэтому мне придётся сообщить копам, что вы пришли в себя, чтобы они взяли ваши показания, - во время разговора она осматривала Вейлона. – Вам повезло, что ничего серьёзного, кроме сотрясения и перелома, нет. Сначала мне показалось, что на вас нет живого места. -Повезло, - отозвался Парк, морщась от боли, когда доктор Мастерсон дотрагивалась до него. -До завтра придётся оставить вас тут под присмотром. Поговорите с полицией и, если всё будет хорошо, то вас выпишут, - заключила женщина. -Ко мне никто не приходил? – спросил Вейлон. -Мужчина со шрамами на лице привёз ваши вещи и пробыл с вами какое-то время в первый день, а больше никого не было. -А можно мне мой телефон? Хочу позвонить, сказать, что со мной всё в порядке. -Вы можете позвонить из регистратуры. Лиза вас отвезёт. Пока вам лучше не ходить самостоятельно. Программист посмотрел на медсестру. Ему совсем не хотелось ездить в инвалидном кресле, но он решил не спорить. Не известно, что там думают полицейские, поэтому лучше быть паинькой. -Хорошо. Спасибо, - сказал Парк. Доктор Мастерсон обещала вернуться с полицейскими, а Вейлон позволил отвезти его к телефону. Номер Глускина всплыл в голове без труда, и это несказанно радовало. Вейлон прижал трубку к уху, но не успел услышать даже гудков. Женский голос на другом конце провода сообщал, что данный номер не обслуживается. Это заставило Парка занервничать. Неужели его худшие опасения оправдались? Глускин в тюрьме. Миловидная Лиза пыталась как-то его приободрить, но Вейлон думал о другом. Ему оставалось только дождаться копов и всё узнать. Офицеры приехали буквально через час. Они появились в палате вместе с доктором Мастерсон. Выглядели довольно дружелюбно и пытались узнать, что Парк помнит. Пришлось сказать, что он вернулся домой, увидел дверь незапертой, прошёл, а потом его огрели чем-то по голове, и он отключился. Звучало очень правдоподобно. Офицеры спрашивали, видел ли он нападавших, но Вейлон сказал, что никого не успел разглядеть. Затем он осторожно сказал: -Я приходил в себя один раз. Там был мой друг, он пытался мне помочь. Что с ним? -Эдди Глускин? -Да. Мы снимали квартиру пополам, - совершенно обычно ответил Парк. -Он и вызвал 911. Сказал, что приехал домой, а там такое. Мы поддерживаем с ним связь. -Он в порядке? -Да, в полном. Наконец, Вейлон расслабленно выдохнул и опустился на подушки. Значит, Эдди смог придумать какую-то историю. Странно, но мужчина чувствовал облегчение, несмотря на то, что маньяк- псих остался на свободе, и кто знает, что может случиться дальше. -Мы будем держать вас в курсе расследования, - офицеры закончили разговор и покинули палату, о чём-то разговаривая с доктором Мастерсон в коридоре. До конца дня Глускин не звонил и не приезжал в больницу. Парк лежал в кровати, погружённый в свои мысли. Где-то на заднем плане по телевизору показывали новости, но ни о маньяках, ни о чём-то таком, в чём мог принимать участие повторно сошедший с ума бывший пациент Маунт–Мессив, не говорили. Вейлон уже успел подумать обо всём на свете. О том, что Эдди злится на него из-за Лизы, о том, что чувствует свою вину и не показывается на глаза (что ему не свойственно) или ничего не помнит и действительно думает, что в квартиру ворвались грабители. Только почему он поменял номер? Не заметив как, Парк забылся беспокойным сном. Автобус ехал по улицам бесконечно медленно, будто пытался отсрочить тот миг, когда Вейлон попадёт домой. Он сидел в середине салона и смотрел на проносящиеся за окном здания и машины, хотя его мысли оставались такими же далёкими от реальности. Утром мужчину выписали из больницы, но Эдди не приехал и не позвонил. Вейлон думал, что ждёт его дома, что будет дальше, но от тяжёлых мыслей начинала болеть голова. Люди смотрели на него удивлённо и сочувственно провожали взглядом. Выглядел Парк не лучшим образом, но после Маунт-Мессив всё было ещё хуже. Оказавшись перед домом, Вейлон посмотрел на окна их квартиры, но не увидел ничего. Впрочем, его удивило, что на окнах не было штор. Мужчина помнил, что Глускин разделался с ними не лучшим образом, но неужели до сих пор не успел повесить. Лифт вёз его так же медленно, норовя отсрочить каждую секунду. Перед квартирой оказалось чисто, замок легко открылся, и Парк, вдохнув полные лёгкие воздуха, вошёл в прихожую. Его встретила оглушающая тишина и холод. Мужчина включил свет, машинально посмотрел на обувную полку, но туфель Глускина там не было. Скинув кеды, Вейлон прошёл в гостиную и замер, оглядывая комнату: сломанной мебели не было, так же, как части вещей, занавесок и всего того, что могло бы напоминать о Глускине. На удивление, компьютерный стол и компьютер остались целы. Пахло моющими средствами, несмотря на то, что комната была хорошо проветрена. Лишь на обивке дивана Парк увидел несколько не отмывшихся пятен крови. Вейлон прошёл в спальню, но тут картина была такой же: вещи убраны, отсутствовал злополучный ночник, который чуть не ослепил программиста. Парк открыл шкаф и уставился на пустые вешалки, на которых обычно висели костюмы Эдди. Полки с майками и бельём тоже пустовала. Мужчина проглотил вязкую слюну и отправился на кухню. Ему казалось, что квартира пустовала не один год, хотя с того события прошло всего три дня. Только тут он нашёл ответы на свои вопросы. Посреди стола та самая статуэтка, которую они привезли из Египта, и которая каким-то чудом осталась цела. Рядом с вазой лежал свёрнутый лист бумаги. Предчувствуя неладное, Вейлон взял его и развернул, узнав ровный и красивый почерк Глускина. «Надеюсь, ты сможешь простить за то, что я сделал. Думаю, теперь я всё понимаю. Со мной всё в порядке. Береги себя». Подпись – Эдди. Парк пробежался по письму несколько раз, записывая на жёсткий диск в своей голове прочитанное. Мужчина сел на стул и огляделся. Глускин его бросил, оставил в покое, ушёл из его жизни. Разве мог Вейлон мечтать о чём-то другом? Несколько месяцев он надеялся, что бывший пациент лечебницы для душевно больных, исчезнет, и вот, наконец, это произошло. Только на душе было паршиво и горько, а холод пустой квартиры вновь напомнил ему об одиночестве. -Ты идиот, - сказал Парк, и слова прозвучали слишком громко.