Tower Bridge

С самого утра лил дождь – и так уже неделю, будто город не знал никакой иной погоды. Впрочем, она полностью совпадала с настроением доктора Ватсона. Будь на улице солнечно, Джон точно убил бы кого-нибудь. Он был солдатом, ему было не привыкать терпеть боль, тугим комком загонять её глубоко в себя, не позволяя прорваться наружу. Он смог выдержать все, даже соболезнования миссис Хадсон. «Так ужасно терять кого-то настолько близкого. Вы ведь так и не успели сделать бедному мистеру Холмсу предложение», – проговорила добрая женщина, вытирая повлажневшие глаза. Джон даже сумел – хотя это далось с трудом – искренне поблагодарить её за разрешение остаться на Бейкер-стрит ещё на пару месяцев. «Кто-то настолько близкий». Она не могла даже вообразить, насколько острой и невыносимой для Джона стала эта потеря и сколько раз он пожалел о том, что не мог занять место Шерлока, уберечь его от смерти. Оставаться в живых всегда тяжелее, чем уходить, но видит Бог, Холмс со своей холодной рациональностью справился бы с этим лучше. За несколько секунд, что длилось падение, Ватсон потерял все: друга, смысл, само желание жить. Человек, которого Джон видел в зеркале, постарел лет на десять и теперь едва ходил даже с тростью. Благо душевные терзания помогали не замечать бесконечную боль в ноге. В армии он приучил себя делать все от него зависящее, несмотря на голод, жару или холод, раны и усталость. Отчего-то на войне подобная концентрация на приоритетных задачах давалась проще. Наконец, случилось то, чего так желал ему психотерапевт. Жизнь Джона стала ординарной. Ничем не отличимой от жизней других людей. Теперь в ней была предсказуемая работа пять дней в неделю, на которой хотелось пристрелить каждого второго, и пустая квартира, в которой хотелось застрелиться самому. Вот и сейчас он с тоской возвращался домой с работы, которую ненавидел. Ботинки и штаны до колена промокли, отчего нога вовсе перестала гнуться. Мимо, не сбавляя обороты, промчалось въедливо-жёлтое такси, обдав Ватсона грязной водой. – Прекрасно, – пробормотал он, крепче сжимая палку в руке. Дождь, похоже, убедился, что Ватсон уже достаточно вымок, и понемногу утих к тому моменту, как доктор добрался до дома. Оставляя мокрые следы на лестнице, Джон кое-как взгромоздился по ступенькам в гостиную и только потом задумался, сколько раз провернул ключ в замке. Они с миссис Хадсон всегда запирали на два оборота, а Шерлок считал, что и одного более чем достаточно. – Показалось… – он стянул насквозь промокшую кожаную куртку и небрежно накинул её на уголок двери, чтобы быстрее просохла на сквозняке. Его жизнь стала до тошноты предсказуемой без Шерлока. Раньше его бесило, что беспокойный сосед переворачивает все вверх дном, а теперь – то, что все вещи остаются на своих местах, как будто квартира… тоже умерла вместе с Холмсом. Его раздражали стопки книг, стоящие у кресел в том же порядке, что неделю назад, и если бы не нога, Джон подошёл бы и пнул их, расшвыряв по полу. Раздражали лампа и торшер, застывшие у дивана, на котором так любил отдыхать Шерлок и на котором он сам теперь проводил почти каждую ночь потому, что нестерпимая боль в ноге не давала подняться в спальню. Впрочем, спать он почти не мог, стоило лечь и закрыть глаза, перед ними вставали самые разные воспоминания, связанные с Холмсом. Кроме того, Ватсона раздражали подушечки миссис Хадсон в кресле и даже сломанный вентилятор на кухне, до которого у него никак не доходили руки. Предметы на каминной полке – и те до единого стояли на своих местах. Этот вечер отличался от предыдущего разве что тем, как комнату от окна перечеркнул изломанный красноватый луч садящегося в тучи солнца. Ватсон кое-как обсушил волосы, разделся – сухими остались только боксеры, даже поясной ремень был влажноват – и лёг на диван, натянув на себя клетчатый плед. Несмотря на утомление сон уже привычно не шёл. Ватсон обвёл взглядом комнату и подумал, что миссис Хадсон точно расстроится из-за мокрого ковра. И когда только с него успело натечь столько воды? Ватсон прикрыл уставшие глаза, начиная понемногу согреваться, и тут же встряхнулся. Нельзя спать на закате, впрочем, Холмс назвал бы это антинаучными предрассудками и посмеялся бы над другом. Взгляд сам собой скользнул к противоположному концу комнаты, чтобы встретиться с двумя пустыми глазницами. Сердце Джона забилось громче, когда он с удивлением оценил точёный профиль вместо безносого фаса. Ватсон внутренне похолодел. Вроде бы все было как обычно. Вещи лежали на своих местах, но не нужно было обладать невероятной памятью и наблюдательностью Шерлока, чтобы заметить – не совсем так, как Джон оставил их утром. Возможно, миссис Хадсон затеяла уборку и просто вытирала пыль, но это отчего-то ни капли не успокаивало. Ногу болезненно задёргало, Ватсон попытался поджать её и сесть, что было не так-то просто. Кто-то был здесь. Ходил по этой комнате, брал вещи и что-то искал, но аккуратно, стараясь не оставить следов. Кому это могло понадобиться? Сразу же вспомнилось, скольким опасным людям они с Шерлоком успели перейти дорогу. Джон дотянулся до трости – вероятно, своего единственного оружия. Если гость успел так вдумчиво все обыскать, у него нашлось бы время достать ключ от оружейного сейфа и извлечь оттуда пистолет. Не было никакой гарантии, что он здесь один, а грабитель ушёл. Что, если он затаился на кухне или тихонько орудовал в спальне все это время? Джон приложил все силы, чтобы выглядеть как обычно, так, словно решил налить себе горячего чаю от простуды или просто попить воды. Тяжело опершись на трость, Ватсон встал и с первого же шага запнулся об угол журнального столика, который, судя по отметинам от ножек, был сдвинут на пару дюймов. Квартира казалась чужой, Джон будто попал в совершенно незнакомое место. Слух обострился до предела, готовый уловить щелчок снятого предохранителя или неосторожный вздох, – находясь в стрессе, люди всегда дышат непозволительно громко. «Где миссис Хадсон? – напряжённо подумал Джон. – Ей пора бы уже прийти… если только…» – воображение с ходу нарисовало худшие сценарии, все то, чего он навидался во время войны – захват заложника, пытки… Смерть. Ему даже почудился запах крови, но нет, показалось. Он со всей осторожностью вошёл в кухню, внутренне готовясь к нападению, но там было пусто. Развернувшись так, чтобы иметь максимальный обзор, Ватсон плеснул себе немного воды из графина с серебряной монетой на дне и действительно выпил. Во рту совершенно пересохло, а в горле першило – видимо, он действительно простыл, но думать об этом сейчас было некогда. На проверку первого этажа ушла ещё пара минут. Ватсон откашлялся, прочищая горло, но ком никуда не делся. Нужно было подняться наверх и проверить все там. Он подошёл к лестнице и стиснул зубы. Превозмогая боль и наваливаясь спиной на стену, он начал взбираться вверх. Даже пулевое ранение стерпеть было проще. Боль накатывала сильнее с каждым разом, нога дрожала от напряжения и норовила подвести. Ватсон просто не мог поверить, что неделю назад был способен свободно ходить без трости и даже бегать, когда приходилось. Первым делом он проверил свою спальню, в которой не ночевал уже дней пять, и нашёл там ту же картину, что и внизу. Кто-то явно побывал здесь – кровать была заправлена не так, как привык Джон. Под ней как обычно стояли коробки, заготовленные на случай переезда на другую съёмную квартиру, хоть что-то осталось нетронутым. Вздохнув, он постарался набраться смелости и войти в спальню Холмса. Майкрофт не стал забирать вещи брата, так что там все осталось так же, как было при жизни Шерлока. Беспорядок, скошенная набок рамка с периодической таблицей элементов, шторы на окнах. Даже запах был такой, словно владелец вышел всего пару минут назад. Проверив шкаф, Ватсон остановился перед кроватью, готовый поверить в нереальность происходящего и жестокие игры собственного воображения. Опасность миновала. В доме было пусто, а миссис Хадсон, должно быть, встретила по дороге кого-то из знакомых и потому задержалась. Он вытер пот со лба тыльной стороной ладони и позволил себе немного расслабиться. На сведённых плечах как будто лежал непосильный груз, на ногу практически невозможно было опереться, и в висок с тупым упорством тарана долбилась мигрень. Шорох… Единственное место, которое он не проверил, – под кроватью. Прежде чем Джон успел что-то предпринять, тонкие сильные пальцы впились в больную ногу как раз в том месте, где пульсировал так и не прошедший до конца рубец. Вспышка боли на миг ослепила Джона. Жёсткие руки с невероятной силой дёрнули его за ноги, опрокинув на спину. Ватсон не успел толком сгруппироваться и сильно ударился затылком об пол. Вероятно, он даже отключился на пару мгновений, потому что не понял, как нападающий оказался верхом на нем, прижал запястья к полу, практически обездвижив. Когда взгляд перестала застить багровая темень, Джон не узнал того, кто склонился над ним с перекошенным от ненависти лицом, а потом не поверил собственным глазам. Это просто не мог быть Шерлок. Откуда только взялась эта бешеная ярость, с которой он набросился на Джона? Острое жёсткое колено надавило на больную ногу, заставив Джона заорать и попытаться сбросить Холмса. В него словно дьявол вселился. Детектив, казалось, вот-вот переломит ему хребет, размозжит череп об пол, перегрызёт зубами глотку. Джон видел оскаленные зубы – неестественно белые и острые – буквально в дюйме от своего лица, прежде чем они впились в челюсть. Холмс с остервенением дёрнула головой из стороны в сторону. Ватсон зажмурился и не видел, как Шерлок вырвал кусок плоти из его щеки, и только почувствовал, как по шее потекли влажные струйки. – Джон, – донёсся до него такой знакомый голос. – Джон, прошу тебя… На пылающий лоб легла прохладная узкая ладонь. Ватсон приоткрыл глаза, поморщился оттого, как поплыли обои над диваном при взгляде на них, и от вкуса крови во рту – похоже, щека была сильно прикушена. – Врач сделал тебе укол, сказал, жар будет спадать, – голос звучал взволнованно, но Джон слушал бы его без конца. – Я сходил за лекарствами и заварил чай. И я… ужасно виноват перед тобой…