Tower Bridge

Дождь… В Лондоне дождь – это что-то само собой разумеющееся, как Биг-Бен, Тауэр или музей восковых фигур мадам Тюссо. Холодные капли рассыпаются по крышам и мостовым, пузырятся в лужах и стучатся в стёкла домов, разлетаются брызгами из-под дворников спешащих куда-то машин. Кожаная куртка, обработанная водоотталкивающей пропиткой, набухает от воды, становится тяжёлой и совсем не греет. Ватсон не сомневается, что совсем скоро даже его ремень из плотной свиной кожи можно будет выжимать. Однако он продолжает упрямо сжимать ручку зонта, бесполезного в такую собачью погоду. Под этим зонтом неподвижно стоит Шерлок. Уже четверть часа как он замер в паре шагов от молодого человека, которому уже все равно. Блондин лежит, раскинувшись прямо на асфальте, и неотрывно смотрит в затянутое тучами небо. Вода заливает его немигающие глаза, полощет светлые волосы, вместе с ручейками расползшиеся по земле. Дождь уже смыл всю кровь, и в разрезах на коже проглядывают мышечные ткани. Джон видит семь колотых ран, нанесённых, вероятно, одним и тем же ножом примерно с одинаковой силой. Методично: в грудь, живот, шею… Скорее всего, патологоанатом насчитает больше десятка ударов. Пальто детектива потемнело от влаги, а волосы улеглись словно набриолиненные, но он будто не замечает этого. Ватсон многое отдал бы за то, чтобы проникнуть сейчас в его мысли, чтобы увидеть метод дедукции изнутри. Быть в Шерлоке – такая заманчивая мысль. Ватсону не нужно оборачиваться, чтобы знать – прямо позади него, в переулке, виднеется надбитая вывеска отеля на час, и одному Богу известно, почему он до сих пор не взял Холмса в охапку и не отнёс туда. Однажды – в такой же дождливый ветреный день – подобное уже случалось. Джон просто затолкал не сопротивляющегося, но и не помогающего ему сыщика в такси и увёз на Бейкер-стрит. Ватсон винит во всем ливень, он давно это заметил, но так и не смог выпытать, что же заставляет Шерлока стоять под дождём. Все, что он может – это стоять вместе с ним. Кажется, он уже начинает расчленять монотонный стук капель на разные звуки. Вот порыв ветра швыряет целую пригоршню воды на натянутую ткань зонта. Из забитой водосточной трубы звонко вырывается тугая струйка. С жестяным звуком дождь барабанит по площадке пожарной лестницы и крышкам мусорных баков. Безуспешно, бессильно долбится в закрытые окна. – Можем идти, – голос Шерлока настолько тихий, что шелест капель почти заглушает его. – Джон, ты чего застыл? – Задумался, – оправдание находится само собой, а губы невольно растягиваются в улыбке. Умеет же Холмс поставить все с ног на голову. Теперь Джону и самому чудится, будто бы это он, а не Шерлок стоит тут битый час, уставясь перед собой в ожидании, когда блондину наконец надоест прохлаждаться, он поднимется и сам отведёт их к своему убийце. Холмс треплет волосы пятерней, безошибочно переходит через дорогу и останавливается перед дверью отеля на час. Ватсон привычно не спрашивает, как сыщик узнает обо всем наперёд. Наверное, Джон не удивится, скажи ему кто-то, что Шерлок знает все мысли партнёра заранее, ещё до того, как он успеет их подумать. Если кому и под силу залезть в чужую голову, то только Холмсу.