Рассвет Империи. Часть II: Evil Inside

— Они убивают джедаев, — тихо сказал Ален старосте. Тот кивнул, печально пошевелив тентаклями. — Можно ли что-нибудь сделать? — Мы уже отправили к Храму спасательный отряд и пожарных. Их перестреляли на подходе, — просто ответил тот. — Мастер, вы можете помочь? Ален помотал головой: — У меня нет Великой Силы. Это было условием освобождения, — объяснил он, не соврав ни словом. — Но боевой опыт-то есть? Авось, сможете руководить местной милицией против белых психов? Задачка не из лёгких; местным дозволялось иметь оружие не сложнее кинетического. Впрочем, как раз против клонов это могло обернуться преимуществом. Белый доспех превосходно берёг от лазерных разрядов, мог смягчить удар светака, но он просто не был рассчитан на банальные, морально устаревшие пули. Если использовать нарезное оружие... — Пожалуй, смогу. Но я ничего не гарантирую — я не Чёрный Маршал, в конце концов. — Война вообще не место для гарантий, — мудро ответил староста. — И даже Чёрный Маршал, говорят, выигрывал не всегда. «Но никогда не проигрывал», — мысленно дополнил вышедшего экзота Ален. Ему следовало стремиться к тому же самому: если не выиграть, то хотя бы не проиграть и дать возможность эвакуации максимально возможному числу потенциальных жертв. Что самое смешное, это было первое сражение, в котором он выступил командиром. Он прожил больше тысячи лет, он прошёл сотни войн, и вот — внезапно, такое странное боевое крещение. Доселе Алену доводилось быть координатором, направляющим людей по чужому плану; вождём и живым богом, во имя которого сражаются; наконец, простым рядовым солдатом, знающим своё место и свою задачу — и только. Теперь предстояло на практике выяснить, могут ли опыт со смекалкой заменить знание стратегии и тактики. — Нель, вы меня слышите? Постарайтесь, пожалуйста, отвлечь на себя хотя бы часть атакующих. Я всё-таки надеюсь, что в Храме остался хоть кто-нибудь подлежащий спасению, а не похоронам. — Вас понял, магистр. Думаю, остался, если здесь используют ту же технологию... хранения. Капсулы очень крепки, они могут выдержать удар, нанесённый со всей Силы отчаявшимся... пациентом. — Будем надеяться, они выдержат и несколько авиабомб. — Авиа? — Да, бомбили с воздуха. Удачи. И да пребудет с вами наглость и самоуверенность! — И с вами, магистр! Эту весёлую присказку — замену обычному «Да пребудет с вами Сила» — придумал Алек[1]. Ещё до падения, конечно. Куда же он пытался увести за собой джедаев? Кого тогда атаковали Нео-Паладины? Вроде даже не Тарис... В любом случае, Совет отказал. И прибавил, что это «наглое и самоуверенное надругательство над идеалами Ордена» которое «отвергает сама Сила». На что, собственно, Алек и ответил: — Перефразирую, хорошо: все, кто готов ругаться над идеалами — за мной! И да пребудут с нами наглость и самоуверенность, коли в Силе отказано. «Да, так и сказал. Весёлый был парень, этот Алек, пока не...», — магистр вздохнул и переключил режим передатчика в многоканальный, выведя на малый экран панораму поля будущего боя. Вот, кстати, Алек тоже не был ведь полководцем, пока жизнь да Реван его не заставили. А ведь справлялся же, и достаточно неплохо, чтобы многие ключевые победы движения отдавали ему, а не его ныне легендарному наставнику. Значит, и Ален, может быть, справится. «Но кто теперь помнит те победы? Популярной истории нужны прекрасный и благородный светлый победитель и павший во мрак побеждённый неудачник. Живые люди ей ни к чему». Ни в одном сериале, ни в одной книге Алек не скажет таких вещей; он будет пафосно и мрачно бухтеть исподлобья о ненависти и боли. «Может, впрочем, и к лучшему. Я бы тоже не хотел попадать в такие сериалы и такие книги». — Центр, приём! Милицейские войска готовы. — Центр, приём! Клоны идут за мной, как миленькие. «Плохо, когда нельзя отвечать всем одновременно. Плохо без Силы.» — Ждите сигнала. Повторяю: ждите, — он перещёлкнул на Неля и отдал первый настоящий приказ в этой битве: — Веди их к каньону, сейчас перешлю маршрут. Там уходи в сторону. Их встретят...

***

Тяжело дыша, Олин сел на полу, держась за грудь. Раны не было — осталась только прожжённая выстрелом дыра в одежде. — Что это было, Дива? — требовательно вопросил он. «Вот что значит — профессионализм!» — Я... я не знаю, — ответила Падме. — Я просто очень, очень захотела, чтобы вы не умирали. Это было бы так неправильно. Так несправедливо. Никто не должен умирать вот так — некстати, бесславно, бесчестно, бессмысленно. А дальше оно само. — Полагаю, Диве выпала редкая удача стать матерью Одарённого, — заметил Органа, ласково усаживая её на покрытое облезлым ковром кресло возле мусоропровода. — А вам, рыцарь — редкая удача выжить вследствие случайной вспышки Силы у нерождённого ещё младенца. — Но это тёмная техника! Только ситхи могут целить без согласия исцеляемого![2] Всё сочувствие, какое у неё было, испарилось в один миг. Зато вернулось глухое раздражение на этого невыносимого зануду. — Если госпожа Ретрак будет так любезна и даст мне свой бластер, я со всем светлейшим уважением исправлю ошибку, которую мой эмбрион допустил исключительно по своему понятному неразумию, — сквозь зубы процедила она. — А если вам этого неугодно, то уж и не извольте нам с ним пенять. Знакомый уже смех сухим горохом просыпался где-то над ухом. И вот так с чудесами всегда. Ты их творишь, стараешься... а благодарность? Хорошо, если под арест не попадёшь «И всё-таки — кто вы? И что вам нужно?» Её тряхнуло запоздалым испугом: а что, если это дух, желающий воплощения? Если он выбрал для этого кого-нибудь из близнецов? Ой, да сдались они мне!.. Они инструмент, проводник, не более того. Моё воплощение ещё только ждёт своего часа, — загадочно ответил голос. — Я ведь сказал: мне нравятся набуанские девочки. Тем более — набуанские девочки, попавшие в безвыходную ситуацию «А моя ситуация безвыходна?» Как бы ответить... твой муж был создан, как сосуд для древнего и злобного духа, но и твои дети сойдут ему за план "Б"; твой сильнейший союзник с перепугу натворил таких делов, что едва ли сможет расхлебать их в ближайшие лет десять; твои друзья, товарищи и близкие в смертельной опасности, а ты можешь присоединиться к ним в любую минуту, потому что как только окончится гроза, начнётся драка за власть. Думаю, звучит достаточно безвыходно? «И ты не конкретизируешь ни один из этих пунктов, потому что чудеса нельзя использовать по своему желанию, на то они и чудеса? Превосходно. Спасибо уже за то, что предупредил. Кто бы ты ни был.» Нет, почему. Я охотно расскажу про того духа, просто чуть позже. Когда ты будешь одна. «Погоди, ещё вопрос! Как ты вышел на меня?» Случайно. Просто совпало несколько факторов, которые позволили мне проснуться и начать действовать. А потом ты сама в некотором роде позвала меня — с помощью своих детей. Они будут сильными, очень сильными. Берегись! «Сама знаю», — мысленно огрызнулась Падме. Снаружи шёл ливень. Хотя улочка была довольно узкой, за стеной воды было едва видно дом напротив. Шелти замерла у запертой балконной двери с бластером наизготовку; Органа стоял, прислонившись к трубе мусоропровода. Олин всё ещё не поднялся с пола, только сел, чтоб удобнее было возиться с комлинком. — Бесполезно, рыцарь. Пока гроза не кончится, он не заработает, — снисходительно сказал Бэйл. Он даже не пытался продолжать притворяться пьяным: не до того стало. — Кстати, кого вы так старательно искали? — Наших общих знакомых, — ответил тот, не сдаваясь и снова запуская пинг. — Кеноби да Скайвокера. — И что же они натворили? — Похитили рыцаря Оффи и, вероятно, падавана Тано и скрылись в неизвестном направлении. Предположительно, всё это было совершено по сговору с графом Дуку или того хуже. — Хуже?! — вырвалось у Падме. — Их подозревают в участии в подготовке и совершении терактов. И, вероятно, в сговоре с ситхами. Шелти сердито фыркнула. — И хотелось бы сказать, что ситхи — как чёрные мужики, исчезли тысячу лет тому назад, но нельзя, — вздохнул Органа. — Но звучит действительно бредово. Вы действительно верите в эти обвинения, рыцарь? — Моё дело не верить, а задержать до выяснения, — огрызнулся Олин. — Точно могу сказать одно: Оффи и Тано, как и Кеноби со Скайвокером, из Праксеума пропали, а всем остававшимся на Корусканте джедаям было велено начать полномасштабные розыски. За несколько часов лично я никого не нашёл, ну так и планета большая, а они не совсем идиоты. Тут сутками всё прочёсывать надо. — Интересно, интересно... — Ничего интересного, — возразил тот. — Просто война. На войне постоянно кто-нибудь предаёт. Я читал. — В "Симфонии"? — не удержалась Падме. — Нет, в "Реване", — серьёзно ответил он. О, да. "Реван" считался интеллектуальной литературой, хотя по сути уступал в осмысленности и внятности повествования даже "Симфонии". Что там, даже "Одиссее Дарагонов" и "Солнцу тёмных"[3]. Такие, как Олин, просто обязаны читать и почитать "Ревана". — И что вы будете делать, когда гроза кончится? — задал Органа последний вопрос. — Свяжусь с начальством, доложу об инциденте, извещу, что Дива ждёт одарённого, вернусь к поискам. А вы е...дьте себе трахаться, если вам так приспичило. Мне ваши постельные дела безразличны. Главное — чтоб никто не препятствовал Ордену изъять ребенка, когда тот родится. «Не дождёшься!» — Ребенок поступит в пользование сенатора Амидалы, — ответила Падме вслух. — С ней и разбирайтесь. — Значит, разберёмся. Дождь потихоньку начинал стихать.

***

Валин судорожно вцепился в меч: к ним на чердак кто-то карабкался. Кто-то одарённый. Советник Вен, напротив, оставался невозмутим. Надеялся договориться? Должно быть. Из-за двери, припёртой стулом, донёсся знакомый голос: — Всё пропало, учитель. Тут кто-то есть. Кто-то одарённый. — Ёпт, — кратко ответил другой знакомый голос. — Ну чо, вырубить и дело с концом. Наша задача важнее, не? — предложил третий. — И если нас найдут, нас убьют, учитель, — добавил первый. Валин неуверенно оглянулся на советника Вена. Тот покачал лекками: мол, сам в восторге, и громко сказал: — Генерал Скайвокер, заходите, мы ваши товарищи по несчастью. Только просветите нас, что с вами-то случилось, что вас ищут и собираются убить.