POW Пол
Стоило Сэму узнать о том, что мы разнюхали в Сиэтле, как он лично захотел на всё взглянуть. Вдруг мы что-то пропустили. Вся стая встревожилась, да и старейшины занервничали. Я и сам был в бешенстве от того что весь город провонял трупаками, но всё же больше вампиров меня волновала Михаль. Я видел, как она сжалась при виде того парня с собакой, да и увидев меня она была готова сбежать на другой конец света, но всё же во мне заговорила надежда. Я надеялся, что этот новый мозгоправ поможет ей перебороть страх. Мне нужен был результат, ведь находиться вдали от неё было просто невыносимо. Теперь я завидовал своим собратьям, ведь они могли быть рядом со своими половинками, прикасаться, говорить с ними, а я не мог. Моя наречённая бежала от меня, причиняя нестерпимую боль. Я не мог быть ей даже другом. Потому я надеялся на этого нового психолога и ожидал результата «сию же секунду». Но на следующий день к Михаль я попасть не смог. Сэм хотел поехать в Сиэтл, а Джейк скрипя зубами, поливая матом всех вампиров, решился на встречу с Калленами, точнее с Беллой и её полоумным мазохистом-трупом Эдвардом. Я бы посмеялся, но в то мгновение я пытался не заорать на Альфу, потому что был просто обязан остаться в резервации. Но кто меня станет слушать? Под строгим взглядом Сэма мне пришлось залезть в машину вместе с Джаредом, остальных мы оставили приглядывать за границами. Пол дня ушло на то чтобы исследовать город. Он провонял трупаками, что найти их логово было просто невозможно. Следы переплетались, уводили в разные стороны, а порой создавалось ощущение, что пиявки взяли нас в кольцо. Меня не переставало лихорадить, Джареда тоже потряхивало, да и Сэм побелел от едва сдерживаемого гнева. Сиэтл был оккупирован чёртовыми кровососами и нам пришлось по-быстрому сматываться. К тому времени как мы вернулись, Джейк уже ждал нас на кухне в доме Адли. Он громко пыхтел, с остервенением вгрызаясь в кекс. Думаю, он представлял вместо кекса этого Эдварда Каллена. Я ухмыльнулся. — Что узнал от Калленов? — вместо приветствия спросил Сэм. Я с тоской глянул в окно, понимая, что сегодня уже не увижу Михаль. Захотелось громко выругаться, но в присутствие Эмили воздержался. Потом выслушивать от Сэма в сотый раз о том, что в присутствии его суженной стоит хоть немного сдерживаться, как-то не хотелось. А учитывая, что подобные нравоучения не оставлялись без внимания Леа, ехидно задавливающей Альфу своими мыслями по поводу его предательства и поведения по отношению к ней, я благоразумно прикусил язык и матерился про себя. Интересно чем сейчас занята моя девочка? Наверное, возится с этим комом шерсти, вереща и причмокивая как всякая девчонка. Хотя представив, как моя саркастичная малышка сюсюкается с котёнком, я прыснул. Это выглядело ужасно комично. Сидевший рядом Джейк скосился в мою сторону и пихнул локтём в рёбра: — Совсем башкой тронулся? — крошки посыпались из его рта на джинсовый шорты, я брезгливо скривился. Дал пацану подзатыльник. — Не удивительно, что Белла от тебя драпанула. Жрёшь как свинья, — не в обиду сказано, но в этот момент Джей действительно напоминал свинью, загаживающую всё вокруг себя. Блэк опасно оскалился, являя мне белоснежные зубы с кусочками налипшего хлеба в некоторых местах. Сидевший по другую руку от меня Квилл изобразил рвотные позывы. — Реально, брат. Закрой пасть. Ты выглядишь, — парень запнулся, подбирая слова, но потом видимо плюнув на формулировку, ляпнул: — Мерзко. Блэк вскинул бровь, но скалиться перестал. Эмбри деликатно ткнул пальцем на свои губы. Джейк непонятливо отёр рот ладонью, глядя на Колла. Тот показал зубы и наш не состоявшийся герой-любовник провёл языком по своим зубам, убирая кусочки еды. Зачем я за этим наблюдал? Потерев пальцами переносицу, я снова уставился в окно. Может быть моя девочка снова шатается по лесу, жуёт бутерброды и чиркает в своём блокнотике. Надеюсь эта растеряшка снова не выронит свои лекарства. Хотя за окном мелко моросил дождь. Едва ли она сунется в такую погоду за пределы своей комнатки. Мне хотелось знать, что она делает в свой комнатушке. До зуда меж лопаток, тремора в руках. Я хотел видеть, как она медленно блуждает по комнате, читает, рисует, дёргает котёнка за уши, курит у открытого окна. Я хотел слышать её низкий бархатистый голос, от которого волоски на руках вставали дыбом и по спине бежали мурашки стекая к низу живота. Я хотел, чтобы её взгляд хотя бы на мгновение коснулся меня, чтобы я мог почувствовать собственную нужность. Потому что самому себе я уже давно был не нужен, а с тех пор как запечатлелся на Михаэль внутренний волк и вовсе ненавидит собственную шкуру и мечтает лишь обо дном — стать просто человеком. — Так как? — вырвал меня из мыслей голос Сэма. Я перевёл взгляд на вожака, что стоял около раковины со сложенными на груди руками. Эмили едва уловимо коснулась его плеча своей ладошкой, будто пытаясь успокоить и смягчить, но Альфа не поддался её ласке и остался таким же собранным, лишь одарил девушку нежным взглядом, без слов умоляя покинуть кухню. Меньше знает — крепче спит. С этим я был полностью согласен. Наречённая вздохнула, но молча удалилась. Мне всегда нравилась её понятливость и умение сглаживать углы. Даже получив увечья от Сэма, она не сбежала, приняла его таким каков он есть и отдала ему своё сердце. Мне оставалось лишь мечтать о том, что Михаль однажды примет меня также. Случится ли это вообще когда-нибудь? — В доме Беллы кто-то был. Каллены не знают кто это, но не местный. Какой-то пришлый кровосос. Я сказал им о том, что мы нашли в Сиэтле. Эдвард, — Джейкоб скривился, произнося имя соперника. Хотя он скорее его выплюнул как ругательство, что меня безусловно позабавило, — переговорит сегодня с семьёй и сообщит нам о том к каким выводам они пришли. Блэк хмуро вздохнул, проглатывая остатки кекса. Меня же передёрнуло, другие братья отнеслись более снисходительно к словам Джейкоба. Правда я видел, как напрягся Джаред и Квил нервно потёр руки. — К каким выводам они ещё могут прийти? — отозвался я с глухим рычанием. — Сиэтл провонял кровососами. Пусть эти праведные пиявки с ними и разбираются. А лучше бы было, если бы мы сами их передавили. — Нельзя так рисковать, — тут же подал голос Сэм, охлаждая мой пыл и пресекая кивки братьев. — Если нас заметят люди, то потом проблем не оберёмся. Ярость вновь заклокотала в груди, срываясь рыком с губ. Я встряхнулся, сгоняя с тела дрожь и жар. Не хватало ещё перекинуться на кухне. — А что тогда? — охрипшим голосом произнёс я, глядя в лицо вожака. Он мне друг, брат, Альфа, но это не помешает мне напасть, если я достаточно выйду из себя. А я был на грани. Теперь я хорошо понимал это. И дело было не только в моей природной вспыльчивости, но и в том, что меня мучила пропасть между мной и Михаль, а тут ещё эти кровопийцы. Именно сейчас я был способен на кошмарные поступки. — Успокойся, — строго произнёс Сэм, глядя мне в глаза. Одним взглядом пытаясь успокоить и сдержать рвущийся из меня гнев. — Дождёмся решения Калленов. И будем действовать исходя из ситуации. Сейчас нам остаётся только патрулировать границы, чтобы никто из пришлых вампиров не пробрался на территорию Форкса и Ла-Пуш. Братья согласно закивали, а я сжал кулаки, стараясь унять дрожь. — Я узнаю у Идит, когда она в следующий раз повезёт Михаль в Сиэтл. Мы проследим, чтобы с девочкой ничего не случилось. Пол, — я медленно выдохнул, уже без гнева, но со смертельной усталостью глядя в глаза Альфы, — никто из нас не допустит, чтобы с Михаль что-то случилось. Она теперь часть стаи. Рано или поздно станет ей. — Последнего можно было не добавлять, — рыкнул резко поднимаясь со стула и бросился на улицу, понимая, что всё-таки перекинусь. Проклятье! За мной никто не последовал, понимая, что сейчас не лучшее время для задушевных разговоров. Однако, уже на выходе из дома я столкнулся с Сэтом. Мальчишкой, недавно присоединившимся к стае. Он оскалился в белозубой улыбке и доброжелательно воскликнул: — Пол! Кексы уже закончились? — Свали с дороги, — рявкнул на мальчишку, проносясь мимо него. Тот резво отпрыгнул в сторону, отлично понимая, что я могу устроить ему хорошую взбучку. Умом я понимал, что он не виноват в моих психозах, но возвращаться и извиняться не было никакого смысла. Влетев в заросли, я перекинулся. И лишь когда почувствовал под лапами сырую землю, встряхнулся и бегом бросился к дому наречённой, смог ощутить, как внутреннее напряжение отпустило. Лес успокаивал, а мелькающий вдали дом, манил, как маяк. Одной мысли, что всего через пару мгновений я смогу вобрать в себя аромат моей малышки, наблюдать за ней со стороны — грело душу. Одного я боялся, что рано или поздно моей выдержки будет недостаточно, и я всё-таки поймаю эту девчонку и заключу в объятия, игнорируя её истеричные вопли и слёзы. Я боялся, что однажды нужда в ней пересилит страх причинить боль и тогда я уже не смогу остановиться.POW Михаль
Рабочий день проходил вполне спокойно. В целом, если провести параллели, то работа в баре была такой же, что и в кафешке дома. Правда, там было тихо и не так людно. За несколько дней адаптироваться к атмосфере шумного бара было невозможно. Чужие взгляды если не раздражали, то глубоко коробили. Один из моих таракашков тоненько так завыл в голове, закручиваю и без того взвинченную нервную систему в тугую пружину. Казалось, под этими взглядами я была абсолютно голой и беспомощной. Они пронизывали меня и от этого было некомфортно. Этот рабочий день я пережила только благодаря своему ослиному упрямству и желанию доказать всему миру, что даже с воющими тараканами в голове я способна жить. Правда жизнь эта была больше похожа на одну сплошную психоделичную войну. А ещё вокруг было кошмарно шумно. Орала музыка, смеялись и разговаривали люди. Я привыкла к тишине, и подобный шквал звуков давил на разум, но за этот день я поняла, что жить с этим шумом даже весело. По крайней мере он заглушает разговорчивых тараканов в моей голове, а слышать их сутками на пролёт невыносимо. Зайдя за барную стойку, я потянулась и приняла из рук Бо бутылку холодного пива. Не без удивления глядя в его открытое, улыбающееся лицо, я покрутила в руках открытую бутылку. Бо отсалютовал мне бокалом с виски, в котором хрустели льдинки: — За тебя, крошка. Отлично отработала сегодня. Так держать и в будущем, — мужчина хохотнул, вызывая в груди странное смущение и волнение. Этот чудаковатый мужчина искренне начинал мне нравиться. Хоть у нас была огромная разница в возрасте, но мне хотелось иметь такого друга, как Бо. — Спасибо, — смущённо отозвалась, делая небольшой глоток холодного пива. Горьковатый хмельной вкус наполнил рот и дымка ударила в голову. Я редко пью, правильнее сказать, почти никогда. С такой бабушкой, как Рахель, напиться было трудно, но я всё же пару раз умудрилась. Теперь же, когда мне развязали руки, а Идит поддерживала любой мой балаган, я могла спокойно пить и веселиться. Дурман наполнил голову, но я всё ещё была вполне трезвой. Бо хохотнул: — Эх. Дохлик. Будем учить тебя пить, — густым басом произнёс он. — Не надо меня учить пить, — вздохнула в ответ. — С меня курения хватит. Бо хмыкнул, но настаивать не стал, а потом и вовсе, бросив: — Присмотри тут пару минут, — пошёл прочь, куда-то к знакомым, веселящимся в толпе. Что делать за барной стойкой я решительно не знала, потому просто стояла и потягивала пиво, наблюдая за разношёрстной толпой. Наверное, я и дальше бы занималась анализом поведения некоторых индивидов и изучением подноготной Лесли, но за спиной послышалось странное копошение. Медленно обернувшись, я опустила взгляд, натыкаясь на огромные глазищи, размалёванные чёрным карандашом, что размазался по векам. Передо мной на корточках сидела девчонка лет пятнадцати — четырнадцати. Чёрные прямые волосы были начёсаны в стиле эмо, эдакий трешовый кошмар. Личико чуть округлое с полными щёчками и острым подбородком, полные губы смачно намазаны красной помадой, что я невольно подумала, что эта непутёвая девчонка впервые залезла в мамину косметичку. Брови нарисованы настолько ярко и толсто, что сравнить их можно было только с сосисками. Одежда на ней была чёрная с шипами и цепями, а в руках девчонка сжимала бутылку вискаря. — Мда, — хмыкнула, глядя на неё с растерянностью и шоком. Подобных индивидов я видела только по телевизору или на смешных картинках в интернете. — Спалилась, — нервно протянула девочка, однако, бутылку возвращать на место не спешила. Лишь смотрела на меня чёрными глазищами, ожидая, когда я схвачу её за шкирку и потащу к Бо или прилюдно отчитаю. Но я была слишком в ступоре, чтобы нападать на этого странного ребёнка. Хлебнув пива, я с надеждой подумала, что у меня начались галюники и потому моргнула, надеясь на исчезновение воришки. Но вопреки моим надеждам она так и осталась сидеть на корточках. — В честь чего пьём? — опершись боком о стойку, протянула я. Девочка часто заморгала, рассеянно глядя на меня. — А? — Виски тебе зачем? — качнув бутылкой, спросила я. Девочка глянула на бутылку в своих руках и вновь напряжённо уставилась на меня. В молчание мы провели ещё несколько минут. Эта странная девчонка вызывала во мне неподдельный интерес, но самое главное отчего-то я отождествляла её с собой прошлой. Тот же затравленный взгляд, нервно сжимающиеся пальцы вокруг горла бутылки, макияж, как у сумасшедшего клоуна. В её движениях чувствовалась неуверенность и желание спрятаться, которые грозили перерасти в агрессию. Я тоже была такой, хотя и сейчас частенько балансирую на грани этого забитого состояния подростка с переходным возрастом. — С родителями поругалась, — честно, осторожно ответила девочка. И я улыбнулась помимо воли. Ах, что за знакомое ощущение непонимания всего мира. Ах, эти долбанутые подростковые годы. — Вставай. Чего ты там прячешься. Вместе пить будем. Девчонка совершенно растерялась, но на ноги поднялась. Отчего мне сильно захотелось выругаться. Ей на вид лет пятнадцать, не больше, а ростом выше на целую голову. Современные подростки такие дылды, аж зависть берёт. Достав бокалы, я налила в один из них пиво из своей бутылки, а во второй виски, который хотела стащить девочка. Бокал с пивом я толкнула в её сторону, а словив недовольный взгляд, усмехнулась. — Мелкая ещё для вискаря. — Ты мне мамочка что ли? — оскалилась подросток. Белые зубы были вымазаны в красной помаде. Я закатила глаза, чувствуя себя старухой, которая собиралась поучать молодёжь. — Слава Богу нет. Думаю, она бы тебе и пива не налила, так что довольствуйся тем, что дают. Девочка скривилась, но потом взяла бокал и сделала пару глотков. На её лице отразилось замешательство и тщательно скрываемый интерес. Из чего я сделала вывод, что пьёт она впервые. И сразу же мысленно поаплодировала себе. Представляю, как эта малолетняя бунтарка сейчас бы унеслась от одного глотка виски. — Так что у тебя с родителями случилось? — хлебнув виски и сморщившись от жара, обжёгшего всё внутри, спросила эту потерянную, размалёванную девушку. Она сначала вся собралась, собираясь на меня накинуться с яростными высказываниями, но так ничего не сказав, уставилась на свой бокал. — Зачем тебе выслушивать нытьё всякой мелюзги? — хмыкнула она, а я улыбнулась. — Сейчас я временный бармен, а они вечно выслушивают нытьё. Так что начинай. — Мама вновь пилит папу, папа пилит брата, а тот отрывается на мне. Мы сильно разругались сегодня, и я пожаловалась родителям, что он надо мной издевается. Но они как всегда встали на его сторону, — девочка говорила с такой обидой, что я вспомнила свою собственную, но тут же постаралась оградить её чувства от своих. Ничего хорошего из этого не выйдет, если я буду отождествлять эту девочку с собой. — Мама столько всего наговорила… Вспоминать тошно. Подросток шмыгнула носом, осушая бокал. Я подлила ей ещё пива. И она вновь припала к стакану. Мне не нужно было что-то говорить, просто слушать. Ей не собеседник нужен был, а тот кому можно было выговориться. И она говорила. О своих родителях, что давно друг друга не любят, но живут вместе из-за детей, о старшем брате, что задирает её, а в школе врёт всем, что она не его сестра, а приёмная, лишь бы никто не ставил звезду школы и первого парня на ровне с оторвой и по совместительству главным фриком. Она рассказывала о том, что недавно похоронила любимую собаку, а нового питомца завести не разрешают. О первой любви — старшекласснике и лучшем друге брата, что глумился над ней. Вся эта информация была лично для меня ненужной, но затыкать говорливую девчонку я не спешила. Отлично понимала её желание освободиться от груза мыслей и поделиться своими обидами с человеком, а не листком пергамента. Я вздохнула и молча вытянула руку, прижимая хнычущую девчонку к груди. Тушь и карандаш потекли оставляя на её лице чёрные разводы, руками она вцепилась в меня. Обычно я не люблю чужие прикосновения, но эта девочка вызывала жалость и была так похожа на меня прошлую, что по-другому я просто не могла поступить. — Сейчас тебе это кажется катастрофой всей жизни, но однажды ты проснёшься и поймёшь, что больше эта катастрофа тебя не трогает. Ты сможешь взглянуть на ситуацию по-другому или же она больше не будет тебя так трогать, как раньше. Единственное, что я могу тебе посоветовать, — я улыбнулась, растирая плечо девочки, что перестала плакать, но продолжала шмыгать носом, — перестань краситься, как маньяк и не напивайся. Это даст лишний повод тебя задеть. Девочка отстранилась, утёрла нос рукавом кофты и подняла на меня заплаканные глаза. — Как тебя зовут? — я выгнула бровь. Мда, после такой триады я надеялась на что-то иное. Ну да ладно. — Михаль. — А я Амелия. Странное у тебя имя, — я заулыбалась во всю ширь рта, чувствуя, как алкоголь бьёт в голову. — Серьёзно? Это говорит мне девочка в прикиде гота с макияжем клоуна, — смешок сорвался с губ. А девочка натянуто улыбнулась в ответ. — Ладно, — хлопнула её по плечу. — Поднимайся, отведу тебя домой. Амелия удивлённо вскинула свои кошмарно толстые брови, вызывая у меня новую порцию смеха. Теперь понятно, почему её называли фриком. Ну я это исправлю. Каждой потеряшке нужна своя добрая тётушка. В моём случае это была Идит, а для Амелии буду я. — Давай-давай, — поторопила её. Натянув толстовку и прихватив кожаную куртку, взяв девчонку прицепом, я пошла к выходу, по дороге крикнув Бо, что я ушла и отправив Лесли к барной стойке. — Михи, ты домой? — тоненький голос резанул по слуху. — Да, Лесли. До завтра! И прибавив шагу быстро скрылась за дверьми чёрного хода, таща за собой подростка. Она не упиралась. Покорно семенила следом, как нашкодившее дитё за сердитым родителем. Честно говоря, я так себя и ощущала — мамочкой, что заявилась на вечеринку, чтобы забрать подвыпившую дочь. Кошмар, чувствую себя старухой. — А сколько тебе лет? — уже на улице спросила Амелия, когда я выпустила её руку и закурила. Сумерки опустились на землю, а плотный туман делал видимость нулевой. Да здравствует слепота — первый признак старости. — Двадцать, — беззаботно отозвалась, вглядываясь в молочную мглу. Тяжко будет идти. — А мне четырнадцать, — робко протянула девчонка позади. Я оглянулась, с шоком рассматривая её вновь. Выше меня на голову, тонкая, ярко разукрашенная, больше похожая на шлюху-студентку с детским личиком. — Круто, — мрачно выдохнула серый дым. — Теперь я просто обязана смыть с тебя этот кошмар и научить нормально краситься. Подросток нервно подёрнула плечами, но улыбнулась краешками красных губ. — Идём. Твои родители, наверное, уже потеряли тебя. Время одиннадцать часов ночи.POW Пол
— Я скоро рехнусь с этой сумасшедшей девчонкой, — честно признался самому себе, стоя в кустах напротив окна её комнаты. На дворе ночь, а её нет дома. Идит спокойно смотрела себе телевизор в зале, котёнок дремал в комнате моей наречённой, а её самой, чёрт бы побрал эту девушку, не было дома! Вот где она шляется? Волк внутри раздражённо заворчал, требуя найти девицу немедленно, и если не сделать её своей, то хотя бы притащить домой, чтобы ничто ей не угрожало. Однако, не успел я обратиться в волка и протрусить по её следу, как виновница моей расшатанной нервной системы появилась на тропинке к дому. Ветер донёс до меня её аромат. Сладкий, манящий, одурманивающий. Но к нему примешивались ароматы выпивки, сигарет, множества разных людей. Эти запахи раздражали нос, и я поморщился. Сам по себе аромат Михаль был потрясающим, но налёт чужих запахов — отвратителен. В каком злачном месте она побывала? Девушка чуть прихрамывая подошла к двери и проскользнула в дом. Беспокойство отпустило. Она дома, в своей маленькой крепости, под надзором тёти. О большем я просить не мог. Я слышал, как она поздоровалась с Идит и коротко бросила, что нашла себе «хвостик» в лице четырнадцатилетней девчушки по имени Амелия. — И надо тебе это? — вздохнула Идит. — Псих психа видит издалека? — хмыкнула женщина, вызывая бурю раздражения в груди. То, что над Михаль подтрунивают из-за её состояния меня страшно бесило. Присматривали бы лучше за ребёнком, она бы не страдала сейчас. Но кажется саму девушку это ни капли не задевало. Она фыркнула и пробормотав: — Между психом, как я, и фриком, как она, большая разница, — поднялась к себе в комнату. Я затаил дыхание, наблюдая за тем, как её крохотная фигурка приблизилась к окну, задёрнула шторы. Зажегся свет. Я увидел тёмное очертание её фигуры и дыхание перехватило, когда Михаль стала раздеваться. Она стащила с себя толстовку и швырнула её куда-то в сторону, потом майку. Я опустил глаза, тяжело сглотнув. Неимоверно сильно хотелось увидеть её обнажённой, а не тень, но я не смел тешить себя даже таким зрелищем. Я боялся сорваться. Слишком сильным было притяжение. Желание обладать ею причиняло почти физическую боль. Я отвернулся, вновь ощущая, как тело дрожит, готовое разорваться на части, выпуская волка. Нужно было уходить. Я не мог доверять самому себе. Бросив тоскливый взгляд на окно её комнаты, отмечая, что в нём вновь темно, я бросился прочь, на ходу обращаясь. Больше так продолжаться не может. Я должен действовать, должен помочь ей преодолеть страх, стать ближе. Иначе буду вечность стоять в кустах, наблюдая за тем, как в её жизни появляются новые люди, она строит семью и справляется без меня. Ни я, ни внутренний волк не желали мириться с таким положением дел.