Утро началось с головной боли. Вчерашняя истерика не прошла бесследно и теперь у меня во рту было сухо, а голова грозила взорваться. Глянув на себя в зеркало, я мрачно хмыкнула. Глаза опухли, кожа стала ещё белее, чем обычно и отдавала болезненным зеленоватым оттенком. На голове гнездо из спутанных чёрных кудрей. Ну, просто труп ходячий.
— Красавица, — мрачно заключила, после чего поплелась в кухню. В доме было тихо, а выглянув в окно, я поняла, что только рассвело. Часов шесть утра. Значит Идит ещё спит. Наверное, это к лучшему. Мне не хотелось, чтобы она видела меня такой разбитой и подавленной. К тому же утром у меня зачастую скверное настроение, а вновь грубить тётке совершенно не хотелось.
Приготовив кофе, набросив поверх спальной майки куртку и обувшись, я вышла на крыльцо. Холод лизнул голые ноги, пуская по коже мурашки, из рта заклубился серый пар и витиеватый дымок поднимался от кружки с горячим кофе. В чаще звучало пение птиц, кроны шелестели, потревоженные ветром. Этот рассветный час был полон таинств и покоя, которые были мне так необходимы.
Гул в голове постепенно стих, и я с облегчением осознала, что собственные мысли больше не давят на разум. Я замерла в этой тиши, попивая кофе, наслаждаясь единением с природой. В городе невозможно почувствовать нечто подобное. Там вечный грохот и возня, а звёзд почти не видно, да и времени нет запрокидывать голову и любоваться небом. В городе чувствуешь себя деталью одного организма, заставляешь себя шевелиться и мчаться куда-то, хотя и сам не понимаешь куда и для чего, а здесь всё по-другому. Здесь можно дышать полной грудью, никуда не спешить, а просто плыть по течению.
Позади меня открылась дверь и на крыльцо, укутанная в тёплый халат вышла Идит. Она сонно, но тем не менее взволнованно взглянула мне в лицо. Ненавижу этот сканирующий взгляд, будто она пытается понять я окончательно свихнулась или ещё цепляюсь за остатки своего разума.
— Ты чего не спишь? — сипло спросила тётя. Я пожала плечами, отхлёбывая из чашки, ощущая, как тепло растекается внутри. Женщина замялась, видимо не зная, что ещё сказать. Потом поджала губы и скрылась в доме. Напряжение между нами было почти физически ощутимо. Я не знала, как говорить с ней после вчерашнего. Думаю, обидела её. Да и сама Идит явно не знала, как ко мне подступиться, чтобы не вызвать очередную ссору. Это напомнило мне о том времени, когда я была подростком. Когда малейшая критика вызывала во мне неконтролируемую ярость. Тогда мы кричали друг на друга до хрипоты, а потом приходила бабуля Рахель и отвешивала обеим подзатыльники. От воспоминаний усмешка искривила губы. Весёлое было время, да и сейчас не менее весело. Одни мои припадки чего стоят.
В доме зазвонил телефон. Мне не хотелось идти и поднимать трубку. Кто в такое раннее время мог позвонить? Но всё же звон раздражал, а Идит скорее всего из вредности не хотела вновь выползать из кровати. Тяжело вздохнув, я вернулась в дом.
— Ало, — протянула я, возвращаясь на крыльцо. Там хоть и было холодно, но я чувствовала странное успокоение. В динамике послышался строгий голос Рахель. Помяни черта, как говорится.
— Доброе утро, Михаль. Я так и думала, что ты уже подскочила, — голос её звучал нейтрально. Ни дать, ни взять санитар психиатрической лечебницы.
— Доброе, бабуль. Как твои дела? Не подцепила себе ещё какого-нибудь дедка? — я усмехнулась против воли, допивая кофе. На том конце послышалось цоканье.
— Ты мне зубы не заговаривай, малая. Идит вчера позвонила мне чуть ли не на грани истерики и заявила, что тебя вновь скрутило. Что у тебя произошло, Михаль?
Я раздражённо потёрла переносицу, вернулась в дом, чтобы оставить в мойке чашку и закурить. Усевшись за стол, я подтянула к себе пепельницу. Рассказывать бабушке о припадке совершено не хотелось. И не потому что у неё сердце слабое и может прихватить, а потому что она просто не поймёт. Она сильнее других критиковала мою слабость и считала, что я просто маюсь дурью, сама не хочу лечиться, потому позволяю страху брать верх. Видит Бог я люблю эту женщину, но после таких заявлений искренне мечтаю придушить.
— Почувствовала запах псины и меня накрыло, — коротко произнесла в трубку, подкуривая сигарету. Вдаваться в красочные описания я не собиралась, ещё успею психологу выговориться. Бабушке же нужно было выдать минимум информации, чётко и по делу. Слушать она не любила и не умела, потому обычно все разговоры сводятся к её пропитанному ядом монологу.
— До сих пор не преодолела свой страх. Сколько лет уже прошло? Двенадцать? За это время можно было и совладать с собой. Ты уже не ребёнок, Михаль. Прекращай свои глупые игры и начинай уже жить взрослой жизнью, — меня так и подмывало заорать в трубку:
— Много ли ты знаешь о боли и страхе что я пережила? Как ты вообще смеешь меня судить и указывать мне? Ты понятия не имеешь через что я прохожу каждый божий день! Как борюсь с собой и пытаюсь стать нормальным человеком! Ты ничего не знаешь!
Но конечно же я не проорала этого в трубку. Хотя бы потому что в этом не было никакого смысла. Рахель не стала бы меня слушать и пресекла на полуслове, потому что ей просто не хотелось слушать моё мнение. Ей важно было высказать своё.
Когда родители устали тащить на себе больного ребёнка они сбагрили меня Рахель. Она конечно же воспитала меня как смогла. И к этому она подошла со всей строгостью и официозом. Однако я редко ощущала душевное тепло от бабушки. Она считала себя обязанной поднять меня, но не обязанной любить также сильно, как своих дочерей. Любовь и тепло мне подарила Идит, в то время, как Рахель не желала мириться с моими странностями и психологическими отклонениями. Она не понимала моих болезней, считая их придурью подростка, желающего привлечь к себе внимание.
— Ну да ладно, — вздохнула старушка. — Мотай нервы Идит, раз тебе так хочется и ей это так нравится. Слышала, ты на работу устроилась.
— Да. В местный бар, — выдыхая дым ответила я. Уже предчувствуя, что мне снова устроят выволочку.
— А нормальной работой не хочешь заняться? — тут же взвилась бабушка. — Сколько ещё будешь по кафешкам побираться? Так и собираешься до старости лет разносить еду по столикам?
— Здесь больше нет как таковой работы. В основном семейные бизнесы, магазины с сувенирами или бары, — вздохнула я. Весь этот разговор начинал меня напрягать. Рахель давно расписала мою жизнь и построила на неё заоблачные планы, но я всё никак не могла их выполнить. Хотя даже и не старалась. В конечном итоге это моя жизнь, а не её. Уже то, что я решила учиться на иллюстратора пошло в разрез с её желанием сделать из меня офисную крысу. Какой-нибудь бухгалтершей или экономисткой.
— Жалкое оправдание, — цокнула бабуля, и я раздражённо раздавила сигарету в пепельнице. Лютер потёрся о голую щиколотку, привлекая к себе внимание. Я подняла его на руки и зарылась пальцами в чёрную шёрстку. В мою руку тут же выпустили когти, но лёгкая боль была даже приятна и отрезвляла, не позволяла с психу швырнуть телефон в стену. А это желание грызло меня изнутри всё сильнее.
— Ба, зачем ты звонишь? Чтобы в очередной раз довести меня? Что ты хочешь от меня услышать? — устало произнесла в трубку. Этот разговор начинал меня выматывать.
— Я хочу, чтобы ты перестала трепать всем нервы своими психозами и переехала в большой город, где смогла бы работать по профессии, а не носиться в коротеньких шортиках у чёрта на куличках. Я же о твоём будущем беспокоюсь, — недовольно произнесла бабушка. Я закатила глаза, посадила котёнка на стол.
— Спасибо за беспокойство, бабуля. Но не стоит. Давай закончим на этом разговор? Лучше расскажи, как ты?
Рахель вздохнула, а потом вывалила мена меня тонну ненужной информации про всех наших соседей. Я ходила по кухне делая себе завтрак и слушала её в пол-уха. Как будто мне интересно знать кто с кем спит и, кто кому изменяет. Неужели и у меня в старости будет интерес только к этому?
— …Теперь ты понимаешь какая эта Анжела идиотка? — воскликнула в праведном гневе Рахель. Я даже поморщилась от слишком громких звуков. Запихнула в рот кашу и поняла, что нужно бы что-то ответить, да только что, если я ни черта не слушала?
— Да, бабуль. Конченная дамочка, — просто согласилась. Женщина тут же цокнула.
— Не выражайся! Но ты права, Анжела конченая. Давно её пора на свалку вместе с рухлядью, — теперь до меня дошло, что бабуля говорит о своей лучшей подруге. Анжела Конрот была старушкой за семьдесят с сумасшедшинкой в глазах. Единственные ассоциации с ней у меня были — фарфоровые чашки, которыми были заставлены все шкафы в гостиной её обиталища, неподстриженная лужайка перед домом и огромные очки с толстыми стёклами, которые она носила на цепочке. Анжелу я видела почти каждый день, но если кто-нибудь попросил бы меня её описать, я бы не смогла. Характер её я помню и даже очень хорошо, а вот внешность, хоть убейте, нет.
— Ладно, бабуль, — я и не заметила, как дожевала кашу и закинула тарелку в раковину, — мне пора. Нужно с утра кое-какие дела сделать.
— Что парня себе нашла? — ехидно протянула Рахель, и тут я просто не сдержалась. За пол часа телефонного разговора она меня всё-таки взбесила. Не женщина, мегера!
— Нет, блять! Девушку! — сбросив звонок, я прислонилась лбом к холодильнику. Вот как у неё это выходит? Как так ей удаётся планомерно за один разговор довести меня до точки взрывания, а потом преспокойненько пить в своей кухоньке чаёк с плюшками? А я не сомневалась, что сейчас она в кухне, пьёт чай, ест пирог и смотрит утреннюю передачу о здоровье. Эту сцену я наблюдала почти каждое утро на протяжении двенадцати лет. И с точностью могла сказать, что после того, как Рахель меня довела и услышала, как я ору матом, настроение у неё мгновенно подскочило, а на лице появилась довольная ухмылка. Чёртов энергетический вампир! Ох, нервы мои. Бедные нервы.
Быстро собравшись, стараясь не разбудить Идит, я запрыгнула в свой жёлтенький джип и рванула в Сиэтл. К тому времени, как я добралась до офиса психолога часы показывали восемь сорок девять. Мой мобильный молчал. Значит, тётя ещё не обнаружила пропажу. Потому что если бы обнаружила закатила скандал с вытекающей из него истерикой. Говорить с Идит на тему моего очередного срыва я не хотела, обсуждать визит к доктору — тоже. Но тётя была слишком похожа на Рахель, чтобы просто отстать и позволить делать то, что хочется, и я считаю нужным. К тому же порой она считала меня маленьким ягнёнком, которого нужно защищать от злобных людишек. А на проверку ягнёнок оказался Доктором Лектором. Чёрный юмор.
— Мне назначено, — проскользнула я мимо девушки на ресепшене, даже не взглянув в её сторону, но предчувствуя стандартный вопрос. Так всегда происходило. Потому поднимаясь по лестнице, я ощущала стойкое чувство дежавю. Ворвавшись в кабинет, как ураган, сшибая по пути стулья, я махнула рукой психологу.
— Здравствуйте, Док, — запнувшись о ножку поваленного стула, я с чертыханиями чуть не свалилась на пол, но вовремя схватилась за стол и удержалась на ногах.
— Выглядишь помято, — улыбнулся мне низенький мужчина. Я закатила глаза и распласталась в кресле.
— Спасибо, Док, но сегодня в зеркало я себя уже видела. Потому знаю насколько «привлекательна», — показала скобочки пальцами, — моя харя. Так что не утруждайте себя комплиментами.
— Такая говорливая и с утра пораньше, — вздохнул док. — Начнём с того, почему ты не брала трубку в субботу?
Внимательный взгляд скользнул по моему лицу и стало совершенно неуютно. Я сползла по креслу немного вниз, сложила руки в замочек на животе.
— Если бы я взяла трубку, то вы бы уговорили меня поехать на встречу с мопсами. А мне такое счастье на хрен не нужно. И да, — я мгновенно нахмурилась, нервно отбивая ногой какой-то ритм, — с собаками дружить мне пока рано. Вчерашний инцидент это красочно доказал!
— Хорошо. Для начала расскажи, как ты провела неделю, а потом мы затронем твой вчерашний приступ, — я кивнула в ответ и коротенько изложила, что познакомилась с Амелией, которую определила в категорию «друзья». Так же в моей жизни появился Йен, который теперь гордо носил статус — «надоедливая блоха». Хотя, там скорее всего не блоха, а Годзилла, ибо по параметрам только Годзилла и подходит. Упомянула о работе в баре и каждодневных тренировках своей психики на прочность. Клиенты Бо зачастую творили неведомую хрень, над которой я часами раздумывала. Не забыла и про утренний разговор с Рахель.
Док внимательно всё выслушал, сделал какие-то пометочки в блокноте и благосклонно кивнул:
— За эту неделю ты сделала грандиозную работу. Я думал на это у тебя уйдёт месяц, а ты уложилась в короткие сроки. А теперь расскажи мне о вчерашнем припадке. Что с тобой произошло? Что ты ощущала? Как это вышло?
Я медленно выдохнула. Всё утро собиралась с мыслями, чтобы объяснить хотя бы самой себе, что вчера произошло. Пока ехала в Сиэтл всякого передумала, а теперь в голове было пусто и бессвязно крутились какие-то совершенно лишние мысли.
Взглянув на дока, я поняла, что всё-таки нужно что-то рассказать. Залезла с ногами в кресло, запрокинула голову и прикрыла глаза. Просто вспомнить, что вчера было. Снова окунуться в то мгновение.
— Знаете, Док, — начала я. — У меня ведь был чудесный день. Я впервые делала покупки с подругой. С нами был этот смазливый идиот, но с ним было даже забавно перебрасываться колкостями. Приехав домой, я решила покурить и обдумать всё, что произошло со мной за день. Я всегда так делаю. Анализирую произошедшее, свои поступки. Врачи говорили, что это нужно чтобы лучше понять себя. И я привыкла делать это. Я стояла и курила. В тот момент мне особенно нравилось курить, и я чувствовала себя уставшей и живой, — я усмехнулась помимо воли. — Да, именно живой. И ночной лес был таким красивым, а потом там блеснули два жёлтых глаза.
Эти глаза выплыли из мрака перед моим внутренним зрением. Я вновь смотрела в них, ощущая проницательный, тяжёлый взгляд. Они мерцали в темноте и смотрели на меня неотрывно, будто ожидая моих действий. Взгляд этих диких глаз был холоден и безучастен, и по моим рукам побежали мурашки. Я поёжилась и распахнула глаза, таращась в потолок.
— Я и раньше, кажется их видела. В один из первых дней, когда только приехала, я видела однажды их в темноте, но посчитала, что у меня галлюцинации от лекарств. А вчера я вновь с ними столкнулась. Из чащи на меня смотрел зверь. Он просто стоял там и смотрел, но я ощущала, как внутри всё сжалось. Мне было страшно, а сотни рассказов о нападении животных пронеслось в моей голове всего за секунду. Тётя говорила, что в лесах Ла-Пуш водятся дикие звери. А потом этот запах, — ком встал в горле. Его невозможно было сглотнуть, и я потянулась к стакану с водой, чтобы запить это мерзкое ощущение в горле. Мне казалось, что нос вновь раздражает этот чужой, опасный запах. Сделав пару больших глотков, я отставила стакан в сторону и уставилась в лицо доктора:
— Он ударил мне в лицо, сшибая с ног. Густой, тяжёлый, страшный. Запах мокрой шерсти и хвои. Меня охватил такой ужас, что я потерялась в своей панике. Этот запах окружал меня, душил и я вновь вспомнила Пуэрто-Рико. Горячий асфальт, цокот ногтей, лай, мой собственный ужас. Док, это было так страшно, что я была готова помереть, лишь бы избавиться от этого запаха.
Я замолчала, тяжело дыша, чуть подрагивая. Воспоминания струились через меня, оставляя после себя мерзкое чувство бессилия и смущения. На душе было неприятно и неуютно. Мне хотелось спрятаться, и я продолжала корить себя за слабость.
— Думаю, этот припадок был вполне ожидаем, — неожиданно заговорил доктор. Я вскинула на него удивлённый взгляд. — За целую неделю ты заставила себя сделать то, что не могла за двенадцать лет. Я ещё в первый день отметил в тебе эту черту целеустремлённого человека, которого бросает из крайности в крайность. То ты зацикливаешься внутри себя до такой степени, что забываешь об окружающем мире, то наоборот стремишься вырваться из скорлупы с такой силой, что загоняешь свою психику в самые критические и непривычные ситуации. В этот раз ты превзошла саму себя. Тебе непривычно находиться в обществе, для тебя этот стресс, но ты упёрто каждый день гнала себя на работу в бар. Ты никогда не открывалась людям, потому что боялась предательства, того что тебя бросят, как твои родители, стоит им узнать тебя и понять насколько тяжело с тобой общаться. Но ты начала общаться с Амелией, доверилась ей и изо дня в день ждёшь, что она уйдёт из твоей жизни, оставив ещё один рубец. Ты понравилась мальчику, но боишься себе признаться, что это так. Потому что не понимаешь, как можешь кому-то нравиться. Из детства помнишь, что над тобой издевались, потому ждёшь, что он просто посмеётся тебе в лицо. Тут ещё бабушка с непониманием, возложившая на тебя огромные надежды. И ты её бесконечно любишь, но оправдать надежды пока не можешь и это причиняет тебе боль. Ты считаешь себя конченным ребёнком и ждёшь, когда от тебя откажутся Идит с Рахель. Но при этом ты говоришь себе, что ты ещё что-то можешь, что ты стараешься жить. И на самом деле упорно стараешься. Эти противоречия мучают тебя на протяжении целой недели. Представь какой колтун эмоций и переживаний в тебе елозит изо дня в день. Конечно же увидев глаза животного в лесу, твой мозг и обоняние тут же подкинули тебе запахи и воспоминания прошло, чтобы дать эмоциям волю и выпустить весь стресс. Было вполне ожидаемо, что ты сорвёшься. Я удивлён, что это вообще не случилось раньше.
— То есть вы хотите сказать, что я себя измотала и мой мозг решил надо мной пошутить? — хмуро произнесла, неосознанно вытаскивая сигареты. Доктор Милтон ещё в первый день разрешил мне на своих сеансах курить. Щёлкнув зажигалкой, я глубоко затянулась и выпустила серебряный дым.
— Не подшутить, а снять напряжение. Ты привыкла жить на пороховой бочке, и уже сама не ощущаешь, как твоя нервная система начинает сдавать. Мозгу нужно было выплеснуть скопившееся напряжение, а тут подвернулся такой отличный случай. Всё что в тебе скопилось выплеснулось воплем, красочными галлюцинациями и тебе полегчало. Напряжение спало, и ты вновь вернулась в прежнее состояние. Сейчас я могу сказать, что ты больше относишься не к психопатам, как было раньше, а к невротикам. Ты эмоционально нестабильна, всё время скатываешься в негатив и думаешь, что у тебя ничего не выйдет, из-за чего постоянно себя грызёшь. Ты слишком зациклена на своей проблеме. Постоянно напоминаешь себе, что нужно стать нормальным человеком, хотя понятия не имеешь о нормальности.
— И что мне делать? — мрачно произнесла я, стряхивая пепел в пепельницу. Значит, я не психопат, а невротик. Одна хрень — клиника. Доктор Милтон отложил блокнот и улыбнулся мне приятной, доброй улыбкой, как улыбается дедушка своей внучке, что наконец начала задавать правильные вопросы относительно их общего дела. Я вновь почувствовала себя соплячкой, полезшей во взрослые дела. Неприятно.
— Для начала сбавь обороты. Ты давишь себя, заставляя мириться с обществом и общением с людьми. Давай будем действовать медленно и постепенно. И ещё, Михаль, — доктор устремил взгляд мне в глаза. — Не зацикливайся так на своих фобиях. Не нужно напоминать себе каждый день, что ты не такая как все и тебя может в любой момент скрутить. Учись принимать себя такой, какая ты есть. Не нужно гнобить себя за проступки и гнаться за шаблонным поведением людей, вычитанным в книгах. Все мы разные. У каждого свои особенности. Ты уже многое сделала и достигла определённых успехов, давай пока на них и остановимся. Просто поживи для себя какое-то время. Свыкнись с теми, кто сейчас в твоём окружении. Не спеши влиться в социум, потому что это может дать совершенно обратный эффект.
Я вздохнула и кивнула, раздавливая бычок в пепельнице. Всё, что говорил этот человек, я сама понимала, но мне нужно было услышать те же слова из чужих уст. Думаю, доктор хорошо это понимал. Он вообще был очень проницательным человеком.
— Но мне потребовалось двенадцать лет, чтобы сделать хоть какой-то шаг навстречу жизни, — устало произнесла я. — Бабушка постоянно напоминает мне, что я уже не маленькая и времени у меня нет.
— Перестань слушать свою бабушку, — покачал головой старичок. — Время у тебя есть. К тому же каждый человек по-разному реагирует и действует. То, через что один пройдёт за год, другой преодолеет за десять. Не сравнивай себя ни с кем, — остановил он меня жестом, когда я попыталась открыть рот и что-то сказать. — В конечном итоге, мы с тобой видим улучшения. Перестань думать о чужом мнении.
— Да я и не думаю, — тут же возмутилась я, насупившись.
— Нет, думаешь, — мягко улыбнулся мне доктор Милтон. — Если бы тебе было не важно чужое мнение, ты бы не отчитывалась перед бабушкой и не сбегала от тёти, не старалась быть ближе к Амелии или своими шпильками и подколами не цепляла Йена. Ты хочешь быть для них лучше, хоть и весьма экстравагантными способами. Ты бы не старалась измениться, если бы не думала о чужом мнении.
Я потёрла подбородок, тяжело вздохнула. Пришлось согласиться со словами доктора. В конечном итоге этот старичок говорит правильные и толковые вещи. Он единственный заставил меня вылезти из скорлупы и начать действовать. Лишь из-за его предупреждения, что он отвезёт меня «поиграть с мопсами» я схватилась за голову и побежала решать свои проблемы. После встреч с другими психологами я просто часами лежала в кровати и рассуждала о своей жизни.
Дав мне ещё парочку наставлений, психолог выпроводил меня за дверь. Расплатившись за сеанс за регистрационной стойкой, я вышла на улицу, вдыхая прохладный, тяжёлый воздух. В городе он пах затхлостью. В резервации он был чище и приятнее. Удивительно, что за такой короткий срок Ла-Пуш стал мне домом. Не смотря на редкие, но масштабные припадки, я считала это место идеальным для себя. Вековые деревья, буйный океан, морозный воздух и тишина. Я с детства мечтала о таком уединённом уголке и вот он у меня появился. А ведь раньше я совершенно не хотела сюда ехать. Даже забавно осознавать теперь, что я упиралась и плевалась от одной мысли, что перееду.
Зайдя в ближайшую кофейню, заказала себе кофе на вынос. Погода вновь хмарилась, а мне нужно было возвращаться домой, чтобы собраться и пойти на работу. Наступила новая неделя, во время которой я буду созваниваться с Амелией и мечтать о выходных. Это ли взрослая жизнь?
— Ваш кофе, — ослепительно улыбнулся мне парень, поставив передо мной бумажный стакан. Я улыбнулась ему уголками губ. Удивительно какими бывают активными некоторые люди ранним утром в понедельник — А это вон от того мужчины, — я уже собиралась уходить, когда парнишка поставил передо мной ещё и тарелку с шоколадным пирожным. Я вскинула брови, глядя на пирожное, а потом повернула голову, куда стрелял глазами продавец. За столиком у окна сидел достаточно взрослый презентабельный мужчина. Волосы у него были тёмно-русые, почти чёрные, а глаза голубые. Черты лица были мужественными, присутствовала лёгкая небритость, что добавляла шарма этому мужчине. Он смотрел на меня чуть насмешливо, но не скрывая заинтересованности. Вздохнув, вспомнив слова доктора об общении и послав эти самые слова, потому что сама была уже заинтересована этим мужчиной, прихватив тарелочку с ложкой, направилась к столу.
— Считайте, подкат засчитан, — я совсем не грациозно и далеко не женственно, уселась напротив мужчины и запихнула себе в рот кусочек лакомства. Тот усмехнулся, глядя мне в глаза проницательным взглядом, попивая кофе. Насколько я успела заметить крепкий, без сахара и сливок. Типичный брутал. — Угощайтесь, — пододвинула ему тарелочку.
— О, как великодушно с вашей стороны, — насмешливо протянул он. Я едва устояла от того чтобы не закатить глаза. — Я Йен, — представился мужчина, буравя меня лучистым взглядом синих глаз, всё-таки соглашаясь на моё предложение отведать пирожное. От цоканья я таки не удержалась.
— Везёт мне, однако, — мужчина вопросительно глянул на меня. — Недавно познакомилась с одним юношей. Тоже Йен зовут. Нарцисс каких только поискать нужно.
Мужчина рассмеялся приятным рокочущим смехом, отпил от своей чашки. Он окинул меня лукавым взглядом.
— Вижу он вам очень понравился, — я усмехнулась против воли, доедая пирожное.
— О, я просто души в нём не чаю. Обожаю доводить до истерики, — и это было чистой правдой. За время прогулки мне понравилось изводить брата Амелии. Он так мило пытался мне противостоять, но потом сдавался и ходил следом с поникшей головой. Но что-то мне подсказывало, что с этим мужчиной так не прокатит. Скорее он меня вгонит в краску, чем я его.
Йен одарил меня взглядом мужчины, который явно заинтересован в своей спутнице. Такой многообещающий, завлекающий взгляд. Вообще-то этот мужчина мне даже понравился. От него веяло чем-то особенным. Я чувствовала, что он может доминировать надо мной, вести, как и полагается мужчине, а не раболепно следовать моим указаниям. А ещё от него пахло потрясающим парфюмом. Почему-то его аромат мне сразу же запомнился. Такой стойкий, томный. Мужчина подался ко мне навстречу, чуть склонив голову набок, изучая взглядом голубых глаз. И что он только во мне нашёл? Такому под стать какая-нибудь фигуристая блондинка в обтягивающем красном платье, а не мелкая девчонка с чёрной копной кудрей, в джинсах, толстовке и кожаной куртке.
— Могу я узнать ваше имя? — проникновенным голосом произнёс он. Я точно не участвую в какой-нибудь постановке? Покажите мне где скрытая камера! Вздохнув, я решила ответить. Всё-таки он купил мне неплохое пирожное.
— Михаль, — Йен задумчиво посмотрел на меня, изучая черты лица.
— Вы израильтянка? — мужчина допил кофе, не отрывая от меня взгляда. По спине побежали мурашки. Впервые ощущаю такой магнетизм. Оказывается, вот что значит: посмотрел, а коленки затряслись и в животе бабочки запорхали. Бабочек в животе определённо не было, но вот дыхание перехватило. Наверное, этот мужчина был в моём вкусе. Хотя раньше я никогда не отдавала кому-то предпочтение, у меня даже определённого типа не было. Как-то это всё неожиданно и сумбурно.
— На четверть, — наконец отозвалась я. Надо было сваливать от этого мужчины. А точнее от чувств, что он во мне пробуждал. Впервые я испытывала желание залезть кому-то на колени и укрыться в его объятиях. И это меня если не смущало, то пугало однозначно. — Мне, пожалуй, пора, — произнесла я, вставая из-за стола. Йен даже не шелохнулся, только голову вскинул, глядя на меня магнетическим взглядом синих глаз. Не смотри так на меня, чёрт тебя подери!
— Уже уходите? А я хотел с вами ещё поговорить. Вы производите впечатление необычной личности, — глубокий голос, проникновенный взгляд, лёгкая полуулыбка, завывающая в свои сети. Он определённо умеет производить впечатление. Усмехнувшись на его слова, прихватив свой стакан с кофе и отсалютовав ему, я направилась прочь:
— Если вас интересуют психопаты и невротики, то вы по адресу. Но у меня нет времени с вами рассиживаться. Убийства не ждут!
Мужчина за моей спиной рассмеялся, хотя я и не поняла, чему именно. Как мне кажется, я сказала ему абсолютную тарабарщину и сумятицу. Или он такой же, как и я? С приветом? Тогда это всё объясняет. Однако, уже запрыгнув в машину, глядя сквозь тонированные стёкла на улыбающегося мужчину, я не видела и не чувствовала в нём каких-то психических отклонений. Обычный мужчина. Брутальный, знающий себе цену, наверное, состоятельный, судя по одежде и одеколону. Так, к чёрту всех Йенов. Мне на работу нужно. Заведя мотор, я рванул в Форкс, чтобы сразу попасть в бар. Времени, чтобы объявиться дома уже не осталось.
И всё-таки этот мужчина засел у меня в голове, мешая работать.
POW Пол
Я бился головой о стол. Планомерно и уже достаточно долго. Стая молча наблюдала за мной, не делая попыток остановить. Это продолжалось со вчерашнего вечера. Хотя, нет. Биться головой я начал всего несколько минут назад. До этого я крушил свой дом и успел подраться с Джейкобом, который подвернулся под руку. В какой-то степени я был даже благодарен ему, что подставился. Так я хоть пар немного выпустил. Теперь же сидел в доме Сэма, бился головой и ждал, когда затянутся раны на спине.
А причиной всему была конечно же моя наречённая. Решив перед патрулём заглянуть и удостовериться, что с ней всё хорошо, я совершил огромную ошибку. Она вновь увидела меня в волчьем обличии и тут её накрыло. Ещё в ту секунду, когда я почувствовал сладкий, тягучий аромат ужаса, я должен был скрыться. Но мои лапы словно приросли к земле, и я продолжал на неё смотреть, взглядом пытаясь сказать, что я не опасен и желаю ей добра. Однако, она этого совершенно не поняла.
Михаль судорожно вдохнула и аромат её ужаса стал настолько сильным, что меня чуть не подкосило. Я на собственной шкуре ощутил этот ни с чем не сравнимый запах жертвы. Что-то далёкое и дикое во мне желало погнаться за ней, впустить в мягкую плоть клыки и разорвать на мелкие кусочки. И я сам ужаснулся этой мысли. Она была моей наречённой, но мне хотелось погрузить морду в её горячую кровь и насытиться ею. Я буквально ощущал стальной привкус на языке и дрожь заструилась по телу. Это было ни с чем не сравнимое возбуждение хищника, а она была самой желанной добычей.
Лишь чудом я умчался оттуда, слыша её нечеловеческий вопль мне в спину. Именно её крик отрезвил меня. Полный боли, отчаянный, напуганный, призывающий спасти её. Всего на мгновение я стал причиной её ужаса и мне этого хватило, чтобы возненавидеть себя и свою звериную суть. В который раз.
— Пол, — осторожно произнёс Сет. — Разбив себе голову, ты ей не поможешь, — дельная мысль, но мне стало ничуть не лучше.
— Просто заткнись, — огрызнулся я. — Когда будешь запечатлён, поймёшь мои чувства. А пока сиди и молчи в тряпочку.
— Пол, — Сэм положил руку мне на плечо, отвлекая от прежнего занятия. — Сет дело говорит.
Мне вновь захотелось огрызнуться, но я вспомнил, как брат переживал, когда изуродовал Эмили. Да, он знал, что значит быть причиной страданий пары. И я послушался его. Перестал биться головой, распрямился и окинул собравшихся мрачным взглядом. Они пришли не из-за моей девочки, а из-за Калленов. Каждую ночь мы охраняли Беллу и ждали предсказаний сумасшедшей кровососки, когда же армия новорождённых вампиров вторгнется в наши земли, преследуя запах Свон. Эта девчонка меня уже откровенно бесила. Неужели она не может сидеть на жопе ровно? Любит своего трупа? Так пусть и дальше любит, но какого хрена она наживает проблем стае? Ах, да. Все лавры Джейкобу, мать его горе-любовнику, Блэку.
В очередной раз мы собрались в доме Сэма чтобы обсудить ситуацию с вампирами, а тут я со своей наречённой подвернулся. Правда я тут же всех осадил, громко сообщив, что если хоть кто-то вякнет о Михаль, то я им глотки разорву. И это подействовало на всех, кроме говорливого Сета.
— Что там ночью стряслось? — решил-таки узнать о том, что происходило пока я крушил дом. Джаред тут же оживился.
— Мы поймали одного кровососа. Видимо один из доносчиков Виктории. Мальчишка лет шестнадцати. Поговорить с ним не удалось. Этот трупак тут же кусаться полез, но мы его быстро успокоили, — довольная ухмылка появилась на его лице, и он переглянувшись с Эмбри, дал тому пять. Вот где мне нужно было быть. Разорвать с особой жестокостью вампира помогло бы мне больше, чем крушение собственного дома.
— Видимо они совсем осмелели, что стали забираться на территорию Форкса, — недовольно произнёс Сэм, хмуря брови. Всех тревожила сложившаяся ситуация. Если вампиры начнут расползаться по нашей территории, обращая всё больше людей, то масштабной битвы просто не избежать. К тому же наше существование грозило обрести широкую огласку. А люди не стали бы терпеть соседство с монстрами и пошли на нас войной. Из истории всем отлично известно о людской нетерпимости и страху перед чем-то более сильным, даже если это не угрожает их существованию.
— Джейк, — обратился к хмурому Блэку вожак. Я хорошо потрепал парня. На его теле цвели синяки и драные раны от моих когтей и зубов. Затягивалось всё это медленно и болезненно. — Как восстановишься, встреться с Калленами. Они должны знать, что прихвостни рыжей снова заявились в Форкс.
Блэк кивнул, с кряхтением поднялся со стула и поплёлся прочь. Это знаменовало конец нашего собрания. Остальные братья тоже повскакивали с мест и направились кто куда. Кто на работу, кто на учёбу. Мне тоже нужно было собираться в сервис, но сил совершенно не было.
— Пол, — напротив меня присел Сэм. — Не вини себя в произошедшем. Ты сам знаешь, что у Михаль шаткая психика.
— Знаю, — рыкнул в ответ. — Но она начала привыкать. Завела друзей и вполне нормально вела себя в Сиэтле. Я только, чёрт возьми, взглянул на неё. И случилось такое, — меня не затрясло только из-за усталости и опустошённости. А так я бы по привычке вышел из себя и снова обратился.
— Дай ей время. Прошло всего пару недель, — доверительно произнёс брат. — Она твоя наречённая. Так или иначе, но вы будите вместе. Это предопределено природой.
— Хотел бы я верить, — мрачно произнёс, вставая со своего места.
А потом потянулись дни. Бесконечная череда патрулей и работы. Я выматывал себя до бессознательного состояния, забывался в делах, лишь бы не думать о Михаль. Нужно поскорее разобраться с вампирами, а потом начать налаживать контакт с парой. Для начала хотя бы познакомиться.
POW Михаль
Неделя пронеслась будто по щелчку пальцев. Я только и успевала, что просыпаться, идти на работу, делать присланные преподавателем занятия, смотреть по вечерам с Идит фильмы, разговаривать по телефону с Амелией, и день начинался с начала. Мужчина из кафе больше в моей жизни не появлялся, да я и сама позабыла о нём через два дня после беготни в баре. У нас был наплыв народу в связи с передвижением байкеров по штату. У них намечался какой-то съезд, потому эти весёлые ребята за последние время стали частыми гостями. С несколькими мне даже довелось поспорить, а с другими поговорить на отвлечённые темы. Доктор Милтон советовал мне сузить круг общения и шибко в социум не нарываться, но кажется у судьбы было своё мнение. Потому что она только так швыряла в меня новых знакомых. Причём весьма эксцентричных. За последнее время у меня сложилось впечатление, что нормальных людей в этой жизни мне не видать.
В таком бешеном темпе я дожила до выходных. Целую неделю я и Амелия планировали прогулку по Ла-Пуш. Девочка все уши прожужжала мне, что мы в первую очередь сделаем и куда пойдём. И это при том, что она ещё ни разу не была в резервации. Я выслушала её, скептически похмыкала и решила действовать по ситуации.
К тому времени, как Идит гостеприимно открыла дверь моей подопечной, я носилась по комнате с куском хлеба в зубах, пытаясь собрать в рюкзак всё необходимое и натянуть чёрные джинсы. А всё потому, что в пятницу вечером мы с тёткой засиделись перед телевизором и этим утром я всё к чертям проспала. Я бы и дальше дрыхла без задних ног, если бы не настойчивые звонки Амелии. А её упёртости можно было позавидовать. При желании она бы и мёртвого из могилы достала. В этом я убедилась на собственном опыте.
— Ты ещё не готова? — с недовольством произнесла девочка, наблюдая за тем, как я натягивала свитер. Но тут же присвистнула. Я стояла к ней спиной, потому ей отлично была видна моя забитая татуировками спина, да и руки она оценила. — Фига себе. Я и не знала, что у тебя татуировки есть. Да ещё так много.
— Правда? — я слегка нахмурилась, закрывая оные рукавами свитера.
— Ага, — активно закивала девочка. — Ты всегда ходила в кофтах или толстовках.
— А бар? — я только теперь взглянула на неё и тут же зависла. Опять начёсанный шар на голове, сосиски-брови, вместо глаз чёрные круги, как у панды и ярко красный рот. — Господи ты ж Боже мой, — я так и выронила рюкзак, что был у меня в руках и осела на кровать. Амелия будто не замечая моего ошалелого взгляда продолжила говорить:
— В баре ты была в огромной куртке, а потом переоделась в толстовку. Мда. Я впервые вижу твои татушки. Слушай, покажи, а? Они такие классные! — девчонка воспользовалась моим шоковым состоянием, потому без труда стащила с меня свитер и принялась изучать сначала руки, а потом и спину. Я молча наблюдала за ней, внутренне стараясь не заорать. Теперь не сколько из-за её внешнего вида, а сколько из-за того, что она бесцеремонно влезла в моё пространство, да ещё и прикоснулась к самому сокровенному — шрамам.
— Ой, — удивлённо выдохнула Амелия. — Они бугристые. И тут, — девочка округлила глаза и подняла на меня растерянный взгляд. Видимо моё лицо выглядело слишком страшно, потому что она тут же отскочила и виновато опустила глаза. Я со вздохом надела кофту обратно.
— Шрамы, — недовольно произнесла, продолжая собираться не глядя на девочку. — Я же говорила. Собаки хорошо успели меня потрепать, прежде чем их отогнали.
— Было больно, да? — тихо произнесла Амелия. Я кожей ощущала её жалость и стало противно. Передёрнув плечами, избавляясь от этого ощущения, я посмотрела на неё через плечо. Девочка вся сжалась и напоминала побитого котёнка, правда её клоунский грим отнимал всякое желание приласкать и утешить. Даже наоборот, мне хотелось отшлёпать её, да посильнее.
— Уже не помню, — слукавила в ответ. И так эта девочка слишком много знает. Амелия невпопад закивала головой. Совсем стушевалась. — Ты чего так разукрасилась? Белок в лесу собралась пугать?
Подруга насупилась, сложила руки под грудью. И снова мы вернулись к тому с чего начали. А я только порадовалась успехам этой малышки.
— Дай мне хоть один день насладить своим образом! — я вскинула бровь, глядя на подопечную. Та насупилась ещё больше. — Я целую неделю ходила, словно голая! Красивая, но голая, понимаешь? Сегодня я хочу побыть прежней собой. Так что даже если ты мне запретишь, я всё равно пойду так как хочу! — с жаром выпалила девчонка, сверкая чёрными глазами.
— О, святая Мария, — раздражённо выдохнула я. — Делай что хочешь.
Амелия просияла и даже порывисто обняла, но тут же отскочила и с гиканьем понеслась на первый этаж. Думаю, Идит сейчас попивает успокоительное. Она очень впечатлительная, а девочка-гот в собственном доме для неё нечто из ряда вон выходящее. Впечатлительная путешественница и любительница адреналина — гремучая смесь. Помню, как она после прыжка с парашюта от переизбытка эмоций в обморок грохнулась. Я хохотала, а все вокруг были в ужасе.
Собравшись, я сбежала вниз, где намотала на шею хомут и схватив говорливую девчонку за шкирку, вышла на улицу. Идит тихонечко прикрыла за нами дверь. Вид у неё был тот ещё.
— Куда пойдём? — чуть ли не подпрыгивая на месте спросила девчушка. Я задумчиво глянула на неё.
— Пляж? — Амелия просияла улыбкой и зашагала по тропинке. Я глядя на неё хохотнула. Девочка тут же оглянулась, непонимающе вскину брови-сосиски. — В другую сторону, лягушка-путешественница.
— О, — многозначительно протянула Ами и развернувшись пошла в другом направлении. Я зашагала следом, изредка за плечи направляя её на другую тропинку. Девочка всякий раз отмахивалась от меня, бормоча, что сама прекрасно знает дорогу, но шла по заданному мною направлению. Это было так забавно, что идя за ней я хихикала не переставая.
Выбравшись на пляж, мы постелили коврик и развалились на нём. Бушевали волны, а в отдалении от нас загорелые парни катались на досках. Я никогда не стояла на доске, потому с завистью наблюдала за ними. Амелия восторженно комментировала каждое их действие, но я мало её слушала. Достав скетч, поглядывая на крепкие фигуры мужчин, то поднимающиеся над волнами, то опускающиеся, я принялась их зарисовывать. Мягкий свет солнца золотом ложился на загорелой коже, мокрые волосы топорщились, тёмные глаза блестели весельем. Парни громко смеялись и подтрунивали друг над другом. В этот момент они были воплощением самой жизни и энергии, что бурлила в их молодых телах. На берегу я заметила несколько девушек, что поддерживали их своими выкриками и смешками. Они тоже были загорелыми и крепкими. Кажется, их называют Квилетами. Индейское племя в чьей резервации мы жили. Я до сих пор удивляюсь тому, что Идит и Эрик получили разрешение здесь жить. Насколько мне известно, жизнь этих людей закрыта, и чужаки не пользуются здесь особой популярностью. Но Идит поддерживала с ними добрососедские отношения и частенько бегала к ним в гости. Я же старалась их избегать. Мне хватило встречи с ними в первые дни после приезда. От них несло псиной, что спровоцировало у меня припадок. После желания пообщаться так и не возникло.
Оторвавшись на мгновение от рисунка, я достала из рюкзака таблетки. Если эти люди рядом, то лучше перестраховаться. Не хотелось бы получить приступ, напугав Амелию и соседей.
— Ой, они кажется к нам идут, — забормотала Ами, дёргая меня за руку. Я чуть не чиркнула лайнером по рисунку.
— Тише ты, — недовольно глянула на подругу, натягивая хомут на нос. — Чего так всполошилась?
— Ты только посмотри на них, — забрмотала девочка, придвигаясь ко мне, чуть не задевая красными губами щеки. — Божечки, почему они маек не носят?
Я подняла взгляд на приближающихся парней. Один был высоким и широкоплечей, с бронзовой кожей, острыми чертами лица и ёжиком мокрых чёрных волос. Я сразу же вспомнила его. Мы уже встречались в Сиэтле. Тогда он отогнал от меня парня с собакой. Однако сам напугал чуть ли не до икоты. Даже сейчас не ощущая запахов через вязаный хомут, я буквально чувствовала, как от него веет силой и властью. Над этим мужчиной будто мигала табличка — осторожно, особо опасен. Моя внутренняя истеричка противно повизгивала, таращась на этого квилета. И я бы, наверное, дала дёру, не будь рядом со мной Амелии, что вцепилась в меня будто клешнями.
Второй же был мальчишка. Тоже загорелый и улыбчивый. Мускулатура на его теле только начала развиваться и рядом со своим накачанным другом он смотрелся несколько обделено. Но это не мешало ему нахально усмехаться и сверкать тёмными глазами. Эдакий маленький Ловелас и его наставник уже разбивший сотню женских сердец.
Глянув на младшую подругу, я поняла, что она от них в абсолютном восторге, но пытается справиться со своими эмоциями. Я покачала головой, усмехаясь. Ещё так юна и неопытна. Едва ли ей стоит думать об отношения в свои четырнадцать. Что она вообще понимает в жизни с «высоты своих лет»?
— Привет, — улыбнулся нам мальчишка, что подошёл первый. Я внутренне напряглась, но заткнула таракана под именем Истерика куда подальше.
— Привет, — поздоровалась хриплым прокуренным голосом с мальцом, пока Амелия пыталась подавить смущение и перестать дёргать меня за руку и прятать взгляд. Квилет заулыбался ещё шире, присел на корточки перед нами. Второй последовал его примеру. Он действовал осторожно, пристально следя за моей реакцией. Глянув в его сторону, я чуть прищурилась. Взгляд чёрных глаз скользил по мне, как вполне ощутимые руки. Я перехватила его взгляд, и он застыл, уставился мне в глаза. Он напоминал замершего хищника, который боялся спугнуть свою добычу, однако уже знал, что если пугливая дичь побежит прочь он всё равно догонит. Этот мужчина был уверен в себе, и я ощущала его превосходство над собой. Он будто давил меня своим авторитетом. Такой сильный и властный в противопоставление мне — слабой и маленькой.
— Меня Сет зовут, а это Пол, — мальчишка кивнул на мужчину, сидящего позади него, а потом протянул мне руку. Я помедлила всего мгновение, давя в себе ещё одного таракана, что визжал о нарушении границ личного пространства. А потом пожала его руку. Она оказалась ужасно горячей и немного влажной на ощупь. Почему-то у меня возникла ассоциация с жабой. Я их конечно никогда не трогала, не имею представления каковы они на ощупь, но в то мгновение я мгновенно окрестила про себя паренька жабой. Прости, малыш.
— Михаль, — вздохнула в ответ, поправляя хомут, чтобы не ощущать запахов. — А это…
— Амелия! — громко пискнула девчушка. Тут же смутилась и робко глянула в глаза Сета. Она неловко прикоснулась пальчиками к его руке, а тот застыл, глядя на неё. Он выглядел совершенно по дебильному с чуть приоткрывшимся ртом, лихорадочно блестящими глазами и застывшей мимикой. Я смотрела на него вскинув брови, а Пол скептически хмыкнул и рывком отправил мальчишку в лежачее положение, только ноги взметнулись вверх, чуть не задев нас.
— Пол! — взревел мальчишка, набрасываясь на друга. Тот в ответ прыснул, отклонился, вставая на ноги и пинком отправил паренька в ледяную воду. Амелия рядом со мной громко пискнула, прикрыв алый рот ладошкой. Я же смотрела на этот балаган вскинув брови, абсолютно не понимая, что происходит. Вроде бы знакомились, а теперь парни дерутся. Это у них такая тактика привлечения внимания? Если да, то она дебильная.
Отсмеявшись, Пол присел недалеко от меня на песок. Он внимательно глянул на мой скетч.
— Рисуешь? Можно посмотреть? — тёмно-карие глаза обожгли меня взглядом. Его голос ласкал и обволакивал, что я невольно вспомнила Йена, с которым познакомилась в Сиэтле. Он тоже имел эти магнетические, непередаваемые нотки, от которых подкашивались ноги. Судорожно выдохнув, я протянула мужчине скетч.
Он осторожно взял его в руки. Удивительно как такие огромные руки могут с такой осторожностью держать вещь. Он внимательно рассматривал рисунки и листал странички, изредка читая надписи. Я же с интересом наблюдала за ним. Длинные ресницы подрагивали, в уголках тонких губ затаилась улыбка. Выражение его лица было умиротворённым, совсем не жестоким и пугающим, как я видела раньше. Казалось вечно крутящаяся стрелка компаса глубоко в нём наконец застыла, принося внутреннее равновесие.
Рассматривая Пола с такого близкого расстояния, я могла честно признаться, что он красив и полон таинств. Он волнами источал какую-то необыкновенную силу в тени которой мне хотелось укрыться. От его кожи исходил поразительный жар, что даже сидя на расстоянии, я ощущала этот жар на своём теле. Он согревал меня. Дрожь в теле наконец успокоилась. Я только теперь поняла, что до этого момента мне было ужасно холодно и внутри всё заледенело. А он сел рядом и окружил меня своим теплом, даже порывы ветра в лицо стали куда приятнее, чем колючие пощёчины и завывания в ушах.
— У тебя очень красиво получается, — протягивая мне скетч, произнёс мужчина. Я стараясь не соприкасаться с ним пальцами, забрала блокнот.
— Спасибо, — улыбка в уголках его губ стала чуть шире, а в глазах появились смешинки. Странная нежность появилась в его взгляде, но при этом он выглядел по-прежнему мужественно. Так смотрят воины на встречающих их жён.
Хомут чуть сполз вниз, и я ощутила тонкий запах, раздражающий обоняние. Густой, мускусный, смешанный с хвоей и солёностью океана. Это был запах Пола, запах силы, дикой силы. Однако в этом запахе было что-то ещё. Именно оно насторожило и отпугнуло меня. Нечто опасное, чужое и агрессивное. Это был запах собаки, но я не была уверена окончательно, потому что оно ощущалось как нечто более могущественное.
Дрожь прошлась по телу, наверное, я не впала в панику только из-за таблеток, что выпила ранее. Натянув хомут обратно, я судорожно выдохнула. Во взгляде Пола появилось нечто обречённое. Он сжал кулаки и опустил взгляд. Мы замерли в тишине. Я смотрела на него не скрывая интереса и настороженности, он наблюдал за мной склонив голову из-под полуопущенных век. Вся его поза будто говорила, что мне нечего бояться, но внутренняя паника успокаиваться не собиралась. Этот мужчина опасен, и я каждой клеточкой чувствовала это.
— Михаль, — пискнула мне на ухо Ами, обнимая, утыкаясь носом в спутанные волосы. — Он меня смущает!
Я искоса глянула на Сета, который без умолку о чём-то трещал, жестикулируя руками. Даже не смотря на то, что он был весь мокрый и в песке, он не собирался идти за полотенцем. Я бы уже окоченела.
— Слушай, Сет, — мальчишка резко умолк и взглянул на меня, по-прежнему задорно улыбаясь. — Тебе не холодно?
Он сначала растерялся, но тут же гордо задрал подбородок.
— Не-е. Я горячий парень. Я же квилет, — из его уст это звучало так, будто всё объясняло. Я нахмурилась.
— Так, горячий парень. Иди-ка накинь футболку. Не смущай маленьких девочек, — Амелия покрепче обхватила меня, пряча красное лицо. Сет растерянно усмехнулся, развёл руками.
— Я это. Сейчас я! — воскликнул мальчишка и понёсся прочь к загорелым парням и девушкам, что встретили его смехом. Со стороны Пола тоже послышался смешок, и я повернула голову в его сторону.
— Ты бы тоже на себя что-нибудь накинул, — мужчина блеснул белозубой улыбкой.
— Волнуешься за меня? — смешинки сияли в карих глазах. Квилет наклонился чуть вперёд, прожигая меня проникновенным взглядом.
— Нет. Но мне становится холодно от одного взгляда на тебя. Так что я не о тебе пекусь, а о себе.
Мужчина хохотнул, с каким-то умилением глядя на меня. И это не хило так бесило. Хомут вновь съехал к подбородку и в нос ударил запах от которого в сознании всё всполошилось.
— Так, — мрачно выдохнула я, резво поднимаясь на ноги. Амелия с писком свалилась на покрывало, а Пол вскинул на меня взгляд. — Я больше не могу, — и быстро зашагала прочь, на ходу застёгивая рюкзак. Плевать, что они там обо мне подумают, но я правда больше не в состоянии находиться рядом с ними. Ещё чуть-чуть и меня бы скрутил приступ, поэтому лучше уйти сейчас, чем верещать, выкручиваясь на песке как уж.
Амелия что-то кричала мне в след, но я была слишком занята собственным состоянием, чтобы реагировать на зов девочки. Спустя пару минут, она всё же нагнала меня и подхватила под руку.
— Они мне тоже не понравились, — доверительно шепнула малышка. — Слишком самоуверенные.
Я усмехнулась, искоса глядя на Амелию. Говорит одно, а у самой бесята в глаза мерцаю. Вот и столкнулась моя подопечная с любовью.
POW Пол
— Серьёзно, Сет, — я хохотал в голос, глядя на младшего в стае, когда мы подошли к компании, — ты запечатлелся на этом нечто?! Как тебя только угораздило, парень?
Остальные поддержали меня смешками, только Сэм едва заметно улыбался. Вся стая уже поняла, что Сета повязала судьба с подругой Михаль, той самой девочкой-готом. Мальчишка был смущён, но всё равно был без ума от своей пары и пытался нам всем втолковать какая она чудесная. Меня же распирал хохот, стоило Сету начать говорить, что брови его наречённой вовсе не похожи на сосиски.
Впрочем, настроение у меня сегодня было прекрасное. Я строил грандиозные планы как лучше познакомиться с Михаль, но видимо Боги услышали моё нытьё и сами свели нас. Мы говорили, я ощущал её аромат. Был так близко, что мог различить мельчайшие морщинки возле её глаз и услышать учащённое сердцебиение. Я не мог надышаться её запахом, не мог перестать смотреть на неё. Мне отчаянно хотелось её коснуться, но я сдерживал себя, понимая, что слишком рано, и я её спугну.
Но начало было положено. Дальше будет легче. Это я знал абсолютно точно. А то, что Сет запечатлелся на её подруге лишь усиливало мою уверенность. Теперь им не отвертеться. Амелия хвостиком бегала за Михаль. Сет от девчонки не отстанет. И Михаль просто придётся смириться, свыкнуться с нашими запахами и влиться в стаю.
Ей больше от меня не уйти. Осознание этой простой истины грело душу.
Я переглянулся с Сэмом и с улыбкой кивнул ему. Моя девочка стойкая. Сегодня она не бежала сломя голову, держалась, как могла. В этом её схожесть с Эмили. Держаться при любом раскладе.
Глядя на бушующие волны, я знал, что маленькая, стервозная девчонка будет моей. Она почувствовала сегодня тягу ко мне. Я видел это по её глазам, почувствовал в запахе. Она ещё не осознавала, но уже стремилась оказаться под моей защитой. Я был нужен ей.
