***
Работать в баре мне нравилось. Эта сумасшедшая обстановка не давала мне самой окончательно свихнуться. Лесли вышла-таки на работу, всё ещё шмыгая красным носом и покашливая в платочек. Однако это не мешало ей флиртовать налево и направо, раздавая мужчинам дежурные улыбки. Услышав от одного из завсегдатаев бара о моих выходках, она вскинула брови в недоумении и во время небольшого перекура выловила меня на заднем дворе. — Ты серьёзно отказала всем парням, что к тебе подкатывали? — её разукрашенное личико выражало искреннее непонимание и шок. Большие глаза смотрели на меня с настороженностью и каким-то неодобрением. Выдохнув дым в сторону, я пожала плечами. — Да. Отказала. Какие-то проблемы? — внимательно вгляделась в лицо Лесли. Девушка тоже закурила, вытащив пачку сигарет из внушительного бюста, едва не вываливающегося наружу через слишком открытый вырез майки. Выбеленные локоны спадали на этот бюст, притягивая взгляд. Но мне собственно заглядываться не нужно было. Сама обладала внушительной грудью и уже сполна налюбовалась ею в зеркале. Чужие сиськи меня как-то не привлекали. — Странная ты, — протянула блондинка. — Неужели подзаработать не хочется? Бо не шибко нам платит. — Я не настолько стеснена средствами, чтобы продавать себя, — хмыкнула в ответ. — К тому же это последнее, чем я стала бы заниматься. Всегда есть выход. — Почему? — кажется Лесли совершенно не понимала моей позиции. Она смотрела на меня так, будто я ей новую планету открыла. — Что почему? — Почему ты не стала бы заниматься сексом за деньги? — этот вопрос поставил меня в тупик. Я знаю, что у каждого разные жизненные ситуации, но меня воспитывали так, что секс — это то, чем занимаются с любимым человеком, а не то, чем можно швыряться, как использованными салфетками. Бабушка с детства вдалбливала мне в голову, что тело женщины — это величайшее из таинств для мужчины. Это сладость, грёзы, то, чего нужно добиваться. Женщина должна отдаться тому, кто этого достоин, а не размениваться на жалкие бумажки. Я не понимала другой политики. — Просто меня так воспитали, — ответила я. — Моя бабушка говорила, что себя можно отдать только любимому человеку. — Ну, и дура, — хмыкнула Лесли, глядя на меня с насмешкой. — Так и до старости можно девственницей остаться. Ты не представляешь какое наслаждение упускаешь. Я покачала головой. Эта девушка не понимала меня, а спорить с ней не было никакого смысла. Всё равно останется при своём мнении. Да и даже если прислушается, что от этого изменится? Уже ничего не зашить, не наложить пластырь с зелёнкой и сказать до свадьбы заживёт. Ей не стереть воспоминания о мужских телах, касавшихся её. От осознания, что она сотворила со своим телом, Лесли станет только больнее и горестнее. Поэтому лучше оставить всё как есть. Может быть когда-нибудь она сама придёт к подобному осознанию. Но нужно ли оно ей? Вот это уже вопрос. — Дело даже не в девственности и удовольствии, а в человеке, с которым ты спишь, — протянула я, туша бычок о железный мусорный контейнер. — Я хочу спать с тем, кто мне приятен, кого я хочу, а не отсасывать ради денег у того, кто вызывает у меня рвотный рефлекс. На этом я поставила в разговоре точку и шмыгнула в тепло бара, окунаясь в запахи алкоголя, жареной еды, табака и пота. Не смотря на обеденное время во всю гремела музыка, а некоторые посетители пили уже с самого утра. Глядя на них, я искренне жалела всех этих людей. Гробят свою жизнь, забываются в алкоголе, а проблемы никуда не исчезают. Они лишь отодвигают их на какое-то время, но однажды всё равно их придётся решать. Пробравшись за барную стойку, я отсалютовала Бо. Тот усмехнувшись в чёрную с проседью бороду, направился к своим друзьям за одним из столиков, оставив выпивку на меня. Если раньше шеф шугал всех от барной стойки и наливал посетителям лично, то теперь временами спихивал эту обязанность на меня. Я как-то спросила его, почему другим он не разрешает трогать алкоголь, а мне запросто. Он ответил просто, щёлкнув меня по носу: — Ты свой парень. Мелкая, пронырливая, но своя. Считай сынишка какого я всегда хотел. Меня этот ответ поставил в ступор. Я конечно знала, что во мне много чего мальчишеского, но такого откровенного тычка не ожидала. Но всё равно я была польщена доверием и благосклонностью Бо. Он был чудаковатым малым, но зато хорошим. Своим. — Как продвигаются убийства? — раздался приятный рокочущий голос со стороны, отчего я вздрогнула и тут же повернула голову, чтобы встретиться взглядом с голубыми глазами. На барном стуле сидел Йен и улыбался мне приятной, чуть насмешливой улыбкой. — Что-то я не вижу трупов. Решила отдохнуть? Я усмехнулась против воли и облокотилась на стойку, напротив мужчины. Если наклониться ещё немного вперёд, то я могла бы коснуться его лица своим. От Йена пахло томным парфюмом, от которого у меня вскружило голову. В голубых глазах плескались смешинки, а лучики вокруг глаз делали их по-лисьи хитрыми. Он был весь в чёрном, как и в прошлый раз элегантный и совершено не вписывающийся в атмосферу бара. Слишком вычурный для этого захолустья. Мужчины здесь были одеты в старые затёртые джинсы, дырявые рубашки и прохудившиеся куртки. На Йене же были новенькие тёмные брюки, начищенные ботинки, свитер и кожаная куртка. Шарф свисал на его широких плечах, обнажая светлую шею. Этот мужчина был дьявольски хорош. И он отлично это знал. Я склонила голову набок, не разрывая зрительный контакт. Что-то дикое и необузданное внутри меня требовало противостоять Йену. Я чувствовала его власть над собой, но как дикая кошка не хотела просто так с этим мириться. — Я как раз присматривала себе жертву, — протянула я, поражаясь как хрипло и завлекающе звучит мой голос, будто и не мой вовсе. — Хочешь ею стать? Мужчина издал грудной гудящий смешок, от которого у меня по спине побежали мурашки, засосала под языком. Подавшись вперёд, он выдохнул мне в губы: — Дорогая, я буду не против, даже если ты захочешь меня расчленить, — его парфюм обволакивал, голос дрожал где-то внутри. От мужчины исходил едва уловимый мускусный аромат. Он пробивался сквозь парфюм и кружил голову. Я чувствовала тепло губ Йена, могла представить каковы они на вкус, но он медлил, лишь дразнил и не спешил меня целовать. Мне нравилась эта игра. Будто он огромный кот, а я маленькая мышка и мы идём по кругу друг за другом, ожидая первого хода от противника. Но никто не спешит, лишь присматривается. — О, дьявол! — воскликнул прокуренный голос Бо, отвлекая нас от гляделок. Мы повернули головы. Я ощутила лёгкое недовольство от того что нас прервали. Шеф смотрел с ехидством, но не без зависти. — Ребята, вы бы хоть уединились прежде чем распускать феромоны. У всего бара сейчас встанет глядя на ваши похотливые лица. Мне хватило ума смутиться, а Йен фыркнул, глядя на Бо с неприкрытой неприязнью. — Как вы любите всё опошлять, — скривив губы, произнёс он. Я взглянула на своего недавнего знакомого, едва не мазнув губами по его небритой щеке. Как странно, в его обществе я творю безумные поступки. Удивляло и то, что он вторгся в моё личное пространство, а тараканы молчали. Даже малейшего писка не было с их стороны. Йен воспринимался как свой, будто он был моим продолжением, частью меня. Это пугало и волновало одновременно. Я отстранилась, а мужчина будто почувствовав моё движение, повернул голову и потянулся следом. Мне показалось что он сделал это неосознанно. Йен улыбнулся мягко, чуть возвышенно. Чёртов брутальный сексуальный мужик. А я ведь только что втирала Лесли, что лягу только под полюбившегося мне спутника, но глядя в голубые глаза Йена, была готова запрыгнуть к нему на колени, упиваться его запахом и ластиться к рукам. Хреново. Совсем мозги отшибло. — Пойдёшь со мной на свидание? — внезапно огорошил меня мужчина. Я так и зависла глядя ему в глаза. — Трупы, кровь и расчленёнку не обещаю, но я могу быть хорошим собеседником. — Ты в себе так уверен, что у меня руки так и чешутся съездить по твоему лицу, — честно выпалила я, приподняв брови. Йен хохотнул, одарил меня благосклонной ухмылкой. — Заеду за тобой в семь, — он подмигнул мне. А я внутренне взбунтовалась. — Эй! Я ещё не согласилась! И ты не знаешь где я живу! — выкрикнула ему в след. Йен оглянулся, лукаво вскинул бровь. Надо было признать, но в этот момент, в слабом освещении бара, смотрящий на меня через плечо, с этой ухмылкой и ласкающим взглядом голубых глаз, он был прекрасен. — Знаю. Если захочешь, я даже сдам тебе свой источник информации, но только если пойдёшь со мной на свидание, — и скрылся за дверью. После его ухода казалось в баре повис томный аромат парфюма. Мне казалось, что Йен оставил на моих губах сладковатый вкус дорого вина. Этого мужчину нельзя было сравнить ни с одним другим, которого я встречала. Возможно только с Полом. Но квилет был полон дикой необузданной энергии. Он был молод и все его эмоции лились через край. — Знаешь, девочка, — Бо опёрся о стойку, привлекая моё внимание. Однако сам он смотрел на выход из бара. — Ты мне нравишься, потому дам тебе совет, — водянистые глаза Бо уставились в мои. Он был серьёзен, как никогда раньше. — Этот мужчина не тот, за кого себя выдаёт. Бежала бы ты от него лучше, пока он тебе крылышки не подрезал. Шеф ушёл, а я так и осталась наедине со своими мыслями. Сердце бухало в груди и щёки горели. Я чувствовала себя школьницей, пришедшей на выпускной вечер с самым классным мальчиком в школе. Смущённая, удивлённая, радостная и напуганная. Переодеваясь в подсобке, я ощутила, что дрожу. Появление Йена, его магнетическое притяжение, меня шокировали. И я никак не могла выбросить его из своих мыслей. Мне казалось, что он стоит рядом со мной, аромат его парфюма преследовал меня повсюду. Я сама будто пахла им. Подъезжая к школе Форкса, я по-прежнему была не в себе. Я сжимала руль с такой силой, что костяшки побелели. Задумалась до такой степени, что чуть не сбила первых вышедших учеников. Резко дав по тормозам, я откинулась на спинку сидения и ошалело уставилась на них. То были бледные, наверное, ещё бледнее меня, хотя мне казалось, что белее уже просто не может быть, молодые люди. Два парня и девушка. Один из них был огромный и широкоплечий, что я тут же вспомнила квилетов. Второй был утончённым с каким-то пришибленным видом, а между ними была девушка, похожая на эльфа. Маленькая и утончённая с забавно торчащими каштановыми волосами. Все трое уставились на меня янтарными глазами, и совершенно не выглядели испуганно. Я бы, наверное, уже матом орала за то, что меня чуть не задавили. А эти замерли, как статуи, и просто смотрели. Неприятный холодок пополз по спине, и я поёжилась. Неожиданно сбоку от меня хлопнула дверь, и я резко повернулась, готовая врезать кулаком по морде чужака. Но на соседнее сидение шлёпнулась широко улыбающаяся Амелия. Сегодня на ней не было кошмарно грима, волосы были аккуратно уложены вьющимися локонами. На смену чёрной одежде пришли светлые джинсы, свитер в облипку, плащ и ботинки. Ну, просто куколка с обложки журнала. — Ты чего такая бледная, ма? Случилось чего? — взволнованно произнесла Амелия, вытягивая в мою сторону руку, но я тут же отклонилась. Даже сама не поняла, как это произошло. Просто дёрнулась в сторону, будто Ами пыталась меня ударить. — Ты чего? — не на шутку всполошилась школьница. — Ничего. Не бери в голову. Просто не выспалась, — отмахнулась я, переводя взгляд на дорогу. Странной троицы там больше не было. Надавив на педаль газа, я развернула джип и погнала в резервацию, набирая скорость. Мне нужно было выпустить пар. Всё происходило так быстро и сумбурно, что я не успевала всего осознать. Это было слишком для меня. Въехав на территорию резервации, я сбавила скорость. Амелия всё это время сидела тихонько, настороженно поглядывая в мою сторону. Лишь, когда я остановила машину и заглушила двигатель, девочка решилась заговорить вновь: — С тобой точно всё хорошо? — от её доверительно-ласкового тона начинало подташнивать. Закатив глаза, я вылезла из машины громко хлопнув дверью. — Та-а-ак, — Амелия вывалилась следом. — Рассказывай. Что у тебя случилось? Нервно встряхнув пачку сигарет, прихватив бардовый цилиндр зубами и подкурив, я рассеяно повела плечами. Последнее время я стала слишком много курить. Нужно с этим завязывать. Девчушка подле меня настойчиво заглянула в глаза. — Я недавно встретила мужчину. — У-у-у-у, — хитро блеща тёмными глазами протянула девочка. — Новый ухажёр? А говорила, что на тебя никто не взглянет. Ну, и какой он? — М-м? — растерянно взглянула на девочку и затянулась. — Какой говоришь. Ох, — я вновь нервно затянулась. Впервые человек вызвал во мне бурю эмоций, объяснить которые я была не в состоянии. Он меня притягивал, возбуждал, раздражал и волновал. — О, как всё запущено, — с видом знатока заключила девочка. Я хмуро глянула на неё. — Да что ты, чёрт возьми, знаешь? — раздражение так и лилось из меня. А всё потому, что я чертовски боялась собственных чувств. Мне казалось, что я уже не я, а какая-то идиотка, писающая в трусы от одного вида предмета обожания. Что-то вроде Амелии, только старше. Но такая же дура. — Знаешь, — неожиданно серьёзно произнесла девочка, взяв меня за руку. — Мы не выбираем, когда нам влюбиться. Это просто происходит и остаётся с этим только смириться. Понимаешь? — Я не влюбилась, — настойчиво мотнула головой. — Это не любовь. Может быть влечение, — я медленно зашагала по тропинке, Амелия в припрыжку последовала следом. — Просто понимаешь, он выглядит таким опасным. Настоящий плохой мальчик с саркастичной ухмылкой. Девочки любят таких, и я как оказалось не исключение. Ами громко хмыкнула и улыбнулась на мой мрачный взгляд. — Михаль, ты не исключение из правил. Пойми уже наконец, что ты такой же человек, как и все вокруг, — я раздражённо передёрнула плечами. Не люблю, когда меня сравнивают со стадом, стараются вогнать в толпу. У меня есть индивидуальность, я не все. По крайней мере мне нравилось так думать, а на проверку оказалось, что я ещё более типичная, чем окружающие. — Если это был комплимент, то лучше бы ты промолчала, — затушила бычок ногой, но окурок подняла и запихнула в пустую пачку. Не хотелось мусорить. Мне слишком нравилась резервация, чтобы разбрасываться окурками. Вот в Форксе всегда пожалуйста, меня вымораживает этот городок. — Ох, Миха-а-аль, — закружилась Амелия, выскальзывая вперёд. — Каков человек, таковы и комплименты, — мне очень захотелось треснуть эту влюблённую идиотку, но она в припрыжку ускакала вперёд, оставляя меня далеко позади. Кого-то любовь окрыляет, а кого-то загоняет в нору. Но я не влюблена, я не могу быть влюблена. Я вообще не представляю, что значит любить кого-то. Нельзя с первого взгляда понять, что перед тобой именно тот самый человек, не бывает, чёрт возьми, такого. — А, знаешь, — стоило мне нагнать Амелию, девчушка тут же подхватила меня под руку и приткнулась к боку. Правда скорее я к ней приткнулась, потому что была на голову ниже. — Мне сегодня снился Сет. Мы гуляли с ним по пляжу, он катал меня на спине. Всё было та-а-ак романтично! — я скривилась, не желая вслушиваться в ванильную фигню ребёнка. Это сейчас её подбрасывает от одной мысли о квилете. Пройдёт время, мальчишка сделает что-нибудь, что оттолкнет её, а потом она вообще будет спрашивать меня, как вообще повелась на этого парня. Недавно она уже задавала мне такой вопрос, когда искренне ужалась своей влюблённости в друга брата. Людские чувства так переменчивы. — Меня сейчас стошнит, — закатила глаза. Ами пихнула в бок. От резкой боли я охнула и отвесила подруге подзатыльник. — Чего дерёшься?! — А ты не смейся над моими чувствами! Всё серьёзно! Я влюблена! — притопнув ножкой заявила школьница. Я подняла руки вверх в капитулирующем жесте. — Да пожалуйста. Я тебе запрещаю что ли? — Ты ворчишь, — нахмурилась девочка. От закатывания глаз я всё-таки не сдержалась, и пальцами провела по губам, как бы показывая, что застёгиваю рот на замок. А невидимый ключик выбросила за спину. Амелия показательно фыркнула и громко топая, побрела дальше. Мне же только и оставалось, что плестись следом.POW Пол
Её запах ударил в нос, туманя рассудок, едва не сшибая меня с ног. Я пошатнулся, мотнул головой, словно контуженый. Мне казалось будто она повсюду, а я в эпицентре и не могу ухватить её за запястье, чтобы остановить бурю и насладиться прикосновениями пары. Я будто чувствовал сладковатый вкус её кожи на губах, мог различить малейший оттенок её настроения по запаху. Едкие нотки раздражения, горчичные агрессии, пряные страха и солоноватые смятения. Я буквально чувствовал, как Михаль кидает из крайности в крайность. Прислушавшись, вдали я услышал шаги. Одни из них были громкими, будто человек ломился через лес. Как ошалелый, вторые же осторожные, но такие же шумные. Те, кто вырос в городе не умеют беззвучно передвигаться по лесу, они создают вокруг себя столько шума, что уши болеть начинают, а сколько следов оставляют. Я потянул носом воздух, в нём витал вишнёвый аромат сигарет. Вслушался в шаги, одни из них бесспорно принадлежали Михаль. Меня словно хлестнуло, ноги сами понесли навстречу девушкам. Вот только откуда не возьмись рядом со мной нарисовался улыбающийся Сет. Он лукаво глянул на меня и заулыбался ещё шире. Как только рот не порвался? — Амелия топочет как слон, — посмеиваясь бросил мальчишка. — Всю живность в округе распугала. — Она их не топотом распугала, а своим внешним видом, — ехидно поддел собрата. Что тут скажешь, девчонка выглядела весьма экстравагантно. Думаю, мать Клироутера в обморок упадёт, когда увидит невестку. Его наречённая умела шокировать. Сет надулся и попытался ударить меня в плечо, за что тут же получил щелбан. Не дорос ещё чтобы кулаками размахивать. — Раздражаешь, мелочь, — услышал я хриплый голос Михаль. Её запах усилился, от чего у меня засосало под языком. Я судорожно вдохнул прохладный воздух, ощущая в нём её пряный аромат. Аромат пары, любимой женщины. Мы замерли на поляне, глядя на кусты в которых слышалось копошение, а потом Амелия вывалилась из-за них, распластавшись на жухлой траве. Следом вышла Михаль, вытаскивая из буйных кудрей веточки. Она сердито глянула на подругу. — В какую глушь ты попёрлась? Я же сказала тебе свернуть налево, а тебя куда понесло? — её голос слегка хрипел. Годы курения сделали своё дело. Зелёные глаза мерцали праведным гневом. Они были светлее на несколько оттенков, чем обычно, словно молодая трава. Яркие и страстные. Я будто видел огонь, что бушевал внутри девушки. Амелия закряхтела и села, потирая локоть. Её одежда была пыльной, а на щеке чёрточкой виднелась грязь. Она также сердито глянула на Михаль, сведя тёмные брови. Без ужасающего макияжа она была поразительно миленькой и выглядела на свой возраст. Я вполне мог признать, что ошибся, называя девушку Сета пугалом. Скосив взгляд на собрата, я едва не рассмеялся. Дурацкая улыбка растянула его губы, глаза лихорадочно блестели, когда он смотрел на Амелию. Без заключения экспертов можно было сказать — по уши влюблён. Осталось только маркером ему на лбу об этом написать. И тут же я напомнил себе, что скорее всего выгляжу точно также, когда смотрю на Михаль. Это не радовало, но и беспокоило не настолько сильно, чтобы изображать на лице устрашающую мину. — Меня просто потянуло, — обижено произнесла Амелия, поднимаясь с земли не без помощи Михаль. — Просто захотелось прийти именно сюда. — Отлично, — мрачно, сквозь зубы прорычала Михаль. — Только заблудиться из-за твоих «потянуло» нам не хватало. — Если заблудитесь, то мы всегда вас выведем, — произнёс я раньше, чем успел прикусить язык. Девушки замерли, как пойманные в свете фар олени. Одинаково растерянно-испуганные взгляды устремились на нас, и я услышала, как ускоренно заколотились сердца. Михаль первой пришла в себя. Она распрямилась, гордо вскинула голову, глядя чётко в мои глаза. Такая маленькая воинственная девушка. Думаю, если бы потребовалось защитить Амелию, она бы с голыми руками накинулась на такого бугая как я. — Привет, — доброжелательно помахал Сет. Амелия чуть смутилась, но тут же собралась и деланно безразлично взглянула на Клироутера. Я наблюдал за потугами девчонки изобразить Снежную Королеву с усмешкой. У неё на лице было написано, что если она не влюблена в Сета, то он ей очень симпатичен. Однако, мой собрат кажется этого не понял и тут же сник, глядя на избранницу. Какие же они ещё дети. Судя по хмыку Михаль, она была со мной солидарна. И это приятно грело душу. — Ну, здрасти, — кончики губ школьницы приподнялись в дёрганой усмешке. Она пыталась не улыбаться во все тридцать два. Михаль рядом с ней сохраняла безмолвие и старалась лишний раз глубоко не вдыхать. Я ощущал в её запахе лёгкие нотки паники, но девушка достаточно хорошо себя контролировала. И я был горд за неё, хотя и боялся, что в любое мгновение она сорвётся и приступ повторится вновь. Отчего-то мне казалось, что если приступ всё-таки случится, то она психанёт, купит себе ружьё и будет отстреливать всех, кто вызывает у неё этот самый приступ. А начнёт именно с нас. Эта девушка не покончила бы жизнь самоубийством. В этом я был уверен совершенно точно. Она слишком любит жизнь. Свои книги, уютный плед, кофе, сигареты и вредного кота. Ей слишком нравится гулять по пляжу и смотреть с тёткой фильмы, чтобы отказаться от этого на избавление от страха. Именно это восхищало меня в ней. В то время как я так легко почти сломился под гнётом своих чувств к ней, едва не обезумел от тоски, она прорывалась вперёд. Драла чужие глотки, лишь бы выжить, лишь бы быть свободной. Я был до беспамятства влюблён в эту её черту, хоть и понимал, что однажды это принесёт мне много боли. У неё никогда не было свободы, как у меня. И я знал, что однажды дорвавшись до неё, она просто ускользнёт от меня. Вся моя сила теперь была направлена на то, чтобы удержать её рядом. — Тоже вышли прогуляться? — бойко уперев руки в бока спросила Амелия. Она смотрела чётко на меня, стараясь игнорировать Сета. Удивительно что делает с людьми смущение. Я, бугай взрослый мужчина, кажусь этой школьнице менее страшным, чем взгляд мальчишки. — Да. Сегодня чудесная погода! Солнце впервые за несколько недель вышло. Тепло, хорошо, — активно затарахтел Сет, улыбаясь девчонке. Та одарила его ледяным взглядом, взмахнула волосами. — Я вообще-то не с тобой разговариваю. И о погоде хочу знать в последнюю очередь, — процедила девчонка. Михаль, стоя рядом с ней, широко распахнула глаза и вскинула тёмные брови. Удивление и шок отразились на её светлом лице. Она смотрела на подругу, как на инопланетянку. А меня изнутри рвало от смеха. Сердечко Амелии колотилось громко, взволнованно, оглушая меня и Сета, но при этом она упорно хамила и старалась не показывать мальчишке насколько сильно он ей нравится. Наверное, у Михаль нахваталась этой дурости. Ох, уж эта женская кривая логика. Мне ни в жизни не понять этих загадочных дам. — Вот тебя разнесло, — скептически хмыкнула Михаль, тем самым разряжая напряжённую обстановку. Я рассмеялся, Сет медленно выдохнул, поражённый резким отпором, а Амелии хватило ума смутиться и вцепиться в руку подруги. — Закурить не найдётся? — взгляд зелёных глаз скользнул по моему лицу. Приятные мурашки побежали вдоль спины под чёрной майкой. Она вновь гипнотизировала меня взглядом своих великолепных глаз, цвет которых нельзя охарактеризовать просто зелёным. Для меня вообще цвет её глаз был необычным и притягательным. Вовсе не из-за запечатления. У квилетов глаза тёмные, как и кожа с волосами. Михаль же беленькая, как ягнёнок, со светло-зелёными глазами, временами темнеющими до насыщенного оттенка. Она была экзотичной, необычной. И без импринтинга я бы обратил на неё внимание. Эта девушка была в моём вкусе на все сто процентов. Я вытащил из кармана джинс мятую пачку и медленно двинулся навстречу девушкам. Нас разделяла лишь пара метров. Михаль насторожено следила за мной, а стоило подойти на расстоянии шага, как вся напряглась и вытянулась. Сладкий, вяжущий рот запах страха обдал меня с ног до головы. Я услышал, как на мгновение замерло её сердце и тут же ускоренно застучало, словно птица, запертая в клетке. Но Михаль не побежала, не отвернулась. Наверное, если бы она это сделала, то инстинкты взяли бы надо мной верх. Я бы повалил её на землю, придавливая весом тела и погрузил зубы в эту белую плоть, желая заклеймить. Эта девчонка странным образом ощущала мои желания, предугадывала поведение, потому лишний раз старалась не показывать своего страха. Михаль чувствовала моего внутреннего зверя, что скалился где-то в глубине, жаждущий покорности пары. Вот только сама она не понимала насколько близка была к пониманию моего второго «я». — Спасибо, — не спуская с меня взгляд, девушка вытащила из пачки сигарету, и я тут же поднёс зажигалку, дав возможность подкурить. Лишь тогда она опустила глаза. Длинные ресницы отбрасывали тени на бледные щёки, серый дым окутал её лицо ореолом. Совершенная женщина. Я вытащил сигарету, склонился к её лицу так близко, что Михаль затравленно взглянула на меня своими большими зелёными глазами. Кончик моей сигареты коснулся тлеющего кончика, и я сделал медленную затяжку, раскуривая табак. Я смотрел в её глаза, а весь мир был где-то далеко. Были лишь мы, всего лишь в шаге друг от друга. При желании я мог бы коснуться её, мог бы заключить в объятия, но я не позволил себе этого. Ещё рано, и так перешёл все границы мыслимого. Но мы разделили это мгновение, пока я подкуривал сигарету, словно целуя девушку. Михаль была практически в панике, но её сердце билось медленно, словно заторможено, а взгляд направленный на меня можно было сравнить со взглядом испуганной лани. Она медленно выдохнула клубящийся дым и осторожно отодвинулась назад, будто боясь спровоцировать. Мне хотелось потянуться за ней следом, хотелось уткнуться носом в изгиб шеи, но я остался на месте, тяжело вдыхая никотин. Меня разрывало от ощущений, я дышал этой женщиной, жил ею, а она, словно кошка, вновь ускользала от меня. — Мне одной кажется или между ними воздух искрится? — оторопело протянула Амелия. Мы перевели взгляд на девчушку. Она стояла, глядя на нас чуть приоткрыв рот. Сет рядом с ней также глупо хлопал глазами. — Не одной. Там не просто искры. Молнии, ураганы! — поддержал свою пару собрат. Меня так и тянуло схватить его за ухо и оттаскать хорошенько. Думаю, Михаль бы одобрила. Но в этот момент моя наречённая нервно курила в сторонке. Её взгляд преследовал меня, сверлом врезаясь в висок. Глянув в её сторону, я с удивлением понял, что она даже не собиралась отворачиваться в смятении и краснеть, как положено барышням. Она смотрела чётко мне в глаза и в них не было ни капли смущения. — О. Опять залипли, — сложила под грудью руки Амелия. Эта девчонка начинала раздражать. Сет покровительственно ей улыбнулся, получая в ответ кокетливую усмешку. Удивительно как эти двое быстро спелись, позабыв о первой неловкой грубости со стороны девочки. — Думаю, это любовь с первого взгляда, — подёргивая бровями произнёс Клироутер, и Амелия залилась смехом. Она не видела каким обожающим взглядом в это мгновение смотрел на неё Сет. А Михаль отлично увидела. Она сощурила глаза, зажав сигарету между тонких пальцев левой руки. Я не раз замечал, что курит она именно левой, в то время как ведущая рука правая. Девушка уже хотела что-то сказать, как у неё зазвонил телефон. — Да? — Михаль отошла в сторону, а я навострил слух. В то время как Сет начал забрасывать Амелию вопросами начиная от её любимого хобби и заканчивая взглядами на мировую политику. — Ты ещё на работе? — услышал я голос Идит. Моя наречённая улыбнулась, затягиваясь. — Нет. Гуляю с Ами по резервации. Что-то случилось? — Почему сразу же случилось? — возмутилась женщина. Я усмехнулся, наблюдая за тем, как Михаль закатила глаза, притоптывая ножкой. Такой крошечной, словно детской. — Просто хотела узнать, когда будешь дома. Думала сегодня посмотреть ужастик. А без тебя страшновато. Михаль замялась, кусая и без того красные губы. Затушив ботинком сигарету, она подняла бычок и засунула в пустую пачку, что вытащила из кармана кожаной куртки. — Прости, Идит. Сегодня я не смогу. У меня встреча со знакомым, — я прищурился, ощущая волнение в её словах. Неприятное чувство стянуло грудь. Зверь внутри поднял морду, недовольно скалясь и ворча. Нам обоим уже не нравился «знакомый» пары. — Свидание?! — восторженно пискнула Идит, явно счастливая за племянницу. А у меня всё внутри вскипело. Я буравил Михаль взглядом, едва сдерживаясь чтобы не схватить её за шкирку и встряхнуть хорошенько. — Я его знаю? Он из резервации? Форкса? Красивый? Конечно же красивый, ты всегда выбирала только лучших. Как зовут? — посыпались вопросы. Михаль потёрла переносицу, поворачиваясь ко мне лицо, ловя мой мрачный взгляд. Лёгкая растерянность отразилась в её глазах. — Типа того, — выдохнула Михаль. — Нет, ты его не знаешь. Он из Сиэтла. Слушай, давай потом поговорим. Я как вернусь всё тебе расскажу, — устало вздохнула девушка, видимо подобные разговоры выбивали её из колеи. Но мне, честно говоря, было плевать. Алая пелена ревности застилала глаза. Девушка, принадлежащая мне, моя наречённая, моя пара идёт на свидание с каким-то мудаком из Сиэтла. Значит от меня она отшатывается, как от чумного, а как другой хахаль нарисовался так забыла про все болезни и страхи и за ним хвостом увивается. Михаль сбросила вызов, покачала головой. И только было направилась к Амелии, звонко щебечущей о чём-то Сету, как я преградил ей путь. Она вздрогнула и отступила на шаг назад, глядя на меня запрокинув голову. Сказывалась значительная разница в росте и комплекции. — Собралась в Сиэтл? — зарычал ей в лицо. Сигарету я растоптал мгновением ранее, потому теперь был ничем не стеснён. Михаль нахмурилась, с раздражением уставилась в глаза. Она была похожа на взъерошенного воробушка, маленькая и милая, но я отмахнулся от секундного прилива нежности. Меня поглощала ярость и ревность. А ещё страх, что она снова сунется в Сиэтл в сопровождении неизвестно кого, а потом навсегда покинет меня. Уйдёт к тому другому. — Тебе-то какое дело? — бросила она мне в лицо, пытаясь обойти. Но я схватил её за предплечье, сильно стискивая руку, что Михаль скривилась, но не проронила ни звука, лишь сверкнула потемневшими глазами. — Не беси меня, девочка. Отвечай на вопрос, — склонившись к её лицу, зарычал не своим голосом. Мурашки побежали по её светлой коже, сердце взволнованно загрохотало и в запахе появились горькие нотки паники. Лишь это выдало её страх. Будь я просто человеком даже не понял бы, что она испугалась. — Отпусти мою руку, — с расстановкой захрипела Михаль. Её непокорность выводила из себя. На заднем плане подростки резко замолчали с напряжением наблюдая за нами. Я ощутил, как заволновалась Амелия и подобрался Сет. Он был готов в любую минуту наброситься на меня, пытаясь уволочь в кусты и не дать причинить вреда возлюбленной. — Спокойней, ребят, — миролюбиво заговорил парнишка, делая осторожный шаг в нашу сторону. — Захлопнись, Клироутер! — рявкнул я, на мгновение глянув на опешившего юношу. Он и раньше страдал от моих нападок, но ему ещё не доводилось видеть моего бешенства. А я был именно взбешён. Взгляд упал на побелевшее лицо Михаль. Я ощущал, как паника и ярость нарастают в ней. Мы смотрели друг на друга, как дикие звери, готовые вцепиться друг другу в глотки. — Отвечай на вопрос! — с рычание повторил я. — Если сейчас же не уберёшь от меня свои грабли я тебе руку сломаю, — выходя из себя процедила Михаль. И я не сдержавшись захохотал. — Ты? Да ты своими крохотными ручками даже банку открыть не можешь, не то что мне руку сломать. Чистое бешенство сверкнуло в зелёных глазах, а в следующее мгновение щёку обожгла пощёчина. У меня даже голова мотнулась от силы удара. А она не скупилась, вложив всю злобу. Меня затрясло, из груди раздался рокот, от которого всё тело Михаль прошибло дрожью. Она дёрнулась, будто желая убежать, но я был куда сильнее. — Зря ты это сделала, — зашипел сквозь сцепленные зубы. Но эта девчонка явно была сумасшедшей, потому что снова дала пощёчину. — Пусти меня, долбоёб хренов! — заорала мне в лицо. От неожиданности я разжал пальцы и Михаль отскочила в сторону, потирая руку. Наверное, на коже останутся синяки. Но я абсолютно не думал об этом. Мне хотелось разорвать эту девчонку на части, сжать руки на тонкой шее, прекращая все эти хождения по мукам. Или как вариант вытрахать из неё саму жизнь. — Бледнолицая стерва, — зарычал я, надвигаясь на девчонку. — Ты хоть башкой своей думаешь, что в Сиэтле сейчас опасно и это последнее место, где ты можешь быть?! Да ещё с каким-то увальнем? — Краснокожий мудила, — скривилась Михаль. — Отвали от меня. Этот увалень, как ты выразился, уж точно сможет меня защитить. От самого себя уж точно! Её слова резанули по живому. Я смотрел на эту хрупкую девушку и понимал, что она без ножа меня убьёт. Стоит чуть сильнее надавить и моё сердце разорвётся от боли и обиды. Я бессильно сжал руки в кулаки, вглядываясь в горящие злобой и отвращением зелёные глаза. — Я о тебе забочусь, — обречённо зарычал на девушку. Злоба медленно утихала. Вместо неё накатила смертельная усталость. Эта девушка выматывала меня одним своим присутствием. Михаль саркастично закатила глаза. Проходя мимо, она намеренно толкнула меня плечом. — Хороша забота. Чуть руку мне не сломал. Волк внутри взвыл от бессильного бешенства, усталости. Любви и ненависти к этой сумасшедшей девке. Я оглянулся, глядя ей в спину, наблюдая за тем, как она гордо уходит, обнимая себя одной рукой за плечо. Я слышал, как она скрипела зубами от боли, как устало и дрожа передвигала ноги. Её сердце билось так громко, что у меня в голове ныло. Эта бешеная белая женщина больше не боялась меня, она ненавидела. Как, впрочем, и я её какой-то частью души.POW Михаль
Рука всё не переставала противно ныть и двигать ею было ужасно больно. Этот кретин чуть не раздробил мне кость. Какой же силищей нужно обладать чтобы мочь одной рукой переломить кость? Стоило мне преступить порог, как я свалилась словно подкошенная. Меня колотило, а руки тряслись мелкой дрожью. Я смотрела в пространство и была на грани истерики. Пока я находилась вблизи от этого квилета я храбрилась, подначивала саму себя, делала всё, лишь бы не заорать от ужаса. Но теперь добравшись до дома, перестав ощущать пристальный, злой взгляд в спину я буквально развалилась на части. Он был таким огромным, таким страшным, что у меня ноги подкашивались. В его чёрных глазах был огонь ярости, безумие в чистом виде. Крича на него, я совершенно не думала о последствиях, главным было отстоять себя. Но теперь прокручивая в голове нашу схватку, я понимала, что была всего в шаге от смерти. В какой-то момент злоба поглотила его настолько, что он едва сдержался чтобы не свернуть мне шею. А ведь он мог. Легко и просто. Только раз и нет меня больше, только груда мяса и костей. Я вспомнила его сильные руки, его мощную фигуру и ауру, что витала вокруг него. Будь у Сатаны палач, то Пол занял бы эту должность. А ведь до сегодняшнего спора он казался мне обыкновенным мачо, увивающимся за каждой юбкой. Но он не просто герой-любовник, он ещё домашний тиран и совершенно не сдержанный тип. Медленно, стараясь не трястись как заяц, я выдохнула. Этот мужчина напугал меня до поросячьего визга. Правда осознала я это слишком поздно. И этот его запах… Я думала с ума сойду, пока стояла рядом. Бьющий в нос, сметающий все предохранители. Он вонял псиной, ненавистной псиной. Наверное, только таблетки и злость спасли меня. Однако под налётом ненавистного запаха было что-то ещё. Я уловила это, когда он склонился ко мне чтобы подкурить сигарету. Это был чистейший запах безумия, агония страсти и сталь власти. Именно с этим ассоциировался у меня его аромат. Он заводил, дурманил, порабощал. Я ощутила дежавю, медленно вдыхая, смакуя его запах, пытаясь отделить его от собачьей вони. Так же притягательно пах для меня Йен. Так же сильно хотелось забыться в этом запахе, ощутить горячую сталь мышц под пальцами. — Михаль? — передо мной на корточки присела тётя. Она осторожно заправила кудрявую прядь за ушко. — Ты в порядке? Совсем белая. — Д-да, — заторможено кивнула, хотя понимала, что далеко не в порядке. Я, мать его, разбита на части, в клочья разодрана. — А где Амелия? Ты отвезла её домой? — Идит прикоснулась к повреждённой руке, и я тут же взвыла. Тётка отшатнулась в сторону, шлёпнувшись на попу. — Сука-а-а! — выла я лёжа на полу. — Твою мать. Твою мать. Идит! — женщина растерянно глянула на меня. — Не трогай мою руку. Не трогай, чёрт подери. — Прости, — растерянно выдохнула тётя. — Я не знала. Повредила во время прогулки? — Один хам синяк поставил, — огрызнулась. Наконец мне удалось поднять на ноги и успокоить дрожь. Тётя внимательно следила за мной. — Что?! — Ничего, — пожала плечами в ответ женщина. — Сегодня ты эмоциональнее обычного. Случилось что-то серьёзное? Я отмахнулась, не желая посвящать тётку в ситуацию. Не хотелось бы чтобы она побежала по соседям, пытаясь выловить Пола за ухо и оттаскать, как меня в детстве таскала бабушка. То, что за меня Идит загрызёт любого, я осознала ещё в то время, когда лежала в больнице. Тогда моя любимая тётушка гоняла свою сестру, мою мать, по коридору и била рюкзаком. А мать всего лишь сказала, что я калека. — Ничего серьёзного. Просто небольшие тёрки с поклонниками, — ухмыльнулась я. Идит нахмурилась ещё сильнее, но настаивать на подробностях не стала. Что-то мне подсказывало, что она пойдёт допытываться правды у своих друзей в этой резервации. — Сколько времени? — желая отвлечь тётку от негативных мыслей, спросила я. — Пол шестого. — Чего?! — взвыла в ответ. — Пол шестого?! Мать твою! Чёрт подери! Я же ни черта не успею! — в панике понеслась в комнату, на лестнице чуть не запнувшись о сонного Лютера. Кошак одарил меня фырканьем и попытался цапнуть за ногу, но сам получил лёгкий пинок под попу. Нечего свои когти распускать и на хозяев голос поднимать. Тоже мне царь зверей недоделанный. — Прекращай ругаться! — подзатыльник я получила уже в комнате, куда за мной поднялась тётя — Чего верещишь то? — В семь за мной приедет Йен. А грязная, как свинья, не знаю, что надеть и на всё про всё мне дано полтора часа! — глядя на тётю взглядом утопающего скороговоркой вывалила информацию. Та задумчиво склонила голову. В тишине мы провели, наверное, целую минуту. За которую я таращилась на тётю, пытаясь успокоить сердцебиение и сбившееся дыхание. — А он тебя раздевать будет? — вот этого я совершенно не ожидала услышать. Широко распахнув глаза, уставилась на тётю. Наверное, она двинулась крышей от моих выкрутасов. — Что?! — Раздевать он тебя будет? Если да, то нужно подобрать красивое бельё. У тебя же в первый раз это будет, да? — Идит под моим ошалевшим взглядом полезла в комод, перебирать бельё. — Конечно первый, — донеслось до моих ушей. — Слава Богу я была тогда рядом и не позволила этому придурку Мёрфи залезть ей в трусы. Рано ей было таким заниматься. — Идит! — взревела я, всплеснув руками. Тупая боль пронзила предплечье, но я стойко её стерпела. — Он не будет меня раздевать! Это, чёрт подери, первое свидание! Я его вообще знать не знаю! — Всё равно хорошее бельё не помешает, — глубокомысленно заключила тётя, швырнув мне чёрное кружевное бельё. — Сейчас я тебе чулки подберу. Как раз под платье будет. — Какое платье?! — в ужасе воскликнула я, хватаясь за голову. — На мне живого места нет! И на улице холод собачий! — Я твои татушки, конечно, не люблю, но паренёк их оценит. В конечном итоге они произведение искусства. Ничего. Один раз потерпишь. Тем более он скорее всего потащит тебя в какой-нибудь ресторан или кино. На первом свидании всегда так, — продолжая рыться в моё гардеробе произнесла Идит. Вся эта ситуация казалась мне кошмарно бредовой и совершенно нереалистичной. Будто я где-то вырубилась и сейчас вижу очень странный сон. — Какой паренёк? — с выражением скепсиса и ужаса, всплеснула руками, вновь чуть не взвыв от боли. — Он, как и ты, скорее всего плеваться станет от вида татушек. — Тот мальчишка? Не дури. Ваше поколение обожает татуировки, — отмахнулась тётя. Я же тяжело вздохнула, покачала головой и сложила руки под грудью. Сил смеяться не было, только вздыхать. — Это не тот Йен, — кажется, мои слова поставили Идит в тупик, потому что она перестала копошиться, как клоп в шерсти, в моём шкафу и повернулась лицом, сжимая в руке один чёрный чулок. — Не тот Йен? — удивлённо произнесла она. — Неа, — покачала головой. — Не тот. — А-а-а, — растерянно произнесла женщина, осев на кровать. — А какой тогда? Я закатила глаза. Время и так поджимало, а тут ещё тратить его на объяснения. Но судя по осоловевшему взгляду тёти объяснить всё же стоит, чтобы она дала мне спокойно собраться, а не ходила следом, как приведение. — Йен. Встретила в Сиэтле. Взрослый, импозантный мужчина. Несомненно, опасный, привлекательный. И я думаю он психопат в какой-то степени. Идит смотрела на меня таким жалостливым взглядом, что захотелось пойти побиться головой обо что-нибудь. Она медленно выдохнула, отложила чулок на кровать. А потом поднялась на ноги. — Короче говоря в твоём стиле, — я нервно усмехнулась. — Ладно, посмотрю у себя платье с закрытыми руками и спиной. Но ты пойдёшь в платье! Подняв руки вверх мне пришлось капитулировать. Спор с Идит занял бы всё оставшееся время, а мне не хотелось опаздывать. Хоть и говорят, что приличная девушка должна опоздать на свидание. По мне так это всё бредни и жалкое оправдание. Приводить себя в божеский вид пришлось в темпе. Спасибо тётке, помогла упаковать меня в обтягивающее чёрное платье с v-образным вырезом. Руки и спина были закрыты. О большем я просить не смела. Кудри в кой-то веке лежали аккуратно, почти идеально, но спустя мгновение вновь были в привычном хаосе. Алые губы, чёрные тени, белая кожа — встречайте вампира. Но такой немного готичный образ мне даже нравился. Наконец-то я выглядела на свои двадцать лет, а не на шестнадцать. С обувью на каблуках тоже пришлось смириться, правда я долго ныла, что скорее навернусь на этих самых каблуках, чем завоюю сердце мужчины. Идит не желала ничего слышать. К семи часам я была одета, накрашена и уворачивалась от флакона с духами. — Дай хоть раз брызну! — в негодовании воскликнула Идит, когда я вновь проскользнула у неё под рукой, подхватив на руки кота. — Оставь Лютера в покое! Всё платье в шерсти будет! — Отстань от меня со своими духами! — выкрикнула в ответ. — Я люблю свой запах. Нечего его портить парфюмерией! — Да что ты понимаешь в ароматах Пако Рабан! — возмутилась тётя, размахивая флакончиком. — Я между прочим от сердца отрываю свои любимые! Не какая-то жалкая подделка! Оригинал! — Вот и не отрывай! — оскалилась в ответ. В дверь постучали, и я метнулась к ней. Распахнув дверь запыхавшаяся, с лихорадочно блестящими глазами и улыбкой на пол лица, я уставилась на мужчину. Выглаженные брюки, чёрное кашемировое пальто, на шее тёмно-бордовый шарф, в тон моих губ. В руках он держал букет сирени. Я так и замерла, глядя на него, окутанная томным ароматом, согретая лаской голубых глаз. — Здравствуй, Михаль, — рокочущий голос лизнул кожу. Я растерялась, ощутила себя совершенно смущённой. Йен улыбнулся и шагнул мне на встречу. Его пальцы оказались тёплыми, чуть шершавыми, когда он прикоснулся к моим рукам, вкладывая в них букет. — Ты невероятно красива. А губы алые, как кровь, — он взглянул на мои губы с лукавой усмешкой. — Ты не изменяешь своим пристрастиям. — Как и ты, — усмехнулась я, кивая на шарф. Йен издал грудной, ласкающий смешок. — Проходи. Я только цветы поставлю в вазу и можем сбегать из этого дурдома. Стоило мне пройти несколько шагов, как из-за угла выскочила тётя, перепугав и меня и Лютера. Кошак молниеносно слетел с моих рук, а я отпрыгнула в сторону, едва не вписавшись в стену физиономией. Однако тётка успела сделать своё тёмное дело — обрызгала меня духами. Ликуя она захлопала в ладоши, показала мне язык и вырвав цветы, унеслась прочь. Я так и застыла с выражением шока на лице, а Йен позади зашёлся приятным смехом. — Чудны дела твои Господи, — развела руками, оглядываясь на мужчину. Тот мягко улыбался, а глаза его мерцали, вновь меня завораживая. Он снял с крючка моё пальто, помог его надеть. Дождался пока я обуюсь и под руку вывел из дома. Рядом с ним было тепло и удивительно уютно. Его присутствие успокаивало. Открыв передо мной дверь шевроле камаро Йен дождался пока я сяду, а после закрыл и быстро обойдя машину, занял водительское сидение. Глаза блеснули в полумраке, и мужчина одарил меня лукавой ухмылкой. — Готова к приключениям? — я изогнула бровь, глядя на него. — Смотря что ты называешь приключением. Сам же говорил мне, что расчленёнки и трупов не будет. Йен рассмеялся густым басом от которого у меня всё внутри свело и бросило в жар. Так бы и слушала его голос. Вытянув руку, он заправил кудрявую прядь за ушко, подмигнул. — Какая же ты кровожадная, ma petite, — произнёс он. — Однако, я обещал быть для тебя хорошим собеседником. Я улыбнулась. Йен надавил на педаль газа, и машина сорвалась с места, постепенно набирая скорость. Мы летели по трассе, фоном по радио играла какая-то медленная музыка. Идеальное сочетание женского и мужского голосов под аккомпанемент гитары. Тишина между нами не давила, она была приятна. Обычно мне неуютно с людьми. Они говорят либо слишком много, либо слишком мало. С Йеном же было всё по-другому. Склонив голову к плечу, я наблюдала за его профилем. Мужественные черты, небритость, морщинки у глаз. Он был, как вино, что с годами становится только лучше. — Вот и приехали, — мягко произнёс Йен, останавливая автомобиль, заглушая двигатель. Я выбралась из машины, оглядываясь по сторонам. Как знала, что нужно было надевать кроссовки вместо каблуков. Мы были на обрывистом выступе скалы, а впереди расстилался океан. Заходящее солнце золотило воду, создавая невероятный вид. У меня дух захватило от этой красоты. Под рукой не хватало только скетча с лайнерами, чтобы запечатлеть это мгновение на бумаге. Я подставила лицо порывам ветра, прикрыла глаза, чуть покачиваясь на каблуках ботильон. В воздухе витал аромат солёной воды, хвои и парфюма моего спутника. Я почувствовала, как тёплые пальцы коснулись запястья и оглянулась, едва не утыкаясь носом в широкую грудь Йена. Запрокинув голову, я встретилась взглядом с его мерцающими голубыми глазами. Они переливались янтарным оттенком в свете заходящего солнца. — Идём, — поманил меня за собой мужчина. Я с удивлением заметила расстеленный на капоте плед, корзину с бутылкой вина и какими-то закусками. — А ты оказывается романтик, — протянула я, не без помощи Йена садясь на капот. Он усмехнулся, опускаясь передо мной на колено, вызывая бурю смущения и удивления. Взгляд голубых глаз снизу-вверх опалил меня, заставил поджать губы. Я сидела чуть откинувшись на руки, а Йен находился в аккурат у моих ног. Это было волнующе, завораживающе. Будто у моих ног вился огромный дикий зверь, подвластный лишь мне одной. Тёплые пальцы скользнули по икре, пуская мурашки. Мужчина не отрывая от меня взгляда, расстегнул левый ботильон и медленно потянул его вниз, снимая с ноги. Я запоздало очнулась от дурмана, схватила его за плечо, склоняясь вниз. — Не надо, — твёрдо глядя в голубые глаза, выпалила я. Мне не хотелось, чтобы он видел мои шрамы на щиколотках. Но меня будоражило то в какой позе он находился и как на меня смотрел. С неприкрытым вожделением, какой-то сумасшедшей искоркой. — Тебе будет удобнее без этих ходуль, — он подмигнул мне. — Я же вижу, как тебе неуютно в них. — А ты не думал, что мне неуютно от того, что ты стоишь на колене и снимаешь с меня обувь? — саркастично вскинула бровь. Йен рассмеялся своим приятным, ласкающим смехом. Истома стянула низ живота. — Ma petite, неуютно, когда жмёт обувь и срывается свидание. Я же всего лишь проявляю заботу о своей спутнице, — ловким движением с меня был снят и правый ботиночек. Холод скользнул по ногам, но без неудобных каблуков действительно было легче и в разы приятнее. Словно оковы сняли. Йен поднялся с колена, небрежным движение отряхнул брюки и присел рядом со мной на капот. — Что это значит? — спросила я его, пока мужчина разливал вино по бокалам. Он поднял на меня взгляд, чуть приподняв бровь. — То, как ты меня называешь. Что это значит? — А, ты об этом. На французском ma petite значит моя маленькая, — он вручил мне бокал. Послышался звон. — За тебя. Я немного отпила, глядя на заходящее солнце. Последние тёплые лучи ласкали щёки и небо было в кроваво-алых оттенках. Вино оказалось таким же терпким на вкус, как и мой спутник. Насыщенный букет ароматов и приятное головокружение позволили окончательно расслабиться. Я наконец отпустила дневные заботы, посвящая всю себя общению с мужчиной, что привёз меня в это дивное место. — Почему именно так? — я склонила голову набок, попутно замечая, что Йен не спускает с меня взгляда. Он был тёплым, чуть возвышенным, опасным. Я чувствовала, что этот мужчина хранит в себе пугающие секреты, раскрыть которые мне только предстоит. Мне хотелось влезть к нему под кожу, понять его суть, добраться до странной, манящей темноты, отражающейся в его небесно-голубых газах. — Потому что ты маленькая белая козочка, — тёплые пальцы скользнули по щеке. Йен сидел так близко, что я ощущала жар его тела и пьянящий аромат кожи. Именно кожи, а не парфюма. — Агнец в клетке с хищниками. Храбрая, юная девочка, стремящаяся попасть в лапы зверя. — Думаешь, я стремлюсь в объятия зверя? — я удивлённо взглянула в глаза мужчины. Он улыбнулся мне, отпивая вина из своего бокала. — Несомненно. Если бы ты искала обычного мужчину, ты бы даже не взглянула на меня. Но ты здесь, — проницательный взгляд обжёг, пробуждая дикость. Я облизнула губы, чувствуя себя совершенно опьянённой и взволнованной. Рычащий голос Йена будоражил, обещал сладость и страсть. Прежде мне не доводилось чувствовать нечто подобное. — Ты считаешь себя зверем? Неужели я вновь нарвалась на психопата-маньяка? — снисходительная ухмылка на его губах красноречивее всего сказала мне, что я попала в точку. От это понимания меня бросило в жар, по спине заструилась дрожь. — Каждый из нас глубоко в душе зверь. Просто одни чуть больше, другие чуть меньше, — я слушала его, как заворожённая, не смея прервать. — Я многое повидал за свою жизнь, Михаль. Я был военным хирургом. Вытаскивал мальчишек не старше тебя с того света. Видел столько зверств, что ты себе и представить не можешь. Война показала мне моего внутреннего зверя. Подняла его уродливую морду из глубин души, заставила смириться с ним. И ты чувствуешь, — Йен наклонился ещё ближе. Наши губы почти соприкасались. Он был выше меня, но не давил массивностью фигуры. В нём поразительным образом сочеталась грация и сила. Голубые глаза смотрели внимательно. В них догорали последние отблески заходящего солнца. — Ты чувствуешь зверя, потому что он нужен тебе, как никто другой. Солнце померкло и глаза Йена стали ледяными. Тёмно-синими, непроглядными, дикими. Я задыхалась, глядя в эти глаза. Я видела того зверя, о котором он говорил. Это было нечто невероятное, необъяснимое. Буря тёмных чувств. — Иди сюда, ma petite, — Йен потянул меня к себе на грудь. Мы улеглись на ветровое стекло, вытянув ноги на капоте. Он обнимал меня, упираясь подбородком в макушку. И мне никогда ещё не было так хорошо, как в тот момент. Его сердце размерено билось под моей ладонью, мне казалось, что я держу его жизнь в своих руках. Мы пили вино, смотрели на звёзды. Он читал стихи и рассказывал истории с фронта. Я слушала его, иногда вставляя саркастичные замечания, получая не менее саркастичные ответы. Я упивалась его теплом и ароматом, не чувствуя себя развязной или глупой. Мне было хорошо. Уже стоя у дома, опьянённая магией ночи, своим спутником и вином, я улыбалась, глядя на него снизу-вверх. Йен возвышался надо мной, больше не касаясь, лаская лишь взглядом ясных голубых глаз. Но я знала теперь, что в моменты, когда он выпускает внутреннего зверя, они темны и порочны. — Спасибо за сегодняшний вечер, — произнесла я. Губы Йена дрогнули в ухмылке. — Я буду рад встретиться с тобой снова, ma petite, — вновь этот бархатный, рычащий голос, сшибающий с ног. Я улыбнулась и развернулась, чтобы тихонько проскользнуть в дом, как меня обхватили сильные руки, разворачивая к себе. Его горячие губы накрыли мои, утягивая в страстный, пьянящий поцелуй. Я чувствовала вкус вина и дорогих сигарет на кончике его языка. Жар заструился по венам, утягивая меня в мир наслаждения. Йен целовал меня так, словно в последний раз, словно я была всем для него. Он был страстным и неистовым, но своим. — Спокойной ночи, ma petite, — шёпот с придыханием коснулся ушка. Подушечками пальцев я огладили его небритую щёку, и улыбнулась, замечая на его губах свою алую помаду. — Спокойной ночи, Йен. Я смотрела как машина уносится прочь, ощущая сладостное томление в сердце. На губах играл вкус его поцелуя, и я точно знала, что этой ночью больше не усну.