Кроме любви

      Дверь с грохотом закрылась едва не слетев с петель. Я вздрогнула, неосознанно сжимаясь, натянув тёплую кофту на плечи. Руки дрожали, запястья ныли от слишком сильной хватки, уже совсем скоро проступят тёмно-фиолетовые синяки.       Я смотрела на букет сирени, лежавший на столе. Из-за него у Пола вновь сорвало крышу и в порыве ярости он схватил меня слишком сильно, сдёрнул со стула, опрокинув тот на кафель и орал в самое лицо, переходя на рык. В такие моменты я боялась Лэйхота настолько, что забывала о его любви и предназначенности. Я видела в тёмных глазах отражение зверя, мне казалось, что он шевелился под бронзовой кожей, проступал в чертах лица заостряя их. Я ощущала его запах. Тяжёлый, мускусный, запах шерсти и хвои. И меня снова и снова накрывали приступы фобии, выворачивая наизнанку уродливую сторону подсознания. Это ещё сильнее злило Пола.       Всего мгновение назад я орала, изворачиваясь в его руках, колотя ногами по воздуху. Теперь же меня переполняло отвращение к самой себе за то, что в этой истерике я снова потеряла к себе уважение. Выла, умоляла, рыдала. Я была отвратительна самой себе, растоптана. Им растоптана.       Подняв стул, осторожно опустилась на него. Вытянула дрожащие руки с проступающими синяками на запястьях и прикоснулась к цветам. Пурпурная сирень — символ первой любви. Знак Йена. Полтора года, что я жила с Полом, меня не покидало чувство, что Йен где-то поблизости. Порой мне чудилось, что среди деревьев мелькал чёрный мех, порой в ночной мгле мерещились ярко-голубые глаза, глядящие смиренно с тоской брошенного котёнка. Иногда я просыпалась от призывного рычания где-то вдали, а Пол срывался с кровати и мчался в лес. Он возвращался домой с рассветом потрёпанный, сердитый со страхом в глазах. Я спускалась к нему по ступенькам, кутаясь в плед, и в тишине мы долго стояли, глядя в глаза друг другу. Он спрашивал меня этим взглядом люблю ли я его, но у меня не было ответа. Я видела, как по лицу Пола скользила тень боли и тогда он срывался с места, сжимал меня крепко, до болезненного хрипа, целовал исступлённо, срывая одежду.       Видит Бог я хотела его любить, но страх перед зверем, тяга к тому другому с каждым днём становились всё сильнее. Иногда в порыве раскаяния, глядя на печальный профиль квилета, я опускалась на колени подле него, целовала огрубевшие руки, гладила лицо, беззвучно прося прощение за боль, что приносила. Я ненавидела себя за его страдания, но ничего не могла сделать. Я порывалась уходить, но он всегда догонял меня, умолял попробовать ещё раз, клялся, что больше не сорвётся, не напугает рычанием, шептал о любви. И я оставалась, чтобы через несколько недель вновь свалиться на пол как подкошенная, когда Пол срывался из-за незримого присутствия Йена. Он призраком стоял между нами.       Проведя кончиком пальца по бутонам, я вдохнула пьянящий свежий аромат. За окном раздался тоскливый вой. Я знала чей он, но всё равно вздрогнула, обхватила себя руками. Такая жизнь выше моих сил.       Конечно же в нашем совместном проживании были и положительные моменты. Пол был хорошим слушателем и большим шутником. Он был готов носить меня на руках, когда не мечтал придушить. Эта мысль вызвала усмешку на губах, распухших от укусов и болезненных поцелуев. Буквально вчера всё было хорошо, а уже сегодня этот проклятый букет и снова ссора с рукоприкладствами. Пол никогда не бил меня, мог сильно сжать запястья или встряхнуть, в нашем тандеме я кидалась предметами и пыталась лупить полотенцем или сковородкой, всё равно это ему как укус комара слону.       Опустив голову на сложенные руки, я шумно выдохнула. Полтора года назад я думала, что смогу отдать всю себя Полу, принять его, но теперь понимала, что переоценила себя. Возможно то решение было связано с ведьмой. Только спустя пару месяцев я смогла докопаться до истины и открытие меня шокировала. Я знала, что мой предок взял в жёны женщину из племени индейцев, но не думала, что это могло иметь хоть какое-то значение в моей жизни кроме экзотической внешности. Пол водил меня к старейшинам с которыми я провела долгий, обстоятельный разговор. Существовало множество племён, у каждого были свои покровители и легенды. Не удивительно, что были и другие виды оборотней. Глядя на Пола и квилетов, я понимала, что не будь в моей крови этой примеси, той самой благодаря которой я острее чувствовала запахи и не выглядела на свой возраст, я не стала бы парой оборотня. Редко случалось, чтобы в племя входили посторонние, а тем более бледнолицые. Всё же тяга к своим была заложена на генном уровне.       Широкие ладони легли на плечи, заставив дёрнуться, но голову я так и не подняла. Смертельно устала.       — Знал бы, что всё будет так плохо, не оставил бы тебя с ним. Против воли увёз, — в макушку произнёс такой знакомый, почти родной с хрипотцой голос. — Взгляни на меня, ma petite. Хватит мучать нас троих. Не нужно быть провидцем, чтобы понять — ваши отношения зашли в тупик. Пора перевернуть эту страницу.       Я судорожно вздохнула и медленно откинулась на позади стоящего мужчину, запрокинула голову глядя в его измученное бессонными ночами лицо. Губы изгибались в улыбке, двухдневная щетина покрывала щёки и подбородок, Йен словно постарел, морщины стали отчётливее, но глаза неизменно лучились синевой. Пальцы огладили щёки, скользнули по губам. Йен крепко обнял меня, вдыхая аромат волос и кожи.       — Уйдём, Михаль. Я больше не могу наблюдать за тем, как ты мучаешься. Будь ты счастлива с ним, я бы отступил, но ты несчастна. Больше нет ведьминых чар, твою душу не сжимает страх передо мной. Пойдём, ma petite. Я прошу тебя.       — Я не могу уйти ничего не сказав Полу. Это будет не честно по отношению к нему, — покачала головой, ощущая трепет и покой. За полтора года я впервые чувствовала себя защищённой, не испытывала страха. А может быть я просто устала бояться.       — Оставь это мне, — мягко произнёс Йен, поцеловав в макушку. — Собери вещи, возьми документы и спускайся ко мне.       Я хотела возразить, но мужчина осторожно поднял меня со стула и подтолкнул в сторону комнат. Взглянув в голубые глаза, я чувствовала себя эгоисткой и сволочью, но испытала облегчение. Полтора года сумасшествия подошли к концу.       — Давай, — кивнул Йен, и я побежала. Почти не видя из-за слёз запихивала в рюкзак вещи, вытащила из комода документы, переоделась и побежала обратно. Я боялась, что мужчина на кухне всего лишь плод моего воображения. Он встретил меня раскрыв объятия, прижал к себе крепко. Я видела, что он боролся с желанием поцеловать, но потом покачал головой. — У нас ещё будет время на ласки. Сейчас нужно убраться отсюда.       Я кивнула, сжимая широкую ладонь. Пошла за ним, как безропотный ягнёнок. Йен вывел меня из дома, буквально ступая след в след, мы добрались до его машины, спрятанной неподалёку от дома.       — Садись внутрь. И не забудь пристегнуться, — произнёс мужчина, запихнув мои вещи в багажник.       — Это похоже на побег жены с любовником пока муж на работе, — произнесла с кривой усмешкой, Йен улыбнулся, блеснув белозубой улыбкой.       — Слава богу, ты не замужем. Я бы его убил, — произнёс с усмешкой, но в глазах была ледяная решимость, что шутить мне мгновенно перехотелось. Закусив губу, я нырнула на переднее сидение и пристегнулась.       — Ты оставил Полу записку или мы позвоним ему? — взглянула на мужчину. Тот хмыкнул, зарычал мотор. Я внимательно взглянула на Йена, хмуря брови.       — Он сам придёт к нам, — я в ужасе распахнула глаза. Мне захотелось заорать на Йена, но тот схватил мою руку и прижал к губам. — Я оставил достаточно следов, чтобы он понял кто зашёл на его территорию. И пришёл прямо ко мне.       — Ты с ума сошёл?! — всё же взвизгнула. — Он и так последнее время бешеный, а ты хочешь довести его окончательно? Зачем, скажи мне? Все эти полтора года ты присылал цветы, оставлял следы, заставляя его ревновать. Не позволял нам спокойно жить. И сейчас…       Йен сжал мою руку. Не сильно, но крепко. Взгляд скользнувший по мне заставил кровь застыть в жилах. Я уже видела однажды этот взгляд, и он не предвещал ничего хорошего.       — Успокойся, Михаль. Я не мог оставить тебя не убедившись, что этот мальчишка будет вести себя прилично. Я не просто так всё это делал, — серьёзно произнёс Йен. Я потёрла переносицу.       — Такое чувство, что ты мой отец и устроил проверку парню. Комедия какая-то.       Мужчина усмехнулся, выезжая на трассу. Я хмуро наблюдала за выражением лица. В нём ещё чувствовались напряжение и ледяная ярость, но он уже задорно постукивал пальцами по рулю, а в глазах был блеск предвкушения. От этого вида мне хотелось выругаться и поглубже зарыться в ворот кофты.       — Я просто старше и понимаю чуточку больше. Пол в таком же праве, как и я. Я бы отошёл в сторону, если бы был уверен, что ты будешь с ним счастлива. Но наблюдая за вами я не смог покинуть тебя. Ты подошла к тому порогу когда-либо уходят, либо лезут в петлю, — шумный вздох сорвался с моих губ. Я вцепилась ледяными пальцами в руку мужчины, скинула ботинки и залезла с ногами на сидение. Хотелось сжаться, спрятаться, стать как можно меньше и незаметнее. Порой Йен был настолько проницательным, что становилось страшно и неуютно.       — Прошло всего полтора года, — произнесла тихо после недолгого молчания. — Всё могло наладиться, если бы ты не провоцировал его.       — Не могло, — отрезал Йен. Он покачал головой и повернув голову, заглянул в глаза. — Твоя фобия только набирала силу, да и общее психическое состояние ухудшилось. Депрессия, суицидальные наклонности, повышенная мнительность, бессонница. Я не хочу однажды подойти к дому и увидеть тебя с перерезанными венами или в глубоком запое.       — Я слишком боюсь смерти, чтобы делать с собой что-то, — призналась ему. Это был ещё один страх всего моего детства. Смерть. То, что после неё или его отсутствие. — И спиваться я не стану. Слишком гордая. Вот видишь, не так хорошо ты меня знаешь, — усмехнулась, отворачиваясь к окну. Йен хмыкнул.       — Более горделивые люди, чем ты, ломались и спивались, — хриплый бас пустил мурашки по рукам. Я закрыла глаза, закусив губу. Карта бита. Мы замолчали, по-прежнему держась за руки. Он смотрел на дорогу, я привалилась лбом к стеклу, кутаясь в куртку, пряча нос в вороте свитера.       Неожиданно где-то совсем близко раздался вой, а потом машина дёрнулась останавливаясь. Меня бросило вперёд, но Йен выставил руку, удерживая на месте, не позволяя удариться лбом о приборную панель и врезаться в кожу ремню безопасности. Я испуганно вскинула взгляд и застыла, глядя на огромного пепельного волка, стоявшего в свете фар. Он низко опустил голову, как перед броском. Шерсть на спине встала дыбом, морда сморщилась в оскале, а в тёмных глазах было столько ненависти и неверия, что мне стало стыдно за побег. Но в тоже время ужас от того, что всё может вернуться на первоначальный круг, скрутил низ живота. Я была готова умолять Йена вдавить педаль газа в пол и сбежать отсюда, лишь бы не возвращаться в дом Пола, пропахший отчаянием, гневом, ревностью и страхом. Мне нужен был покой.       — Посиди здесь. Это мужской разговор.       Йен вышел негромко хлопнув дверью. Он ступал грациозно, как большой кот, теперь я отчётливо видела это в каждом движении. Казалось он не испытывал ни тени страха перед огромным волком. Хотя если вспомнить, что он сам обращался в не менее огромную чёрную пантеру, то шансы были примерно равны. И каждый был в своём праве. Я могла бы послать каждого из них, бежать во Францию к тёте, выбрать человека. Тихого и покладистого. Но я была типичной женщиной, жаждущей крепкого мужского плеча рядом, чтобы спихнуть все свои многочисленные заботы и страхи.       Рычание Пола было настолько громким, что мне казалось будто машина трясётся. А может быть это я дрожала как кролик перед лисицей. Было странно и страшно наблюдать за «переговорами» сверхъестественных существ. Можно было бы отнести к ним и меня, но по своей природе я была больше человеком, чем зверем. Слишком мало индейской крови. К тому же я была женщиной, а в племени наших предков, они не могли обращаться. Были выносливее обычных женщин, грациознее, чуть медленнее старели, но на этом особенности заканчивались.       Я не слышала, что говорил Йен. Пол скалился на него, брызжа слюной, пару раз огрызнулся, но спустя мгновение скрылся в темноте леса. Я не успела выдохнуть с облегчением, как он вернулся в человеческом обличии в драных джинсах, кроссовках и майке. Только теперь я заметила, что Йен был не на много теплее одет. Джинсы, лёгкий свитер и ботинки. И это при минусовой температуре. Оборотни, что с них взять.       Тёмные глаза на мгновение впились в меня, и было в них столько непонимания и чувства предательства, что я невольно обхватила себя руками. Йен шагнул ближе к квилету, отгораживая от него своей спиной. Я видела, как сжались кулаки Пола, буквально кожей ощущала отчаяние и не знала, что с этим делать. Я бы всё отдала, чтобы вырвать память о себе из его сердца.       Йен развернулся и пошёл обратно к машине. Пол остался стоять в свете фар. Одинокий, брошенный, преданный. Мною преданный. Он крепко стиснул челюсть, смотрел куда-то в сторону. Невероятно красивый в своей хищной природе, опасный в темноте леса и такой печальный.       — Можешь попрощаться с ним. Я буду рядом, — я с благодарностью взглянула на блондина. Тот понимающе кивнул. Непослушными пальцами я распахнула дверь и выбралась в ночной холод. Ноги дрожали, я чувствовала себя неуверенно. Оглянулась на Йена, тот взглядом указал на Лэйхота, тем самым подбадривая. А повернувшись к Полу, я наткнулась на пристальный взгляд тёмных глаз. Он безмолвно наблюдал за тем, как я приближаюсь. Лишь подрагивающие желваки говорили о том, что ещё чуть-чуть, и он сорвётся.       — Мне жаль, Пол. Так не должно было получиться, но оставаться с тобой выше моих сил, — голос охрип от волнения и звучал жалко. Совсем не так как я хотела. Квилет протянул руку, но на полпути замер, будто боясь причинить боль. Я улыбнулась кончиками губ, и горячая ладонь легла на щёку, даря ласку.       — Моя душа, — произнёс он. Сердце защемило от боли. — Прости меня. Я не смог сделать тебя счастливой, — я с ужасом наблюдала за тем как этот высокий, сильный мужчина опустился на колени и обхватил меня руками, уткнувшись лицом в живот. — Я был слишком самонадеян. Думал, что смогу приручить, любить за нас двоих. Но каждый раз сходил с ума от понимания, что твоя душа рвётся на волю. К другому, — его плечи дрожали, а я со слезами на глазах смотрела сверху вниз, нерешительно поглаживая по тёмными волосам.       — Мой волк, — всхлип вырвался из груди. Я не знала, что сказать. Пошлое, банальное «прости» было неуместно. Тоже самое, что приложить подорожник к разбитому стеклу.       — Я не потревожу тебя больше, — тихо произнёс Пол. Он запрокинул голову и глаза его блестели лихорадочным, болезненным блеском. — Я желаю тебе счастья, моя душа. Живи и будь любима. Выполни только одну мою просьбу, — я не могла отказать, глядя в лицо индейца. — Поцелуй меня, ведьма. Поцелуй так, как только ты можешь, чтобы я сохранил любовь к тебе до последнего вздоха.       Дрожа всем телом, задыхаясь от слёз, я осела перед ним на колени. Мой одинокий волк, моя пугающая дикая половина. Он обхватил моё лицо и припал к губам. На языке танцевал солёный привкус слёз, губы жгло. Он ловил устами моё дыхание, сжимал волосы крепко, его сердце гулко грохотало под ладонью.       Пол отстранился медленно, по-прежнему удерживая волосы в кулаке. Глаза лихорадочно блестели, а на губах играл оскал. Но внутренне я чувствовала, что он не причинит мне боли. Пол прижался лбом к моему всего на мгновение, а потом резко встал и отошёл в сторону, в темноту, подальше от света фар. Я смотрела в широкую спину и понимала, что с мясом вырываю из него душу.       Йен появился бесшумно, обхватил за плечи и поднял на ноги. Я была благодарна ему, потому что сама едва ли смогла бы сделать и шаг. Меня колотило и не только от чувств к Лэйхоту, но и запаха собачьей шерсти, что вновь взвывал к истеричному таракану только и ждущему, чтобы вновь завладеть сознанием. Усадив меня в машину, Йен занял водительское место, и мы сорвались с места.       Сжимаясь на сидении, накрыв ладонью рот, чтобы не хныкать в голос, я услышала, как позади раздался душераздирающий мужской вопль, перетекающий в рёв зверя. И внутри что-то надорвалось. Я разрыдалась, накрыв лицо ладонями, спрятав голову между колен. Противоречивые чувства рвали душу.       Мужская ладонь легла на голову, поглаживая, успокаивая. Мой мудрый, терпеливый Йен. Он был рядом, молчал пока меня душила истерика, терпел пока целовала Пола на прощание. Он был тем, кто мог принять и вытерпеть меня с душой, изодранной в клочья. Мой остров покоя.       — У нас всё будет хорошо, — твёрдо произнёс мужчина. И я верила ему, больше чем кому бы то ни было за всю свою жизнь. Он вытянул руку и притянул в свои объятия. Было немного неудобно из-за коробки передач, но уткнувшись носом в плечо мужчины, вдыхая его запах, ощущая тепло, ласку и спокойствие, я наконец смогла затихнуть. Мне жаль Пола. Но я слишком большая эгоистка, чтобы приносить себя в жертву ради его счастья и покоя.       Йен поцеловал в макушку, зарылся пальцами в отросшие вьющиеся волосы. Перед машиной стелилась дорога, унося нас в ночь, всё дальше от резервации и её обитателей. Вой квилета преследовал нас, разрывая сердце на части, но спокойный голос мужчины не позволял утонуть в чувствах:       — Поедем в Норвегию. Я познакомлю тебя с прайдом, моей семьёй. Тебе будет хорошо там вдали от людей. Красивые пейзажи, прохладный климат, тихо и спокойно. Я больше не позволю тебе страдать, ma petite. Больше никогда.       Я прикрыла глаза, представляя дом в горах, бескрайнее полотно неба с белыми кучерявыми облаками. Прохладный ветер ласкал кожу, под ногами зеленела трава и кругом возвышались горы с вековыми деревьями. Вдали переливалась чёрно-синим река, а рядом со мной был Йен. Он обнимал крепко, укрыв от мира своей массивной фигурой. Его взгляд был направлен вдаль и на губах играла улыбка. Я смотрела на него и понимала, что этот уголок мира и он — всё что мне нужно от жизни.       Я засыпала под тихие рассказы мужчины, чувствуя его поддержку, зная, что когда проснусь по-прежнему буду в его надёжных руках.       Дома.