Строя воздушные замки на камне

Лили открыла глаза. "Я убила его, - тут же пронеслось в голове. - Я убила... их". Она села на кровати, скинув одеяло, которым кто-то накрыл ее ноги. Одежда на ней все еще была вчерашняя – пропотевшая и противно липнущая к телу. Во рту ощущался привкус рвоты, под язык словно напихали ваты. - Ты очнулась! Голос был мужской. "Сев", - подумала она, но, конечно же, это был не он. Ее окружали члены Ордена – в основном целители, которые сновали между кроватями взад-вперед. Больница? Да нет, вряд ли... точно не Мунго – там небезопасно, слишком легко отследить. - Как ты себя чувствуешь? Алиса говорит, что нашла тебя уже без сознания... Плеча коснулась чья-то рука. Ремус. Лили хлопнула глазами. - Можно воды? - попросила она. - Сейчас. Он встал с ее койки и куда-то отошел. В этой палате оказалось куда тише, чем следовало ожидать, особенно если учесть, сколько здесь лежало народу. Время от времени кто-то стонал, где-то в отдалении негромко переговаривались голоса – и только. Ремус вернулся со стаканом воды. Лили жадно его осушила. В голове стало проясняться... та комната, хлынувший в нее свет патронуса... а дальше все. Пустота. Ремус наколдовал еще воды. - Спасибо, - поблагодарила Лили. И спросила: - Что случилось? Мы... мы победили? - Схватили порядка двадцати Пожирателей. У Лили дрогнуло сердце – она крепче стиснула стакан, чтобы собеседник не увидел, как у нее дрожат руки. - Его среди них нет, - наклонившись к ней, прошептал Ремус. - Я узнавал. Лили закрыла глаза. - Он был моим лучшим другом, - произнесла она. Потому что не могла сказать: "Я люблю его". - Я знаю, - Ремус так и не убрал свою палочку. - Хочешь еще воды? Кивнув, Лили протянула ему стакан – и впервые заметила, что ее рука слегка светится перламутрово-серым. Значит, зелье все еще действует. Но Ремус ни словом об этом не обмолвился, и Лили не знала, что будет, если она сейчас отключит защиту. Возможно, ударится в истерику – зелье и так едва справлялось с нарастающим отчаянием. Я убийца. Я убила двух человек. К кровати подошла целительница и молча наложила на Лили диагностические чары. Неодобрительно поджала губы, глядя, как они выполняют одну проверку за другой. - Вы не ранены. - Алиса Лонгботтом нашла ее без сознания – рядом с Гатри Брэнстоуном, Вайолет. Прямо там, где он... где Пожиратели его... - Ремус осекся и замолчал. Глубоко вздохнул, потирая лоб. - Ей грозила страшная опасность. - Понимаю, - нетерпеливо откликнулась Вайолет, - но она цела и невредима, а у нас полно раненых. Такие проклятия – кое-какие я даже не встречала. Не могла себе представить, что подобное зло вообще существует. Лили почувствовала, как от лица отлила кровь. - И, боюсь, я не могу оставить вас в палате. Мне очень жаль, - с некоторым сочувствием добавила целительница, - но у нас сейчас нет свободных коек. - Я не думаю, что... - начал было Ремус. Вайолет смерила его таким взором, что сразу стало ясно: возражений она не потерпит. - Все хорошо, - вмешалась Лили. - Она права, я не ранена и... все и правда хорошо. Вот только на самом деле это было не так. Но объясняться с Ремусом не хотелось. Ей был нужен Сев – хотелось позвать его по имени, будто одно это могло вытащить его сюда, в тайный госпиталь Ордена. - Давай спустимся и выпьем чаю, - предложил Ремус. - Хоть у них и нет свободных коек, но отдохнуть тебе все же стоит. Лили рассеянно кивнула и вышла за ним в коридор; стоны раненых и умирающих авроров остались позади. Уже на лестнице в глазах резко позеленело; пошатнувшись, она привалилась к стене и поймала на себе встревоженный взгляд Ремуса. - Просто голова закружилась. - Это из-за тех чар, что на тебе? - спросил Ремус. - Какая-то защита, да? Зачем она тебе сейчас? - Я не стану ее снимать! - увернувшись от него, Лили кое-как проскочила оставшиеся ступеньки. Сейчас она почти не думала об убитых. Их лица не стояли перед глазами... она знала по имени только одного из них – Гатри Брэнстоуна. Но он об этом просил, так ведь? Сам этого хотел? Когда она его нашла, он был уже не жилец. - Я домой хочу, - сказала Лили. Ремус повернулся к ней: - Не думаю, что это удачная идея – оставаться сейчас одной. Она покачала головой. - Нет, мне надо домой. Иначе я просто не смогу... просто не выдержу. Ремус мягко взглянул на нее – очевидно, просчитывал варианты, как уговорить ее остаться в убежище Ордена и при этом не расстроить. - У меня дома охранные чары, - добавила она. - Лили... - И я хочу прилечь. А тут это невозможно. Ремус нахмурил брови – лоб пересекли морщины. - И все равно, тебе лучше не оставаться сейчас в одиночестве. - Но мне этого хочется, - она вздохнула. - Могу присылать патронус. Каждый час, ладно? Несколько мгновений Ремус смотрел на нее. Кивнул – и только тогда Лили позволила себе расслабиться. Да, она прекрасно понимала, что он лишь пытался помочь, но все равно не хотела тут задерживаться ни на мгновение. Сев. Мне нужен Сев. - Спасибо, - произнесла она вслух. - Я очень тебе благодарна... нет, правда благодарна, просто... - Лили зажмурилась; перед глазами возникло лицо того Пожирателя – его секундное замешательство, когда она послала в него Аваду. - Мне тяжело это далось. Вряд ли я могу... то есть не вряд ли, а совершенно точно. Боец из меня никакой. - Но ты жива. - Только чудом. Ремус нахмурился. Затем на его лице что-то такое промелькнуло, и Лили поняла: он догадался. Но все равно не собиралась ни о чем ему рассказывать, никогда и ни за что. - Спасибо, - повторила она, приобняв его за плечи. - Будет что-то нужно – зови, - сказал Ремус. Лили кивнула. А потом вышла на улицу и закрыла за собой дверь госпиталя, чтобы собраться с духом и наконец-то аппарировать домой. Она приземлилась где обычно: в тесном проулке за зданием, где кто-то выставлял пустые мусорные контейнеры, а кто-то – плошки с кошачьей едой. Улица встретила ее темнотой, тишиной и холодом – наконец-то одиночество после переполненной лечебницы. От Лили все еще исходил слабый свет, и на стену рядом ложилась размытая тень. Зелье Сева по-прежнему действовало – она так и не решилась его отключить. Такая искусственная бесчувственность была непривычной и неуютной, но уж лучше так, чем без нее. Страшно подумать, что будет, если вся тяжесть содеянного обрушится на нее без этого барьера. Пригнув голову, она шмыгнула в подъезд, быстро взбежала по лестнице, надеясь, что ее никто не заметил, и с облегчением проскользнула в свою квартиру. Заперла за собой дверь, проверила охранные чары. Оставила на столике волшебную палочку, не желая и думать о том, что совершила этим вечером с ее помощью. Скинула ботинки и в одних носках шагнула к спальне, оставляя за собой тускло светящийся шлейф. В дверном проеме возникла какая-то тень. Темная мантия, бледное лицо... Лили вскрикнула. - Лили! - Сев? Она невольно отпрянула – сердце бешено колотилось. А он, наоборот, шагнул вперед – в полоску жидкого фонарного света, падающего из окна, и когда Лили увидела, что это точно он, то кинулась ему на шею, обняла, прильнула к его плечу... Вдохнула тот запах, который всегда оставляют проклятия: что-то, похожее разом и на дым, и на электрический разряд, и на дождь, и на кровь. Лили не думала, что на свете существует такая сила – волшебство, которое приведет его сюда именно тогда, когда он нужен ей больше всего. Чтобы напомнить, что такое любовь. - Все хорошо, - сказал он – голос его был хриплым и низким. - С тобой ничего не случится. Она вцепилась в его мантию; ткань под пальцами была незнакомой. Словно покрытая маслом – такая же скользкая и прохладная. Совсем не похожая на его обычные мантии. Лили прекрасно знала, что это такое. - Ты был там. Он привлек ее к себе, уткнулся носом в макушку. Его дыхание ерошило волосы – теплое, прерывистое... - Я так боялась, что попаду в тебя. На них были маски – они лупили по мне заклятьями... - Я не стал бы этого делать. - Знаю. Так я и поняла, что они не ты... - она чуть-чуть отодвинулась и заглянула ему в лицо. Глаза его сверкали, губы были сжаты в ниточку... похоже, он разозлился. - Как ты там вообще оказалась? - спросил Сев. - Мне пришлось – так уж вышло, - она закусила губу. - Альбус попросил помочь, они пытались освободить похищенных авроров... - Какого хрена он вообще тебя в это впутал? - его пальцы впивались ей в спину, а сердце стучало так сильно, что почти что толкалось ей в грудь. - Ты не аврор. Пусть сами своих и спасают. - Им была нужна наша помощь, - слабым голосом возразила Лили, хотя спорить и не хотелось – в глубине души она признавала его правоту и тоже подозревала, что ввязываться не стоило... но ведь она поклялась. И сражаться в любом случае придется, иначе Волдеморт победит. - Ты использовала зелье, - в голосе Сева все еще слышались сердитые нотки, настолько отчетливые, что она осознала: он все еще в бешенстве. И не стал заглушать свою злость окклюменцией. - Так получилось, - Лили подумала о тех двоих, кого она убила... как они лежали мертвые: один скрючился на полу, другой растянулся на кровати. - Сев, я такое натворила – просто жуть... Ему она могла признаться. Так было и раньше, в школе: Лили обо всем ему рассказывала, потому что он ее не осуждал. Мог высмеять ее страхи, но никогда бы не бросил в нее камень – так, как это непременно сделали бы Альбус, Ремус и остальные, если бы знали, что она... - Лили, - он говорил уже не сердито, а просто настойчиво. Дотронулся до ее лица. - Лили, что случилось? Она открыла рот, но не смогла произнести ни слова. На ресницах дрожали слезы. Ее светящийся щит трещал под напором эмоций; отчаяние, горе, угрызения совести – они подступали все ближе, дожидаясь, пока эта преграда падет. - Лили... - повторил Сев, и в его голосе что-то дрогнуло. - Убивающее заклятье... Я применила его, - с трудом вымолвила она – в рот словно насыпали золы. - Дважды. Сев притянул ее к себе. Прижал крепко-крепко и не отпускал. - И оно сработало, - неловко добавила она. - Пожиратели? - Один из них, - о нем вспоминать было проще. Гриффиндорец в черной мантии. Ты будешь долго умирать, грязнокровка. - Один? А кто тогда... По щекам ее потекли слезы, впитываясь в мантию Сева. - Он сам меня попросил. Он распадался пеплом у меня на глазах, и сам меня попросил, и кричал не умолкая, и я вспомнила, что ты говорил, и в голове все так перемешалось... Сев обнял ее еще крепче. - Тот Пожиратель сказал, что он уже мертвец. И он так мучился... - Лили, - его голос пробился через охватившее ее горе. - Ты сделала для него доброе дело. Она рыдала у него на груди, уже не сдерживаясь. Действие зелья больше не ощущалось, и кожа перестала светиться. Должно быть, скорбь настолько завладела ее душой, что не оставила места для радости. - Я все испортила – твое зелье... - Нет. Оно просто выработало свой ресурс. Я никак не ожидал... - кольцо его рук сжалось теснее. - Идем. Он отвел ее в спальню – шаг за шагом, очень медленно и осторожно. Комнату озарял странный тусклый свет, придавая ей потусторонний вид, и над кроватью висело какое-то заклятье – имя Лили, горящими буквами выведенное прямо в воздухе. Но Северус ничего на эту тему не сказал, и она не стала спрашивать. Он стянул с нее свитер, снял джинсы и носки. Не торопился, прикасаясь к ней нежно и бережно. Заклинанием призвал ночную сорочку, надел ее на Лили, провел по бокам, разглаживая ткань. Все это время он молчал – Лили смотрела на него, на его мантию, такую же, как и у других Пожирателей, и тоска накатывала на нее волна за волной, и в мире не осталось ничего, кроме его прикосновений и этой тоски. - Ложись, - шепнул Сев и накрыл ее одеялом, когда она послушалась. - Полежи со мной, - попросила Лили. Он долго на нее смотрел, и по его лицу ничего нельзя было прочесть. - Пожалуйста, - добавила она. Ей так хотелось, чтобы он был рядом. Чтобы почувствовать хоть что-то, кроме горя. Он стоял и не двигался. Потом наконец разделся – стянул с себя мантию и остался в одном исподнем, в простой серой рубашке. Лили бы не возражала, если бы он снял и ее. Забрался в кровать, улегся рядом. Положил руку ей на талию. - По-моему, я умираю, - сказала Лили. - Это не так. - От каждого его слова сзади на шее вспыхивали теплые точки. Она уставилась на противоположную стену – на трещины и пятна, подсвеченные висящим над кроватью заклинанием. - Сев... А ты когда-нибудь убивал? Она думала, он сейчас отодвинется – и ошиблась... Но и на вопрос он не ответил. - Я... ничего тебе не скажу. Мне просто нужно знать... - Зачем? - его шепот был очень тихим, почти неслышным. - Просто так, - ее голос дрогнул, а на глазах выступили слезы. Сев притянул ее к себе – она перевернулась на другой бок, чтобы лечь к нему лицом, прижаться и ощутить его тело рядом... Повторила, глотая слезы: - Так да или нет? - Да. Когда-то этот ответ ее бы просто ошеломил. Вызвал бы отвращение, хоть она и подозревала что-то в этом роде последние полтора года. Но это было до того, как Лили Эванс переступила порог Дэнкворт-мэнора и погрузилась во тьму. - Тебе потом... было плохо? - Да. Она знала, что он так скажет. - А потом я закрылся от боли щитами, и через какое-то время она... все прошло. - Хотела бы я так уметь. - Нет, не хотела бы. Лили подняла взгляд, но окклюменция сделала его лицо непроницаемым. - И что ты тогда... использовал? Сев нахмурился, хотя глаза его оставались пустыми и бесстрастными. - Аваду. И однажды я пытал человека. Ради информации. Когда он все рассказал, я его отпустил, - теперь он заговорил быстрее. - И это все, ничего такого я больше не делал. Но видел... иногда вижу, как это делают другие. Остальные Пожиратели. И не мешаю им. Просто стою и смотрю. Лили думала, что от этих слов ее охватит ужас. Но нет, ничего подобного. - Я не хотел всего этого, - добавил Сев. - Только заниматься Темной магией, и все. Но сказал "а" – приходится говорить и "бэ", по-другому не получается. По его щеке покатилась слезинка. Потом еще одна, и еще. Раньше он никогда при ней не плакал. Злился – да, и огрызался, и становился жестоким; он бушевал, швырялся проклятиями в стену и выкрикивал такие ругательства, что у Лили просто уши в трубочку сворачивались. Ей всегда казалось, что именно так он выражает эмоции, когда не может с ними совладать. Но сейчас он плакал, и от этого ее собственные слезы тут же иссякли. Лили потянулась к нему, поцеловала – раз, другой, третий... На губах остался соленый привкус. - Спасибо. За то, что мне рассказал. - Ты заслуживаешь лучшего, - очень ровно отозвался Сев – она так и не поняла, окклюменцией это было вызвано или чем-то еще. - Уж не знаю, чего я там заслуживаю, - сказала Лили, стараясь не обращать внимания на боль, которая все еще давала о себе знать, ворочаясь и извиваясь где-то внутри, - но хочу от этой жизни я только тебя.