"Последний шанс"

Пока иду к дому, сердце колотится, как сумасшедшее. Но стоит мне переступить родной порог, как тревога неожиданным образом испаряется. Пусть будет, что будет. Я давно готова к худшему... Во главе большого стола в столовой восседает министр Антоний собственной персоной. Рядом - мой отец. Отец заметно нервничает и потому сутулится сильнее обычного. Руки он держит на коленях, пальцы - крепко сцепленными. Антоний же, наоборот, так и сияет улыбкой. Заметив меня, он поднимается навстречу. - А вот и мисс Андерси! Долго гуляете, Мадж. Ваш отец уже начал тревожиться, ведь близится комендантский час... - Добрый вечер, - отвечаю я, с радостью отмечая, что голос звучит спокойно. Вот только поднять глаза на министра не получается. - Не волнуйтесь, я слежу за временем. - И очень хорошо. В вашем дистрикте не так безопасно, как нам бы того хотелось... Хотя миротворцы, нужно отдать им должное, работают над этим. Антоний демонстративно улыбается и бросает быстрый взгляд на отца. Тот сдержанно кивает. А потом переводит взгляд на меня. В его глазах вопрос. Но я пока не готова давать никаких ответов. - Мадж, - Антоний тоже смотрит на меня. - Господин мэр был столь любезен, что пригласил меня отужинать с вашей семьей. Надеюсь, вы к нам присоединитесь? - Я бы с удовольствием. Но я... не голодна, - осторожно отвечаю я. Антоний смотрит на меня в упор - я чувствую это, хотя сама отвожу взгляд. Отец нервно покашливает в кулак, а потом произносит: - Мадж, мы ждали только тебя. Твоей матери снова нездоровится, и она решила лечь пораньше. Так что... - Вы не можете нам отказать, мисс Андерси, - снова включается министр. - Без женского общества нам будет невыносимо скучно. Губы его улыбаются, но глаза остаются внимательными и цепкими. Похоже, от ужина не отвертеться... С трудом подавив разочарование, я тоже выдавливаю из себя улыбку. - Что же, в таком случае... Я посижу немного с вами. Но мне бы тоже хотелось лечь спать пораньше. Я немного устала... Ну вот, перебор. Последнюю фразу произносить явно не стоило. - Ходила по магазинам? - интересуется отец, не дожидаясь, пока Антоний задаст свой вопрос. Вопрос, который может прозвучать уже не так безобидно. - Была в торговом квартале, - честно отвечаю я. - А что же ничего не купили? - тут же интересуется Антоний. - Ничего не подошло. Я сажусь на стул подальше от министра и, пока отец отдает распоряжения нашей экономке Эстер, старательно разглядываю скатерть. Антоний же, ничуть не смущаясь, разглядывает меня. Потом произносит: - Это не удивительно. Сложно подобрать наряд, достойный вас, Мадж. Но я взял на себя такую смелость. Платье из новой коллекции самого Октавиуса. Моя супруга утверждает, что этот дизайнер сейчас на пике популярности. После ужина вам обязательно нужно примерить его. Наглость министра начинает действовать мне на нервы. Не удивлюсь, если окажется, что они с женой вместе выбирали для меня платье. Впрочем, какая разница? Все равно я надену его, разве что, на свои похороны! - Право, вам не стоило этого делать, - решительно произношу я и, впервые с момента встречи, смотрю в глаза Антонию. Злость переполняет меня, полностью вытесняя стеснение и неловкость. - Я не могу принять такой дорогой подарок. - Но я настаиваю! - всплескивает руками он. - И непременно хочу увидеть вас в этом платье. - А вот и ужин! - нарочито громко произносит отец, которому, очевидно, глубоко неприятен этот разговор. И действительно, в столовую уже входит наша экономка с первыми блюдами. Ловко расставляет на столе тарелки, раскладывает приборы. Чтобы хоть как-то отвлечь себя от происходящего, я поднимаюсь со стула и помогаю ей. Если Эстер и удивлена, она никак не проявляет свои эмоции. Но вот, наконец, стол накрыт. И мне снова приходится занять свое место. Ужин проходит ужасно. Разговор поддерживает только Антоний. Отец периодически подает ничего не значащие реплики, а я предпочитаю молчать. Но когда Эстер убирает со стола и подает кофе, становится еще хуже. Потому что Антоний неожиданно просит отца принести ему какие-то документы из кабинета. Отец вопросительно смотрит на меня, и мне не остается ничего другого, как чуть заметно кивнуть ему. Оставаться наедине с министром не хочется, но я не думаю, что он опасен. Во всяком случае, сейчас. Стоит отцу скрыться в коридоре, как Антоний встает со своего места и пересаживается поближе ко мне. Протягивает руку и осторожно берет в ладони мою правую кисть. Я тут же высвобождаю ее и демонстративно тянусь за кофейной чашкой. Рука предательски дрожит. - Посмотрите на меня, Мадж, - мягко произносит Антоний, наклоняясь ко мне. От него пахнет какой-то сладкой туалетной водой. Запах не неприятный, но у меня предательски сжимается желудок. Я вспоминаю, как пахло от Гейла, когда я поцеловала его при расставании. Ничего общего... Судорожно перевожу дыхание и открыто смотрю в глаза министра. Он не опасен. Он не сможет навредить мне. Не сейчас. - Я вас слушаю. - Я соскучился, - неожиданно заявляет министр и снова берет меня за руку. Больше я не вырываюсь, потому что не вижу в этом никакого смысла. - В Капитолии я постоянно думал о вас. Как вы смотрите на то, чтобы поехать со мной, не дожидаясь своего Дня рождения? Такого поворота я никак не ожидала. Ошарашенно смотрю на министра. Ощущаю, какая потная у него ладонь, но это даже не кажется мне неприятным. Я думала, что у меня есть отсрочка. Я была уверена в этом. И я не представляю, что делать теперь. - Я... Голос дрожит, и я замолкаю. Набираю в грудь побольше воздуха и делаю еще одну попытку. - Я не уверена, что правильно поняла вас... господин министр. - Я хочу, чтобы вы поехали со мной, Мадж, - пожимает плечами Антоний, внимательно глядя мне в лицо. - Что здесь непонятного? Я готов принять вас у себя. Провести вам экскурсию по столице. Потом, если захотите, мы подберем вам другое жилье. - Я понимаю. Но... почему сейчас? Мы же, кажется, обо всем договорились. Антоний согласно кивает, не отрывая взгляда от моего лица. На его губах больше нет улыбки, а глаза цепкие. Опасные. - Да, мы договорились. Но я не хочу больше ждать. К тому же... мне не нравится, как вы проводите время в своем дистрикте. - Что вы имеете в виду? Я знаю, что он скажет, еще до того, как мужчина открывает рот. И все равно вздрагиваю, заслышав слова Антония. - Я имею в виду ваш круг общения, Мадж. Пит Мелларк не так уже плох. Он достойный гражданин Панема, победитель Голодных игр. Он заслуживает всяческого уважения. И все же вам не пристало находиться в его доме во время комендантского часа. Что же касается Гейла Хоторна... Сами понимаете, я не могу одобрить такое знакомство. А вы, насколько мне известно, проводите много времени в его обществе. У меня внутри все сжимается. Кровь стучит в ушах так сильно, что слова министра доносятся до меня словно сквозь вату. Но, несмотря на это, я пытаюсь выглядеть спокойной. Забираю у него руку, которая снова предательски дрожит, и переплетаю пальцы. - Мы видимся не так уж часто. Только тогда, когда хотим... поговорить о Китнисс. Она была моей лучшей подругой, а Гейл ее кузен и... - Не пытайся меня обмануть! - перебивает Антоний, резко подаваясь ко мне. Его рука обхватывает меня за плечи, а лицо мужчины приближается к моему. - Мне прекрасно известно, что между вами происходит. И мне это не нравится. Может быть, ты еще не поняла, но мне не нужен подпорченный товар... Кровь бросается мне в лицо. Я чувствую, как жар заливает щеки. Резко сбрасываю с плеч его руку и встаю со стула. В несколько шагов преодолеваю расстояние от стола до окна и опираюсь на подоконник. Мне кажется, что все это происходит не со мной. Мне хочется указать Антонию на дверь, но я понимаю, что он не уйдет. Он не уйдет, и он отомстит. Несколько раз глубоко вдыхаю, чтобы не разреветься. А потом оборачиваюсь к министру. И вижу, что он стоит совсем рядом, с интересом разглядывая меня. - Ты зря меня боишься, - произносит Антоний. Теперь его голос звучит значительно мягче, чем минуту назад. - То, что я предлагаю тебе, совсем неплохо. Ты будешь жить в Капитолии, будешь получать все, что захочешь. Я найду для тебя хорошую квартиру, найму слуг. Ты будешь получать любые суммы на расходы. Ты сможешь привезти к себе родителей. И при этом все, что тебе нужно будет делать - дарить мне ласку. Мне и нескольким моим друзьям. Я резко мотаю головой, и министр улыбается. Кладет обе руки мне на плечи и легонько сжимает. - Все не так страшно, Мадж. Тебе понравится. Я умею быть нежным. И благодарным... Да, я не могу на тебе жениться, но это ведь формальность. С твоей внешностью и воспитанием ты легко найдешь себе мужа в Капитолии. Его большие пальцы аккуратно поглаживают мою кожу, и мне кажется, что по плечам ползают какие-то насекомые. Борясь с отвращением, я резко вскидываю голову и смотрю на министра. - Вы обещали, что у меня будет время до моего совершеннолетия. - Это просто формальность! Если ты поговоришь с отцом, он согласится тебя отпустить, я уверен. Можешь, кстати, забрать с собой мать. Во время Квартальной бойни вам обеим будет лучше в Капитолии. Я уже собираюсь заспорить, но, заслышав о Квартальной бойне, замолкаю. Впервые с начала этого откровенного разговора я чувствую что-то, помимо отвращения. Интерес. - Разве нам не нужно будет вернуться на Жатву? - Нет, если ты уедешь со мной. И это еще одно преимущество, Мадж. Со мной ты будешь в безопасности. - Но я и так буду в безопасности, - тихо произношу я. - Ведь в Квартальной бойне будут участвовать только победители прошлых игр. Так говорили по телевизору... Антоний тихо смеется и игриво оттягивает прядь моих волос. Я даже не замечаю. Мне нужно, чтобы он ответил. И он произносит: - Девочка моя, ваша победительница мертва. Распорядители долго совещались по этому поводу и с трудом пришли к единому решению. Хочешь его услышать? Я не имею права рассказывать, но ради тебя готов рискнуть... Я в упор смотрю на министра. Он улыбается и молчит. В любую секунду в столовую может вернуться отец, и тогда я не узнаю правды. Запретив себе думать о последствиях, подаюсь вперед и быстро касаюсь губами губ Антония. Пытаюсь отстраниться, но министр сгребает меня в охапку и целует по-настоящему. Запах его туалетной воды становится нестерпимым. Министр настойчиво проводит языком по моим сцепленным зубам и одновременно шарит руками по моему телу. Я резко подаюсь назад, отчаянно жалея о том, что только что сделала. Ни один секрет не стоит этого! Мотаю головой, пытаясь вырваться, и Антоний, наконец, отпускает. - Это даже лучше, чем я ожидал, - говорит он хрипло. - Ты горячая девочка, Мадж. Хоть и упрямая... Что же касается Игр... В вашем дистрикте Жатва будет общей. В ней примут участие все девушки и женщины в возрасте от двенадцати лет и старше. Понимаешь, о чем я говорю? Опасность будет грозить не только тебе, но и твоей матери. - Моя мама больна!- В ужасе вскрикиваю я. Такого исхода я никак не ожидала. Если то, что говорит Антоний, правда, в опасности не только Прим. Жребий может пасть на мою маму. Или на маму Китнисс. Или на миссис Хоторн... Безумие... - Настолько больна, что комиссия освободит ее от участия в Играх? - насмешливо интересуется Антоний. И снова подается ко мне. Я шарахаюсь от него, и министр улыбается. - Ты только представь, Мадж, что будет, если твоя мать попадет на Арену. Сколько она продержится? Подумай об этом. И о том, что я предлагаю. Я ведь могу увезти в Капитолий вас обеих... Я пытаюсь выдавать из себя хоть звук, но не могу. Горло сжалось. При одном воспоминании о губах и руках Антония меня отчаянно мутит. И ужасно хочется плакать. Министр открывает было рот, чтобы сказать что-то еще. Но тут, к счастью, в столовую возвращается мой отец. - Господин министр, вот бумаги, которые вы просили. Они уже были в архиве, поэтому пришлось поискать... Мадж, с тобой все в порядке? Голос отца резко меняется. И я понимаю, что его терпению пришел конец. Как бы он не боялся навлечь беду на весь дистрикт, сейчас папа готов меня защитить. И не думать о последствиях. Но о них необходимо думать мне. - Все хорошо! - Решительно произношу я и, проскользнув мимо Антония, бросаюсь навстречу отцу. - Просто разболелась голова. Я пойду спать, ладно? Поспешно целую отца в щеку. Он придерживает меня за руку, заглядывает в глаза. На его лице выражение боли и обреченности. Не удержавшись, я снова его целую. - Спокойной ночи, папа. До свидания, господин министр. И, не дожидаясь ответа, поспешно бегу к лестнице. Преодолеваю ее за считанные секунды, врываюсь в свою комнату и, захлопнув дверь, прижимаюсь к ней спиной. Только сейчас я даю волю чувствам. Тело сотрясает дрожь. По щекам катятся слезы. Мне хочется упасть на кровать и уснуть. А когда проснусь, узнать, что все это было дурным сном. Делаю шаг к постели, но останавливаюсь. Нельзя расслабляться! Что, если Антоний решит заночевать у нас? Вряд ли, конечно, папа его пригласит. Но вдруг? Не придумав ничего лучшего, я всем весом наваливаюсь на комод и придвигаю его к двери. А потом без сил падаю на свою кровать, предварительно спихнув с нее нарядную коробку с платьем, которое привез Антоний. Дизайнерский наряд падает на пол и остается там. Мне плевать на платье. Мне плевать на Антония, на его посулы и угрозы. Единственное, что мне сейчас нужно - сон. А о том, что произошло этим вечером, я подумаю завтра. Возможно, завтра мне станет легче...