"Последний шанс"

Я просыпаюсь с тяжелой головой и слабостью во всем теле. Долго-долго стою под душем, пытаясь прийти в себя. Докрасна растираю кожу мочалкой, старательно мою голову. И постепенно собираюсь с мыслями. Будущее по-прежнему представляется мне ужасным, но теперь я готова встретиться с ним. Когда я выхожу из ванной, Эстер спрашивает, подавать ли завтрак. Я в ответ интересуюсь, дома ли отец и его гость. Эстер отвечает, что господин министр уехал еще вчера, а господина мэра с самого утра вызвали на службу. Что ж, это меня полностью устраивает. Мама еще спит, и я говорю, что хочу позавтракать вместе с ней. Эстер кивает и уходит на кухню, а я возвращаюсь в свою комнату и переодеваюсь в спортивный костюм. Как бы то ни было, тренировки никто не отменял. Я собиралась на пробежку и ни за что ее не пропущу. Вот только маршрут нужно выбрать правильно. Ноги двигаются сами по себе, и я продолжаю обдумывать то, что произошло вчера. Сказал ли Антоний правду или солгал? Наверняка я этого не узнаю. Если он прав, в опасности все мы. Если нет... лично для меня это ничего не меняет. Но мне нужно поговорить с Хеймитчем. И с Питом тоже. Нужно рассказать им все. А вот Гейл... с Гейлом мне больше видеться нельзя. Это единственный способ уберечь его. Подумав о том, что Гейл должен исчезнуть из моей жизни, я невольно сбиваюсь с шага. Непонятно почему, но эта мысль отзывается внутри глухой тоской. Почему-то раньше я не думала, что Гейл - неотъемлемая часть моей жизни. Он всегда был рядом, как и Китнисс. Вот только, в отличие от Китнисс, Гейл казался мне чужим. Чужим. Суровым. Опасным. И даже после того, как я неожиданно для себя самой бросилась в его объятья, ничего не изменилось. А вот теперь все по-другому. Вчерашний день стал для меня полной неожиданностью. Внезапно оказалось, что когда Гейл рядом, мир полностью меняется. Становится ярким. И понятным. И почти дружелюбным. Вчера я была счастлива. И совсем не думала о будущем. Дыхание окончательно сбивается, и я перехожу на шаг. Оглядываюсь по сторонам и понимаю, что ноги сами принесли меня в Деревню Победителей. Ладно, так тому и быть. Стараясь дышать глубоко и спокойно, я поворачиваю к дому Пита. Против моей дружбы с ним Антоний ничего не имеет. По крайней мере, пока. Пита в доме нет. Он рубит дрова на заднем дворе. Я обхожу здание и замираю на углу. Несколько секунд стою неподвижно, наблюдая за четкими, выверенными движениями Пита. Потом он замечает меня, поднимает голову и улыбается. - Привет, Мадж! - Привет, Пит! Я не помешаю? - Проходи в дом, - кивает головой он. - Я сейчас подойду. В доме Пита как всегда уютно, но при этом ужасно пусто. Я разуваюсь и сразу иду на кухню. Набираю воду в чайник и ставлю его на плиту. А через секунду в дверях появляется Пит, на ходу вытирающий руки полотенцем. - Я как раз собирался предложить тебе чаю, - улыбается он, направляясь к столу. - Я догадалась, - отзываюсь я. Мне приятно, что Пит сейчас выглядит лучше, чем пару месяцев назад. Пусть перемены и не слишком заметны. Он все такой же худой и изможденный, но тени под глазами стали светлее. А в его движениях снова появилась уверенность. - Как ты? - спрашивает Пит, выставляя на стол блюдо с круассанами и оборачиваясь ко мне. - Хеймитч в последнее время ругает тебя не так горячо, как раньше. - Я стараюсь. Учусь убегать от опасностей. - Полезный навык. - Я уже поняла. Пит... - я замолкаю, не зная, как начать беспокоящий меня разговор. И Пит сразу все понимает. Его взгляд становится внимательным и цепким. Не таким, как обычно. И я в очередной раз поражаюсь тому, как легко мне с ним общаться. - Что случилось, Мадж? - Министр Антоний приехал, - отвечаю я, закусывая губу. Потом резко оборачиваюсь к плите, чтобы выключить чайник. Пит подходит и, мягко отстранив меня от плиты, сам готовит нам чай. Расставляет чашки на столе, а потом кладет обе руки на мои локти. Голос его звучит сдержанно, но глаза заволакивает льдом. - Он... что-то сделал тебе? - Нет! Нет, он просто... Предложил поехать с ним в Капитолий. До Дня Жатвы. Потому что в этот раз в жеребьевке будут участвовать все жительницы дистрикта. Во всяком случае, он так сказал. - В самом деле? - Пит задумчиво хмурится и опускает руки. - Этого я не ожидал. Надеялся, что у нас будет мужская жеребьевка. В последнее время ходили такие слухи... И что ты ответила? - Сказала, что хочу подождать до восемнадцати. - Мадж... - Пит замолкает, отводит взгляд. Потом все-таки поднимает глаза и смотрит на меня. - Если жеребьевка будет общей, Прим могут не выбрать. Ты думала об этом? - Думала. Для меня это ничего не меняет. Он не оставит меня в покое. Он... следит за мной. Знает, что я хожу к тебе. И... провожу время с Гейлом. - Мне все равно. - Знаю. Но рисковать нам нельзя. Я думаю, что в дальнейшем смогу тренироваться сама. Все равно к "Квартальной бойне" не подготовишься. - Мадж... - Нет, не спорь! Я не хочу никому вредить. Я больше не должна видеться ни с тобой, ни с Гейлом. Только не говори ему ничего, ладно? - Ты не рассказала ему про Антония? - Как бы я это сделала, по-твоему? У нас... не такие доверительные отношения. И вообще... Я не хочу, чтобы Гейл... чтобы он даже в мыслях связывал меня с Капитолием. Пит решительно мотает головой. - Ты не виновата в том, что делает Антоний! - Не важно. Я просто пришла предупредить тебя. Чувствую, как сдавливает горло и поспешно подношу к губам свою чашку. Глаза щипет, и мне кажется, что я сейчас расплачусь. Все неправильно. Несправедливо. Я уже потеряла Китнисс. А теперь теряю и Пита. И... дальше мне придется идти одной. Ради себя. И ради них. Пит садится напротив меня за стол и тоже делает глоток чая. Несколько секунд мы молчим, а потом он негромко произносит: - Знаешь, Мадж, мне надоело бояться. Я всю жизнь боялся Игр. Капитолия. Сноу. Но сейчас... кажется, они уже отняли у меня все, что могли. Хуже уже не будет. - Может быть... - Нет! - Он вскидывает голову и неожиданно улыбается. Улыбается открытой улыбкой человека, доведенного до ручки. - Нет, Мадж. Больше мы не будем играть в их игры. Сбежать отсюда мы не сможем, но и трястись от страха не станем. Если ты решила пройти через это, я не позволю тебе остаться одной. - Если Антоний решит, что я провожу с тобой слишком много времени... - То что? Убьет меня до Игр? Не так уж страшно. Я смотрю на него во все глаза. Медленно ставлю на стол чашку с чаем. А потом мы вдруг начинаем смеяться. И впервые со вчерашнего вечера я чувствую себя нормальным человеком, а не прокаженной и потенциальной сумасшедшей. - Но насчет Гейла ты права, - серьезно произносит Пит, когда неожиданный приступ смеха проходит. - Ему рисковать нельзя, у него семья. Попробуем обойтись без его помощи. Я протягиваю руку через стол и сжимаю запястье Пита. Улыбаюсь и произношу одними губами: - Спасибо... * * * Всю неделю от Антония нет никаких вестей. Он даже не недоедал мне - просто зашел к нам в понедельник утром, предупредил, что его предложение в силе, и уехал в Капитолий. Мне же надлежало позвонить ему, когда я приму решение. В положительном ответе министр не сомневался. Никому звонить я, естественно, не собираюсь. Поэтому запрещаю себе думать о будущем и посвящаю все свободное время тренировкам. Я бегаю по улицам дистрикта утром и вечером, бросаю чакру на заднем дворе Хеймитча, наношу камуфляж под руководством Пита. В субботу я предупреждаю Хеймитча о том, что больше не буду тренироваться с Гейлом. Причин не объясняю. Хеймитч по привычке ворчит, но не отказывается предупредить Хоторна о моем решении. Поэтому в воскресенье утром я чувствую себя почти спокойно... До тех пор, пока Эстер не заглядывает в мою комнату и не сообщает, что ко мне пришли. В нашей гостиной Гейл смотрится непривычно. Поэтому я молча беру его за руку и увожу к себе. Рискованный шаг. Но не разговаривать же мне с ним в присутствии Эстер! Тем более что мама тоже может в любой момент спуститься на первый этаж. Повезло, хоть папа еще на работе... - Что случилось? - спрашиваю я, закрывая дверь и прислоняясь к ней спиной. Гейл делает несколько шагов вглубь помещения и останавливается. Смотрит на меня. - Это ты у меня спрашиваешь? - Я не ждала, что ты... придешь. - В таком случае, тебе стоило мне все объяснить, - резко произносит он. - Ты так настойчиво просила меня тренироваться с тобой. А потом исчезла, ничего не сказав. Как это понимать, Мадж? Ты наигралась? - Я попросила Хеймитча... Гейл делает шаг ко мне и сжимает мои плечи. Он злится и это является для меня полной неожиданностью. - Ну, конечно, как же без Хеймитча! Скольких еще людей ты вынуждаешь плясать под твою дудку? Знаешь, Мадж, я ведь не дрессированный щенок. И не собираюсь бежать к тебе по первому зову, а потом исчезать, когда ты наиграешься! Я смотрю на него во все глаза, не понимая смысла слов. То, что говорит Гейл, звучит безумно. Но... неужели все происходящее действительно выглядит именно так? - Ты ошибаешься. Стараюсь говорить спокойно, но не могу. Неожиданно замечаю, какими темными стали его глаза. Как резко очерчены скулы. Как знакомо изогнуты губы - привычная саркастичная усмешка. Мне так хочется протянуть руку и коснуться его кожи, что где-то в груди как будто стягивается тугой узел. - В чем именно? - Во всем, - я делаю медленный вдох и повожу плечами, заставляя Гейла отпустить меня. Он не отпускает. - Я не играла. И не играю. Я... отменила тренировки по другой причине. - По какой? Кусаю губу, не зная, что ответить. Не хочу рассказывать про Антония и его угрозы. Слишком долгим получится этот разговор. Но ответить нужно, и поэтому я произношу: - Ты мне нравишься. Очень. И я... не хочу все усложнять. На лице Гейла отражается такое глубокое изумление, что в другой ситуации я бы, наверное, рассмеялась. Но сейчас мне не до смеха. Потому что его руки на моих плечах сжимаются. И Гейл требует: - Объясни. - Что тут объяснять? Я поняла, что могу влюбиться в тебя. Я этого не хочу, понятно?! Потому что ничего хорошего из этого не выйдет. Мне проще вообще не видеться с тобой. И отпусти меня, пожалуйста! Словно опомнившись, Гейл разжимает руки. Отступает от меня на несколько шагов и мотает головой. - Бред какой! - А то, что ты мне говорил, не бред?! - Мадж, - он задумчиво потирает лоб. А потом неожиданно улыбается: - Такое могла придумать только девчонка. - Так я и есть девчонка. Я обхватываю себя за плечи, продолжая прижиматься спиной к двери. Гейл опускается на мою кровать и некоторое время смотрит на меня снизу вверх. Потом спрашивает: - Значит, ты решила закончить наши тренировки? - Да. Мне проще будет заниматься с Хеймитчем. - В него не боишься влюбиться? - Придется рискнуть. Некоторое время мы молчим. Гейл продолжает рассматривать меня, и я чувствую себя крайне неуютно. Лучше бы смотрел по сторонам, что ли... Но его, кажется, совершенно не интересует, в какой обстановке я живу. Зато за выражением моего лица Гейл следит очень внимательно. - И что именно тебя пугает? - неожиданно спрашивает он. - Что, прости? - Я спросил, что тебя пугает. Боишься, что родители не одобрят? Или будет стыдно перед подружками? - Боюсь, что передумаю участвовать в Играх, - отвечаю я. Гейл хмурится, словно ему не нравится мой ответ. Потом протягивает мне руку. Словно завороженная, я делаю шаг вперед и касаюсь его ладони. Потом сажусь рядом. И долго долго рассматриваю знакомые узоры на полу. - Тебе не обязательно в них участвовать. Гейл говорит это без насмешки, и мне очень хочется согласиться. Я бы и согласилась, но... - Если выберут Прим... - А если нет? - Я не знаю, - я устало качаю головой. Уже жалею о том, что сказала ему. Но ничего не могу изменить. - Мадж, ты слышала о беспорядках в других дистриктах? - неожиданно спрашивает Гейл. - Может быть, отец говорил? - Он не говорил. Но я слышала. Из-за этих беспорядков нам и прислали Треда. Но я не знаю, насколько все серьезно. - По-моему серьезно. Возможно, все начнется еще до Игр. Но даже если нет... Я могу увести Прим в лес. Даже сейчас, когда вокруг полно миротворцев Треда. Я найду способ. Я молчу, продолжая разглядывать паркет. Потом поднимаю голову и смотрю на Гейла. - А как быть с остальными? Я слышала... жеребьевка в этом году будет общей для всех женщин дистрикта. - Где ты слышала? - К папе приезжал министр Антоний. Гейл, кажется, удовлетворен моим ответом. Он долго молчит, обдумывая сказанное. Потом поднимается на ноги, увлекая меня за собой. - Мадж, давай так. Ты продолжаешь тренироваться и не делаешь никаких глупостей. А я подумаю о том, что ты сказала. Может, переговорю с ребятами. В следующее воскресенье мы встретимся и еще раз все обсудим. Я хочу возразить, но не знаю, что сказать. Молчу даже тогда, когда Гейл наклоняется и целует меня. Целует медленно и нежно, так что мне на секунду кажется - все действительно можно исправить. Можно спасти Прим и всех остальных. Можно позволить себе влюбиться. Можно перестать бояться. Он отпускает меня и направляется к двери. На пороге оборачивается и улыбается: - До воскресенья! - До воскресенья, - шепчу я непослушными губами. Никто из нас в тот момент и не подозревает, что встретимся мы значительно раньше воскресенья. И не при самых приятных обстоятельствах.