"Ничто не вечно под луной..."

Наступило молчание. Лонгину показалось, что набежали тучи, закрыли солнце и началось затмение. Он подошел, сел подальше и закрыл лицо руками. Не зная с чего начать, девушка просто несмело подошла, приобняла его, как тогда у конюшен, когда бушевал ливень. Не отнимая ладоней от лица он прошептал: - Зачем я так страдаю?... Мое сердце меня истязает. Раньше со мной такого не было никогда. Я дрожу, как лист на ветру, когда ты ко мне прикасаешься. Мне кажется, что я погибну, сгорю в прах, если посмотрю на тебя еще раз. Но мне не жаль умирать, потому как жизнь свою влачить мне нет смысла. - и он открыл глаза и взглянул на нее и сердце ее исполнилось печали от такого взгляда. На нее никто так не смотрел. Взгляд мученика, познавшего вкус смерти и лишений, но ни разу не знавшего вкуса любви. - Я разделяю твои страдания, рыцарь. Со мной сейчас все впервые. Но я не сильна в таких ученых разговорах, не знаю нужных слов. Мне кажется, я уже умерла и переродилась. Как новорожденный малец я была открыта всему миру, но он отвергал меня. Первым и единственным, кто приветливо ко мне отнесся был ты. Но как только во мне зародились хоть какие-то ростки счастья ты снова покинул меня, не сказав ни слова, оставив меня на холодном пустыре обманутой и брошенной. - Прости, я был так напуган пробудившись от того сна, в который я погрузился на пиру. Я мог только бежать от тех чувств, что на меня тогда обрушились. Встретив тебя, я встретил Богиню. Да, я знаю это наверняка, не смотри на меня так. Она говорила со мной твоими устами. И на время я забыл, что не могу, не имею права быть с тобой. - Что? Что это значит? Разве ты не имеешь права быть счастливым и радоваться в этой жизни? Лонгину трудно давался этот разговор, у него все сжалось внутри, он дрожал. Подбипента взял ее руки в свои. - Послушай, когда я увидел тебя, то я будто впервые встретил родственную душу. Меня сразу потянуло к тебе, от тебя веяло высшими силами, я ощутил, что ты моя судьба. Но я даже имени твоего не знаю. Последние слова он сказал шепотом и опустив голову. Девушка подняла ее и мягко ответила: - Мария... Меня зовут Мария. Это мое настоящее имя, и только немногие его знают. Все зовут меня Мильва, но это имя дали мне эльфы. А как же зовут тебя? - Ох, Мария... Так это и вправду ты, Пресвятая Дева? - он упал на колени перед ней и возвел к ней руки, как делал во время молитв. - Королева небесная, Мария, Богородица Пречистая! Я твой верный рыцарь, Лонгинус из древнего литовского рода Подбипентов, герба Зервикаптур. Я... Я не могу поверить... Вправду ты сидишь передо мной, святая Мария? И он поднял на нее робкий взгляд, полный восхищенния и просвещения, будто боясь ослепнуть. Мильва была в растерянности. Она не знала как и реагировать на подобное. Она замотала головой: - Нет, нет, Лонгин! Я просто Мария, просто Мильва... Я выросла в лесу с отцом, я обычный человек, как и ты. Ну же вставай, не сиди на коленях передо мной. не стоит! - и она опять, как тогда у конюшен, попыталась его поднять. Но он встал сам. - Даже если ты и твердишь, что ты не Королева небесная, в моих глазах и сердце ты всегда останешься ею. Больше мы, наверное, не свидимся.... И Подбипента погрузился в глубокую смуту. - Но...Почему ты так говоришь? Оставайся здесь или я могу поехать с тобой! Я же воин, мне не в первый раз походная жизнь! - Моя ноша - тяжкий крест... Я дал обет Марие - Деве... Обет целомудрия. Я не должен его нарушать, пока не отсеку трех голов одним ударом, как мой славный предок Стовейко при Грюнвальде... - О боги! Да какая разница : обет не обет? Я поеду с тобой, вместе найдем эти три головы и ты окончательно перестанешь мучиться. Ты и без этого "подвига" герой каких поискать. Вообще зачем тебе это нужно? Давай останемся тут до поры до времени. Геральт сказал, что его посольский поход на Сечь отменяется и вы никуда не едете. - Герольд? Но герольды же только в Литве! - глаза Лонгина полезли на лоб. - Ну этот, "пан Спше..Шпсе..Шкет Узкий"! Черт тяни его за хвост с такими кличками! - прищурившись и разозлившись проговорила Мильва. - А-а-а... пан Скшетуский! Так мы никуда не едем? - Да, остаетесь. И я с вами. - Как я рад! - и он крепко обнял Мильву.