Пока не кончился дождь

«Хотел бы я знать, что за мысли в последнее время бродят в твоей голове. Скажи, братик, что тебя так тяготит? Почему ты избегаешь меня? Это странно, очень странно. Ты ведёшь себя так, словно… Нет, я не в состоянии этого объяснить! Я не понимаю! Впервые в жизни я не могу тебя понять, нии-сан. Я бы очень хотел разделить с тобой все твои невзгоды, как делал это всегда, но ты почему-то упорно не хочешь пускать меня в свои мысли. Что с тобой происходит, братик? Неужели я чем-то провинился перед тобой? Мы ведь всегда были вместе, с самого детства. Ты единственный, чьи прикосновения никогда не причиняли мне боль. Наверное, я привык к ним, привык настолько, что они стали необходимы мне как воздух! Ну и как, по-твоему, я тогда мог не заметить, что ты теперь стараешься, как можно меньше касаться меня? Это почти больно, брат. Мне никогда ещё не было так холодно и одиноко, но ты как будто этого не замечаешь. А может, просто не хочешь замечать? Да, конечно, я уже не маленький мальчик, однако мой дар, впрочем, как и твой — тяжёлое бремя. Не иметь возможности дотрагиваться до других людей — невыносимо. Я пытаюсь научиться жить с этим, но это не так-то просто. Если бы не ты, людская злоба уже давно убила бы меня. Только благодаря тебе я могу чувствовать себя в безопасности.       Прошёл почти что год с того дня, когда мы с тобой покинули лабораторию. Не стану скрывать: жизнь за её стенами гораздо сложнее, чем мне казалось поначалу. Вокруг столько людей, столько разных мыслей… И у каждого свои скелеты в шкафу! Стыдно признаться, но иногда мне хочется спрятаться, убежать в какую-нибудь глухомань, чтобы больше не видеть изнанку чужих душ. Чтобы только мы с тобой и всё! Но поступить так, означает предать всё то, ради чего мы боролись всё это время, предать тех, кто верил и верит в нас. Шиуко, Микурия-сенсей и даже старец Мисаки… Тогда мы с тобой поверили в Переворот, и потому теперь не можем просто взять и исчезнуть. Однако, как сказала Шиуко, мы во что бы то ни стало должны оставаться вместе. Такова наша судьба. Но… Но с тобой что-то не так! Я чувствую это в каждом твоём скованном жесте, каждой сухой реплике, в каждой бессознательной попытке отдалиться и держать дистанцию. О, как бы я хотел знать причину! Ты подавляешь свои эмоции настолько, что я даже перестал ощущать исходящее от тебя привычное лёгкое раздражение по мелочам. Ведь твой характер ничуть не изменился, нии-сан. Я это знаю. Ты всё такой же вспыльчивый, но сейчас, видимо, просто пытаешься полностью от меня отгородиться.       Чем больше я об этом думаю, тем большая несуразица лезет в голову! А понимание так и не приходит.       Это началось примерно месяц назад. Я как-то проснулся среди ночи и вдруг понял, что тебя нет в комнате. Мне, конечно же, стало страшно. Я себе места не находил. Достаточно сказать, что ты никогда раньше не бросал меня вот так. А когда ты вернулся под утро, я так и не услышал от тебя ни слова. Я до сих пор не знаю, где ты был той ночью, и что делал. С той поры между нами становится всё больше недомолвок. Я жду, что ты захочешь поговорить и наконец-то всё мне объяснишь, но ты молчишь.       Невыносимо! Как будто пытаешься что-то утаить. Но этого просто не может быть! Звучит, как бред сумасшедшего. Какие у тебя могут быть от меня секреты?       Хотя, есть то, чего я действительно боюсь. Всегда боялся. А что если кто-то встанет между нами? Женщина? Тебе почти двадцать восемь, а ты только и делаешь, что нянчишься со мной. В отличие от меня, ты вполне способен завести семью. Я почти ничего не знаю об этом, ведь у меня нет никакого опыта отношений, и он вряд ли когда-нибудь появится, но ты… Ты совсем другое дело! Ты красивый взрослый мужчина и нет ничего удивительного в том, что женщины обращают на тебя внимание. Одна из них вполне могла бы сделать тебя счастливым. И это ещё не всё. Есть ещё кое-что. Об этом не принято говорить, но это важно. Физическая потребность, вполне здоровое желание обладать женским телом. Так уж устроен мужской организм, и ты не исключение, но ты лишаешь себя этого, постоянно находясь рядом со мной. Обычно я гоню эти мысли, отмахиваюсь от них, закрываю глаза. Прямо как ребёнок. Причём довольно эгоистичный. Мне противен мой эгоизм, но я продолжаю за тебя цепляться, братик. Я знаю, что у тебя крайне неважно обстоят дела с противоположным полом и где-то в глубине души я этому рад. Когда ты отшиваешь очередную женщину, я испытываю облегчение, ведь так ты будешь и дальше оставаться рядом со мной. Твой маленький, слабый, беззащитный и несамостоятельный брат постоянно нуждается в тебе, мешая жить своей жизнью, а ты ему зачем-то потакаешь. Точнее, потакал. Наверное, ты, наконец, понял, что я тебе мешаю. Тогда зачем? Зачем ты сказал после нашего побега, что мне лучше быть с тобой? Зачем развязал мне руки, которые тянут тебя на дно? Почему не дал мне тогда уйти вслед за Шиуко и раствориться в вечности?! Ты умолял меня не покидать тебя, нии-сан, и я остался! Остался только ради тебя, ведь тебе было так одиноко. Почти так же, как мне сейчас.       Нет, это не может и дальше продолжаться. Не должно. Это слишком больно… Возможно, мне следует попытаться прояснить всю эту ситуацию самому»  — Наоя! — знакомый голос вырвал его из размышлений.  — Брат? — парень вскинул голову, глядя на высокого молодого мужчину, стоящего у входа в беседку, в которой он так удачно обосновался пару часов назад.  — Домой пошли, — буркнул тот, разворачиваясь, и не дожидаясь дальнейшей его реакции, не спеша зашагал по узкой дорожке, ведущей к выходу из парка.       Наоя быстро его нагнал. Наото шёл рядом с совершенно отсутствующим видом, словно не замечая младшего брата. «Опять этот холод в его глазах… — подумал Наоя, борясь с острым желанием взять брата за руку и вновь попытаться достучаться до его разума. Его не пугали даже самые тёмные мысли Наото. Он готов был вытерпеть что угодно, даже презрение, даже ненависть. Он бы принял их, даже если бы они вдруг причинили ему боль. Только бы пробить эту ледяную завесу так внезапно вставшую между ними! — Я бы всё отдал, чтобы он хоть раз взглянул на меня, как прежде» — Брат! — позвал он, вглядываясь в идеальный профиль старшего Кирихары. — Брат, ты меня слышишь? «Пожалуйста, поговори со мной! Стань прежним! Просто стань прежним, прошу!» — повторял он, как заклинание, пока они, молча, шли вперёд.  — Чего тебе? — наконец, нехотя бросил Наото, даже не глядя в его сторону.  — Ты… — начал, было, он, но смолк на полуслове, видя, что его собеседник совершенно его не слушает. — Нет, ничего. Забудь.       Они почти вышли из парка, когда до слуха Наои внезапно донеслись негромкие, но отчётливые шаги где-то за его спиной. Слишком занятый собственными удручающими мыслями, он автоматически обернулся, потеряв всяческую осторожность. За что, в следующий же миг жестоко поплатился. Позади него шла, тяжело пыхтя, какая-то пожилая женщина с большими сумками и когда он внезапно остановился, старушка со всего маху налетела на него.       Голову Наои буквально взорвал поток чужих гневных мыслей. Обида, ненависть, стыд, желание убить собственную дочь… Он вскрикнул и попытался отскочить, но старушка, не удержав равновесие, вновь вцепилась в него, обдав сознание парня новой волной черноты, в которой окончательно растворилась его слабая попытка к сопротивлению. Отчаяние… безвыходность… боль… дикая боль…       Наоя с воплями упал на колени, обхватив обеими руками разрывающуюся на части голову. Его сознание почти отключалось в такие моменты, и потому, единственное, что он мог, это повторять просьбы о помощи и имя брата.  — Наоя! Наоя, как ты?! — обеспокоенный голос брата, совсем близко. Сильные пальцы, сжимающие его плечи.       После неожиданной ментальной встряски Наоя, как обычно, выкарабкивался с большим трудом. Руки и ноги почти не слушались, а в голове был болезненный вакуум.  — Наоя, ну же! Приди в себя! — его легко тряхнули.  — Братик! — пробормотал парень, стремясь оказаться в объятьях Наото. Так он поступал всегда, с самого детства, заполняя пустоту в голове мыслями и чувствами старшего брата. Они всегда были практически одинаковыми: жалость, желание защитить маленькое испуганное создание, жмущееся к нему, и гнев, необузданный, разрушительный гнев на того, кто посмел причинить боль его младшему брату, его Наое.       Однако на этот раз, стоило ему только уткнуться в плечо Наото, как тот практически сразу отстранил его, помогая встать. В мыслях старшего брата что-то изменилось, это Наоя теперь мог сказать точно, однако, что именно, он так и не уловил. Образы были крайне смутными, прикосновение слишком мимолётным, а его чувства всё ещё были несколько притуплены после произошедшего.       Как только они добрались до гостиничного номера, Наоя, не раздеваясь, завалился на кровать и практически мгновенно уснул.  — Вот сволочь! — пробурчал Наото себе под нос, стоя у открытого окна и припоминая злополучную старушку. — Полицию она позовёт! Убил бы на месте!       Затем он повернулся к младшему брату и окинул его долгим внимательным взглядом. Наоя, несомненно, спал. Наото подошёл к его кровати и осторожно, чтобы не потревожить чуткий сон, присел на краешек. Красивый. Этого нельзя было отрицать. Младший брат был сильно похож на мать. Тот же небольшой рост, совсем не подходящий двадцатилетнему парню, та же чистая светлая кожа, касаться которой было необычайно приятно, те же тонкие запястья и изящные пальцы, те же шелковистые волосы редкого шоколадного оттенка, те же длинные густые ресницы. Завороженный этим зрелищем, Наото невольно потянулся к брату, непреодолимо желая дотронуться до него. Однако когда его пальцы замерли в миллиметре от щеки Наои, тот внезапно вздрогнул и поёжился.  — Чёрт! И что я только делаю? — процедил сквозь зубы старший Кирихара, отдёргивая руку и быстро вставая на ноги.       Где-то вдалеке прогремел гром. Небо за окном всё сильнее хмурилось, а лёгкие занавески вовсю трепал прохладный ветер с запахом дождя.       Стащив со своей кровати покрывало, Наото вновь подошёл к младшему брату и заботливо его укрыл.  — Наверное, это моё наказание, — его шепот утонул в очередном громовом раскате. — Такое чудовище, как я, не должно находиться рядом с тобой, Наоя. Но и уйти я не имею права! Я… я просто не знаю, как мне с этим жить! Остаётся надеяться лишь на то, что ты сам вскоре оттолкнёшь меня. «Да, так было бы лучше! Прежде всего для тебя, Наоя. Всё так внезапно изменилось, но мне казалось, что я смогу это контролировать. Жалкий глупец! Скрывать от тебя что-то равносильно попытке утаить шило в мешке! Всего одно касание и ты видишь человека насквозь, как бы глубоко он, при этом, не прятал свои недостойные помыслы.       Находясь рядом с тобой, на протяжении всех этих лет, я и представить себе не мог, что однажды просто не смогу коснуться тебя. А ведь это было моей привилегией с самого детства. Мне одному ты позволял обнимать себя, утешать, когда тебе было больно или плохо. Да, это правда. Мне всегда нравилось прикасаться к тебе, но я не придавал этому особого значения, точнее, не задумывался, почему так происходит.       Твоя эмпатия была слишком хорошим оправданием моим собственническим чувствам, которые я сам до конца не осознавал. Может, у меня комплекс старшего брата? Ха! Это даже забавно! А что, если бы ты был обычным человеком? Тогда не было бы никакой нужды во мне. У тебя были бы друзья, возможно, девушка. И все они имели бы на тебя больше прав, чем я! Чёрт! Стоит только подумать об этом, как всё внутри закипает!       Это ли должен чувствовать старший брат? Возможно, я и дальше бы продолжал обманывать себя, если бы не тот сон…       Впервые он приснился мне несколько недель назад. Я был настолько смятён и подавлен увиденным, что даже позволил себе бросить тебя одного. Непростительно! Но я не мог тогда иначе. Это было слишком неожиданно. Сидя в одиночестве в парке на скамейке, мне оставалось только недоумевать, откуда могли взяться подобные мысли. Наваждение? Чей-то злой умысел? Я готов был поверить во что угодно! Ведь признать, что я всегда так думал, означало взглянуть, наконец, на себя настоящего. Отвратительный, неприятный, очень неприятный. Вот какой я. На самом деле, это копилось во мне годами и сейчас просто хлынуло наружу через верх. Горько признавать, но я не в состоянии справиться с этим. Я пытался! Честно, пытался! Но становилось лишь хуже, чёрт подери! Эти дьявольские видения теперь преследуют меня почти каждую ночь и, что хуже всего, я постоянно думаю об этом. Стоит мне только увидеть тебя, и всё повторяется!       Тебя беспокоит то, что избегаю тебя? Я прекрасно это вижу, но уже больше ничем не могу тебе помочь. Я могу лишь сделать тебе ещё больнее. Прости! Прости меня, Наоя! Пусть я кажусь тебе жестоким, но сейчас это единственно правильное решение, которое я смог принять. Пока мне удаётся держать дистанцию, я буду продолжать тебя оберегать. Пока ты ничего не знаешь, я буду продолжать бороться, чтобы хоть как-то заглушить голос моего постыдного второго „я“. В противном случае, я буду вынужден покинуть тебя.       Мне страшно представить, что будет, если ты обо всём узнаешь. Что же случится тогда с тем образом старшего брата, который сидит у тебя в голове с самого детства? Быть может, я схожу с ума?       В своих мыслях я раз за разом впиваюсь в твои нежные губы, зарываюсь пальцами в твои волосы, ласкаю твоё хрупкое дрожащее тело, вхожу в тебя, срывая тихие стоны вперемежку со всхлипами.       И этого человека ты называешь своим братом, Наоя? Животное, что неустанно жаждет тебя, несмотря на кровное родство? Я сам себе омерзителен! Похоть даже сейчас, когда ты так сладко спишь, затмевает мне разум. Я ещё никого в своей жизни не желал так страстно. Только сейчас я понял это. Только сейчас в полной мере осознал, почему мне удавалось так легко отказываться от женщин. Мне всегда был нужен только ты! Вся причина в тебе. А, может быть и во мне. Это не так важно на самом-то деле. Важнее то, как нам теперь жить дальше? С такими мыслями, оставаясь рядом с тобой… Ведь неизвестно, сколько ещё мне удастся сдерживаться. Если это не прекратится, однажды я всё-таки изнасилую тебя, и ты меня возненавидишь.       Я никогда себе не прощу, если что-нибудь с тобой сделаю, Наоя! Я просто не смогу с этим жить! Что? Ну скажи, что мне теперь делать?! Я слишком люблю тебя, младший брат, чтобы причинить боль. Я слишком люблю тебя, Наоя, но не как брата, именно поэтому и хочу сделать тебе больно. И это разрывает меня на части! Чёрт!»