Волки в овечьих шкурах

В первый момент Эмма даже не сообразила, куда бежать. В голове шумело, мир вокруг слегка пошатывался. Эмма вытащила руки из карманов куртки и расставила их, пытаясь соблюсти равновесие. А затем вздрогнула и, выкрикнув «Регина!», бросилась туда, куда завернул черный мердесес. Завернул-то мерседес, а вот теперь там вместо него были одни обломки, окруженные пылью и дымом. По крайней мере, Эмме так показалось на первый взгляд, и она успела пережить пару невозможно страшных и болезненных секунд, прежде чем увидела, что только задняя часть машины превратилась в хлам, а передняя выглядит вполне себе бодро, если так вообще можно было сказать про машину, явно успевшую перевернуться несколько раз. Не задумавшись над тем, как так получилось, Эмма обежала уже начинающую собираться взволнованную толпу, закашлялась от дыма, поднимающегося над автомобилем, и снова крикнула: – Регина! Со стороны водительского сидения раздался слабый стон. На него Эмма и устремилась, с болью в сердце представляя себе, что сейчас увидит. Воображение рисовало ей немыслимые картины, однако действительность оказалась гораздо лучше: Регина была жива. И, на первый взгляд, даже не ранена слишком сильно. Она сидела, зажатая между рулем и сиденьем, из-за взрыва сдвинувшимся резко вперед, и не шевелилась. Не могла или боялась. Лицо ее было все в крови, Регина пока явно не замечала этого: из-за шока или из-за чего-то еще. Зато заметила Эмма и в ужасе подумала сразу обо всех причинах столь обильного кровотечения. Дверца с водительской стороны была смята в гармошку и почти отвалилась. Эмма рухнула рядом и выдохнула: – Ты жива! Регина снова застонала. – Прямо сейчас я предпочла бы умереть, мисс Свон. И, в том числе, чтобы не видеть вас. Эмма нервно хихикнула. Эта женщина еще пытается шутить! В такой момент! – Что у меня на лице? – внезапно очень спокойно спросила Регина. – Я чувствую, что оно мокрое. Чувствует… это, наверное, хорошо. – Ну, – заколебалась Эмма, – там… – Что? – в голосе Регины проскользнули паникующие нотки. Пока Эмма лихорадочно размышляла, как же ей выкрутиться, сзади, словно спасение, раздался взволнованный голос Дэвида: – Пропустите! Пропустите! Он пробивался сквозь сомкнувшую ряды толпу: не голос, Дэвид. Очутившись возле Эммы, которая продолжала стоять на коленях и думать, как бы так вытащить Регину, он встревоженно спросил: – Все в порядке? – Отличный вопрос, – прошелестела Регина. – Я выдам вам приз за него, мистер Нолан, просто напомните потом. Лицо ее было бледным – и под кровью это отлично было видно, – она кусала губы и едва заметно шевелила пальцами правой руки, лежащей на покореженном руле. Эмме было практически невыносимо смотреть на нее такую, и она все же попыталась сдвинуть сиденье. В тот же момент от машины что-то отвалилось со страшным скрежетом и упало на асфальт. Над толпой пробежал дружный вскрик, переросший в выдох. – Уведи людей к черту! – велела Эмма Дэвиду. – Скажи им, что тут все может взорваться в любой момент! Дэвид беспрекословно помчался выполнять поручение, а Эмма, взявшаяся за телефон, чтобы вызвать парамедиков, услышала: – Вы серьезно? Я могу взорваться? Еще раз? Кажется, Регина не слишком-то хотела умирать. Эмма покосилась на нее и хмыкнула. – Нет, не волнуйся. Признаков огня не было, а без него ничего не вышло бы. Разве что в машине где-то лежит еще одна бомба, почему-то не сработавшая в момент взрыва первой. Но в это Эмма слабо верила. Не хотела верить. Потому что вытащить Регину прямо сейчас она не могла. Регина прикрыла глаза и осторожно прижалась затылком к спинке сидения. Эмма улучила момент и быстро погладила ее по руке, как бы говоря, что все действительно будет в порядке. Она рядом, а значит, все хорошо. Все живы. Чувство тревоги все еще заполняло сердце, но уже не так активно. Слушая гудки на линии, Эмма стремительно прокручивала в голове варианты. Кто мог желать смерти Регины? Голд. Кто мог знать, с какой целью она отправилась в участок? Голд. Совпадение? Измышление? Предположение? Да уж навряд ли. Вот только почему бомба оказалась столь маленькой мощности? И заложена была, по всей видимости, в багажник? Голд хотел только напугать? Но как бы у него это вышло, если бы Регине зачем-то потребовалось бы залезть в багажник? Или если бы сзади сел Генри? При мысли о Генри Эмме побледнела и стиснула зубы так, что они аж скрипнули. Проклятье! Во всей этой кутерьме мог бы пострадать Генри! Раньше она об этом не задумывалась, потому что все удары были направлены только на нее. Но вот теперь стало совершенно ясно: Регина тоже под прицелом. А значит, и Генри. На самом деле, это меняло все. Вплоть до того, что Эмме захотелось прямо сейчас схватить в охапку и Регину, и Генри и вместе с ними убраться из города. Возможно, сменить имена, хотя, наверное, паранойя не лучший выход из положения. Кроме того, хватать Регину в данный момент было затруднительно. Нет, следовало выдохнуть, успокоиться и тщательно проанализировать ситуацию. Вызвав медиков, Эмма огляделась, убедилась, что Дэвид с грехом пополам разогнал народ, что в этом ему усердно помогает Джонс, к счастью, не пытающийся приблизиться к машине, уселась прямо на землю, не обращая внимания на впивающиеся в зад и бедра осколки или что-то похожее, и спросила молчащую Регину: – Где болит? Регина еще какое-то время продолжала молчать, потом нехотя сказала: – Везде. Эмма поджала губы и вновь попыталась хоть как-то сдвинуть сиденье, надеясь, что удастся вытащить Регину, но сумела добиться только вскрика боли. – Перестаньте! Прекратите! Сейчас же! – велела Регина, задыхаясь. – Слишком больно! Сердце у Эммы зашлось в панике, но она сумела подавить ее и прерывисто вздохнула: – Потерпи. Я вызвала врачей. Они в пути. – А что мне остается? – едва слышно буркнула Регина, не открывая глаз. – Шли бы вы, шериф, занимались своими делами. Раз я не взорвусь, то могу и в одиночестве тут посидеть. Она сдвинулась, разгоряченная своей тирадой, и, видимо, боль подло ударила ее куда-то гораздо сильнее, чем до этого, потому что по бледному лицу мгновенно пронеслась гримаса боли, а губы оказались крепко закушены. – Ты опять мне «выкаешь», – только и сказала Эмма, боясь касаться Регины. Та затряслась, Эмма с тревогой подумала, что от боли, а на самом деле от смеха. – Да ладно вам, мисс Свон. У меня тут машина взорвалась, пока я в ней была, да и до сих пор я в ней, уж позвольте мне в такой ситуации обращаться к вам так, как мне будет комфортнее, – и добавила без перехода: – Позвоните Генри, узнайте, все ли у него в порядке. Эмма, ругая себя за то, что сама не догадалась это сделать, быстро набрала номер мальчишки. Он ее скинул, через пару секунд прислав смс: «Урок. Что надо???» Эмма облегченно выдохнула и настрочила ответ: «Просто хотела узнать, как ты))» Сообщать ему о том, что случилось с Региной, она, понятное дело, пока не собиралась. Убрав мобильник в карман, Эмма встала, так как сидеть дальше было совсем неудобно, и обошла машину – вернее, то, что от нее осталось – кругом. Хотела понять, можно ли попытаться откуда-нибудь снять отпечатки. В общем-то, это, конечно, уже дело саперов и прочих профессионалов, которых, видимо, придется вызывать из Бостона: в Сторибруке их отродясь не водилось. Эмма сомневалась, что тут вообще когда-либо что-то взрывалось. Регина, судя по всему, открыла счет. Вернулся Дэвид. С тревогой посмотрел на неподвижную Регину и трагически громким шепотом спросил у Эммы: – Она выживет? – Спросите лучше у меня об этом, мистер Нолан! – тут же донеслось грозное. Дэвид втянул голову в плечи и под пристальным взглядом Эммы отошел в сторону, принимаясь кому-то писать сообщение. Наверное, Мэри Маргарет. А та уж разнесет дальше по свету. Эмма поджала губы и, прищурившись, присела на корточки, разглядывая раскуроченный зад автомобиля. Вряд ли мерседес теперь подлежал восстановлению, проще купить новый. Жаль, конечно, но зато он спас Регину: старые машины всегда были надежнее, стали в них побольше. Эмма подумала, что ни за что не сменит своего «жука». Медики все не ехали, мало-помалу Эмма начала волноваться. Регина не выказывала признаков нестерпимой боли и умирать вроде бы пока что не собиралась, однако кто знает, что там у нее повреждено. Эмма ходила кругами возле машины, все порывалась поговорить с Региной, но глаза у той были закрыты. Тогда Эмма с тревогой начинала прислушиваться, дышит ли она. Регина дышала. И само по себе это было не так уж плохо. Дэвид старался не мешаться под ногами, стоял в стороне и негромко разговаривал по телефону. Зато рядом материализовался Джонс, уже несколько раз предложивший выпить рому. Более того, он предложил его даже Регине! Ответа, разумеется, не получил. Эмма ухватила его под локоть, отвела подальше и грозно спросила: – Какого черта? – А что такое? – искренне удивился Джонс. – Алкоголь продезинфицирует ей там все, разве нет? Эмме захотелось его ударить. Очень больно. Чтобы прямо кровь носом пошла. Она сдержалась, конечно, но пару непечатных выражений себе позволила. Джонс, кажется, обиделся, вроде как он хотел как лучше. – Не получается как лучше! – отрезала Эмма, и, к ее счастью, рядом раздался вой сирены: медики, наконец-то, удосужились приехать. Из кабины «скорой» неспешно вылез Вэйл. Увидел раскуроченный мерседес, присвистнул и спросил, не стесняясь: – Вы уверены, шериф, что там есть живые? – Я уверена, – слабо отозвалась Регина. Эмма усмехнулась несгибаемости этой женщины. Интересно, с чего вдруг Вэйл самолично прикатил? Хотел увидеть мертвого мэра? Эмма подумала об этом без особой злобы, просто где-то далеко шевельнулась досада. Регину по-прежнему не любят в городе. – Ну, раз так, будем работать, – вздохнул Вэйл, свистнул своих санитаров, и втроем они начали пытаться освободить Регину из плена автомобиля. Эмма продолжила ходить кругами – на этот раз потому, что у нее просто сил не было смотреть, как Регина кусает губы: определенно, от боли. К счастью, не потребовалось никаких особых инструментов, чтобы разделить Регину, кресло и руль, и вот уже Эмма смотрела, как Регину осторожно вытягивают из груды покореженного металла. Один из свободных санитаров тут же подкатил носилки, второй заботливо придержал безвольно болтающиеся конечности Регины. Эмма присмотрелась и с ужасом увидела разорванную брючину, нога под которой была вся в крови. Сердце сжалось, стало трудно дышать. Видимо, Эмма побледнела, потому что Вэйл поглядел на нее внимательно и сказал нехотя: – Ничего страшного. С переломами живут. Даже с такими. Регину уложили на носилки и повезли к «скорой», но Эмма осталась стоять на месте. Ноги просто не шли отчего-то. Сердце продолжало отчаянно биться в горле, больше всего хотелось сесть на землю и не вставать. Видимо, только сейчас пришло – по-настоящему – осознание того, что случилось. Регина могла умереть. Регина. Могла. Умереть. Эмма не то всхлипнула, не то вдохнула так, что мигом закашлялась. На глаза навернулись слезы, она быстро утерла их. Мотнула головой и все же побежала к «скорой», которая уже готовилась отъезжать. Регину, правда, внутрь еще не поместили, носилки стояли рядом с машиной, Вэйл никуда не торопился. – Подождите! – тем не менее, попросила Эмма, и санитары нехотя отошли в сторону, давая ей возможность перекинуться с Региной парой слов наедине. Та лежала, все еще прикрыв глаза, и ни на что не реагировала. Лицо ей никто не утер, кровь на нем успела подсохнуть. Эмма склонилась и осторожно коснулась кончиками пальцев щеки. – Здесь люди, мисс Свон, – прошептала Регина мгновенно. Эмма не стала спрашивать, как она узнала, кто это, а торопливо сказала: – Я приеду к тебе, как только освобожусь здесь. Регина все же открыла глаза. И было в них столько укоризны и усталости, что Эмма отшатнулась, словно ее ударили. – Не надо. Вы не даете мне дышать. Поймите же, мне нужно время. Я… сказала вам больше, чем собиралась. И я рада, что вы восприняли это не так плохо. Но, – Регина поморщилась, – пожалуйста, мисс Свон… Лучше выясните, кто… Она не договорила, но Эмма не собиралась спорить. Ей было немного обидно, однако она готова была дать Регине столько времени, сколько ей потребуется. Возможно, ей бы тоже стоило взять время на раздумье, но о чем тут думать-то? Тут решать надо! Действовать! И жить дальше. И да – Регина права. Нужно выяснить, кто приложил к этому руку. - Хорошо, - сказала Эмма покорно. – Я приеду потом. – Наговорились? – ворчливо поинтересовался Вэйл, выходя из-за машины. – Нам ехать надо, шериф. А то у вашего драгоценного мэра кровь закончится. Что он слышал? Как много? И какие выводы сделал? А может быть, не надо думать о нем так плохо? Эмма сглотнула и отошла еще на шаг, не сводя взгляда с Регины. Ей до безумия сильно хотелось поехать с ней прямо сейчас, но… Но нет. У нее есть работа. Пока еще есть. А благодаря показаниям Регины этой работы стало больше. И надо выполнить ее на совесть. Носилки поставили в «скорую», санитары и Вэйл заняли свои места. Эмма засунула руки в карманы и упрямо смотрела вслед уезжающей машине, пока та не скрылась за поворотом. И только после этого встряхнулась и отправилась на поиски Дэвида. – Я уже вызвал эвакуатор, – сообщил он, когда нашелся. Эмма утомленно кивнула. Рядом снова нарисовался Джонс. – Вы вообще в курсе, – вкрадчиво начал он, – что в машине может быть еще одна бомба? И Дэвид, и Эмма уставились на него. – Ну и? – неприветливо поинтересовалась Эмма. Дэвид передернул плечами. Джонс снисходительно вернул ей взгляд. – На вашем месте я бы для начала вызвал саперов. Если вам повезло, и второго взрыва не случилось, не факт, что его не случится сейчас. Джонс, конечно, говорил дельные вещи. Но вот беда: в Сторибруке – по-прежнему – отродясь саперов не водилось. Ждать же, когда те приедут из Бостона… – Я сама посмотрю, – решилась Эмма. Тут же и Дэвид, и Джонс заспорили с ней, пытаясь выставить свои кандидатуры, и Эмма чуть было не поддалась им, желая посмотреть на выражения их лиц, если она согласится на уговоры. – Ничего со мной не случится! – воскликнула она наконец, сердясь. Да и правда: взорвалось бы уже, будь там что-то еще. Ну, а если не повезет… Нет, об этом думать не хотелось. – Следите лучше за ними, – кивнула Эмма в сторону вновь набежавших горожан. Дэвид послушно ринулся выполнять указание, Джонс же продолжил маячить рядом и мешаться. В конце концов, Эмма кинулась в него курткой и велела держать, пока она не вернется. Багажник превратился в сплошное месиво из ткани и железа. Эмма честно попыталась осмотреть его как можно внимательнее, но там, по сути, и осматривать-то было нечего. Страха при мысли о том, что в любой момент тут может взорваться что-то еще, не было вовсе. Эмма будто откуда-то знала: ничего уже не взорвется. Не сегодня, по крайней мере. Джонс с видимым облегчением вернул куртку, когда Эмма подошла к нему, вытирая испачканные ладони о бедра, и спросил: – Ну, что? – Ничего, – буркнула Эмма. Повертела головой в поисках Дэвида, увидев, махнула ему рукой, мол, подойди. И сказала ему: – Ты бы поехал в больницу. Последил, как там и что. – А почему не сама? – приподнял брови Дэвид. Эмма поджала губы. – Надо к Спенсеру, – бросила она нехотя. – И вообще дел еще навалом. – Я могу съездить, – вызвался Джонс, но Эмма на него даже не посмотрела. Дэвид кивнул. – Ладно. Я побуду там до конца дня, буду держать тебя в курсе. Он немного помедлил перед тем, как ободряюще положить руку на плечо Эмме. Рука у него была тяжелая и теплая, тепло ощущалось даже через куртку, и Эмме почему-то стало хорошо. Она могла доверять Дэвиду. Полностью. – А мне что делать? – спросил Джонс, когда Дэвид ушел. Эмма взглянула на него и покачала головой. – Делай, что хочешь. Она не была готова расценивать Джонса как обычного сотрудника. Ее все еще немного злило, что его наняли без ее ведома, так что… Так что она просто сообщила ему, что уезжает по делам, а он пусть… Пусть патрулирует улицы, в конце концов, тоже нужное занятие. Джонс пытался отказаться, мотивируя это тем, что ему неудобно водить машину с одной рукой, но Эмма посоветовала ему больше ходить пешком. Дождавшись эвакуатор и заполнив все необходимые документы, она забежала в участок, забрала заявление Регины, диктофон и отправилась к Спенсеру, решив, что дело до вечера откладывать нельзя. По пути набрала номер бостонских саперов, обрисовала ситуацию. Ей пообещали, что через несколько часов прибудут. Вот эти несколько часов она и потратит на Спенсера. Прокурор, разумеется, оказался не слишком рад неожиданному визиту Эммы, но, услышав про взрыв, насторожился. – Подозреваете Голда? – поинтересовался он. Эмма устало кивнула. – Кого еще-то? – вздохнула она. – Конечно, у мэра много недоброжелателей, но собрать бомбу и сунуть ей в машину… Она ведь могла там быть не одна. У меня сложилось вполне четкое ощущение, что только Голду наплевать на окружающих в принципе. Остальные не любят только Регину, между собой у них отношения вполне нормальные. Спенсер еще раз взглянул на заявление Регины, зачем-то потрогал диктофон, словно желая убедиться, что он настоящий. Взглянул в сторону и буркнул: – Оформляйте. Эмма насторожилась. В ней волной поднялось предвкушение. – Что оформлять? – уточнила она на всякий случай. Спенсер поморщился, откидываясь назад. – Повестку Голду. Еще никогда Эмма не была так счастлива. Обратно в офис она летела практически на крыльях, сполна оправдывая свою фамилию. А потом так же торопливо неслась по улице, стремясь к магазину Голда, будто боясь, что не застанет его ни там, ни в городе. Но тогда уже в принципе было бы поздно что-то делать, не так ли? Голд оказался на месте, и Эмма, торжествуя, протянула ему повестку. Он даже не вышел из-за стойки, просто посмотрел на документ, усмехаясь, и сказал: – Вы же понимаете, что я не собираюсь брать его. Перед ним стоял странный глобус, белый, на котором едва виднелась материковая разметка. Кому такой мог понадобиться? На нем ведь невозможно ничего отыскать. Эмма кивнула. Она предусмотрела такой вариант развития событий. – Конечно, понимаю, – спокойно отозвалась она. – В таком случае я напишу рапорт о вашем отказе. У вас останется еще две возможности взять повестку. После каждого отказа я буду писать новый рапорт, которые в сумме позволят полиции доставить вас на допрос насильно. Эмма блефовала и рисковала. Первое – потому что количество отказов в запасе у Голда было неограниченным, второе – потому что Голд мог собраться и быстренько покинуть город, а выставить кордон Эмма бы не сумела. Но кто не рискует, тот не выигрывает. Эмма же устала от проигрышей и осторожных ходов. Голд колебался, это было видно по его взгляду. Эмма какое-то время еще протягивала ему повестку, потом уже собралась убрать руку, и тогда он быстро выхватил документ из ее пальцев. – Что вам от меня нужно, мисс Свон? – как-то очень устало и почти вымученно поинтересовался он. – Разве у вас нет других дел? А может быть, в Бостоне вы выловите рыбку побольше? Глаза его поблескивали. Эмма вернула взгляд. – Вы прекрасно знаете, что мне нужно от вас, мистер Голд, – преувеличенно вежливо отозвалась она. – Обстоятельства складываются определенным образом, и кое-что заставляет меня думать, что именно вы тому виной. Она улыбнулась, видя, как Голд скривился. Пальцы его сминали повестку. Эмма спохватилась и вытащила телефон, на который живо засняла Голда. – Это чтобы вы потом не смогли сказать, что не получали повестку, – пояснила она, увидев изумленный взгляд. – Простые меры предосторожности. Ей приходилось проделывать такое в Бостоне. Вот и здесь пригодилось. Эмма уже шла к выходу, когда услышала: – Я бы посоветовал вам, шериф, обратить взор на кого-то другого. Раз уж вы не хотите просто оставить в покое наш маленький милый городок. Эмма не стала оглядываться. Советы Голда особым разнообразием не отличались, он всегда пытался перевести стрелки. С упорством, достойным лучшего применения. Эмму это то злило, то забавляло. Так или иначе, разумеется, она не собиралась поддаваться нажиму. Уж теперь-то точно. Не после того, что случилось с Региной. Регина… Эмма поспешно залезла в карман, достала мобильник и набрала номер Дэвида. – Привет. Как там? – Ей делают операцию, – голос Дэвида звучал так, будто шел из бочки. – Я не видел Вэйла, но медсестра сказала, что там какие-то осложнения, ей пытаются спасти ногу. Эмма похолодела и уже ринулась бегом к машине, чтобы поехать в больницу, когда Дэвид добавил: – Робин тут. Сказал ли он это случайно или намеренно, но Эмма остановилась, будто кто-то толкнул ее в грудь. Действительно. Робин. Робин там нужнее. А ей нужно разобраться с делами. Да и Регина просила не приезжать. Трудно было смириться с тем, что ты не нужен. Особенно теперь. Но Эмма пообещала себе, что все исправит, как только придет подходящий момент. Ясно было, что сейчас момент точно не самый лучший. – Но она в порядке? – все же спросила Эмма, понимая, как глупо это звучит. Конечно, Регина не в порядке! Ее машина взорвалась! Пока она была в ней! Ей делают операцию, чтобы спасти ногу! Что тут может быть в порядке? Эмма смутно представляла себе, как Регина может выглядеть без ноги. Разумеется, сейчас делают хорошие протезы… Так, стоп! Стоп! У нее будет все в порядке с ногой. Совершенно точно! У Регины все всё в порядке. Это же Регина. – Ну, относительно, – Дэвид звучал неуверенно. – Может, приедешь? Эмма покачала головой, потом спохватилась, что ее не видно. – Нет. Пока что не могу. Она очень хотела. Изнывала от желания оказаться в больнице тотчас же и взять Регину за руку, показывая ей, что она рядом. Но там, как минимум, никто ее не ждал. – Приезжай потом в участок, – вздохнула Эмма. – Вечером. Есть новости. Она не хотела рассказывать про Голда по телефону, словно боялась, что ее могут подслушать. Закончив разговор с Дэвидом, Эмма какое-то время просто стояла, собираясь с мыслями и гоня от себя прочь плохие образы, потом встряхнулась и отправилась в ближайший магазин. Ей просто необходимо было сейчас съесть что-нибудь. Лучше бы, конечно, выпить, но с этой привычкой пора завязывать. Алкоголь не выход, тем более, что с некоторых пор он прочно ассоциируется с Джонсом. Не то чтобы Эмма так уж плохо относилась к Джонсу, но ей не хотелось вспоминать о нем всякий раз, открывая бутылку пива. Так что сегодня можно было заесть стресс шоколадкой, как и делают женщины обычно. Мысли о Регине никак не желали оставлять Эмму. Она разрывалась между данным обещанием и желанием наплевать на всех, кроме себя самой. У нее в голове плохо укладывалось, как можно просто сидеть и ждать. Возможно, в другой ситуации она не была бы столь терпелива, но тут… Тут она боялась сделать лишний шаг. В этом городе она вообще много чего боялась. Потому что все ее инициативы обычно оборачивались чем-то не слишком хорошим. Эмма доела шоколадку, посмотрела на пустую обертку, тяжело вздохнула и подумала, как хорошо, что она взяла три. И пачку печенья. И сок. Несмотря на все переживания, сердце подсказывало Эмме, что все будет хорошо. Она понятия не имела, откуда взялось это убеждение, но ей очень хотелось ему верить. Потому что это была Регина. Потому что с ней должно было быть все хорошо. Обязано. К горлу то и дело подкатывал ком, но Эмма усиленно заливала его соком. Она не хотела плакать. Что в этом толку? Кому это поможет? Правильно – никому. А значит, и делать это не нужно. «Жук» стоял в укромном месте, в закоулке, куда Эмма заехала, чтобы никому не мешать и чтобы ей никто не мешал. Поэтому появление неподалеку от машины монахини и удивило, и привлекло внимание. Эмма даже чуть пригнулась, чтобы ее не заметили. Монахиня была знакомой. Кажется, именно она проводила Эмму к Азурии. Но что она тут делает? Далековато от монастыря. Пока Эмма силилась вспомнить имя, монахиня, не особо глядя по сторонам, вытащила что-то из кармана – вроде бы небольшой пузырек, - встряхнула его, открыла и осушила одним глотком. Эмма даже хмыкнула невольно. Монахиня употребляет алкоголь? Как мило. Астрид. Точно. Ее звали Астрид. Может быть, Эмма бы и вылезла из машины, чтобы немного усовестить монахиню, но та проворно убежала. Эмма только покачала головой. Не ее это дело, конечно. И вмешиваться она не станет. Не в том она положении в городе, чтобы советы раздавать. Просто возьмет на заметку, что и в этом городе с религией есть проблемы. От самого основания. Бурча что-то про себя, Эмма завела «жука» и поехала в участок. Ей следовало подготовиться к допросу Голда, и она не собиралась пускать это дело на самотек.