Ловцы человеков

– Быть в плену – это всегда грустно, согласитесь. Нельзя отрицать, что Церковь за свою историю побывала не только пленником, но и тюремщиком. Насколько вторая роль соответствует доктрине Христа? Ну, не бойтесь, мы же не на собрании «святой инквизиции». – Бывали разные перегибы, да. – Это у католиков, не у нас, чего приплетать православие? – Э-э-э, нет! Волоцкого вспомните! – У вас полностью неверная методология, господа. Ортодоксия и католицизм всегда были нацелены на мирную ассимиляцию, но влияние отдельных уклонов… – И снова, как я уже говорил неоднократно. Вы все в чём-то правы. Нельзя просто взять и полить грязью одну конфессию, эпоху, или кинуть камень в несимпатичного вам деятеля. Явление Великого Инквизитора пронизывает культуру человечества. И не всегда проявляется в самой Церкви, вот что важно! Думаю, примеры излишни, об этом уже наговорено столько… Но вот какой вопрос встаёт, друзья мои. Кто был пленником Великого Инквизитора все эти века? – Атеисты, вольнодумцы. – Развратники, женщины, в первую очередь. Христос их прощал, ничего не говорил, а церковь… – Секты! Со времён Вселенских Соборов. – Это всё политика, церковь неугодных прессовала, простите за выражение… – Остатки язычества. Эта проблема… – Так-так. Это мы уже проходили. Но позвольте выдвинуть смелую теорию. То, что было названо – верно. Но это лишь вершина айсберга. Или даже шелуха. Вы хорошо знаете: сплетни о геноциде язычников, о сожжении ведьм, борьбе церкви с наукой, сильно преувеличены. Их распространяют с одной стороны недалёкие безбожники, сетевые демагоги, лжеучёные, популисты. С другой – официозные деятели церкви. Да-да. Те выставляют себя борцами с внешней угрозой. Вспомните концепцию «окон Овертона». Мы опровергли её как психопатическую аберрацию сознания. Позавчера, на семинаре. Церковь торжествующая страстно жаждет сделать своим врагом демонизированный образ. Преступника, блудника со всеми видами извращений, личность озлобленную и мерзкую, что погрязла в сонме пороков. Прошу прощения за пафосный слог. Оправдаюсь тем, что агитаторы клерикальных организаций превзошли меня в патетике. Вы многое слышали, видели, читали, друзья. Великая тайна, которую от нас скрывают, заключается в том, что главный пленник Церкви – сама Церковь. – Как такое может быть? – Да что ты не понимаешь, речь о диссидентах! – Диссиденты – это политика, любезнейший. А коль мы говорим о ереси, это уже не… – Да. Церковь – пленница Церкви. Но устоит ли царство, если разделится в себе? Нет! Речь идёт о двух церквях. Округлим величины. Тысячу и семьсот лет одна Церковь держит за решёткой другую, пользуясь силами, которые не совместимы с вероучением Спасителя. Мы называем её – Церковь Савла. Обвинитель, жандарм, тюремщик. И противоположность её… – Церковь Павла? – Ты сказал. Не еретики, не грешники, не враги народа, как выражались в прошлом веке. Честные и благочестивые верующие – вот главные пленники Церкви, что считает себя торжествующей. Понимаю, понимаю. Такой подход для многих из вас, как связавших себя с конфессиональной традицией, неприемлем. И не осуждаю. Иначе я сам стану жандармом. Но между гонителем и жертвой всегда нужно делать выбор, не так ли? У вас есть ещё время, чтобы подумать над этим выбором. Знаю, останутся немногие. Но мы и созданы для того, чтобы входить узкими вратами. Широкие же ведут…       Про врата Кристиан оказался прав на сто процентов. После вчерашней «планёрки», как назывались ключевые сборы для подведения итогов, из тридцати с гаком человек осталось менее десятк. После первой лекции отсеялись семеро – шесть из них старшеклассники. «Труба зовёт, ЕГЭ не ждёт!» – про себя съехидничала Катя. Уезжали на уроки преподаватели, возвращались к жёнам главы семей, особо неформальные личности сбегали от скуки. Вчерашняя лекция шокировала тех, кто стойко выдержал холлы, коридоры, аудитории, дворцы. Катерина, конечно же, оставалась в их числе. Не только по зову миссии. Ей нравилось тут! Поместье под Киевом – «тёплое и ламповое», её база. Встречи с мамой – отрада на сердце. Но что может быть лучше зимних каникул в череде новых и новых впечатлений? Более того, Кристиан явно испытывал к девушке покровительственные чувства. Он не заводил длинных бесед, но отношение ощущалось во взгляде и случайно брошенных репликах.       Итак. Подходящая к концу неделя – один большой «отборочный тур». Выдержали те, кому Молодёжное Просвещение было действительно важно. Что будет потом? Ответить на этот вопрос девушка в клетчатой юбке и шапке с мехом, пока не могла и себе. Потому глядела свежие картинки из развлекательных блогов, залипнув глазами в глянцевый экран планшета. [to: KateBlackWhite] Отдохнули отлично! Только на пляже холодновато. Чаевых оставили – уйму, хотя не планировали! Едем в Россию – ещё несколько музеев на очереди. Не скучай :-) «Надо же, научился смайлики ставить, а смотрится всё равно вымученно»       Сыщика трудно было отучить от профессиональных привычек, даже после увольнения. В сообщении из мессенджера «холодноватый пляж» обозначал недостаток улик, «чаевые» – переход дела к полиции страны, а «несколько музеев» – новые места для расследования. А ещё ник не сменил, хотя в паспорте фамилию переправили. [to: Art_Storozh] Что такое церковь Савла?       Да, фраза Кристиана отчётливо впечаталась ей в мозг. [to: KateBlackWhite] Катя, ты будто Библию не читала. Где услышала? «Ну вот, опять неразговорчивый стал. Отвлекла, что ли?» [to: Art_Storozh] В одном блоге прочитала.       Детектив долго набирал сообщение, отправил короткое. [to: KateBlackWhite] Погляжу, как с билетами разберёмся.       «Билеты» в прямом смысле или опять шифр? А, не узнать! Вышел в оффлайн, зануда такой. Девушке было скучно. Какой злобненький рок забросил её сперва в девчачий лагерь, а теперь – к одним парням? Да каким! Участники МКП были всецело погружены в философские мысли, политические взгляды и творческие порывы. Катерина на секунду вспомнила бабулю, которая отваживала её от верующих мальчиков. Хоть та и оказалась ведьмой, которую пришлось отправить в ад (не без помощи стереотипного… да-да, верующего мальчугана), а в словах Сороки был резон.       Дверь распахнулась без стука. Вот и один из великих «миссионеров»! – Екатерина…       Тощий и бледный субъект, не старше двадцати, одетый под пономаря (вроде так это называется), всунул юркое лицо в её одноместный номер. Волосы его, хоть и короткие, были слегка взъерошены, делая обладателя причёски несколько юродивым на вид. – Стучаться надо! – наигранно сердито фыркнула она, из осторожности убрав планшет под одеяло. – Э-э… извини. Через сорок минут лекция, просили передать. – Только не психология. Голова уже кипит. – Нет, планёрка. – Опять? Ладно, конечно, готовлюсь. Как переодеваться, смотреть не будешь, аскет?       «Келейник», как прозвала парня Катя, не среагировал на шутку. Просто ушёл. Подходящее имечко для него. Катя вычитала термин в Житиях Святых. Только в мрачной келье такому и жить. Юноша ходил чуть ссутулившись, но держался гордо и независимо, цепко отмечал детали обстановки – будто делал серыми глазами снимки в «компьютер» мозга. Он одевался исключительно в чёрное: китель студента семинарии или подрясник. Бледный парень был одним из немногих, кто заговаривал с ней время от времени. Без всякой симпатии, включая дружескую. Даже не представлялся, только джентльменски открывал дверь, спрашивал о самочувствии, интересовался, который час. И поздравлял с днями памяти святых. Наверное, он был одним из тех, кто действительно подавляет в себе чувства – или умело скрывает это. Другие семинаристы с конференции постоянно ходили стайкой, смеялись, комментировали окружающих.       Сорок минут надо было чем-то занять. Сперва Катерина хотела сбегать в кафе на набережной, но отказалась от затеи. Благо, с той недели начался Рождественский пост, зачем перегружать себя калориями? Весов для скрупулёзного подсчёта килограммов в её номере, конечно, не было. Но стрелка на медосмотре показала оптимистичные 55. В гостиничной столовой по заказу Кристиана прописали и постное, и скоромное меню. Живя в Поместье с Артуром и Машей, Катерина старалась ограничивать себя по средам и пятницам. А теперь наступил первый в её жизни настоящий пост. И глава МКП заботился о благочестии подопечных довольно ответственно. Не принуждая, конечно, никого к аскезе.       Первая неделя в Молодёжном Клубе Просвещения близилась к концу. Каждые сутки Катя усердно писала Артуру, что всё нормально, и время от времени переписывалась с лучшей подругой. Те занимались оперативным поиском чего-то очень важного. Причём зацепки искали в сети, а потому застать онлайн их было реально. Вылазка на остров принесла скудные плоды. Но детектив и его помощница не унывали. В оставшееся время Катя лазала в социальных сетях с поддельной страницы. Искала тех, кто был на лекциях вместе с ней, просматривала их группы, почитывала авторские статьи, стихи, рассказы. В общем, набирала массив информации для последующего «сводного отчёта». Эта идея нравилась ей больше, чем создание коротких заметок каждые несколько часов. Сыщик не возражал. Он был поглощён своей работой. Как по секрету чиркнула Маша, у их опекуна-начальника обострился недуг, полученный в Подземке. Артур передвигался с трудом и скрывал боль за каменной маской самообладания. «Чтобы меня не огорчать» – так комментировала ситуацию Мария.       За пять дней Катя и толпа её «одногруппников» от шестнадцати до тридцати, посетили главные музеи Санкт-Петербурга, включая объект громких споров, Исаакиевский собор, и легендарную Кунсткамеру, где им разрешили бесплатно фотографировать тех самых заспиртованных уродцев. МКП приглашали на лекции известных дьяконов, иереев и даже одного архиепископа. Не считая десятков продвинутых богословов, христианских поэтов и верующих профессоров разновсяческих наук. Лучшие аудитории светом прожекторов встречали толпу молодых людей и одну хрупкую девочку в клетчатой юбке школьного покроя. Кристиан заботился о смене впечатлений. Золотистый автобус МКП с крестом в лепестках кружил по всей Северной Пальмире, заглядывая и в центр, и на окраины. Казалось, простые смертные уступают им дорогу, даже лихачи-стритрейсеры и министры за пеленой тонировки сбавляют темп.       Обстановка на мероприятиях просветительского толка была дружелюбной, хоть и скучновато-формальной. Убелённые сединами доктора, строгие дамы, молодые лекторы в костюмах с иголочки, давали молодёжи сказать своё веское слово, проявить креативность и таланты. По мнению Кати, таланты были средние, но кто она такая, чтобы судить? Кроме дневников с сердечными скорбями по мальчикам, отчётами о проведённых каникулах и мыслями про «тонкие миры», предъявить вечности ей было нечего. Ах, да, ещё тетрадка, куда она вносила соображения насчёт православной веры. Осталась в Поместье. Но всё равно негусто. По сравнению с теми, кто в семнадцать пишет философские статьи об «имяславстве» (или как там оно?), исследует прошлое мрачных сект, анализирует тенденции в политике и экономике всего мира…       Да, лекции и семинары охватывали обширный круг тем. Во вторник выступала «Церковная академия взаимопомощи». Священники в нарядных рясах и аналитики при пиджаках беседовали о взаимопомощи разных церквей, обосновывали важность межконфессионального мира. Порадовали Катерину строгие наряды католических гостей. Был даже мулла в зелёном халате и тюрбане с позолотой, вероятно, татарин. На следующий сбор обещали пригласить буддиста из окружения Далай-Ламы. Катя не раз видела по телевизору этого занятного лысого мужичка в оранжевой накидке. Лекции девушке понравились – действительно, зачем ссориться из-за веры? Проклятия в адрес чужих религий ассоциировались у неё с ведьмами, которые в летнем лагере чуть ли не на иконы плевали. «Келейник» же всю дорогу сидел хмурый, как воды в рот набрал. Но не всегда он корчил кислую мину. Лекции о психике парня явно забавляли – немудрено после семинарии, где естественные науки наверняка подцензурны. Катя отметила, что Келейнику вообще не свойственна железобетонная серьёзность. Улыбаться он умел, правда, цинично, с хитринкой. Особенно после того, как втихаря глянет в экран старого и треснутого мобильника. С кем он переписывался, Катя не знала – парнишка неплохо шифровался в соцсетях.       Ещё был сжатый курс историографии России, Запада и Ближнего Востока, со вторника до четверга. Остальным регионам времени почти не досталось – они, как говорил Кристиан, «не вошли полноценно в орбиту нашей веры». Катерину больше не удивляли портреты, которые глава МКП показывал в начале знакомства. Она узнала биографию тех, кого в Клубе полагали историческими злодеями. Иногда ей хотелось спорить. Но что могла вчерашняя школьница морально противопоставить живописным рассказам о войнах, пытках, придворных интригах и жестокой философии «Тёмной Тетрады»? Кристиан с присными, как она убеждалась, не были зверьём под слоем умело нанесённого грима. Их построения обладали логикой, это не истеричная эмоциональность ведьм. Но душу иногда глодал червячок недоверия.       Например, рассказ о придворном старце последнего императора России. Его красноречиво обвиняли в колдовстве, разврате, измене трону. Приводили ссылки на мемуары и докладные записки придворных чинов. Катя даже вспомнила детский фэнтези-мультик: в нём старик был ещё и колдуном-чернокнижником. А ещё в памяти возник Елисей, таинственный спаситель Киевской лавры. И его тёзка – сын от смертной женщины, Элизий Бомелий. Тот служил первому русскому царю и тоже работал с тайными материями. Но чистым злодеем точно не являлся. На эту тему ей, конечно, стоило молчать. В интернете о Бомелии писали мельком: мол, гадатель, астролог, знахарь, сперва полюбился Ивану Грозному, потом предал и подвергнут казни. Даже самые мистичные из «просвещенцев» ни в жисть не поверят, что Елисей-младший вправду нашёл способ ходить между мирами. В отличие от Кати, не по годам мудрые юноши не прыгали через двери измерений самолично. К их же счастью. А ещё полемика в её положении могла стать нарушением конспирации. Зачем Кате вылетать с миссии?       Тем более что между экскурсиями и семинарами она вела самую настоящую светскую жизнь. Их два раза водили в театр – на постановку классики, по Шекспиру, и посмотреть работу современных мастеров. Из второго спектакля Катерина поняла немногое. Там были апостолы и девы-мироносицы на фоне фантасмагорических декораций. Сюжет обошёлся без «чернухи и порнухи», но явно противоречил евангельскому тексту. Кристиан сказал, что такой взгляд не еретичен, в пику воплям противников свободомыслия. «Да будут между вами разногласия, дабы выявились искусные» – процитировал он Библию. «Может, оно и так» – подытожила тогда девушка, наблюдая забавные капельки пота на покрасневшем (от жары, не злости же!) лице учителя. Когда она приучилась считать Кристиана таковым?.. А, неважно. Пусть будет. Была же толстая Вера Пална её училкой, и старый хрыч Евгенич, и вертлявый репетитор по «инглишу» Вениамин, и все прочие. Артур и Маша – вот подлинные наставники её грешной жизни.       Помимо этого, они посещали рестораны с богатейшим меню, и спортзал, бильярд, боулинг – кому что больше нравится. «Искусность в разномыслии», ага. Только на время плановых сборов, «планёрок», что проходили по вечерам, постоянно в новой гостинице, Кристиан просил отключить средства связи. Это никак не мешало Катерине отсылать Артуру сообщения. Зато кровати и телеки в апартаментах с четырьмя-пятью звёздами, были первоклассные. И никто не тревожил в одноместном номере. « – Ну, кроме некоторых невежливых, гм-хм, субъектов. Ах, да, задумалась чего-то, пора бы уже одеваться и чапать вниз!»       Лестница из белого мрамора привела Катерину в закрытый холл с видом на Площадь Восстания. Это звучало романтично, даже безо всякой политики. Если восстание хорошее, конечно, а не с кровью и неправедным судом. Услужливый швейцар выносил тяжеленные чемоданы к автоматическим дверям. Это выселялся из отеля пузатый мужчина возрастом за полвека, в сопровождении юной блондинки модельной внешности. Парочка жила снизу от Кати, и та по ночам слышала из номера разные неприличности. Так что был лишний повод улыбнуться. – Приветствую. Все в сборе.       Кремовые врата с барочными рамками захлопнулись. Кристиан восседал на эфемерной табуретке из прозрачного пластика. Его лазурный пиджак оттеняли занавески цвета вечернего неба. «Только шесть человек. Кто-то окончил путешествие вместе с толстяком и его фифой… О, и Келейник здесь. Вот ведь жук! Мне бы такую халяву в школе. Скажем… на контрольных молчать и ухмыляться, а потом пятёрку за год!» – Просьба о технике в силе.       Все, включая Катю, щёлкнули по средствам связи. – Что ж, нас мало, но, как говорят в народе – в тельняшках. Да?       Мужичок с мясистыми щеками, что на первом занятии щеголял тюбетейкой, ныне сидел в полосатой водолазке, а потому ухмыльнулся. – Да, много званных, мало избранных. Не возгордитесь, друзья, но это про вас. У Клуба было мало времени на общение, согласитесь. Так что пора познакомиться. Не все из вас определили себя по паспорту, и я не имею права отрицать имена, что даны вам духовно. Ну что, готовы?       Аудитория из семи человек послушно кивнула. На разговоры меж собой хватало времени не у всех, особенно с учётом того, что прибывшие на финишную прямую принадлежали к разным «фракциям». – Итак, Всеслав Бараненко!       Блистая улыбкой, со стула поднялся атлетичный юноша ростом выше среднего. Соломенные волосы убраны, как только что из салона красоты. Наряд – «семинариста кинули в проявочный раствор». Да-да, белоснежный, под стать зубам, китель с воротничком. Такие же брюки. Только рубашка не чёрная, а тёмно-тёмно-синяя. – Какое красивое русское имя в сочетании с европейским шиком, посмотрите. То же можно сказать и о группе «Училище Благочестивых Бурсаков». Ивану в его группе удалось совместить славянскую пасторальность и космополитичный юмор, причём то и другое – без грязных намёков и похабщины социальных низов. Достойно, Слава, достойно. А что, если зайти с другой стороны? Вот – Корней Боровицкий, основатель сообщества «К истокам!».       Со стула поднялся крепкий парень с русым «хвостом». В очках, клетчатой рубашке и камуфляжных брюках, он представлял собой причудливую смесь интеллигента-книгочея и любителя активного отдыха. Не металлист из дешёвого кабака, волосы и одежда опрятны. На шее – крест с лучами, более похожими на корни дерева. Авторская работа, не иначе. – Корней – специалист по старому обряду, почвенно-религиозным движениям, христианской философии в явлениях потаённой природы. Это очень важно в век, когда погоня за успехом мертвит общество, делает его автоматическим и оторванным от живой ткани народного сознания. Можешь присесть, у нас не светский раут. Андрей Новаев!       Под хлопки предыдущему герою с места вскочил здоровяк в полосатом. Его курортный загар с каждым днём тускнет, что подмечала Катя вопреки принципу «внимание только к важным деталям!». Ну, хотя бы о достатке господина Новаева это говорило: в октябре наверняка не в Крым летал. Крест на шее солидный, хоть и серебряный, но габаритами схожий с хозяином. А вот джинсы простенькие, потёртые. Небритостью на смугловатой физиономии схож с итальянским мафиози. Но улыбка не коварная – так, слегка надменна. В контраст с образом входят разве что цветастые этнические феньки вокруг широкого запястья. Точно любитель туризма. – Администратор общественного движения «АнтиСэнсэй». Настоящий супергерой, вызволяющий людей из цепкой сети сектантов. Включая и тех, что по ошибке забрели в церковь. Человек немалого жизненного опыта, есть чему поучиться. Ну-ну, Андрей, не смущайся. Жаль, конечно, что твой верный соратник Олексо Пафнутьев, нас покинул. – Ему новые выпуски «Катавасии» снимать. – Спасибо, спасибо. – Кондратий Кудаков, священник.       Мужчина в районе тридцати, которого Катя в первый день окрестила школьным учителем, оказывается, принадлежал к миру клириков. В свитере и очках советского образца он смотрелся именно так. Небольшая бородка, косой пробор, на лице – выражение тоски обо всех бедах мира. Из его номера часто доносились бардовские и умеренно-рокерские мотивы, впомнила Катя. – Позвольте, Кристиан, я им не являюсь. – Являетесь, Кондрат, являетесь. То, что вы порвали с миром стяжательства и насилия, ещё не делает вас расстригой. Подобное говорят люди недалёкие. Благодать даётся свыше. И вы не прекратили окормлять паству. Ваш ресурс «Безбожник с Небес» помог многим понять, как церковь работает против самой себя, отпугивает людей глупыми предрассудками. Мои аплодисменты.       Остальные робко присоединились к хлопкам. – И-и… Наш самый юный участник, но вместе с тем – настоящий отличник!       Настал черёд «ботаника» в рубашке, которого Катерина ранее окрестила «профессором». Вероятно, под впечатлением от светской жизни, он наконец сбрил юношеский пушок под носом. – Всего десятый класс, а сколько хладного ума, рассудительности, веры в идеалы. Прошу любить и жаловать – Игорь Соловьёв. Мальчик с фамилией философа. Ему мы говорим спасибо за многочисленные статьи о Церкви Савла. Пусть он и не знал её название раньше, но попал в точку. И это всё – находясь в очаге гражданской войны, что разожгли два щупальца воинствующих карателей! Представляете? Те, кто не назван, милостиво простите. Одного слова для Игоря мало. Его заслуге будет посвящена содержательная часть лекции.       Мальчонка, вопреки ожиданиям Кати, даже не раскраснелся. – Кто из вас не слышал год назад о проекте «Apologs»?       Аудитория выразила ответ с разной степенью уверенности: «слышали, как же без этого». Лица новых товарищей Кати при этом не избежали презрительной гримасы. Единственной, кто ни ухом, ни рылом, грубо говоря, не застал «проект», была она сама. Год назад «Kate the Crow» увлечённо проводила дни и ночи в сообществах феминисток, на все лады поливая искромётными шутками обладателей XY-хромосом. Ну, и на сайтах про магию, само собой. – Хорошее название, благостное, – Кристиан буквально подловил Катю на мысли, – апологетика есть высший духовный труд. Но кто, как говорят в здешних землях, «прихватизировал» гордое имя? Кучка маргиналов! Люди без лиц и имён. Под масками пятерых... деятелей. И каких? – Быдла всякого! И задротов нищих! – гыгыкнул Новаев. – Позвольте, Андрей. Не все… – Персонаж похабного фильма в облачении клирика. Хитрый и циничный иезуит. Пародия на святого – стыдно помыслить – из низкопробного агитпропа в «ящике». Герой русофобских комиксов, бомж, наркоман и матерщинник. Неслыханно! И, конечно же, куда без инквизитора. Да такого, чтобы самый главный…       Кате показалось, что их наставник начинает выходить из себя. Но его вспышке эмоций помешал «бурсак» Иван. – Говорят, вычислили тех троллей. Из семинарий поисключали. Наши ребята звонили, с «Монастырской мыши»!       По лицу Кристиана скользнула едва заметная улыбка. – Ах, господин Владимиров. Если бы всё было так легко. Может, кого-то из сетевых троллей и наказали справедливо за грубость, но они – ложная цель. Это трудно объяснить в рациональных терминах, но Apologs были своеобразным… голосом Бездны. Паразитом в массовом сознании. Церковь Савла век за веком заимствовала инструменты мира сего. Что у вас ассоциируется с принуждающей силой клира? Меч? Винтовка? Щит полицейского из особого отряда? Да! Но не только. Церковь Савла попыталась использовать средства, что даровала им цивилизация Просвещения. Эксплуатировать моду. Apologs были группой жанре «метала». С примесью… панк-субкультуры, готической, кое-какими народными мотивами. Невообразимое мошенничество! Немудрено, что химере не суждено жить долго. Они распались. Бездна была закрыта. И за это мы снова скажем спасибо. Игорю и его товарищам, которые покинули нас, дабы не бросать свою кропотливую работу. – Как это получилось? – обращаясь то ли к школьнику с фамилией русского философа, то ли к наставнику, осведомился Кондратий. – Вот! Правильные вопросы, отче. Глас, который идёт из ниоткуда, не подавить репрессиями. С такой проблемой нужно работать тонко. Apologs были живы, только пока народ верил в ложь фантомных образов. Но с рассветом фантомы растворяются. Со светом нашего разума. Раз – и не было! Достаточно раскрыть суть одних – офицера-садиста и прожжённого хулигана, и выявить светлый образ других – скажем, мудрого мыслителя Католической церкви, правителя, что интегрировал Русь в развитый и свободный мир. И всё, иллюзия пала! В конечном итоге, бренд Apologs оказался у нас. С чем я всех и поздравляю. – И зачем он нам? – Андрей Новаев, почесав живот, цыкнул зубом, – кто там придумал эту клоунаду, школьники, тридцатилетние лузеры, с мамой живущие, или фейковый отдел при самой РПЦ, разницы-то? Пущай забудут все лучше! – О-о, Андрей. Ты умён, но недальновиден. Искусство – великое уподобление Творцу всех миров. «Не мира, а миров» – щёлкнуло в мозгу у Катерины. «Ладно, расслабься, Кристиан просто обожает поэтичные тропы» – Бренд Apologs не стоит особенно много. Можно даже сказать, что в нашем мире он бесполезен. «Опять про наш мир! И какой, какой ещё?!» – Нельзя отдавать врагу возвышенные слова. Слово – есть жизнь. Противник разума и добра повержен, но не убит. Не пугайтесь, речь ведь не о живых людях. Из Apologs остался только один. Их лидер – Инквизитор. Его популярность обусловлена принципом «от противного». Как и полагается маргиналам. Помните инциденты этой весны?       Аудитория склонялась к отрицательному ответу. – Исчезновение одного из священников в южной России. Массовые галлюцинации в народе. Дела быстро замяли, но мы всё помним. Тот батюшка, что исчез, был, как говорят реакционные силы, «модернистом». Вкупе с хлынувшим в сеть мистицизмом, происшествие толковалось как «наказание». В духе Церкви Савла. К лету популярность Apologs упала. Но тут подоспел всплеск ведьминского движения. На этой теме Инквизитора раскрутили снова! Мало кто любит агрессивных воительниц за женские права, да. «Это точно! Сам бы там побывал…» – Но теперь все резервы инквизиторства исчерпаны. Волна затихла. Все, кроме откровенных социопатов, поняли, что брутальный образ – лишь фикция. И теперь настала пора очистить Церковь от разъедающих язв. Праздник Рождества всё ближе. Весь мир обожает Рождество. Из тех, кто находится в орбите нашей веры. Довольно лекций со сложными лицами, хватит глянца старорежимых дворцов! Настал черёд особенного представления. Устроим шоу. Шоу Апологетов. Живое шоу, которое так и не получилось у маргиналов без лиц. Никаких карикатурных глупостей. Северная столица должна видеть настоящих героев! Тех, кого Церковь Савла скрывала веками за прутьями темниц. «Фух, хоть про иные миры замолчал. Но явно входит в раж…» – А теперь… Немного о грустном. С нами есть те, кто не писал мудрёных заметок, не штудировал философские трактаты. Не держал в руках Платона, Канта, Сергея Булгакова. Но сохранил надежду в сердце. Это ведь самое важное. Наш друг – Артемий. «Фамилии Келейника не назвал. Интересно, почему?» – Как и многие из нас, юный Артемий всей душой желал служить Церкви. И попал в ту, которая носит имя мучителя. Мздоимство, злоба, тиранический нрав владык, пороки, о которых и говорить-то неприлично… он видел это. За желание говорить правду Артёма изгнали те, кто маскирует правду от света. Лишён своей мечты – стать священником, монахом, богословом.       Келейник кивнул – Кате показалось, что неохотно, «для галочки». – Артемий будет одним из наших проводников по тюрьмам Савла. Но какой команде не нужен талисман? Аплодисменты – единственная жемчужина прекрасного пола в Молодёжном Клубе Просвещения! Надеюсь, никто не задел её грубостью в течение недели. Катерина! «И мою фамилию не назвали. Поняла, это из-за того, что мы с Келейником – жертвы!» – Мрачные, древние культы, населяют нашу Землю испокон веков. Ведут свои тёмные дела. Тянут к ним и молодёжь. Особенно уязвимы для проповедников наши матери, жёны, сёстры, дочери. Катя ещё не жена и не мать, но дочь она образцовая, я уверен.       Под взглядом Кристиана девушка не могла не кивнуть. – И, надеюсь, сия прекрасная особа станет верной сестрой всем нам. А вы – её мужественными и рассудительными братьями. Не такими, как сектанты. «Хм, это как ведьмы могут быть братьями? Или там были мужики с отрезанными… ну, как в Таиланде. Фу-у-у!» – Катя наивно шла к мечте, пыталась бороться с обидчиками и злопыхателями. Очень по-детски, но кто ей судья? Не судите, да не судимы будете. Она оступилась. Встала на путь, который по золочёным ступеням ведёт к погибели. «Какая чёткая метафора! Молодец, Кристиан, так этих колдуний!» – Не будем винить Катю. После наивной попытки обрести свободу каждый может разочароваться. И, отрицая, безусловно, глупые увлечения магией… попасть в цепкие лапы к самым настоящим религиозным фанатикам. Тень Савла настигла Катерину под Киевом, но ей удалось сбежать. Похлопаем героине!       В грохоте сердцебиения ей показалось, что зал взорвался овациями, будто ряды в Большом Театре. «Что? Нет?! Не может быть! Он знает, знает, всё знал с самого начала!»       Но ничего не происходило. Кристиан не ухмылялся, не пустился в обличение Артура Сторожевского, не упоминал о золотом портале, Нартексе, щите Амброзия. Новые соратники не смеялись. Только сочувственно смотрели. – Катя, Катя. – А?! Сохранить самообладание до конца ей не удалось. Кристиан стоял в шаге от неё. – Прости. – Ничего… – Я потревожил твои воспоминания. Извини, пожалуйста. От всей души. – Кристиан, всё хорошо. – Да, – приободрился тот, не допуская в интонациях ни капли фальши, – тогда за дело! Проживание в этом отеле уже закрыто. Друзья, не будьте оскорблены, но у вас – двадцать пять минут на сборы. Машина будет справа от парадного въезда. Только самое важное, остальное – выдадут в пути. По коням, просвещённая молодёжь!       Катерина заперлась в кабинке туалета и судорожно щёлкала по экрану планшета. Зарядка, как назло, скатилась до семи процентов. А в номер идти было боязно.       Артур – оффлайн. Маша – оффлайн. Во всех клиентах. Проклятье! «Только бы денег на межгород хватило, они ведь не заграницей, нет, уже у нас, Господи, помоги!»       Короткие гудки. Там и там. «Абонент не абонент», как шутили у них в классе.       Её вычислили. Подсадную утку раскрыли. Явка провалена, миссис Штирлиц. Врут всё, любезничают, а сейчас отвезут за город, на тайную базу, в тюрьму, в канаву кинут… Так, собраться! Ты разведчица крутого сыщика Слободских, пережившая фантастические приключения, или плаксивая школьница?!       Но плаксивая школьница победила. Вырвавшись из уборной, Катя, как пять лет назад после обзывалок однокашников, уселась под лестницей и приглушённо зарыдала. – Да ладно тебе, Екатерина.       Над ней с непроницаемым лицом стоял Келейник. «Какое занудное обращение. Вот пристал же, будто репей!»       Эта мысль росчерком отрезала приступ паники. – Всякое бывает, чего рыдать-то? Меня вон правящий архиерей отмутузил. За карикатуру на себя. Попала в большую группу просто… Ещё и запереть в подвал хотел, хе. Не, если тебя там… обидели сильно, не буду доставать. – Не сильно. Отстань. – Ухожу, ухожу, – подбоченился Артемий, – приодеться надо перед вылазкой-то! В общем, Кать, не переживай, не убила ж никого, в конце концов. А я слыхал, в некоторых епархиях… «Как было бы хорошо, Артём, если бы ты был прав»       Катерина, с планшетом, сохраняющим уже 5% энергии, проглотила последнюю горькую слезу. Дождавшись, пока Келейник преодолеет один пролёт, встала и пошла к себе. С непобеждённой ещё верой в удачу.