Ловцы человеков

Берег у истока Невы Наши дни       Санкт-Петербург… Святая глыба на болотных топях Севера. Город неспешных каналов, роскошных дворцов, белых ночей. Балов, дуэлей, придворных интриг, изящных художеств. И вольнодумства. Так повелось исторически – скажете вы. И будете правы. Что манило их, бесчисленных мечтателей о лучшем будущем? Какая сила заставила класть свои и подчас чужие жизни, на алтарь свободы и прогресса? Они были такими разными: лощёные дворяне, офицеры двенадцатого года, расхристанные народники с бомбами и револьверами, загрубевшие в заводском аду рабочие факторий. Неужели виною всему – окно в Европу, что прорубил один из здешних царей, как говорят в народе? Слишком примитивная гипотеза. И не хотел ли тот царь, с именем Глыба, повернуться к Европе спиной? Нет, дело определённо сложнее.       Вспомните Новгород Великий, вспомните Псков. Вольные города, что получили клеймо «гнёзд ереси». Разве их жители были хуже, чем в Киеве, Суздале или Москве? Благородные витязи, смиренные монахи, благочестивые проповедники. А если посмотреть на Россию после крушения царизма? Не Петербург ли, переименованный в честь вождя переворота, пытался вдохнуть новую жизнь в косную, тираническую систему? Да, это мы тоже возьмём на заметку. Что манило их, просветителей и бунтарей? Не северное ли сияние в водах ледяного океана? Тот, кто идёт за Сиянием, неизбежно столкнётся с косностью мира. Мы не можем винить народ в том, что он не хотят меняться. А если вдруг пожелают – то только под водительством деспотической силы. Для искателей правды участью была тюрьма. Но могут ли решётки пленить душу? Нет. Узники совести сплошь и рядом обрастают славой героя. Заточение укрепляет их волю. Обвинители становятся жертвами собственной злобы. «Не бойтесь убивающих тело – бойтесь тех, кто губит душу». Что будет, если пленить саму совесть, искру души? Функционеры Церкви торжествующей озаботились этим очень давно.       Компания из шести парней и одной девушка расположилась на берегу, дрожа от мокрого холода. Кое-чьи на прогулку в тёплые края рухнули окончательно. Одно хорошо – никаких тяжёлых рюкзаков и сменной одежды. Кристиан обещал им что-то вроде экскурсии, которая не займёт много времени. От экскурсионного объета группу тайных туристов отделяло метров двести пятьдесят. По воде. Крепость нависала над чёрной гладью, топорщась коренастыми башнями из потускневшего кирпича. - Классно, будто в Древнюю Русь перенеслись. Давно я не выбирался никуда. Люблю историю.       После утешений на лестнице Катя чуть-чуть прониклась симпатией к Артемию, хмурому послушнику в чёрном. Но машинная учтивость юноши продолжала вымораживать не хуже декабрьских ветров. - Это не Русь, по большей части, уже имперские времена, - блеснула знаниями девушка. Справочник по отечественной архитектуре она нашла в Поместье и прочитала со всем усердием. - Да неважно. Всё равно – не современные монастыри, где народ, как… ну, знаешь, не то, чтобы плохой… - А какой? - Как обычные люди. - Это лучше, чем, если бы они были плохими. - Что, романтики молодые? Мечтаете о древностях? Вот доберёмся туда – хот-дог купите и сразу пройдёт!       Месье Новаев, жизнерадостный сектовед, явно не пугался перспектив полузаконной вылазки на территорию государственного музея. По пути он успел все уши протрещать остальным о своих вылетах в Чехию, Францию, Египет, Монголию и даже Непал. Приправляя всё смачными рассказами о дурацких традициях, кушаньях, нарядах, того или иного народа. Что не мешало Андрею даже здесь щеголять тюбетейкой и ярко-красной футболкой TURKEY. «Ну а что такого, память – это одно, а их традиции тупые каким боком?!» - Для хот-догов сейчас не время, пост же. Если вы православный, - в разговор включился Кондратий, в шляпе и плаще походящий на типичного чеховского интеллигента. - В смысле? - Нет, нет, не примите за оскорбление. Я ценю ваше право исповедовать любую религию, не исповедовать никакой или же быть приверженцем, не демонстрируя… - Короче, Склифосовский! - …явных регламентированных атрибутов культа. Что касается нашей миссии. Это не будет обычным туризмом. Ночь на дворе, как-никак. - Ну и что, дружищ, всё же уплочено, гы! Не писай в компот! - Вот точные координаты, - Корней Боровицкий, кутаясь в безразмерном чёрном пуховике с витиеватым орнаментом, - развернул бумажную карту с решёткой свежих сгибов. Семинарист Бараненко вился рядом с ним, будто пытаясь «подзарядиться» теплотой чужой одежды. Сам он щеголял облегающеим серым френчем и воздушной прозрачности кашне, что явственно портило модному юноше судьбоносные минуты. - Незаконное проникновение на государственную территорию, - отчеканил «благородный бурсак», - хорошо, не со взломом. У нас в семинарии бы за такое махом отчислили. Помню, в праздник, ну, я тогда ещё первокуром был, вломились в погреб… дежпом тогда грозился… - Не бойтесь, друзья! – пафосно возгласил Игорь Соловьёв, школьник с фамилией и осанкой философа, - наше предприятие делается во благо церкви и народа! Если уж даже меня отпустили без проблем!       Поняв, что карта товарищам интереснее его прошлогодних походов за кагором, Всеслав стушевался. Катя заметила недоброе дёрганье на лице Келейника, ещё более мертвецком от лунного света. «Нервный малый. Но эмоции сдерживать умеет» - Как тебе наши… коллеги, Артём? Тоже обычные?       Парень молчал. - По-моему, интересные ребята. Взрослее, чем многие. Серьёзнее. Я когда была… в предыдущем лагере, там все были весёлые. Но стоит неловкую тему задеть – сразу на дыбы! Бунтовали всё. - Что ты знаешь о бунте? - А?!       Артемий не удостоил девушку ответом. - Пойдём, Катерина. Они уже собрались. «Не мы, а они. Интересный ты малый, Келейник»       Одной из первых Тюрем Душ в нашей стране стал Город-Ключ. Со временем он удостоился быть главным казематом для инакомыслящих. Здесь проводили тягостные годы самые разные пленники – от мятежных маргиналов и солдат до аристократов и особ царских кровей. Просторечное название, как считается, происходит от имени острова – Ореховый. Но это лишь стереотип, сказка для простаков. Орех – символ нерушимости. Твёрдая скорлупа, в которой скрыли тех, кто был неугоден власти.       Натиск с Запада не смог сломить скорлупу Ореха – здесь мы отдадим дань памяти тем, кто защищал цитадель. Да, они обороняли, как часто водится, собственную тюрьму. Но можно ли винить раба за то, что он не видел лучшего будущего? Стоит ли упрекнуть человека, который видит в войнах империй – лишь конкуренцию владельцев хлыста и клетки? Нет, не стоит! Потому нам стоит пойти другой дорогой. Мы не шпионы и не диверсанты. А простые люди. Ничем не лучше других, но понимающие течение духовных процессов в этих землях.       Духовные процессы… словосочетание, которое можно истолковать тысячей способов. Задумайтесь, почему революции неизбежны? Кто запускает их? Средства массовой информации? Уличные кликуши? Тайные ордена? Сетевые болтуны? Всё мимо. Массовые движения будто появляются из ниоткуда. Мы видим, что народ умиротворён, народ послушен, его тело спит сладким сном. И тут – взрыв! Из-за какого предела к приходят мечты, что двигают тектонические плиты истории?       Вспомните, о чём сказано вначале. Недостаточно пленить тело, чтобы предотвратить вспышки вольнодумства. Ключ-Город, Шлиссельбург, привлекает к себе толпы туристов. Пользуется поддержкой государства. Мы видим исторический музей и лишь мельком, неохотно вспоминаем о мучениях, что пережили здешние узники. Это нормально. Время идёт и не щадит память. Но часть тюрьмы, та, по которой не пройдёт гид-историк, где нет хлопотливых уборщиц и не найти киоск со сладкой водой… да, она существует. Тут мы вступаем на зыбкие рельсы ирреальности. Надеюсь, что ваш ясный рациональный ум не будет оскорблён относительностью законов мира.       И эти законы иногда удаётся обратить в свою пользу. Приготовьтесь к путешествию в потаённую часть Шлиссельбурга. В место, где мир обретёт свободу. В Чертоград. - Как-то неброско. А где цепи, где пулемётные вышки, заграждения из колючей проволоки? - Ты забыл лазеры. Паутину такую из красных лучей, ага. Или хочешь побороться с системой, как в боевиках?       Семинарист радовался – в коридорах было феноменально чисто для «заброшенной базы-тюрьмы». Не пришлось марать наряд. Всеслав и Корней вошли первыми, остальные подтянулись следом, включая плетущихся в хвосте «жертв церкви». Здесь Катя и Артём оживились. Юноша в подряснике, как зачарованный, устремил взгляд на своды из чёрного камня, жадно поедая глазами каждую искру-звезду на обсидиановой поверхности потолка. Келейник даже раскрыл рот – ни дать ни взять, деревенский пацан в парке аттракционов. «Почему он так смотрит? Неужели только из-за того, что безвылазно сидел в монастыре? Школьник тоже мало чего видел, или Кондрат – бывший провинциальный поп, но они не так удивлены…»       Округлый свод пленял суровым минимализмом. Находиться в месте, над которым ежегодно проплывают тысячи зевак, не зная о его существовании, - уже чудесно! А уж если им удастся завершишь… «Стоп! Каким таким – им?! Соберись, Катя, у тебя своё дело!»       Лестница уходила вниз на почтительное расстояние, теряясь во мраке. Она была сравнима с глубочайшими станциями питерского метро. Ровные, ухоженные ступени, будто выбитые из цельного булыжника. Это не романовское зодчество – барокко и рококо Катерина хорошо помнила благодаря походам по Киеву в компании Маши. XIV век – основание верхней крепости. А тайной – не раньше ли? Кристиан говорил на эту тему размыто. И вообще, к концу дистанционной лекции из магнитолы, перешёл на замысловатый птичий язык: что-то среднее между научной сводкой полубезумного гения и военным докладом в тисках бюрократической волокиты. Его голос потерял былую непринуждённость светского щёголя и умника. Их учитель… боялся?       Когда вы войдёте в Чертоград, связь с верхним миром будет сведена к минимуму. В местах с особенной архитектурой континуума человек может испытать нестандартные ощущения. Не поддавайтесь психическим воздействиям и паническим атакам. Ваш коллектив должен избегать внутренней конфронтации и действовать чётко по плану. Что касается ваших индивидуальных заданий, держитесь принципа золотой середины. Помочь будет некому, но население душекамер – люди в иной континуумной конститенции. Они разумны и могут вам помочь. Основная проблема в том, что пленники, которых мы ищем, не свободны, в отличие от рядового населения колоний. Это как обычный режим и строгий. Поселения и камеры-одиночки. Старайтесь не упоминать о пленниках прямо – у рядовых заключённых может быть неоднозначное суждение о них. Все казематы разделены на ярусы. Двери в блоки камер будут открываться постепенно. Для рационализации процесса каждый из вас займётся тем, к чему приспособлен лучше. Проблема состоит в том, что топография мест заключения изучена слабо. Это также исключает возможность альтернативного выполнения корпуса задач. Здесь мы будем полагаться на максимальную осведомлённость каждого из участников в одной из исследуемых областей. Ваш путь будет долгим, для сохранения энергии выданы стандартные порции пищевого концентрата. Ключевое требование: внимание! Не оборачиваться после десантирования одного из участников на ступень. Это библейское правило должно стать вашим принципом техники безопасности. Продолжайте путь в спокойствии, по возможности избегайте острых эмоциональных обсуждений. Первый ярус – пограничье. Здесь аномальное течение реальности почти не проявлено. Всей группе в количестве семи участников нужно будет спуститься на этаж ниже. Когда вы выполните данный этап, сверьтесь с инструкцией об этапах. Описание комнаты стандартно: кубическая 2 на 3 на 2 метра, проход – дверь из композитного минерального материала, 2,5 на 1,2 метра. Индикатор эффекта: потухший символ. Две линии и знак полукруга. Ищите дверь с маркером:

[БЕЗВЕСТНАЯ ОБЩИНА]