Ловцы человеков

– Признаки насильственной смерти? – Не обнаружены. – Точно? – Первичный анализ именно таков. Я могу идти? – Да.       Симпатичная медсестра в укороченной кожанке поверх халата зацокала к вертолёту, оформлять протокол. Она чуть не угодила каблуком в солидную выбоину брусчатки. Человек, который жил и умер здесь, в последние годы явно бросил заботу о поместье. А печься было о чём. Выбеленный особняк из обтёсанных валунов смотрелся на крутом берегу с изумрудами кустарника настоящей жемчужиной. – Никос, Никос. Земля тебе пухом, старина. Жаль, не познакомились лично. Мария? – Да? – Закрой его. Без травм, а всё равно неприятно.       Рыжая девушка, пребывавшая до того в задумчивости, спохватилась и рывком накинула белую простыню на морщинистый лик с короткой седой бородой и шевелюрой почти без залысин. Никаких синяков, ожогов, порезов. Если верить медсестре – на теле тоже. Лет шестьдесят, может, на пять-семь больше. Рановато для инфаркта. Без вредных привычек и… при такой-то погоде! Греческий климат слегка снёс голову Маше после окрестностей Киева, где зима уже подёрнула улицы лёгким снежком, а ветер начал лютовать. Как хлебные крошки по скатерти, скалистые острова рассыпались по ярчайшей глади Эгейского бассейна. – Кем он был?       Мужчина в коляске зычно хмыкнул и выпустил в топлёный воздух элладских сумерек клубы дыма из сигары. Меж соцветий кипарисов пронёсся рокот кашля – не старческого и не болезненного, а будто бросающего вызов тишине и скорби. Помощница хотела привычно пожурить начальника за курение, особенно в таком состоянии, но сдержалась. Она замолкла после обращения: «Артур…» – Никос Зервас. Неужто не слышала? Эх, Маша, деревня.       Мария не знала детектива Артура Слободских до чудесных приключений под Киевской лаврой и на её колокольне. Если бы была знакома – отметила бы, что её начальник, несмотря на все испытания, слегка поднаторел в юморе. Если сравнивать с временами московского затворничества под надзором Синдиката. За несколько месяцев Мария неплохо узнала его биографию – в рамках дозволенного. Из бедной семьи на юге России, боец и мечтатель с младых ногтей, всегда верил в справедливость. Юношей приехал покорять Москву. Деловая жилка и каменная выдержка сделали Артура настоящим частным детективом. В плаще, шляпе, с сигарой и частенько – бутылкой дорогого коньяка. Хоть в американских комиксах рисуй! Хотя, нет. Какой американец будет по церквям православным хаживать да молиться святым образам? – И хорошо, что деревня, – превентивно устраняя обиду спутницы, изрёк Артур, – это для городской молодёжи делалось, а вас не задело. В общем, он писатель. Был. Выпустил три книжки о том, как русские кадеты боролись против магов. Наш ответ «Гарри Поттеру». С элементами политического экстрима. Террористы были на вторых ролях, всякие продажные чиновники, попы-реформаторы. Ох, и скандал же случился. Сколько гневных рецензий, журналистских расследований! Проект ФСБ, рука Кремля, возрождение монархии и фашизма... Не перечесть. Подозревали, что книги написаны кем-то из Московской Патриархии… – А на деле? – бойко осведомилась Мария. – А на деле – тем же, кем сейчас является хмурый мужик пред тобой. Коллегой, можно сказать. Бывшим. Внештатным сотрудником Синдиката Ортозов.       О Синдикате Маша по-прежнему знала немного. Профессиональная этика Артура Слободских не давала сбоев даже после выхода на полу-пенсию. Насколько девушка понимала из обрывков воспоминаний, это был секретный фонд по контролю над потусторонними явлениями. Нет, не теми, что происходят в Церкви. А разными, как модно говорить, «аномалиями». Эти подпольные банкиры, почти мафиози, скупали древние книги сомнительного содержания и странные предметы под видом букинистов и антикваров. Иногда их цели, на языке Синдиката – «объекты», были живыми. В этих случаях сотрудники притворялись реабилитационным центром для жертв сектантов, дабы хорошенько выпытать у «особенных» личностей источник их силы. – Родственников его ждать?       Артур покачал головой. – В книгах у Зерваса были дети. Да, он вывел героям… сына и дочь. Не думаю, что Ортозов позволил бы реальных мальчика и девочку подставлять под удар. Как и настоящих кадетов из Суворовки. Была спецоперация, была. Даже дети были. Но, насколько мне известно, другие. – Соавторов, редакторов, журналистов? – бойко затараторила Маша, деловито подняв папку с досье, – С кем-то есть контакт?       Её наставник лишь улыбнулся, понурив голову в смеси снисходительности и печали. В его прищуренных глазах читалось: «старайся, старайся дальше, Мария!». Именно так, без уменьшительно-ласкательных форм.       И она старалась. С лета недавняя простушка-деревенщина, невольная служанка деда-сектанта в пригороде Киева, обрела весьма продвинутый вид. Сбросила не менее семи килограммов, одевалась в строгие закрытые костюмы, носила узкие очки. Не для имиджа – зрение действительно подпортилось от каждодневной работы и чтения при свечах. Старый хозяин (бр-р, ну и словечко) экономил на свете в своём «экопоселении». Мария узнала это слово не так давно. Но не стыдилась. Плох ведь не тот, кто не знает, а тот, кто не желает учиться. Дабы не ограничивать перемены только внешним видом, под чутким надзором Артура она прошла базовый курс обществоведения, первой помощи, английского и греческого языков. А у наставника было много времени после увольнительной. Навсегда прошли те времена, когда он затворничал в своём прокуренном офисе с подземным бункером под стенами московского монастыря. В самом начале заварушки этого лета его пристанище было подорвано. Главы Ортозова (причудливое сочетание греческого и русского корней) предлагали сыщику должность канцеляриста в связи с ухудшившимся здоровьем и смертью одного из их заправил. Но тот, применив всю стойкость воли, отказался. Ему втихую перебили паспорт для конспирации. Артур был не против взять отцовскую фамилию вместо «Сторожевского». На псевдоним тоже не серчал, но таблички с ним теперь не существовало в природе. – Никос дал два-три интервью за жизнь, максимум. Ты же понимаешь, конспирация превыше всего. Был только один его портретный снимок. Маленький, чёрно-белый. Подобрали на совесть – ракурс напоминал одного русского священника. То-то намучались журналюги, сверяя фото и выискивая след графического редактора.       Артур Слободских ухмыльнулся и потушил половинку сигары о хромированный подлокотник ездового кресла. Обычно ему хватало трости, но временами тело заходилось в ломоте, почти наглухо вырубая возможность ходить. После того страшного удара. Внештатный детектив отгонял воспоминания о передряге под Киевом. И даже не потому, что мужчина моложе сорока потерял с половину физических возможностей. В конце концов, удар был смертельным. Только чудо, дарованное Господом через светлую душу тёзки Богородицы, сохранило ему жизнь. Так что – нечего пенять на судьбу. Вот исцелить душу было куда сложнее. Но не для этого ли он остался с Машей? Как бы она ни «косила» под героиню культового фантастического сериала девяностых (намеренно ли?), но чистоты и кротости её душа не потеряла. – Никаких соавторов, – продолжил детектив, поправив ворот просторной серой рубашки под заношенным пиджаком, – проект-то специальный. Зервас был один раз награждён книжной выставкой. Контору создали мы же. Придирайся – не придирайся, а полезешь копать – кое-чего будет… что ты так смотришь? Понимаю, понимаю. Хочешь, обнадёжу, Маш?       Та кивнула. – Насколько мне известно, Никос был действительно верующим. Патриотом России, хоть и греком по крови. Сейчас таких мало. Чаще вспоминают гонор многовековой давности. Несколько наивен был мужик, да. Но умён. Не любил ту власть… Его можно было понять. Лет пятнадцать назад все не любили. – То есть… он убит не за полити… – Тише, тише, чу-у! Не торопи коней, Мария. Это лишь версия. Слышала, что сказала медсестра? Ну что смотришь опять? Ничего от тебя не скроешь. Я считаю так же. Устранили. Но политика или вера здесь не причём. За это не убивают писателей. Не те времена. Мир изменился, Маша. Сейчас книги Зерваса – гротеск. Над ними скорее посмеются, чем будут охотиться на автора. – А если – боевики? Сколько уже лютуют…       Помощница отвела руку в указательном жесте, интуитивно пытаясь найти восток. – Мария, погляди на карту. Остров километр на два. Скалы вокруг. Даже в официальной версии было противоречие. Два острова. Андрос и Хиос. Запад – восток. Это – третий, между ними. Безымянный. Смекаешь? Не-ет. Никоса устранили за что-то другое. Чтобы понять это – пойдём внутрь. Подсоби уж старичку, с меня по окончанию напасти – вкуснейший торт с шампанским!       Рыжеволосая бизнес-леди с глазами сельской пастушки взялась за спинку. Сталь застучала по брусчатке на пути к резиденции писателя, что почивал вечным сном под простынёй. Детектив Слободских дал отмашку медсестричке Вере, и к паре движущихся колёс добавилось ещё две.       Дом Зерваса был обставлен далеко не безвкусно. На первом этаже – гостиная с традиционным камином, который, казалось, ещё испускал остатки тепла. Ножки чуть поблекшей мебели утопали в пушистых коврах на турецкий манер. Зеркало в барочном окладе, картины с восхитительными островными пейзажами, золочёные иконы Христа, Богоматери, святых первых веков. На этом элементы роскоши заканчивались. Лики мучеников создавали напряжённую атмосферу. Маша не преминула кратенько помолиться каждому, пока наставник сосредоточенно выискивал зазоры в стенах на предмет потайных дверей. – …аминь. Артур? – Да? – Ничего? – Ничего. Не гляди на меня столько святых, я бы даже всхохотал. Человек с репутацией тайного агента спецслужб, похоже, брезговал шпионской романтикой. Давай наверх. Да нет, пустую подними, я сам по лестнице, чай не зря каждую субботу в тренажёрный ходил.       Детектив действительно не сплоховал, забираясь на узкую лестницу с резными перилами. Как он признавался себе, его недуг был чем-то вроде фантомной боли. И иногда стыдился, что заставляет хрупкую (особенно в последний месяц!) девушку таскать себя. Он не рассказывал Маше, но она, то ли от рывка в образовании, то ли из-за девичьей интуиции вкупе с воцерковлённостью, пришла к выводу, что немощь усиливается в соответствии с православным календарём. «Это испытание тебе, Артур, держись, ты сильный». Мало что могло заменить такую теплоту. От неё даже чай третьей заварки грел лучше пятизвёздочного «Ноя». Эх, попадись ему лет в пятнадцать назад такая невеста… Всё могло быть иначе. Но чего плакать о линиях судьбы. Они в руках Творца Небесного. Артур перекрестился и погрузился во тьму рабочего кабинета творца земного – чьё пребывание на небесах было лишь желательно.       Чай из термоса остыл на дне крышки с палехским узором, когда детектив откинулся в резном кресле греческого писателя. Маша терпеливо ждала. Не меньше часа она просидела на аскетично убранной кушетке. В свете луны и трескотне цикад. Кабинет Зерваса входил в контраст с остальным домом. Если бы он не располагался на чердаке с живописным эллинским пейзажем в окне, то сошёл бы за пристанище городского социопата. Даже иконы покрылись слоем пыли – непорядок. Ведь он был искренне верующим. – Да, в последние годы старина Никос немного съехал с катушек. Маш, передай-ка бутер.       Артур по понятной причине понизил дневной расход энергии, но работа мозга слизала с баланса калорий изрядную сумму, даже желудок заурчал. – В Синдикате урезали финансирование? Всё-таки… хитрые они. Твои работодатели. – Не думаю, Мария. Жалованья старику хватило бы надолго, стоило только отписать в Канцелярию. Полагаю, дело в ином. Он был поглощён навязчивой идеей. После черновиков трилогии, что вышла в России, работ совсем мало. Памфлеты, в основном, заметки для местной прессы. Это одиннадцатый-двенадцатый года. «Для кого-то – целая вечность прошла» – мелькнуло в рыжей головушке ассистентки. – Наброски рассортированы по полкам. Никос до конца сохранял педантичность, хотя, как видишь, за материальными вопросами следить перестал. Пыль!       Сыщик демонстративно провёл по столу пальцем. С таким слоем черноты на подушечке можно было хоть отпечатки брать. – Думаешь, он сошёл с ума? – Снова слишком авантюрные выводы, Маша. Не факт, не факт. Душевная болезнь – предмет изучения докторов. А к Зервасу в ближайшие дни будут иметь доступ работники иного сектора медицины, нежели психиатрия. Неважно. Важно то, что на этой, – грязный палец устремился во чрево писательского стола, – четвёртой полке, пыли куда меньше. Как корова языком слизала. Вместе с тем… – С тем, что там было. – И вместе с земной жизнью Никоса. Да, Мария. Да. У старого пса ещё не весь нюх отбило, – Артур оптимистично выпучил глаза, – стоило порыться на его полках. Неведомый гость делал всё в спешке и забыл о них.       Маша глянула на книжные полки – тут и там зияли прорехи в стройном, по толщине и высоте выстроенном, ряду. – Точнее, не о всех. Часть книг пропала, верно смотришь. А вот в словарях и крупных сборниках я нашёл подчёркивания. И, то, что я из них вывел, тебе может не понравиться.       Помощница детектива вздрогнула и попыталась вжаться в кровать – но та была слишком жёсткой. На неё нахлынули недавние воспоминания. И Артур это ощутил. – Тот, кто… устранил Зерваса, если это действительно случилось чьей-то злой волей, – сыщик будто боялся теперь говорить прямо, – явно интересовался его личными исследованиями в области… перемещений между мирами. Все цитаты говорят об этом. Старик искал способы перенестись куда-то, штудировал балканские предания, записки искателей приключений, даже сказки нынешних авторов. Да, это кажется чудом, но загадка досталась именно нам. – Он хотел уйти? Может, Ортозов поручил? После того, как узнал… – Тс-с, – детектив приложил палец к изрядно побледневшим губам, – никто не знает тайну Нартекса. Кроме нас. И некоторых других… что не с нами. Они не ведут подобной работы, я был бы в курсе. Канцелярии в одной Москве дел по горло.       Вы можете представить себе часовенку – нет, даже притвор, «нартекс» по-гречески, двери из которого ведут не только в разные земли Святой Руси, но и в древние времена? А Маша – там побывала. И смогла молитвой отразить натиск злобной ведьмы. Правда, не без потерь. Человеческих. Понять тайну того места она не смогла. Техника – не её конёк. Пока что.       Артур осёкся, глянув на положение рук спутницы. Она нервно тёрла золотое кольцо на безымянном пальце левой руки. Тот же палец, но на правой – оставался свободен до строго определённого жизненного решения. На которое пока не было времени. Украшение подарил Марии проводник, без которого не удалось бы поразить их противницу – колдунью Сороку. Артур этого не видел. Ведь именно в его теле обретался строгий, но добрый, дух. Связанный с ним даже больше, чем кровно. Нет, на воспоминания не было времени. – А что, если… – Маша потупила взор, – мы ведь тоже знаем, как можно переместиться. И этот некто нападёт на дом? – Выбрось из головы. Гроза миновала. Твоё кольцо не работает. Знаю, знаю, ты пыталась проверить. Он… наш тогдашний спаситель, ушёл. – Ему не место на земле. – Да. И Нартекс закрыт. Кольцо – просто безделушка. Прости. Это… кольцо-память, Маша. К тому же, мы не столь известны, как автор, от чьих повестей либералы обеих столиц стояли на ушах!       Миссия «подбавить весёлости» кое-как выполнена. Нет, Марии в её обновлённом амплуа, слёзы бы явно не пошли. Та сощурилась, но скорее грозно, нежели плаксиво. – Ладно, кое-что мы сделали. Кстати, о столицах. Давай, Маш, уладь всё с бюрократией, чтобы старика тихо-мирно похоронили. А я пока отзвонюсь нашей бравой разведчице.