good
Паркет становится танц-площадкой, а люстра — это светодиоды и диско-шар. Колонки орут и басят громкой музыкой, пробираясь звуками через тонкие стены дома. Нужно ли говорить, что кто-то сегодня уйдет в отрыв? Тэхену нужен драйв и хорошее настроение от любимой музыки способствует. Биться и трястись под звучный ритм песен, не задаваясь вопросом, на сколько глупо выглядишь. Его окно широкое и находиться посередине стены, огромное пространство города напротив открывается взору. Шторы не закрыты, небрежно висят по бокам. Плеер переключается на любимую песню, ноги сами двигаются, руки трясутся пародируя кальмара, а заливистый смех развеивается по квартире. Тэхен кружится в понятном только ему танце, то падая, то вновь вставая он вертится перед отражением окна. Его трясет и кидает из стороны в сторону, тюбик крема выступает в роли микрофона. Тэ изображая певца орет, грозя себе срывом связок. В какой-то момент он даже поскальзывается, но все превращается в нижний брейк. Песня вновь переключается, настает время для пародии. Словно на сцене рыжая бестия кидается в пафос, нелепо повторяя оригинальные движения танца. Такие люди в клубах либо давно выведены вон, либо пинают все, что находится от них в радиусе вытянутой руки. Тэ трясет коленками и головой, колбасится создавая волну телом, что очень напоминает трясущиеся желе. В прыжке сбивает многострадальный тюбик крема, эпично приземляясь на задницу. Тэхен ржет, снова встает и танцует. Этого не видят, все хорошо. А что, если да? Дома расположены так, что окна выходят на соседние, предоставляя обзору чужую жизнь. Вот и Чонгук, вовремя оказавшийся на кухне, краем глаза замечает движения. Это похоже на припадок, нежели на танец, но музыка, слышимая даже Чону, доказывает обратное. Адекватно среагировав на это, то есть заржав аки конь, Чонгук усаживается за стол и рассматривает парня. В тот момент, когда Тэхен поскальзывается, Чон прыскает газировкой и откашливается, продолжая хрипеть смехом. Он видит как парень ржет и сам пропускает улыбку, скулы болят от хохота, такое зрелище истерикой бьет наблюдающего. Через пару минут Чон сам танцует повторяя за Тэ, ему все равно если заметят. Но тот продолжает дрыгаться, прыгать и скакать, как отбившийся от реальности. Чонгук, полностью поглощенный движениями, ударяется об ножку столу и, схватившись за конечность, оседает на стул. Диско-бой пройдясь модельной походкой от одной стены квартиры до другой завершает свое представление. Чонгук решает познакомиться, такое чудо должно иметь громкий смех и яркую улыбку. А еще, ему надо напомнить соседу о существовании штор. Но если бы не забывчивость Тэхена, то тот бы не встретил днем позже молодого брюнета, улыбающегося ему, как старому знакомому. И никогда бы не узнал, что умеет так густо краснеть. Рыжая макушка была замечена в соседнем магазинчике, не упуская возможности, Чонгук подходит скалясь и бьет фразой в лоб. — Твое окно слишком широкое, а шторами не пользуешься. А еще ты классно двигаешься и я уверен, твоя улыбка так же заразительна, как и танцы.bad
Сердце стучит, как заводной моторчик, колонки басят, выплевывая какой-то очередной хит. Бокал вина давно опустошен по сотому кругу, а бутылка от без надобности закатилась под диван. Свет приглушенный, темнота тягуче расплавляется по углам комнаты, стараясь захватить как можно больше пространства. Карамельные шторы открыты, совершенно голое окно и двигающаяся в такт музыке фигура. Майка стекает с плеча и ключицы обнажены, джинсы, давно порезанные самостоятельно, открывают острые коленки, которые видны каждый раз, когда тело припадает к полу. Руки взмывают в воздух, стараясь стать частью ритма, и опускаются вместе с каждой октавой. Темп музыки нарастает и Тэхен двигается резко, бьется как птица в клетке, движениями освобождаясь от чувств. Порхает по паркету, дергается за одежду, обнажая белые участки кожи, стекает медленно, скрипя руками об окно. Слезы дорожками бегут по щекам, а губы кривые, открываются, выпуская наружу немой крик. Все похоже на мини драму, разыгравшуюся на чужих глазах. Чонгук, такой же побитый и невидимый, сидел в доме напротив, завлеченный сценой чужих окон. Глотку обжигало терпким напитком, а пальцы скребли кожу рук до покраснения, думается, что так получится вскрыть наружное. Танцор двигался в окне, а Чонгуку думалось, что он умирает, настолько были отчаянные движения. Сейчас бы дотянуться до него, дотронуться до ключиц, а может и до губ. Разбитое сердце крапает кровью, легкие заполняются истерикой, из горла слышится сдавленный крик. Смотря на незнакомца, такого красивого, что даже заметно издалека, нападают воспоминания более светлые, но такие нежеланные. Чонгук смеется, плюется хохотом, который точь в точь истерика. Почему побитые души не могут встретится, дабы помочь излечиться друг другу? Либо их разделяют огромные километры, либо они слишком глупы, когда находясь рядом, не могут найтись. А может быть судьба решит подбросить текущий сценарий, соединяя людей, танцующего одного и напившегося другого. Встреча может произойти в магазинчике под домом или у двери чужого, долбежкой по дереву, потому что танец стал слишком печальным, разрывая сердце соседнему окну.