Однострочники и драбблы по "Агентам А.Н.К.Л."

...Где-то вверху грохочет взрыв. Наполеон инстинктивно дергается: там Илья! Но не покидает своего укрытия. Лишь поглубже заталкивает добытый ключ в нагрудный карман разгрузки. Поводит дулом автомата из стороны в сторону. Если снова явятся гости, он расстреляет последнюю обойму, и прикрывать возвращение Ильи и их бегство придется голыми руками. Треск автоматов наверху прерывается новым взрывом. "Его граната", - с тоской думает Соло, узнав специфический звук шпионской новинки, похожий на раскат грома. Значит, у Ильи тоже не осталось патронов. Наполеон уже практически решается высунуться, когда в шахту свешивается трос. В тусклом освещении Соло различает рослую фигуру, которая съезжает по тросу вниз, неуклюже спрыгивает на землю. "Живой!" Наполеон бежит навстречу, издали видит: с напарником не все ладно. Илья стоит чуть согнувшись, держит ладони раскрытыми. - Ты как? - но Илья не дает себя осмотреть, только показывает залитый кровью ключ на цепочке. "Это его кровь? Или не его?" Они спешат к выходу, ныряют в приоткрытые металлические створки, грохочут по дощатому пирсу. Мостки заледенели, того и гляди полетишь в стылую, подернутую корочкой воду. Позади слышатся крики преследователей, гулко лают автоматы. Двое запрыгивают в катер, Соло без разговоров берется за штурвал и рывком стартует, унося их от опасности через залив. Белые от снега лесистые берега сливаются в монотонный штрих. Двигатель у катера прокачан, Габи постаралась, так что теперь их не догнать. Соло хочет обернуться, чтобы посмотреть, как Илья, но скорость слишком высока, любая промашка будет стоить им жизни. "Потом. Терпи". Они петляют между островками добрых полчаса. Спускаются сумерки. Небо чистое, сочится маленькими точками мерцающих звезд. От ветра так холодно, что стучат зубы, даже адреналин не помогает. Наполеон доводит катер до каменистого берега, обшаривает пятном фонарика глянцевые, похожие на бока китов валуны. На тихом ходу пускает лодку вперед. "Неужели пропустил?" Нет, вот он, маленький грот. Катер ныряет внутрь. Спустя минуту напарники выходят. Из их ртов вырываются седые облачка пара. Вдвоем они заваливают вход в грот валуном. Илья не пользуется руками, наваливается на камень плечом. Рельефные подошвы тяжелых ботинок то и дело соскальзывают по обледенелой поверхности. - Что с руками? - напряженно хрипит Соло, Илья только дергает головой. Он без перчаток. Но ладони темные. "Кровь", - понимает Наполеон. Они погружаются в черноту и тишь леса. Свет фонарика мечется по снежному насту, и столь же не спокойна душа Наполеона. Он думает о том, насколько пострадали руки Ильи, сильно ли ранены, обморожены ли. Мучает то, что сейчас он не может отдать напарнику свои перчатки, ведь тогда у обоих руки потеряют чувствительность. Наполеон похож на сеттера в поисках подбитой дичи, рыскающего по кустам. Наконец, напарники находят нужную поляну. Соло отстраняет Илью, чтобы торопливо разгрести колючий лапник, скрывающий спуск в подземное убежище. Курякин не возражает, устало приваливается к ближайшей осине. "Значит, дело совсем плохо". - Часов пять надо выждать, - говорит Илья, практически падая вниз. Соло, спустившийся первым, ловит его, приседает, сам чуть не валится, кряхтит под солидным весом. - А потом можем уходить. - Здесь нет ничего согревающего, - Наполеон взбирается на металлическую скобу и скрывает лаз ветками, а потом задвигает створку над их головами. Потом вытаскивает походную аптечку и кивает Илье: - Показывай. Тот морщится, но подчиняется. Кожа на ладонях превратилась в месиво, содранная о трос. - Перчатки сгорели, - бурчит Илья. - Граната рядом рванула. Наполеон смотрит на него напряженно, а потом опускает пятно фонарика ниже, возит им по телу Ильи и судорожно втягивает воздух. Нет, серьезного ранения очевидно нет, иначе Илья не был бы все еще в сознании. Но торс, живот и пах посечены осколками. Разгрузка, местами обгоревшая, спасла грудь, осколки застряли в ней. Всему, что ниже, повезло меньше. Наполеон потрошит аптечку, вытаскивает шприцы и ампулы, светит себе зажатым в зубах фонариком. Замерзшие даже в перчатках пальцы стали отвратительно неловкими. Соло обкалывает руки Ильи обезболивающим, обеззараживающим и противовоспалительным, и молится, чтобы не случилось гангрены или обморожения. - Я сам, - говорит Илья. Блеклый свет выхватывает его лицо, его растекшиеся во всю радужку зрачки. Наполеон аккуратно затыкает ему рот фонариком. - Лучше займись этим. Посвети мне. Потом щедро обливает ладони напарника спиртом, крошечными острыми ножницами срезает лохмотья кожи, замерзшие и побелевшие. - Попробуй пошевелить пальцами. Отлично. Старательно перевязывает заскорузлыми бинтами, пытаясь хоть немного отогреть их дыханием. Потом тянет Курякина поближе к стене, тот помогает, толкаясь пятками. - Илья. Не отключайся. Мне нужна твоя помощь. Держи фонарик крепче, - Соло поправляет во рту напарника единственный источник света в импровизированной операционной и осторожно расстегивает разгрузку, задирает пропитавшуюся кровью водолазку, расстегивает брюки. - Мфофвои, - угрожающе рычит Илья. - Тшш, - успокаивает в ответ Соло. - Мне нужно оценить твое состояние. Штаны Ильи оказываются спущены ниже бедер. Соло стягивает свою разгрузку и подкладывает ее под поясницу напарнику. Пусть жестко, зато не настолько холодно. Губы Ильи кривятся, когда Наполеон, цокая языком, приспускает ему трусы. - Тебе повезло, все на месте. Илья фыркает. - Я смогу достать осколки. Они не вошли глубоко. Сейчас заштопаем тебя, Большевик, будешь лучше прежнего. Соло стягивает перчатки, заливает себе руки спиртом, обмывает им раны Ильи. Нижний пресс и пах плотно иссечены царапинами, несколько рытвин обозначают более серьезные раны. - Холод спас тебя от обильной кровопотери. Потерпи. Мне придется... - Наполеон не договаривает и достает опасную бритву. - Не дергайся. Илья снова взрыкивает и яростно грызет фонарик. Соло сосредоточенно бреет его на сухую, огибая раненные участки. Выбривает лобок и дорожку на животе. Илья испепеляет его сердитым взглядом, Соло невинно посматривает в ответ. Бритва скользит по бледной коже, удаляя последние волоски. - Вот так, - Соло набирает в ладонь спирта и похлопывает ей по лобку Ильи. Тот сопит, как взбешенный бык. Но затихает и даже перестает дышать, когда Соло берется за пинцет и принимается ковыряться в ране в опасной близости от жизненно важной части тела разведчика. Наполеон чувствует, как, не смотря на холод, на лбу выступает испарина. Он сосредоточен и собран, будто вскрывает новую модель навороченного сейфа. Пинцетом ловко вынимает осколки, быстро и тщательно промокает раны комками вымоченной в спирте ваты. Крови не много, Илья сильно замерз. Воздух становится тяжелым из-за обилия этиловых испарений. Наполеон берется за медицинскую иглу и нитки и принимается штопать. Закончив, устало утирает лоб и наконец забирает изо рта Ильи фонарик. Тот двигает затекшими челюстями из стороны в сторону. - Спасибо, - говорит Курякин. - Ты снова меня спас. Наполеон смотрит на него серьезно. Потом прячется от своих мыслей за сборами аптечки и послеоперационного мусора. Но все же спрашивает. - Скажи... Если бы тогда, в деле Винчигуэрра, я не спас тебя первым, если бы, к примеру, я остался на катере развлекать охрану... Ты бросил бы меня? Голос Ильи доносится из темноты через долгую паузу. - Этого требовали инструкции. Соло отворачивается и горько хмыкает. Значит, если бы не его порыв, кто-то из них сейчас был бы мертв. - Но русские так не поступают. - Как? - голос Наполеона звучит бесцветно и хрипло. - Мы не бросаем своих. - И когда же я стал... - "твоим" - своим? - все в один миг меняется, в уголках губ брезжит улыбка. - Все тебе расскажи, - ворчит Илья и включает таймер на часах. Соло осторожно помогает Илье одеться. Кожа напарника совсем ледяная. - Сколько нам еще ждать? - Три часа. Наполеон выдыхает и крепко прижимается к Илье, обнимает, пытается согреть своим дыханием шею. "Не засыпать". Но все же вздрагивает и выныривает из промозглого омута оглушенным, когда Илья будит его. Соло еще чувствует тепло на губах, недоверчиво поджимает их, изумленно смотрит в темноту, где лишь угадываются контуры напарника. - Что это бы... - Нам пора, - обрубает Илья.