Однострочники и драбблы по "Агентам А.Н.К.Л."

В свободное от задания время Илья стал задумчив и чаще обычного следил не за шахматными фигурами на клетчатой доске, а за бегом по небу весенних, набрякших дождем вместо снега облаков и за черными росчерками птиц. Улыбался едва заметно, когда сквозь плотную пелену просачивались лучи солнца. На деревьях под окнами жизнерадостно чирикали синицы, сбивая крупные капли с веток, а вдоль тротуаров бежали веселые ручейки. На мостовой расползлись лужи, с которыми финские дворники вели непримиримый бой, разгоняя их метлами с громким шварканьем. Соло не придавал значения необычной тихости Ильи, но когда тот, сидя над отчетом подперев щеку, нарисовал в углу листа ромашку, пришло время бить тревогу. - Что с тобой происходит? - Наполеон слегка сжал плечо Ильи, а тот будто очнулся. Посмотрел на испорченный лист и досадливо поморщился. - Ничего, ковбой. Все в порядке. Соло понимающе приподнял бровь. Граница с любимой родиной была всего в шести километрах. И хоть здесь, в Иматре, все было больше похоже на Прагу, чем на родную для Ильи Москву, но погода, должно быть, была той самой, правильной для советской весны. Наполеон нашел Габи на кухне, где она издевалась над мясом, щедро заливая его кетчупом и горчицей. - Ты не могла бы почитать Илье на русском? Заодно потренируешься. Габи ответила пристальным и незаслуженно подозрительным взглядом. - А сам почему не хочешь? - Ну-у, - лицо Наполеона приняло невинное выражение, - мне же не надо тренироваться. Затея эта, правда, не увенчалась большим успехом. Илья стоически продержался полчаса, под конец пыточного сеанса начал аккуратно поправлять ударения, а потом извинился и, глянув на отцовские часы, сбежал к их связному. Вернее, к связной, миловидной барышне с почти белыми волосами и огромными васильковыми глазами. Соло не сдержался, проследил за ними и выяснил, что девушка к тому же русская. Они расположились за столиком в маленьком кафе на углу. Наполеону оставалось наблюдать за ними через витрину из подъезда напротив. Илья выглядел воодушевленным: много говорил, улыбался, смеялся даже. Судя по тому немногому, что удалось прочитать по их губам, они говорили про Ленинград и Москву, ничего особенного, праздная болтовня. Будь кто рядом - не придал бы русской речи особого значения, здесь это было делом обычным. Вернувшись после встречи с коричневым пакетом подмышкой, Илья так и цвел, мурлыкал под нос веселый мотивчик и смотрел бодро и радостно. Наполеон, сидя в кухне за стойкой, проследил за ним взглядом, махнул рукой в ответном приветствии и хмыкнул про себя. Ему было ужасно любопытно, как быстро Илья заметит его скромный подарок, но внешне оставался спокоен и снова уткнулся в сегодняшний выпуск "Хелсингин Саномат", то и дело сверяясь со словарем. Илья вынырнул из комнаты спустя минут пять. Он бережно сжимал в пальцах маленькую хрупкую ромашку и выглядел крайне озадаченным. Встав в коридоре, он сказал громко, чтобы одновременно услышали и Соло из кухни, и Габи из ее комнаты: - Я обнаружил на подушке кое-что странное. - Что бы ни наплел тебе этот прохиндей, я не при чем, - тут же откликнулась Габи. Наполеон закатил глаза: никакой взаимовыручки. - Что за игры, ковбой? - Илья двинулся к Соло, в его взгляде сквозило искреннее недоумение. Наполеон соскользнул с высокого стула. - Ты про что? А-а, про это, - он подошел ближе и хитро сощурился. - Мне не слишком нравился твой настрой в последнее время. Ты от тоски по Родине раскис и размяк. Поэтому я решил тебя подбодрить. Можешь засушить и оставить в качестве талисмана. У вас в сказках чаще применяют горсть родной земли, но ее я не смог достать, обойдись цветком. Илья необычно мягко улыбнулся. От этого - раньше недостижимого и слишком желанного - Соло почувствовал себя неуютно и даже смутился. - Ты знаешь, что означает ромашка? - спросил Илья чуть насмешливо. Наполеон знал. Но буркнул только "Пойду работать" и, протиснувшись мимо Ильи, сбежал к себе. Уши он держал наготове и даже прокрался к двери, когда услышал голоса Ильи и Габи. Он разобрал только: - ...достал? - Вроде, у него здесь есть знакомая флористка. - Хм. Как у капитана дальнего плавания. В каждом городе по... флористке. Габи прыснула. "Ну, спасибо, Большевик", - подумал Соло и почувствовал, что улыбается от уха до уха. Наполеон не забыл этот эпизод, но все равно крайне удивился, когда, спустя два месяца, случилось его продолжение. Пока они, все трое, ожидали в аэропорту Цюриха своего трансфера до Давоса, где на следующий день начинался экономический форум, Илья ненадолго отлучился. Вернулся он, прорубившись через суетливую толпу, как ледокол "Арктика", пряча что-то за спиной. Переглянулся с Габи. - Прогуляюсь за кофе, - сказала та. - Мне латте, поменьше сахара, побольше пенки, - беззастенчиво распорядился Соло. Габи мрачно посмотрела на него, но все же щелкнула пальцами, мол, "принято". Наполеон подумал, что у этих двоих какой-то заговор против него. Илья, хмурясь, чтобы скрыть смущение, вытащил из-за спины руку и аккуратно вложил в нагрудный карман серо-голубого пиджака Соло веточку ландыша. Наполеон изумленно уставился на маленькие белые колокольчики, чуткий нос уловил тонкий изысканный аромат. Он поднял растерянный, обезоруженный взгляд на Илью: - И что это такое? Илья посмотрел сперва твердо, но взгляд его почти сразу смягчился, стал теплым и ласковым. - Это?.. Это ответ на твой давний вопрос. * в одной из трактовок ромашка обозначает - "Гадаю о твоих чувствах", ландыш - "Я так давно люблю тебя, а ты не замечаешь".