Отреченный

       Прошло пять лет после того, как Остен покинул свою семью и, как казалось, опору для молодого человека, становящегося на порог взрослой жизни. Но он не думал ни об отце, ни о матери, которые наверняка забыли о его существовании. Не думал он даже и о своем жестоком старшем брате Артуре, который наверняка не хочет знать о своем младшем брате ничего и полностью погружен в работу кавалерийского гарнизона. Ведь все они хотели совсем иную судьбу для своего младшего сына, а также брата. Сейчас это уже неважно для молодого врача, который готов спасать всеми данными человеку силами, возможностей, любой ценой.       Его жизнь резко изменилась, когда он начал жить самостоятельно. Новые люди, новое место учебы, а также атмосфера его небольшой больницы, где он был не просто врачом, но всемогущим человеком, давая даже самому отчаянному человеку надежду на жизнь, которую хотела отобрать старушка с косой. Его даже прозвали архангелом Всевышнего. Таким образом, он добился уважения не только людей, которых он лечил, но и своих коллег. Хотя молодой доктор вовсе и не добивался этого. Остен искал свое призвание, и, пусть он и был совсем еще юн, готов был его обрести.       Всего лишь каких-то пять лет заставили Остена переосмыслить всё о том выборе, который он сделал сам больше года назад. Однако какая-то жалость таилась в душе Остена. Время от времени он думал то о своем решении, то о последних, услышанных им, словах отца. И все-таки, парень иногда скучал по семье, однако понимал – как раньше уже не будет. Отныне он изгнан из семьи Шепардов… И уже довольно-таки давно. Но Остен был рад, что так произошло. Он не поменял свою жизнь на другую, в которой могло бы быть гораздо больше всяких благ и почестей. Всё же, идти по своему пути - намного лучше, чем подчиниться чьей-то воле и желаниям.       Декабрь одна тысяча восемьсот тридцать четвертый год. В эту зиму для города Эндаула настали тяжкие времена. Словно откуда ни возьмись в городе начала распространяться неведомая болезнь. Будто молекулы атома взбунтовались и восстали против человечества. Началась война против самих же людей, неистовая борьба за выживание... Каждый гражданин этого города заболевал. Происходило это не просто так. Всё началось с простой… простуды. А позже зараженный «гниет изнутри», как заржавелое железо, его органы превращаются в безобразную кровавую кашу, в следствии чего больной умирает в агонии и страшных муках, словно побывал в самой Преисподней и горел вместе с тысячами грешных душ. Самое странное это то, что происходит с погибшими от этой «новинки». По этому жуткому заболеванию можно составить отдельную тему для лекции по медицине. Ни один раз уже было замечено, что мертвецы с данным вирусом словно восстают из мира мертвых. Это фантастика! Никогда в жизни люди не видели толпы мертвецов, которые шастают по ночному городу, но самое главное – они никого не трогают, а проходят мимо каждого, словно по зову голоса к определенному месту. А вот какого рода голос и на чей зов, доктора никак не могут определить. Что же происходит с этими и не живыми, и не мертвыми созданиями?..       Создание вакцины, тщательно разрабатываемой медиками, не увенчалось успехом. Каждая следующая разработанная вакцина никак на них не действовала, а, наоборот, делала болезнь ещё более непредсказуемой. Лабораторные крысы, которые были заражены этой же болезнью, дохли через несколько минут после введения вакцины. Врачи отмечали, что они становились дикими и неуправляемыми. Пробудившиеся в них инстинкты безумства и самосохранения создавали эффект, будто от передозировки кофеином. Они, то есть крысы, стали грызть то, что попадалось им на пути, создавая всюду огромные дыры, будь то прочная стальная клетка или даже каменная стена. Эти лабораторные крысы выглядели намного хуже, чем инфицированные люди. Их белоснежная шерстка покрывалась странными красными буграми с гноем, которые вот-вот лопнут, красноватые глаза становились мутными, как у слепца, а крысиные морды стали настолько уродливы, что наводили ужас во всей канализации, где они группировались и охотились стаями. Эндаулские врачи считают, что зараженные крысы обычно питаются падалью, однако в их рационе можно встретить не только дохлых канализационных крыс, но и разных животных (в том числе и домашних), а также… людей, которые случайно повстречают грызунов где-либо. Жители перестали радоваться каждому новому дню. Казалось, что они боялись наступления апокалипсиса и заранее готовились к нему: всюду несчастные, напуганные неизвестностью люди, осторожно бродили по городу с молитвенниками в руках и с крестом…       Шел третий месяц карантина. Город был окутан страшной и унылой пустотой, а временами, в темное время суток, можно было встретить мертвецов, блуждающих по площадям, переулкам или в других местах. Людям становилось страшно выходить за пределы своего жилища, где было, как им казалось, гораздо безопаснее, чем на улицах. Они плотно закрывали все окна и двери, чтобы ни одна тварь не вошла в их дом. А убедившись, что они сделали себе «безопасную каморку», как из сказки «Три поросенка», из окон они наблюдали страшную и угнетающую картину, похожую на кошмар одного из жителей Эндаула. Вы только представьте: сидите, смотрите что там происходит на улице, как вдруг наполовину засушенная мумия с начинающимся гниением кожи, да еще с какой-то жижей у рта, похожей на кровь, проплывает прямо под вашим окном. Мумия, которая пристально смотрит прямо на вас своими стеклянными, неживыми глазами. Неужели вам было бы не жутко? Нет? Может быть, вы не поймете страх жителей этого города, потому что не испытали этого на своей шкуре этого.       Остен Шепард ходил по полупустому белому коридору, не обращая внимания на окружающий его мир. Взором своим он был прикован к большой кипе бумаг - его подробные отчеты об успешных операциях. А ведь у него за ночное дежурство было не запланированных даже не четыре, а сразу девять, плюс одного пациента надо было срочно оперировать, иначе его бы не стало. Его сонные и больные глаза не хотели вчитываться в научные медицинские каракули, а лишь тяжелыми веками прикрывали глаза, давая понять молодому врачу, что ему просто необходим отдых. Остену совсем не хотелось отвлекаться на эти мысли. Ведь ему снова придется ночевать в больнице. У него нет ни дома, ни съемной квартиры, ни даже комнаты. Впрочем, ему так гораздо удобнее добираться до своей работы. Зачем ехать из другого конца городка, чтобы непременно опоздать на работу, а потом возвращаться обратно уже поздним вечером, когда можно оставаться прямо здесь? Человек, который привык к такой жизни – самый настоящий и неоспоримый трудоголик. Таким был и Остен Шепард, решивший покинуть свое «теплое и уютное семейное гнездо».       Он не заметил, как очутился в своей теплой и светлой приемной, после чего задремал. Остен просто завалился на диван, чтобы прочитать свой доклад, но потом не заметил, как уснул, случайно сбросив со своих плеч больничный халат. Его усталое тело наконец-то могло отдохнуть. Через некоторое время его разбудил женский голос, который несколько раз звал его.       - Доктор Шепард!- совсем негромко сказала молодая медсестра со светлыми волосами, которая сидела рядом с сонным доктором, подавая ему теплое одеяло и подушку. - Вы просто обязаны отдохнуть. На вас жутко смотреть после девяти операций, которые вы сделали за двадцать четыре часа.       - Все хорошо, Шелли,- сказал сонно Остен, еле взявшись за теплое одеяло, которое он накинул сразу на себя, а подушку положил у изголовья дивана. - Спасибо за заботу, - сказав это, он снова закрыл свои усталые глаза и крепко уснул, сжимая в руке отчет.       Убедившись, что Шепард крепко спит, Шелли аккуратно достала кипу бумаг из рук молодого доктора и положила их на его рабочий стол. На её добром и милом личике можно было увидеть радость и некую грусть. Эти смешанные чувства она испытывала к Остену и родному брату, которого оперировал сам же Шепард без передышки девять часов подряд. Ее брат, Жульен Харпер, был тяжело болен. У него был рак головного мозга. Родные Жюльена и Шелли не подозревали, что у молодого мужчины может произойти такое несчастье. Но, к облегчению близких, все обошлось. Теперь ему придется пройти курс реабилитации, после чего он сможет вернуться в свою привычную среду обитания. Шелли еще раз посмотрела на молодого доктора, беззаботно спящего на диване. Она улыбнулась, у нее в голове проскользнула мысль о том, что она должна поцеловать спасителя своего брата. Хотя бы в лоб. Она тихонько на цыпочках подкралась к дивану и приблизила свои слегка окрашенные красноватые губы ко лбу Остена, невесомо поцеловав его, она оставила легкий след от губной помады. Шелли сказала вполголоса, обращаясь к нему:       - Это вам спасибо. Если бы не вы, мой брат не выжил бы, - сказав это, она поспешила удалиться из приемной, чтобы поехать домой и спокойно отдохнуть.       Когда Остен крепко спал, ему снова приснился сон, который он видит уже несколько дней подряд. Он будто преследовал его. Сон был про какого-то необычного человека с татуировкой на левом запястье. Его лицо прикрывала странная жуткая маска, делающая его похожим на робота. Единственное, что он помнил из этого кошмара, так это то, как этот незнакомец звал и тянулся к его левой руке. Остен не знал, зачем ему его левая рука и хотел ее отдернуть, однако не мог. Его держала какая-та странная сила. После того, как он касался его руки, там появлялась такая же метка, как у незнакомца. "Мы вскоре встретимся, Остен," - зловеще произносил он.       Остен резко проснулся. Он был весь в холодном поту, его глаза наполнились отчаянием. Откуда незнакомец знает, как его зовут? И когда они встретятся? Осознав, что это был просто кошмар, он потер глаза. На настенных часах можно было заметить, что стрелки серебряного циферблата показывали без двадцати восемь вечера. Он проспал целый день, но зато уже не чувствовал усталости. Он чувствовал себя отлично. Давно он так хорошо не высыпался, и виной этому были кошмары. Внезапно открылась дверь, через некоторое мгновение в проёме появился человек в белом халате. Это был Эдвард Эчман – друг Остена. Они был неразлучны с самой академии. Зеленые глаза молодого человека были очень выразительны среди тусклого света, которым была окутана приемная Шепарда.       - Ну и видок у тебя, конечно, Ос,- сказал Эдвард без всякой зависти.       - И я тебя рад видеть, Эд,- ответил с усмешкой Остен, облокотившись об изголовье скрипучего дивана.       - Не против, если я сяду? -спросил он, указывая на ни чем непримечательное кресло для посетителя.       - Ради Бога! - воскликнул Остен. - Я уже какой раз говорю: «В моей приемной чувствуй себя, как у себя дома», поэтому не задавай глупых вопросов. Договорились, дружище?       - Договорились, - сказал Эдвард, слегка улыбнувшись, и, усевшись на кресло, обратился к Остену: - Слыхал о том, что ты стал знаменит?       - Я не понимаю, о чем ты, - ответил Остен, аккуратно складывая одеяло.       Эдвард удивленно посмотрел на своего коллегу, а позже начал рыться в своих карманах, выискивая некую бумажонку, чтобы показать этот растрепанный лист своему другу. Остен внимательно прочитал изложенное на бумаге черным шрифтом по белому фону послание. Это было письмо, адресованное специально для Шепарда. Не понимая, что вообще происходит, он спросил у Эдварда:       - Откуда это у тебя?       - От нашего заведующего, - бегло ответил Эдвард, успев почесать себе лоб одним пальцем. - Странно было увидеть его среди разных дел у этого завистливого человека. Неудивительно, почему ему неохотно было брать нас в свою обитель. Ведь ты настоящий целитель в нашем городе, а у него, похоже, появилась гордыня, которую надо как-то усмирить. Хотя я давно говорил об этом, если ты, Ос, все еще помнишь. Эх, это самая непредсказуемая тема для разговора, которую мы могли только придумать…       Остен внимательно прислушался к тому, что сказал ему товарищ. Ведь он говорил правду. Оливер МакФен – самый черствый и неприятный из всех, кого можно было бы встретить в этой жизни, наполненной радостными и нерадостными моментами. Хоть он и был, есть и будет даже в будущем заведующим хирургического отделения, но его методы лечения не совсем понятны для молодых докторов. Больных с травмами МакФен просто не долечивал, и в итоге все пациенты становятся либо людьми, сидящими на четырехколесном сидении, либо же остаются без органов чувств. Они становятся похожими на тварей, которые только то и делали, что жили со своими неразрешимыми проблемами… Пока не пришел Остен, в отделении был сплошной хаос, но благодаря молодому и неопытному врачу, больница казалась не такой мрачной. Но сейчас не об этом. Юный Шепард подошел к лампе, чтобы внимательно прочитать письмо, надевая при этом свои очки. «Добрый вечер, мистер Остен Ричард Шепард. Пишет вам Алистер Зейхер из Коллегии императорских врачей. Совсем недавно до меня дошли слухи о Вас. Дело в том, что за полгода в вашем хирургическом отделении было спасено сто двадцать восемь человек. Лично я был не уверен в достоверности этой информации, пока мне не стали писать совершенно разные люди. Все говорили о том, что желают направить Вас на правильный путь, то есть убедить присоединиться к нашей коллегии ввиду ваших невероятных врачебных способностей. Посмотрев, сколько писем ко присылали и сколько же среди их числа было похвал, я вместе с коллегами созвали всеобщее собрание, где занялись решением Вашего будущего. Вся коллегия была согласилась с решением принять Вас на должность при дворе императора, а также было принято решение, что Вы станете моим учеником. Правда, сейчас не самое лучшее время для этого, но все же мы настоятельно предлагаем Вам вступить в наши ряды. Неплохо бы с Вами познакомиться и узнать про ваши таланты лично, наглядно убедившись в правдивости слухов о Вас. Ждем вас на главной площади Рассвета, девятнадцатого декабря в два часа дня. Там же Вас встретит мой человек, который сопроводит вас к императорскому двору. Вы его сразу узнаете по форме императорского служащего. Возьмите с собой вещи, необходимые для Вас в первое время. В императорском дворе у Вас будет своя личная комната со всеми удобствами, которых, как я думаю, у Вас в вашем скромном жилище нет. Надеюсь, что вы не проигнорируете мое предложение. Редко кто бывает удостоен такой чести.       С уважением, Алистер Зейхер, главный врач его императора».       - Ничего себе, - произнес Остен, слегка улыбнувшись, а в его глазах заискрилась радость.       - Что там? - полюбопытствовал Эдвард.       - Меня приглашают в Коллегию, - восхищенно сказал Остен, словно его посетила муза вдохновения.       - Да я тебя поздравляю, Ос! - радостно сказал его друг, похлопав по-дружески по плечу. - Это же отличная новость!       - Если честно, не ожидал такого поворота судьбы. Сам Алистер Зейхер написал мне! Ты только представь себе, Эд. Это просто невероятно! Фантастика!       - Ого! - удивился Эдвард. - Похоже, ты его большой фанат...       - Его труды просто невероятны! - не переставая восхищаться, говорил Остен. - Ты только представь, я буду работать вместе с профессором и главным врачом его императора Зейхером!       - Да неужели? - словно не веря своим ушам, сказал Эдвард. - А я думал, он просто врач. Удивительно!..       Так бы без умолку они и болтали о будущем Остена, если бы не пациенты, которым нужно уделять особое внимание. Молодой врач надел свой халат, возможно, в последний раз в местной эндаулской больнице.       Девятнадцатое декабря. Зимняя погода не особо радовала горожан Эндаула, зараженного «эндаулской чумой». Город был каким-то пустынным и странным. Остен подумал о том, что это совсем не похоже на его родной город. За эти три месяца карантина Эндаул превратился в некую зону нейтральности между живыми и мёртвыми. Как в сказке о «Спящей красавице», где все жители будто были погружены в глубокий сон. Жутковатая картинка складывалась в его здравом уме и от этого его бросало в дрожь.       На площади Рассвета было немного суетливо. Ведь в этой области, где стоял дворец самого императора, населения еще не коснулась «эндаулская чума», которую боялись больше всего на свете те, кто жил в городе. Они страшились её гораздо больше, чем те, кто жил за пределами Эндаула. Там дышать можно было свободно. Однако их безопасное место, являющееся владениями императора Георга Великого, в скором времени может стать отнюдь не райским местом для эндаулских жителей. Скорее адским местом для кишащих мертвецов, которые столпились у маленькой речушки Эхо. Там, где эта чума свободно разгуливала на воле и чувствовала себя свободной, как выпущенная из клетки птица. Жители с большим ужасом и безумием в покрасневших от усталости и недосыпа глазах пытались всячески избегать этих страшных тварей.       Остен стоял на площади Рассвета держа в руке старый и потрепанный временем саквояж, с которым он сбежал из дома Шепардов больше, чем год назад. В его легком саквояже не лежало ничего особенного. Кое-какая одежда, документы, фотография его семьи – это все, что он забрал из больницы. Шепард тихо покинул госпиталь, не оставив ничего за собой. Лишь под дверьми кабинета его дорогого друга лежал конверт с прощальным письмом. Теперь же он стоял на площади и ждал прихода доверенного лица мистера Зейхера, который согласился взять его не только в высшую школу, где еще углубленное познание на медицину, но и на работу при императорском дворе. Если честно, молодой врач не ожидал, что совсем скоро он познакомится с самым выдающимся врачом, которым восхищался уже очень давно. Если говорить точнее, с самого начала учебы в академии, где он довольно пристально просматривал труды Зейхера, тщательно изучая медицину. Остен немного нервничал, хотя пытался успокоить себя тем, что его руки замерзли на холоде и его трясет в ознобе только лишь из-за ужасной погоды, а не из-за каких-то пустячных переживаний. Он часто смотрел на карманные часы, которые тихо тикали в его холодных руках. К счастью, Шепард заметил человека, одетого в форму императорского придворного. Он сразу его узнал по нашивке на мундире. Это эмблема, которая была символом не только для каждого гражданина, но и самого города Эндаула. Правда, его носят только люди из императорского дворца, а не обычные граждане. Лишь только на день города они могут позволить себе прикрепить к своей одежде эту эмблему. На ней часто изображалось крыло ангела, перед которым был щит и меч на темно-синем фоне. Крыло означало веру жителей, щит – защиту от напасти, меч – борьбу за независимость, а также мужество. Придворный императорского двора медленно подошел к юноше, который стоял неподалеку от ворот дворца. Остен внимательно посмотрел на пожилого мужчину, идущего ему навстречу. Он был чересчур ухоженным для своих лет и довольно привлекательным для пожилых дам. Его аккуратно расчесанные волосы, а также идеальная форма бороды, производили впечатление не просто придворного слуги, а настоящего джентльмена из аристократической семьи. Увидев Остена, он заметно оживился и спросил у него:       - Остен Ричард Шепард?       - Он самый, - сказал юноша, протягивая письмо от Алистера Зейхера.       Слуга императорского двора внимательно посмотрел на письмо, написанное самым величайшим доктором, а потом взглянул на Остена, который со спокойным лицом рассматривал старика. Затем тот показал знак страже. Это означало, что данный человек - особенный гость Алистера Зейхера. Императорская стража с некоторым презрением посмотрела на старого человека, но они таки открыли главные ворота для Остена.       - Прошу Вас следовать за мной, - сказал придворный, маня его своей староватой правой рукой. - Вас уже давно ждут.       Шепард немедля последовал за слугой императора, а возможно и самого Зейхера. Остен издали обратил внимание на величественный императорский дворец. Он по-настоящему необычен, при вблизи он даже казался фантастичным. Он был почти полностью выстроен из настоящего горного хрусталя, переливающегося на свету самыми нежными тонами, а также из невообразимой металлической конструкции! Сложная архитектура дворца завораживала взор мимо проходящих людей, которые то и дело мечтали о том, что они когда-то увидят то, что находится внутри всего этого великолепия, скрытое от людских глаз. Проходя мимо дворца, Остен посмотрел на другое здание, которое, возможно, могло быть главным корпусом Коллегии. «Я совсем по-другому представлял эту Коллегию,» - подумал молодой человек, глядя на темно-коричневую кладку здания, находящегося перед ним. Мужчина, который сопровождал его, пропустил молодого врача вперед, широко распахнув дверь. Изнутри повеяло теплом. Остен вошел и сразу же ощутил, как начали согреваться руки. Сопровождающий вел молодого доктора по длинному коридору, обустроенному по последней моде. Вскоре они вошли в большую оранжерею, где находился не совсем молодой мужчина. Он восседал на плетенном стуле, читая какую-ту научную литературу. Остен сразу же узнал в нем того самого Зейхера, которого никогда раньше ему не доводилось видеть лично. Мужчина с темно-русыми и прямыми волосами, идеальными чертами лица не отрывался от книги, даже когда Шепард и сопровождающий его мужчина вошли в ботанический сад, звучно захлопнув за собой двери.       - Можешь быть свободен, Хантер, - сказал глухим голосом Зейхер, даже не взглянув на пожилого человека.       Хантер, сопровождавший Остена, немедленно покинул оранжерею. Он понимал, что в данном деле его присутствие неуместно. Когда же врачи остались наедине, Зейхер немедленно снял свои квадратные очки и сразу же направил свой взгляд на Шепарда. Выдержав некоторую паузу, он произнес:       - Я вас представлял, как смазливого парня, который жаждет покорить себе весь мир и без чьего-либо разрешения стать одним из членов Коллегии. Но, похоже, что Вы совсем не ожидали такого поворота судьбы. А, может, такой цели у Вас даже и в мыслях не было. Ведь так?       - Да, сэр, - согласился с ним Остен, хотя перед своим кумиром он боялся даже заикнуться о чем-то лишнем.       - Удивительное совпадение Вас самого и описаний из писем, которых накопились достаточно много, чтобы хорошо растопить ними камин, - сказал доктор, достав курительную трубку и начав накладывать в неё ароматный табак. - Вы, собственно, откуда? Есть ли у Вас родители и чем они занимаются?       Остен хотел рассказать ему придуманную историю о своей семье, которая уже вновь пробуждалась в его голове. Ведь он в который раз повторял одно и то же, что это превратилось для него в самый обыденный рассказ о судьбе императорского генерала. Однако… А если Зейхер решит его проверить, то как ему потом отвертеться ото лжи? Ведь если скрыть правду, то все равно можно ее найти, будто потерянную пуговицу от дешевого пальто, в котором Остен пришел к будущему наставнику. Ему все-таки пришлось рассказать все как есть на самом деле. Про своего отца, про его окружение, а также о своем влечении к медицине – все это создавало о нем впечатление, как о несчастном парнишке, сбегающем от гнева его императорского величества, нависшего над ним уже больше пяти лет назад. Зейхер с любопытством слушал о его совсем нелегкой судьбе и всё больше удивлялся тому, как Остену все-таки удалось достигнуть достаточно высокого прогресса в хирургическом отделении.       - Правильно Вы сделали, мистер Шепард, - такое заключение сделал Зейхер. - Если бы не Ваш голос разума, который направлял Вас на истинный путь, то Вы наверняка оказались бы в кучке тех безмозглых болванов, которых называют теперь императорским гарнизоном, - после этого он сильно скривил свою физиономию, показывая всё свое отвращение к слову "гарнизон" и прибавил: - Странно, что этих пьяниц называют великолепным императорским гарнизоном. Интересно, каким местом обозначено слово «великолепный»?       - Я тоже об этом спросил бы, если б не мои разногласия с отцом, - ответил Остен, слегка опустив свои усталые веки вниз.       - Вы, похоже, очень устали, - сказал Зейхер, только что заметив красноватые глаза молодого человека. – Вам необходимо выспаться.       - Все хорошо, сэр, - ответил Остен, отстаивая свою позицию. Хотя, на самом деле, он боялся того кошмара, что длится уже три недели. – Я в хорошей форме, не беспокойтесь.       - Тогда ответьте же мне, почему мой ученик еле стоит на своих опорно-двигательных конечностях?       - Может, я все же признаюсь, но не в этой жизни.       - Ну, тогда мне придется показать Вам комнату, где Вы будете проживать, находясь в Коллегии. Надеюсь, что мы славненько поработаем.       Остен крепко взялся за ручку своего саквояжа, хотя тот не был слишком тяжелым. Там было настолько мало вещей, что он казался и вовсе пустым, однако рука молодого врача еле держалась за ручку. Доктор Зейхер был все-таки прав – ему необходим сон, но он не хотел снова встретить там того страшного незнакомца. Какая-та странная атмосфера окружала его: то ли безопасная, то ли наоборот. Словно… Не совсем надежная, во всех смыслах этого слова. Остен бы забыл про него, однако мысль о том, что он может с ним встретиться в любой момент, наводила на него легкий ажиотаж. Но это могло бы оказаться простой неожиданностью, которая попадается чуть ли не каждому десятому жителю. Однако внезапных действий таинственного незнакомца не стоило бы ожидать, даже в такое страшное время, когда господствует «эндаулская» чума, распространившаяся на одну четверть города Эндаул.       Зейхер немедля ринулся к длинной лестнице, которая вела прямо на второй этаж. Когда они поднимались по этой лестнице, Остен отчетливо слышал не только шаги своего учителя и свои, но и улавливал какие-то голоса, читающие лекции на мертвом языке. Похоже, те, кто поступил в Коллегию хотели быть членами этого важного и именитого сообщества, чтобы позже открыть свое собственное дело. Под открытием своего дела подразумевается то, что любой человек из Коллегии мог бы открывать свои аптеки, школы или же становиться профессором. Да, им определенно платят достаточно много, чтобы жить в достатке и явно больше, чем обычным преподавателям. Наконец-то Остен и Зейхер добрались до будущей комнаты Шепарда, которая располагалась на втором этаже.       - Вот и Ваша комната, - сказал Зейхер, отдавая серебреный ключ Остену. - Располагайтесь. Я сегодня не буду с Вами заниматься, ведь Вам надо познакомиться со всеми обитателями этого священного места, которое я называю «Второй дом для ангелов».       - А почему «второй дом"?       - Ха! - усмехнулся Зейхер, поглядев на парня. - Мы отличаемся от тех людей, которые лечат больных в районных больницах. Также мы почти ангелы во плоти и делаем свое дело исправно и качественно. Это никак нельзя ставить в сравнение с врачам-самоучкам, коих в нынешние времена появляется всё больше и больше. В наше время все спасаются от "эндаулской чумы" кто как может и кто во что горазд.       - Огромное Вам спасибо, мистер Зейхер, - поблагодарил его Остен и вошел в комнату.       - Хорошего Вам отдыха, Шепард.        Войдя в комнату, Шепард обратил внимание на то, как здесь уютно и просторно. Его новое жилище очень отличалось от рабочего кабинета, в котором он ютился больше года. Дальше Остен даже не заметил, как с легкостью очутился на своей новой кровати.