Отреченный

      Жизнь во дворе императора была на неожиданность чересчур хороша. Остен это смог ощутить сразу, когда он вступил в Коллегию. Несмотря на все это великолепие он не потерял свою голову. Совсем наоборот. Юный Шепард старался и готовился к каждому занятию в то время ,как другие отлынивали от домашней работы; если бы он отлынивал — не простил бы самому себе. Каждый день доктор Зейхер давал ему персональные уроки, которые, как казалось самому доктору, были просто необходимы парню, а днем Остен помогал лекарям в лаборатории или же был ассистентом на операции. На этих уроках доктор учил Шепарда изготавливать различные медикаменты, которые, возможно, пригодятся ему, когда он станет истинным мастером своего лекарского искусства. Зейхер не раз замечал, как его способный ученик делает колоссальные успехи в исследованиях разных вакцинах. Он даже не подозревал, что в тайне Остен пытается разработать вакцину от «эндаулской чумы», которая постепенно распространялась в разные уголки города, но, к великому несчастью, у него это слабо получалось…хотя он шел по верному пути, так он думал первоначально. На свои опыты, он доставал тех лабораторных крыс, которые обезумели от болезни и стали дикими. И как вы думаете, какими способами?       На свой страх и риск, он лез в канализационные лабиринты, где прям и кишели эти твари. Но Остен специально записывал в свой дневник наблюдение за стаями этих зараженных вирусом крыс, пищащих подобно крику новорожденного ребенка. Настолько громкого звука Шепард никогда не слышал. Этот писк настолько был ужасен, что парню приходилось затыкать свои уши, чтобы полностью не оглохнуть. Из своих наблюдений он заметил, что эти стаи не придерживаются никакому правилу. Они подобно своей криминальной банде. Их истинное правило, по которой идут — найти место пропитания, чтобы позже обжиться здесь, на месте кормежки, если, конечно же, запас еды не иссякнет. Например, большинстве из лакомств они предпочитают канализационных крыс, которых было достаточно много. Остен записал это действие, как «акт каннибализма», когда один вид поедает своих сородичей, но в то же время сделал пометку, что этот вид был зараженным, который поедал совершенно здоровых. Жутко…но для Шепарда это было самым главным. Однако, он понаблюдал за этими крысами чуть подольше и позже выяснил. Они такие же как и самые настоящие, но лишенные животного инстинкта, который необходим для каждого нормального и здорового живого существа. Удивительно, но в то же время абсурдно! Для него это было неожиданным открытием и возможность понять, как искоренить эту болезнь раз и навсегда.       После поступления в Коллегию, Остена не переставали терзать те кошмары с незнакомцем, который манил его в свою сторону. Это его временами пугало, и в то же время беспокоило. Неужели его кошмары никогда не кончаться? Однако это еще не все. Его кошмары словно стали явью. Он не один раз замечал, что по утрам к нему залетает странная бабочка, которую никогда не видел. Красно-бордовые крылья с темно-коричневыми прожилками, очень похожая на Морфо, с легкостью трепетала по пустынной комнате Шепарда и часто она садилась на его нос, когда тот спал. Однако Остен чувствовал, как его кто-то щекочет сквозь сон, но через мгновение ему казалось невыносимым. Кто-то прям топчется на него с помощью тысячи игл, пытаясь разбудить парня, и он вынужден же резко встает в недопонимании. Вскоре эта бабочка улетает прочь, оставляя мелкие кровавые пятна у подоконника.       Число зараженных превысило порядком больше ста человек. Теперь среди инфекционных можно было увидеть совсем маленьких младенцев, которым едва исполнилось полгода. А мертвецы неустанно встают из могил, исследуя каждое место, а на утро падать на землю, словно не нужный груз, валяясь в самые неожиданные места. Поэтому люди стал кремировать своих усопших родственников, чтобы не происходила эта чертовщина, а управление города создал указ, что каждый найден труп должен тотчас кремирован его. Тот, кто не следовал этим указаниям — немедленно был отправлен в карцер. Неважно, вельмож ты, дворянин или простой крестьянин, но обязан сделать это.       Жизнь во дворе императора было отнюдь не «спокойным» спустя несколько недель после того, как Остен стал учиться персонально у доктора Зейхера. В свое шестидесятилетие великий император, Грегор Великий Брадиславский, впервые получил удар. У него случился инфаркт, который боялся его лучший друг и верный доктор Зейхер. Но его удалось спасти благодаря умелым рукам доктора. Однако же, император не смог не шелохнуться. Часть его тела оказалась парализована. Сейчас доктор Зейхер надеется на то, что состояние его императорского величества сможет подняться благодаря проверенной медицине, которую преподает всем уже давно.       Прошло всего лишь пять дней после инфаркта императора. Зейхер наблюдал за ним и день, и ночь в эти дни, чтобы приготовиться к внезапному ухудшению, однако этого не произошло. Остен наблюдая за тем, как не отрываясь с постели императора, наблюдал за его состоянием его наставник. Несмотря на то, что доктор Зейхер давно уже не мальчик, у него было ухудшенное состояние. Темные круги под глазами, отеки на нижних веках, а также усталое состояние — все это были признаком его частого недосыпа, который наблюдал его ученик. Он хотел ему помогать, даже желал этого Зейхер, даже, если упадет в обморок.       В скором времени ему пришлось прибегнуть к услугам его ученика и дать прошения на то, чтобы его достойный ученик смог бы приглядывать за императором вместо него. Для Остена это было честью, однако было немного страшновато. А вдруг что-то пойдет не так? Только подумав об этом, он резко вспоминал слова своего наставника. » Шепард, я в тебя верю, — говорил Алистер Зейхер покуривая свою трубку. — Ты все сможешь, главное верь в себя и все получится. У тебя золотые руки. Руки истинного врача».       — Я вас не подведу, профессор, — обнадеживающе сказал сам себе Остен, когда вошел в покои императора.       Подле кровати, где лежал его святейшество сидел сын, император двора — Эван Добрый Брадиславский. Несмотря на то, что он был младшим ребенком в семье, Эван был желанным ребенком его умершей матери — Розы Брадиславской, когда-то умершей после родов своего единственного сына. Ни раз император восхищался сыном, его смелостью, отвагой и добротой, оттуда и его прозвище, но одновременно узнавал черты своей покойной жены, который ни раз повторял. Темно-синие глаза, подобно темному океану словно глядели в душу каждому, а темные кудрявые волосы делали нелепый вид юному правителю, а то, что он чуткий и отважный больше походило на его мать, нежели на отца. Эван немедленно перекинул свой взгляд на вошедшего Остена, который тотчас поклонился и не совсем громко сказал:       — Ваше императорское величество!       — Отставить, юноша, — прохрипел голос немолодого императора. — Ты более знаком мне по рассказам моего доктора, Зейхера.       — Профессор Зейхер? — удивленно переспросил Остен.       Император лишь глубоко вздохнул. Сидящий возле него Эван уже собирался уходить.       — Прошу простить меня, отец, — сказал ему Эван, —, но мне надо идти.       Старый император, ничего не сказав, лишь закатил свои потухшие зеленые глаза веками. Его же сын слегка наклонился, а позже и удалился с покоев своего отца. Они остались совсем одни. Остен решил, что для начала надо осмотреть императора. Поэтому он подошел к нему и начал ощупывать его пульс.       — Давно ли вы являетесь учеником у моего друга, Алистера? — спросил внезапно его император.       — Всего лишь месяц, ваше императорское величество, — быстро ответил на заданный вопрос императора Остен.       На ответ юноши он лишь хмыкнул. Император, наверно, ожидал совсем иной ответ от такого юнца, как от Остена. Тишина внезапно окружила их двоих. » Интересно, зачем он об этом спросил?» — подумал Остен, когда закончил осмотр императора и он поспешил дать ему медикаментов, чтобы он хорошо отдохнул от всего, что происходит за пределы императорского двора.       — Ты же сын того безумного генерала, ведь так? — спросил император, но не дожидаясь ответа от Остена он прибавил: — Все ясно. А ты явно не похож на него.       — С чего это вдруг вы, император, хотите сравнить меня с моим так называемым отцом, который не хотел пускать меня в медицинскую академию? — не воздержался Остен, хотя и понимал, что разговаривает с императором всего народа. — Простите, я не должен был так разговаривать.       — Видно, что ты натерпелся от своего старика такого, — сказал император. — Да и ты меня прости. Я не должен был так начинать свой разговор.       — Вы не знаете, как моя семья, император? — спросил Остен.       Похоже, что император ожидал такого вопроса и поэтому не удивился. Ведь он был тесно связан с императором. Однако, почему ему должно было интересовать проблемы его же людей? Каждому тоже нужно и внимание, и сострадание, но император один на более десяток людей.       — После твоего исчезновения, — начал говорить император, — твоя мать, Дженнифер, недолго прожила. Предполагаю, у нее случился удар и, зная твоего отца, он не позвал лекаря. Он до сих в гарнизоне, как и твой брат.       — Ясно, — тихо произнес это Остен.       Смерть матери расстроило его. Она не дождалась настоящего успеха Остена. Он знал: его мать не была такой, как отец, правда, все потыкала ему, даже, если что-то не так пойдет, влетит лишь ей. И только ей… Черт! Зря он ушел тогда из дому! Если бы не ушел, то она была бы еще жива и Остен бы остановил эту чертовую тиранию. Он же знает, как относился к нему его мать. Она видела в него луч всего доброго и спокойного, нежели у своего брата — Артура. Тот был настолько суров, что он был пропитан жестокостью и местью… Остен на секунду забылся, что он находится не в своих апартаментах и чуть ли не прослезился при императоре, который просто наблюдал за молодым человеком.       — Я понимаю вашу утрату, Остен, — искренне сказал император.       — Упустил, все, — сказал Остен, чуть ли не прослезившись.       — Знаешь что? Я хочу тебя отпустить на некоторое время на кладбище, где она похоронена, — обратился к нему император, но Остен хотел что-то сказать, однако он быстро ответил: — Не беспокойся насчет меня. Позови своего учителя и скажи, что я тебя отпустил по личной просьбе.       — Спасибо вам, император! — сказав это Остен поклонившись, и быстро ушел из покоев императора.       Предупредив своего наставника, Остен поспешил уйти из императорского двора и сразу же направился к одному единственному кладбищу, где могла находиться могила его матери — Древо воспоминаний, так называлось это место. Это необычное название кладбище получило благодаря старому дубу, который очень давно тут стоит. Уже никто не помнит, кто тут был первым захороненным человеком. Где-то за этим дубом была часовня, в которой звучали колокола, мелодично, но печально. Остен едва перешагнул через черту кладбища как почувствовал большую тоску. Мама…почему так произошло? Над такими словами он думал на протяжении своей дороги, держа белые лилии, которые любила Дженнифер Шепард. Его мысли прерывали недовольное карканье ворон, которые кружились над тихим местом.       Наконец, дойдя до нужной могилы, Остен едва поверил своим глазам. Император ему не солгал. Дженнифер Шепард умерла. На надгробной плите, где еле виднелось имя его матери, лежали уже давно засохшие цветы. Юный Шепард взял платок, который нашел в своем кармане и вытер пыль с грязью на надгробной плите, а позже выбросил засохшие цветы, а вместо них поставил свои лилии. Когда он сделал это, он стал перед могилой еле сдержал свои эмоции. Остен выглядел на данный момент слабаком, однако, что ему оставалось сделать? Ведь он не был на ее похоронах и не почтил ее память!       — Прости меня, мама, — через свою печаль сказал Остен, который пытался успокоиться. Но нахлынувшая на него чувство потери не смог выдержать и его слезы медленно скатывались с серых глаз.       — Может она давно тебя простила, — сказал ему неизвестный, но одновременно знакомый мужской голос.       Остен медленно развернулся, не понимая, кто к нему обратился. Может ему показалось? Но надо было убедиться, что никто не обратился к нему. Самые худшие ожидания, которые Остен не хотел встречать медленно начали олицетворяться. Человек из кошмара? Он в действительности существует? Теперь он мог его разглядеть получше. Он был в черном рясе, на котором виднелось серебристый крест на шее. На лице была маска похожая на череп птицы, вся потрескавшаяся, но подбородок незнакомца была отчетлива видна. Он был овальной формы. Виднелась загадочная ухмылка. На голове было большая копна светлых и коротких волос. «Неужели…это он?» — подумал Остен. Странная аура до сих пор не покидала его. Это точно он! Остен сразу узнал его, однако он не понимал, что за странный механический звук, который доносился ниоткуда. И к тому же, почему у него нету маски в виде робота? И где она?       — Здравствуй, Остен! — поприветствовал его же неизвестный.       Остен словно язык проглотил. Ведь он не хотел, чтобы его кошмары продолжались.       — Это просто кошмар, — успокаивал он самого себя.       — Кошмары начнутся позже, — предупредил его незнакомец.       — В каком это смысле? — спросил Остен, не понимая о чем это он.       — В прямом, — сказал незнакомец, не переставая ухмыляться. — Мои слова прозвучат нелепо, однако, мне хочется тебя предупредить, чтобы не иметь проблем…в скором будущем.       — Проблемы? — переспросил Остен.       — Точнее смертельная угроза, которая может нависнуть на тебя, если ты не последуешь по моему совету, — разъяснил неизвестный. Внезапно появилась та странная бабочка, которую видел Остен каждое утро.       — Бабочка? — удивленно сказал Остен.       — Ты имеешь виду про Хиндрию? — сказал он показывая летающее существо на кончике своего указательного пальца. — Я посылал ее к тебе, чтобы та предупредила о приближающей опасности, которая угрожает не только тебе, но и всему городу. У меня их много. Хочешь подарю одну?       — О какой опасности ты имеешь виду? — спросил Остен. — И вообще, кто ты такой?       Незнакомец лишь загадочно улыбнулся. Остену становилось не по себе после всего сказанного. Тот медленно начал снимать свою зловещую маску, а Шепард стоял, словно онемелый. Если бы он знал, что его ожидает под маской. Вместо его предположительных глаз, там были лишь два механизма отвечающих за его зрение. Они жутко скрипели. Вот почему сразу он не понял откуда этот звук. Неужели…       — Остен! — голос, который доносился под его ухо был никто иной, как наставник Остена — Зейхер. — Ну и слава Господи! Я тебя дозваться не мог.       — Профессор? — еще сонно сказал Остен, хотя в тот же миг взбодрился.       Он же был на кладбище! Минуту назад! Как он могу очутится во дворе императора за секунды? Итак, он был возле могилы своей матери, а потом этот странный человек с… от этих воспоминаний у Остена разболелась голова, словно что-то в него самого неприятно проскрипело.       — Что-то ты неважно выглядишь, Остен, — сказал Зейхер, пытаясь приподнять своего ученика с пола.       — Что со мной произошло? — спросил он.       — Похоже, что ты потерял сознание, когда шел из покоев императора, — ответил доктор Зейхер, а позже спросил: — Разве ты не помнишь?       — Извините, я опять не выспался, — сказал Остен.       — Да ничего страшного. Все сейчас на иголках. Волнуются за здоровье императора, который, надеюсь в скором времени поправиться. Лишь все в руках у нашего молодого императора — Эвана Доброго.       — Да, это точно, — согласился с ним Остен.       Когда они добрались до комнаты Остена, профессор дал ему ясно понять, что ему необходим отдых и на всякий случай, он предложил ему выпить травяного чая, после которого Шепард смог бы спокойно заснуть. После нескольких минут молодой человек смог заснуть, позабыв об том незнакомце с странной бабочкой…которую похоже звали Хиндрия?