***
Тем временем, как на Звезде Смерти царил хаос, и все его обыватели, не замечая умирающего главкома, в панике рассыпались по коридорам, Люк Скайуокер накрепко вцепился в плечи отца и поволок его тело по станции. Как бы это не казалось немыслимым, но теперь именно Люк являлся опорой и поддержкой для Вейдера. Едва дотащив милорда до пандуса, повстанец опустил его. Распластанное тело ситха не подавало никаких признаков жизни. Тогда джедай подтянул к себе и после обнял отца. - Люк, помоги мне снять эту маску, - смиренно воззвал главком. - Но ты умрёшь, - возразил сын, отчаянно ища в безликих линзах объяснение всему тому, что они пережили и перечувствовали раньше… и что переживают и чувствуют сейчас. - Этого… - Вейдер взял глубокий вдох, - теперь не избежать. Хоть раз… дай мне посмотреть на тебя своими глазами. Люк послушно, но робко кивнул. Скайуокер впервые себе позволил это. По-настоящему прикоснуться к отцу, к его плечам, панели… Его дрожащие руки потянулись к отлитому чёрному шлему, в котором отражался сам джедай. Шлем, будто бы не хотя, с противным шипением отпрянул от головы киборга. И теперь маска… Молодой джедай напряжёнными пальцами схватился за торцы и снял с Вейдера маску. Люк почувствовал, как с этим и изменяется внутреннее состояние его самого и отца. Этот долгожданный момент настал. Встреча, которой Люк так сильно хотел добиться. Встреча не с суровым безжалостным ситхом, а именно с родным отцом. Его бледное морщинистое от старости лицо было полностью покрыто шрамами, зияющими в коже ещё после мустафарской дуэли с бывшим учителем. И те шрамы, что рубцами лежат на сердце юного Эни. Люк видел эти рубцы, через глаза… его янтарные усталые глаза, которые выдавали всю накопленную за десятилетия боль. Он не смог спаси из близких ему людей никого… и в том числе, как он полагал, себя. Молодой Скайуокер внимал этому взгляду, полному сожаления и стыда за всё, когда-либо свершившееся. И ему так же было жаль. Жаль, что не сумел достучаться до отца раньше. Теперь, когда их глаза по-настоящему встретились, они чувствовали, что не чужие другу другу. Это было для отца и сына самым главным. Вейдер всё же понял Люка и простил себя. А Люк, в свою очередь, больше не держал обиды на родного человека. - Теперь уходи, сын мой. Оставь меня. Юноша отчаянно замотал головой: - Нет. Ты пойдёшь со мной. Я тебя не оставлю. Я спасу тебя! – кричал он. - Ты уже спас, Люк. Ты был прав… ты был прав насчёт меня. Главком на мгновение утих, чтобы взять в последний раз дыхание и силы хотя бы ещё на одну фразу: - Скажи сестре, что ты был прав. - Отец! – взмолил юный Скайуокер. Однако теперь уже снова возродившийся Энакин ничего не произнёс в ответ. Жизнь покинула старого Скайуокера окончательно. - Я не брошу тебя! – прокричал Люк и, оставшись без отгласа, траурно опустил голову на грудь, содрогающуюся от учащённого сердцебиения. Это была их первая и последняя встреча.***
Дух Энакина покинул некогда приросшие к его сердцу отлитые чёрные доспехи. Теперь он свободен. В последние секунды, когда он уже не дышал, а душа ещё не вырвалась наружу, он почувствовал… к нему воззвала Сила. Она накрыла его белой пеленой ослепительного света. И что будет дальше – ведомо лишь ею. Вечный сон, или жизнь? Новая жизнь…