***
Сколько Трандуил себя помнил, он всегда искал успокоения в деревьях. Дитя леса, правитель самого большого лесного массива в Средиземье, он умел разговаривать с деревьями. Они делились с ним своей болью и радостью, надеждами и чаяниями, и в ответ дарили свою поддержку и умиротворение. Но здешние деревья молчали, далекие и бездушные, как молчала и его собственная душа, в очередной раз познав опустошение. Трандуил бездумно бродил по парку, глухой к ночным шорохам и словно ослепший, и оттого вокруг было пусто и тихо. Но когда ощущение реальности начало возвращаться, и он позволил мыслям вновь заполнить свою голову, всё поменялось. Боль пронзила сердце и, пытаясь взять себя в руки, Трандуил призвал в поддержу воспоминания. Но стоило ему вызвать в памяти Тора и тот, самый первый раз, когда он обнимал его, шепча, что никогда не оставит, как он обнаружил себя в кровати, сгорающего от страсти в объятиях своего Айну. «Не оставляй меня», - снова шептал он, вжимая в себя бога грома. «Никогда не оставлю», - шептал в ответ Тор, покрывая его жгучими ласками. Трандуил осознавал, что это не может быть реальностью, что все это давным давно пройдено, но не мог и не хотел выбраться из воспоминания. А заколдованный парк словно вытягивал из его головы все подробности и делал их явью. Он снова переживал то, что пережил когда-то в Средиземье. Каждый момент, каждое чувство, эмоцию – все было настолько ярким, живым и реалистичным, что со временем Трандуил окончательно потерял связь с реальностью. Он снова видел эльфов, склонявших перед ним головы, солнечную улыбку сына, вернувшегося в Средиземье, тепло и любовь в голубых глазах Тора, обнимавшего его ночами, – счастливые и прекрасные моменты его прошлой жизни вновь стали его явью. Тут было лучше, чем там – в золотой клетке Асгарда, - и Трандуил не хотел возвращаться. Но была и оборотная сторона всего этого – воспоминания, вновь становившиеся явью, сразу же рассеивались. Вновь пережитое растворялось в пространстве, не оставляя следов в его памяти. Постепенно он терял свою сущность, и чем больше пытался найти себя, извлекая из головы самые глубоко запрятанные воспоминания, тем больше очищалась его память, ибо извлеченное уже не возвращалось. Постепенно он забыл Тора, и воспоминания о последних тысячелетиях полностью стерлись из его памяти. Как и вновь пережитая любовь с Карантиром, отчаяние и боль после его смерти и гибели своего отца, Орофера. Битвы и смерти, золотые ленты в темных волосах его первого любовника, Наугламир на груди великого короля Синдар Тингола, голубые глаза его единственного сына – его память стала чистым нетронутым листом. Исчезла из глаз многовековая усталость, рассеялась боль потерь, и никогда Трандуил не был столь прекрасным, как сейчас, ибо красота его расцветала с возрастом, и лишь глаза – отражение души – указывали на прожитые годы. Теперь же, когда в них не было больше воспоминаний, они снова сияли - ясные и чистые, - как в далекой юности. Однажды, гуляя среди деревьев, он наткнулся на старика, тяжело опирающегося на золотой посох. - Вот я и добился своего, - сказал тот с каким-то безграничным сожалением в надтреснутом голосе. И поскольку Трандуил молчал, не зная, что имеет в виду незнакомец, осмотрелся и добавил: - Твой мир прекрасен. Тебе нравится быть здесь? Трандуил тоже посмотрел по сторонам. Лес – а это был он – жил и переливался всеми оттенками. Весна цвела вокруг: на ветвях распускалась нежные листья, цвели кустарники, пели птицы, под ногами пестрела желтыми цветами сочная молодая травка. Где-то поблизости журчал ручей. Весь мир отражал его сегодняшний цветущий облик. - Я люблю свой мир, - ответил он. – Только здесь одиноко. Ты первый, кто встретился мне за последнее время. Кто ты? Один горько рассмеялся, не в силах смотреть в ясные синие глаза того, кого до безумия любил его сын. - Я тот, кто разрушил твою жизнь, - тихо сказал он, – и разрушит ее снова. Надеюсь, ты сумеешь простить меня за это, мое бедное прекрасное творение. Ты не заслужил всего этого… - Зачем же ты сделал это? – Трандуил растерянно смотрел на старика и, несмотря на его слова, явно не сулящие ничего хорошего, не чувствовал страха и все больше ощущал жалость. В его цветущем мире не было места для боли, сожалений и страданий, но старец, несмотря на свой царственный облик, выглядел глубоко несчастным и сожалеющим о содеянном. - Потому что я слишком поздно понял, что дело не в тебе. Дело в моем сыне, который так и не захотел тебя забыть, хотя прошло уже больше семи десятков лет, и все же нашел способ тебя отыскать. – Один говорил прямо и открыто, зная, что ничего из сказанного никогда не покинет этого места. – Воды познания, - продолжил он, – единственное, что может без боя убить любого бога. Он решился даже на это, лишь бы узнать, где ты находишься. И они приняли его, открыв истину, – ты там, где он и искать не думал. Тору понадобится немного времени, чтобы осознать увиденное. Трандуил молчал, не зная, что сказать и, хотя он совершенно не понимал, о чем и о ком говорил старец, сердце болезненно сжималось, будто что-то помнило. А тот вдруг встал и, произнеся: «Я больше не могу удерживать тебя здесь», резко шагнул к нему и поднял посох. Трандуил, не ожидавший атаки, не успел отпрянуть…***
Локи сидел на троне, выслушивая скучные доклады, когда в зал, грозно хмурясь, вошел Тор. - Выйдите все! – гавкнул он. Придворные заволновались, охрана закрутила головами. Тор, бог грома и молний, сын, наследник и брат верховного бога, имел такое же влияние на придворных и инхериев, как и Локи. Другое дело, что он этим никогда не пользовался, добровольно признавая верховенство брата. Поэтому громкий приказ из его уст заставил заволноваться не только присутствующих, но и сидящего на троне. Тем не менее, Локи милостиво кивнул начальнику стражи, который явно не знал, что делать, и терпеливо дождался, пока зал опустеет. - Скажи мне, брат, - Тор неторопливо проследовал к трону, но шаги его – тяжелые и отдающие тревожным гулом, натягивали нервы. – Скажи мне, что Трандуил не был все это время в Асгарде! Локи был так поражен заявлением, что подавился воздухом, закашлявшись. Тор мрачно взирал на него снизу. Было видно, как расширены его ноздри. - С чего тебе вообще пришла такая мысль? – наконец умудрился выговорить Локи, прочистив горло. - С того, что воды познания открыли мне эту не самую приятную истину! - Воды познания? Ты решился войти в воды познания?! - Не уходи от темы, Локи! - Хорошо, скажу, - Локи сошел с трона и неторопливо подошел к брату. – Вспомни, разве не я помог тебе вытащить сына Трандуила из Валинора, чтобы они смогли увидеться? – начал он издалека, но контроль понемногу ему отказывал, и он все больше распалялся, расхаживая вокруг Тора. - Не я ли помогал тебе искать твоего эльфа по всей Вселенной? Так какого черта ты заявляешься ко мне сейчас и задаешь столь возмутительный вопрос?! Теперь он почти кричал, разозленный и оскорбленный обвинением Тора. Любой бы на его месте уже в ужасе вылетел из зала, но Тор не сдвинулся с места, пронзая его тяжелым подозрительным взглядом. - Не забывайся, Локи! - Это ты не забывайся, брат! Ты стоишь перед верховным богом Вселенной! Тор угрожающе сощурил глаза, однако в следующий момент дверь резко распахнулась и внутрь прошел Хеймдалль, сопровождаемый несколькими инхериями. - У меня для тебя важное сообщение, Громовержец, - молвил он. Тор нахмурился еще больше. - Твой эльф объявился в своем лесу.