***
Задуманное было реализовано через две недели. Трандуил с удивлением признал, что эта затея, на первый взгляд абсолютно ребяческая, имела успех – известие о состязаниях было встречено с восторгом. Желание принять участие изъявило чуть ли ни всё мужское население леса, не говоря уж о меньшем, но все же впечатляющем количестве эльфиек. Желающие поучаствовать стягивались и с других поселений. Эльфы соревновались в меткости стрельбы из лука, бились на мечах, в беге по деревьям. Ристалища и стрельбища были раскинуты у границ дворца, и большую часть времени Трандуил наблюдал за происходящим с террасы. Леголас также принимал участие в некоторых состязаниях, и Трандуил ощущал некое подобие гордости, когда сын, с блестящими от азарта глазами, с легкостью брал очередную преграду, бросая на отца вопрошающие взгляды. Тор не участвовал, но присутствовал рядом, эмоционально выражая свои восторги. - Это ж надо же, каков молодец! – в очередной раз воскликнул он, с чувством ударив ладонями по балюстраде. – Да такое не снилось даже Фандраллу! Трандуил скосил на него глаза и невольно улыбнулся. Открытость и эмоциональность Тора его удивляла. И восхищала. Бог грома не боялся проявлять чувства, громко выкрикивая слова поддержки и восторга. А снизу ему вторили эльфы. - А почему ты не участвуешь сам? Тор обернулся, на красном бархате плаща волосы сверкнули расплавленным золотом. - У меня здесь есть лишь один соперник, - рассмеялся он, подмигнув. Трандуил с секунду удивленно на него смотрел, потом отвел взгляд. - Весьма тонкий намек, Тор. Не думал я, что ты так умеешь. – Локи подошел к балюстраде, опершись на нее руками. Окинув поляну насмешливым взглядом, он обернулся и иронично выдал: – Ну что за детский сад, остроухий? Трандуил выдержал взгляд, заставив бога первым отвести глаза, но промолчал, не желая вестись на провокацию. Локи не доставал его уже несколько дней, и, к тому же, сегодня был слишком хороший день, чтобы встревать в перепалки. Последний раз он видел его в лесу, когда Локи доставал его вопросом, где он пришел в себя. - Какое именно из трех сказанных мною слов до тебя не доходит? - А ты не повторяй, ушастый, просто покажи. – Локи назойливо шел следом, хотя Трандуил даже не выбирал дорогу, банально не зная, куда идти. На последних словах он готов был развернуться и поставить заносчивого божка на место, если бы не открывшаяся взгляду поляна – Трандуил сразу ее узнал. Он был так удивлен, что не слышал, что еще говорил Локи, пока тот не пихнул его локтем в бок. - Ну? Трандуил бросил на него ошеломленный взгляд – всякой фамильярности были пределы. Локи явно о них не знал. - Здесь. - М-м-м? - Что из одного сказанного мною слова тебе не понятно? - Ты серьезно? – Локи вдруг взбесился, чуть ли не начав кричать. – Ты несколько недель твердил, что не помнишь, а теперь просто приводишь меня сюда и заявляешь: здесь?! Трандуил сердито выпрямился, еще больше возвысившись над не умеющим держать свой язык за зубами богом. На самом деле, он и сам был удивлен не меньше. - Тебе что, не нравится поляна? – сыронизировал он. - Язвишь, остроухий? Трандуил поджал губы и отвернулся, чтобы уйти. Но напоследок насмешливо бросил: - Осторожнее – тут живет медведица с детенышем. - Да не волнуйся ты так, Транди, будет тебе к вечеру отличная шкура и медведицы и детеныша. Трандуил вмиг оказался рядом, схватив бога за отвороты одежды. - Не смей трогать ни одного зверя в моем лесу! - Ну-ну, остроухий, полегче. – Локи по одному разжал его пальцы. – Сдались мне твои зверушки. У меня есть дела поважнее. Трандуил опустил руки и какое-то время недоверчиво наблюдал за Локи, принявшимся расхаживать по поляне и проделывать непонятные ему манипуляции. В конце концов потеряв интерес, он отправился назад. С тех пор Локи ему не докучал. Удовлетворенный уже хотя бы этим, Трандуил решил не обращать на него внимания и, наблюдая за тем, как эльфы сражаются друг с другом за приз из королевских рук, вдруг ощутил тоску. За несколько месяцев, в течение которых он заново познавал азы правления, он ни разу не подумал о том, что, возможно, тоже умел сражаться. Сейчас же, глядя на сражающихся, он почувствовал ностальгию и желание самому взять в руки оружие. Но какое? Спросить кого-либо не позволяла гордость. Поэтому уже вечером, когда победители получили свои награды и праздновали заслуженные победы, Трандуил тихо ушел с поляны и направился в тренировочный зал. Переходя от одной стойки к другой, он гадал, какое оружие предпочитал раньше. Сжав рукоять тяжелого двурукого меча, он обвел им дугу, однако оружие, как и движение, не вызвало в нем даже отклика. Положив меч обратно, он принялся примеряться к другим клинкам, на этот раз парным – длинным и коротким. Трандуил взвесил их в ладонях, гадая, каково это – биться сразу двумя руками. Однако подняв их, ощутил некое знакомое чувство. - Выбираешь клинки? Трандуил обернулся. Тор расхаживал по зале, также рассматривая оружие. От него пахло костром и вином. Светлая рубаха, полурастегнутая на груди, обнажала гладкую кожу. Выбрав тяжелый меч, он с прищуром посмотрел на Трандуила. Голубые глаза блестели – видимо, от выпитого. - Сразимся? Трандуил изучал его несколько секунд, потом отвернулся. - Не думаю. Не припомню, как управляться даже с самым легким из них. Трандуил уже поднял руки, чтобы возложить мечи обратно, когда услышал резкое: - Защищайся! Кажется, сам бог войны вдохнул в него реакцию и силу. Почувствовав занесенный над собой клинок, Трандуил резко обернулся и, поставив мощный блок, оттолкнул от себя соперника. - Нападаешь со спины? - На что только не приходится идти ради благой цели, - усмехнулся Тор и, увидев удивленный взгляд Трандуила, добавил: - Просто я всегда верил, что ты не мог так просто всё забыть. Оружие мелькало подобно молниям. Казалось, мышцы сами вспоминали движения, передавая в мозг импульсы. Не понимая, как это у него выходило, он будто наперед знал, куда ударит противник, и безошибочно оборонялся. - Что смешного? – спросил он, удивленно отступив, когда Тор начал смеяться. - Знал бы ты, как сейчас хорош, Чудо. Трандуил опешил, изумленно захлопав ресницами. Он уже и раньше слышал это «чудо», но тогда показалось, что ему просто послышалось. Сейчас же данное обращение настолько выбило из колеи, что он не успел отреагировать, когда Тор сменился в лице – смех иссяк, и в глазах появилось что-то неясное – и, отбросив меч – так, что он с неприятным звоном ударился о каменный пол, – вдруг подхватил его за талию, приподняв и прижав к себе. Клинки выскользнули из рук, и Трандуил сделал судорожный вздох, машинально обхватив его бедра ногами. Тор, казалось, сам себя не контролировал – покрывал его шею быстрыми, лихорадочными поцелуями, больно – до хруста в костях – прижимал к себе. Трандуил не осознавал, как обнимал его в ответ, отклоняя голову и принимая горячие поцелуи, как закрыл глаза, проникая руками под ворот рубахи, начав тяжело и быстро дышать от ощущения под ладонями горячей влажной кожи. Сознание прояснил лихорадочный шепот Тора, пытавшегося расстегнуть его брошь. - Немедленно отпусти меня! – резко приказал Трандуил, осознав происходящее. Тор будто вынырнул из воды, вздрогнул и резко его отпустил. Трандуил же, ощутив свободу, заметался по залу, внезапно не зная, что теперь делать – с собственным телом, чего-то требующим. Зачем-то подобрал клинки, потом бросил их на место, накинул на плечи мантию, скинутую во время поединка. После - вылетел из зала, стараясь не замечать, каким горьким взглядом смотрел на него Тор. Тот явился на следующий день. - Я хотел извиниться за… произошедшее, - неловко сказал он. Трандуил натянуто кивнул. Было бы честнее признать, что и сам он желал этого… «произошедшего», однако неясное чувство не давало покоя – что-то сродни обиде, не позволявшей подпускать Тора близко. - И подарить тебе это. Трандуил обернулся и удивленно раскрыл рот. На ладони Тора лежал большой сияющий камень, свет которого был сравним разве что со светом солнца. Или луны. А может, и того и другого. Трандуил неуверенно приблизился, не замечая, с какой надеждой смотрит на него Тор. - Я подумал, он тебе понравится. Трандуил поднял взгляд, встретившись с теплыми глазами Тора, желая согласиться и отказать одновременно. - Спасибо, но я не могу его принять. – Он резко отвернулся, желая, чтобы Тор ушел. Но тот и не подумал сделать подобное. - Прекрасно! – с горьким смешком проговорил он. – Я нашел его на дне пропасти, когда искал тебя. Когда увидел – подумал, что только ты достоин им владеть. Если тебе он не нужен, можешь его выкинуть. – Тор развернулся и быстро покинул покои, оставив Трандуила обуреваемого гаммой самых разнообразных чувств: от злости и какой-то обиды до удивления и раскаяния. Он подошел к оставленному на столе камню и протянул руку, чтобы коснуться. На долю мгновения он замер, почему-то подумав, что может обжечься, однако камень был холоден. И прекрасен – как ничто виденное им ранее. И в то же время не оставляло какое-то странное ощущение – узнавания и некоторого страха, будто и он был как-то связан с его прошлым. Трандуил прошел в комнату, освободил от украшений одну из шкатулок и запер в ней камень.***
Они стали являться ему во снах – лица, места, события, в сердце которых был он. Настолько реалистичные, полные голосов, цветов, запахов и разнообразных тактильных ощущений, что порой Трандуил вскакивал с кровати, ощущая липкость крови на своих руках, тянущую пустоту в солнечном сплетении, а иногда и вполне реальную боль – порой острую, но прекрасную, напоминающую о хриплых грудных стонах, крепких объятиях и соприкосновении с горячей влажной кожей. А иногда – ужасающую, разрывающую тело и душу, после чего он просыпался, захлебываясь сухими рыданиями, моля Валар прекратить эту муку. И потом долго сидел, вглядываясь в темноту своих покоев, и пытался понять, как совершенно незнакомые, рожденные его подсознанием картины могли вызвать подобные чувства – такие реалистичные, сильные и болезненные, что, казалось, ни одно существо не способно их выдержать. Не в таком количестве. Не такой силы. Слишком много потрясений и эмоциональных всплесков – от ощущения невыразимого счастья до неописуемого горя – до такой степени, что он боялся засыпать вновь и, накинув халат, тенью бродил по своему дворцу, распугивая ночную стражу. Однажды, во время очередных ночных скитаний, луч света выхватил из тьмы лицо, изображенное на одной из дворцовых фресок. Трандуил изумленно замер, почувствовав, как из-под ног его уходит земля, и не сразу осознал, как к его светильнику присоединился еще один. - Adar? – Леголас положил ему руку на плечо. – Тебе не спится? - Кто это? – прошептал Трандуил, даже не услышав вопрос. - Король Орофер. С тех пор он подолгу расхаживал по галереям дворца, рассматривая портреты и фрески, и с ужасом узнавая в них лица и события из собственных снов. Или часами просиживал над древними фолиантами. Но память и не думала к нему возвращаться, существуя как отдельная от него реальность, и продолжала изматывать его в ярких и реалистичных ночных дремах. Но хуже всего был сон с фигурой, которую никак не удавалось догнать. В большинстве случаев она просто исчезала во тьме, никак не отзываясь на его зов, что оставляло на душе чувство злости и обиды. Неосознанно Трандуил переносил их на Тора. Золотой Айну стал раздражать его буквально всем – вечно хорошим настроением, своей доброжелательностью, нечувствительностью к иронии. Трандуил не понимал, как можно быть настолько толстокожим, и не осознавал, что на самом деле Тор чувствовал – только совсем другое. Именно это заставляло его терпеть все подковырки и снова и снова возвращаться, хотя бывали моменты, когда он стремглав вылетал из дворца, желая послать всё лесом. А вернувшись, слышал что-то типа: - У золотого Айну, видно, есть более интересные способы времяпровождения, нежели сидеть в моем дворце. На что, собрав всю волю в кулак, ровно отвечал: - Если ты хочешь, чтобы я чаще бывал здесь, просто скажи. Трандуил досадливо отворачивался, прикусив губу. Тор - тоже, с горечью осознавая разверзшуюся меж ними пропасть. Эльфы давно стали ему чуть ли не семьей, но ледяной холод королевских глаз не давал покоя, замораживая сердце. Тор с досадой думал о том, что Трандуил настойчиво обращался к нему не по имени, а холодно и несколько иронично: «Айну», - как будто давая понять, что между ними слишком большая разница. Как будто она когда-то мешала...***
Тихий, леденящий ужас царил вокруг. Выжженное наголо поле кишело телами – обгоревшими, источавшими невыносимый запах горелой плоти, – еле живыми и мертвыми. Те, кто еще был в силах двигаться, ползли или бежали прочь. Прикрывая нос полой плаща, он метался от тела к телу и, преодолевая брезгливость, переворачивал их на спины, отводя с лица слипшиеся, обгоревшие волосы. Он не успел – поднял голову и, в ужасе отшатнулся, упав наземь. А пламя, обожгло его плоть. Он закричал, выворачиваемый от боли от пошедшей волдырями кожи. - Adar! - Трандуил! Трандуил сидел на развороченной кровати – взмокший и растрепанный, непонимающе глядя на замершего у кровати сына. А у входа - Тора. Леголас попытался к нему притронуться, однако Трандуил, осознав, что увиденное - всего лишь очередной ночной кошмар, и он находится в своих собственных покоях, резко вскинул руку. - Оставьте меня! – дрожащим голосом приказал он. - Но, отец… - Я сказал, уйдите! Трандуил отвернулся, обняв себя руками. Его бил озноб, и горела щека. Понимая, что боится поднести руку к лицу, он зажмурил глаза, сжав зубы. И, будучи уверен, что его приказ исполнен, не слышал, как на кровать сзади осторожно опустились и, обхватив его ладонями, притянули к себе, прижав к груди. - Я же сказал… - Я слышал. Тор развернул его к себе, почти насильно устроив на груди. Трандуил попытался вырваться, однако впервые с ясностью осознал, что даже всех его сил не хватит, чтобы справиться с Айну. - Отпусти, - сдавленно зашипел он, упираясь руками. - И не подумаю. – Тор прижал его к себе сильнее и, запустив пальцы в волосы, поцеловал в висок. Трандуилу захотелось зарыдать от бессилия и слабости, которая до сих пор владела им от пережитых во сне боли и испуга. - Я все равно ничего не скажу. - И не надо. – Тор снова погладил его по волосам. – Просто знай, что ты не один. Трандуил тяжело и судорожно задышал, уткнувшись носом ему в шею. Сосуд его чувств будто бы переполнился, и он наконец зарыдал, окончательно утратив самоконтроль и растеряв силы и, как это ни странно, не чувствуя ни тени стыда за свою слабость. А Тор укачивал его на руках, чувствуя одновременно и счастье и боль – оттого, что может, наконец, обнимать самое дорогое создание на свете, но ему сейчас плохо. Трандуил потихоньку успокоился, и Тор ослабил объятия, чувствуя, что его эльфу стало легче, и внутренне напрягшись от ожидания, что он потребует оставить его в одиночестве. Эльф, однако, не отстранился, и они оба опустились на кровать. Устроившись у Тора на плече, Трандуил наконец уснул, впервые за все время чувствуя облегчение и спокойствие. А Тор – надежду, что у них еще все наладится.