От самого января

Торонто в январе — не самый холодный город. В Торонто холоднее, чем в Ванкувере, но заметно теплее, чем в Квебеке и Монреале. Снег раскинут машинами по обочинам, а в парках изрезан подошвами; на улице мёрзнешь меньше, чем мог бы, но едва ли это повод оставлять перчатки дома, глупо надеясь на карманы куртки. Карманы куртки не спасут, когда захочешь кинуть снежок в возвращающихся из школы детей, а после этого получишь в ответ пять. Аарон выходит на улицу в тёплой куртке и шапке, на ходу надевает перчатки и общается с коллегой, которого зовут Тед. Он выходит из поглощающей темноты, в которой ничего не разглядеть даже в полдень. Вдоль дорог горят фонари, и город, окруженный ими, становится похож на рождественскую ёлку с блестящими одноцветными ярко-жёлтыми лампочками на гирляндах. Пролетающий снег становится мишурой, без которой всё чаще предпочитают обходиться; и пусть праздники давно закончились, где-то украшения всё ещё висят, а где-то их не развешивали и вовсе. Аарон едва успевает увидеть поднимающего голову Бена, прислонившегося к очередному фонарному столбу, прежде чем тот направляется к нему. Бен поднимает руку в приветствии, другую держа в кармане, и Аарону только остаётся ответить ему. Тед, узнав знакомое лицо, поступает так же. При встрече лицом к лицу Бен быстро целует Аарона в губы, и его лицо в ожидании на улице стало совсем холодным, в то время как Аарон ещё не успел остыть, про себя не так давно отметив бьющие в лицо минус пять. Аарон знает, что у Теда в считанные секунды появилось много вопросов; он знает, что Тед вряд ли задаст их до ближайшей автобусной остановки; он знает, что Тед вряд ли задаст их завтра на работе; он знает, что Тед вряд ли вообще о чём-нибудь спросит; он знает, что Тед, в общем-то, неплохой парень, просто ему не нравится то, что не нравится, а это уже только его дело; и он благодарен хотя бы за то, что Тед молчит. Теду всё ещё по пути. У Аарона тоже достаточно вопросов, впрочем, в некоторых вещах он солидарен с Тедом. — Почему ты здесь? Опять уволили? — Это перестало быть актуальным неделю назад, — раздражённо отвечает Бен и ловит заинтересованность Теда. Он не может вспомнить его имени, но помнит в лицо и то, что они общались, должно быть, месяца три назад. — В конце декабря, после очередного увольнения, — поясняет Аарон, вздохнув, — его взяли обратно курьером. А две недели назад опять уволили, потому что... — он запинается. — Потому что я послал своего босса нахуй. В общем-то, в очередной раз. — И Бен пожимает плечами, словно такое происходит в его жизни дважды в месяц. Тед, вопреки ожиданиям, смеётся. И перед станцией метро, совсем скоро, Тед поворачивает в сторону своего дома. Он живёт не так далеко, чтобы пользоваться автобусами, и в чём-то Аарон успевает ему позавидовать, дважды в день (если, конечно, не возникает необходимости заезжать в круглосуточный магазин в выходной день или ехать после работы на другой конец города к Иэну, опуская и прочие жизненные ситуации) спускаясь под землю только чтобы успевать на работу вовремя. Бен некстати устраивает стирку. Бен трясёт его карманы до тех пор, пока из них не посыпятся нитки. Его мелочь на проезд Бен складывает на стиральной машине, но не кладёт обратно, когда убирает высохшие вещи в шкаф. И Аарон сорок минут идёт пешком, когда понимает, что в карманах снова пусто. Он опаздывает на работу, в последние минуты влетает внутрь, словно разогнался до сверхзвуковой, а спустя тридцать секунд стоит с выражением лица человека, который на работе и вовсе ночевал. Если успевает, уставшего после целого дня «на ногах» Аарона встречает Бен, и ещё час они неспеша идут домой вместо десятиминутной поездки на метро, потому что Бен на последние деньги поехал в противоположную от дома сторону. В этот раз Аарон находит пять долларов в заднем кармане джинс, а Бен добавляет ещё пятьдесят центов, и в метро последний смотрит сверху вниз на сидящего Аарона. У того много вопросов, которые никак не выпадает момент задать, и хватает вопросов, которые он не слишком и хочет задавать. Люди в вагоне медленно засыпают под мерное раскачивание, такие же уставшие после работы, спешат поскорее добраться домой, где, скорее всего, тут же лягут спать. И Бен хочет поступить абсолютно так же, едва стоит на ногах, держится за поручень, прикрученный к потолку, сам слабо раскачивается и думает о том, что вряд ли найдёт силы на ужин, а Аарон — чтобы его приготовить. Мороз бьёт в лицо будто бы мокрой тряпкой. Резко и неожиданно настигает, как только открываешь дверь из тёплого и в какой-то мере приятного, душного метро, куда даже в поздний час спешат зайти люди. Иногда — просто погреться. Но мороз по-своему отрезвляет и будит, так что Аарон почти бодро вышагивает по тротуару, где весь чистый снег затоптали, превратили в кашу и разбросали по краям, будто на голом льду поскользнуться сложнее. Аарон проезжает на льду там, где может, пока тротуар внезапно не заканчивается небольшим спуском, а он едва не падает, не сумев остановиться. И, как всегда, слишком поздно, чтобы с кем-то столкнуться. Аарон греет вчерашнюю жареную картошку. Пока на кухне тихо гудит микроволновка, он умывается тёплой водой в ванной, чтобы не уснуть в тепле квартиры. В стиральной машине уже перекатываются по кругу вещи, а его мелочь — меньше двух долларов — лежит сверху, рядом с полотенцем. Утром он и не глянет в ту сторону, не хлопнет по карманам, держа в руке телефон, и снова совершенно забудет, что как раз завтра на ужин ничего нет. Он вряд ли опоздает, но в очередной раз подумает о необходимости если не убить Бена, то попросить складывать монеты на видное место. Большая тарелка крутится в микроволновке, и Аарон в это время идёт будить совсем слабо задремавшего на сложенном диване, подложившего руку под голову Бена. Шаркающий ногами Бен останавливается за его спиной, когда Аарон уже сел за стол. — Никак не могу проснуться, — говорит он и наклоняется, чтобы поцеловать. — Спасибо. И Аарон на это молчит. Он молчит не только на это, но и на множество других, окружающих его вещей. Он молчит о матрасе, который вернули Иэну, приложив для этого массу усилий; он молчит о «приветствии», после которого Тед вряд ли будет здороваться с ним за руку ещё месяц; он молчит и о том, что не сможет этого объяснить, если не будет врать; он не собирается врать. Он молчит и о приближающейся весне. Перед сном Аарон выходит покурить, а по возвращению в кухню делает глоток из открытой банки пива в холодильнике. Бен только и может, что в шутку отказаться спать с ним рядом из-за того, что он недавно курил, когда свет в комнате выключен. Хоть Аарон и думает, что совсем не из-за этого улыбается и настойчиво пытается поцеловать Бена, вместо того, чтобы спать, но он уже просто не может ничего изменить.