Маленькое чудо

Солнечные лучи били в окно, освещая просторную комнату. На широкой кровати мирно спал молодой альфа двадцати пяти лет. Его волосы цвета горького шоколада переливались на свету и прикрывали закрытые глаза. Парень вальяжно раскинулся на постели, занимая все свободное место и чувствуя себя прекрасно. Чимин наблюдал с легкой улыбкой, стоя в дверях и упираясь плечом в косяк. Теперь ему понятно, в кого Юнги, их самый младший, любит просторную кроватку и вечно лезет к Тэхену, прогоняя того к Хосоку. Несмотря на то, что маленькому альфе всего год, он уже вовсю доминирует над бедной омежкой, который ищет свое спасение в старшем брате. Сейчас же дети находились у родителей Чонгука, куда омега отвез их буквально полчаса назад. Папа мужа так сильно умолял оставить малышей на выходные, что отказывать ему в этом Чим не осмелился. Обидится еще, тьфутьфутьфу. Обида омег – страшная вещь, равная смертоносному оружию. Альфа сладко причмокнул губами во сне и приоткрыл рот, тихо сопя и наслаждаясь, как посчитал Чимин, прекрасным сном. Омега скинул с себя теплую кофту с джинсами, и забрался на кровать, залезая под одеяло, которое прикрывало прекрасное тело Чонгука лишь наполовину. Чим ловко перекинул ногу через спящее тело и уместился прямо на нем, хитро улыбаясь. Он медленно наклонился к лицу альфы, замечая, что у того подрагивают ресницы, что говорит о пробуждении парня. – Кукки, вставай, – шепчет Чим, растягивая слова. Чонгук не реагирует, делая вид, что все еще спит. Ведь сегодня выходной и вылезать из постели он не собирался еще, как минимум, часа три. Чим дуется и наклоняется ближе, мягко целуя теплые губы альфы, после перемещаясь невесомыми поцелуями на щеку, а потом и вовсе покрывая все лицо поцелуями. – Просыпаайся… Чимин тихо ойкает, когда чужие ладони опускаются на его бедра и сжимают упругие ягодицы, на что Чонгук невольно улыбается, но глаза не открывает. – Минни, ты такая задница, – хрипит альфа севшим после сна голосом, ловя пухлые губы своими и вовлекая возмущенного омегу в тягучий и медленный поцелуй. Их губы сплетаются в нежном танце, в котором нет ни намека на секс. Но почему-то это так заводит Чимина, ведь Чонгук продолжает играть с ним, не желая открывать глаз, и поглаживать ладонями накачанные бедра. Чимин невольно ерзает на альфе, удобнее укладываясь, и слышит судорожный вздох, ловя его губами. Омега неловко замирает, отодвигаясь от лица Чонгука и выжидающе смотрит. Гук сдается первым и приоткрывает свои ясные очи, нахально улыбаясь и делая бедрами поступательное движение, смущая омегу еще больше. – Раз разбудил, то отвечай за последствия, – издевается альфа, трясь о бедро своего мужа пахом. Чимин мотает головой так, что кажется, словно она сейчас отвалится, и издает сдавленный писк, пряча смущенное лицо на груди младшего. – Прекрати, я не за этим пришел, – бубнит он и расслабляется, когда Чонгук замирает. – Ну вот, а я уж думал, что ты играешь невинного парня, которого я должен соблазнить, – наигранно обиженным голосом выдает Чонгук и продолжает блуждать пальцами по давно изученному телу, огибая каждую впадинку. – Нет, я хотел напомнить тебе, что ты обещал сегодня съездить со мной по магазинам, – осторожно поднимает свой взгляд Чимин и умоляюще смотрит, прекрасно понимая, что альфа давно забыл о своем обещании и хотел провести выпавший выходной по-другому. – Зачем? – поинтересовался тот, перебирая пальцами взъерошенные волосы Чимина, изучая их цвет. И все же красный шел омеге больше оранжевого, но Чонгуку нравится. – Подарки на Рождество детям купить, – оживляется Чим и приподнимается, упираясь руками в кровать, чтобы лучше видеть Чона. – Хосок просил кроссовки для танцев. – Но я же недавно ему покупал! – возмутился альфа, нахмурив брови. – Ты же знаешь, как усердно он тренируется, – делает невинное лицо Чим и молится, чтобы Чонгук не обвинил его в таких генах. Хосок был таким же упертым и упорным, как и Чимин, поэтому уже с трех лет активно и настойчиво занимался танцами. – Ох, хорошо. Дальше что? – Чонгук между делом подтягивает омегу выше, открывая себе доступ к его плечам и шее, и нежно целует за ухом, ощущая, как тело в его руках вздрагивает крупной дрожью. – Тэхен просил большого робота, – Чимин шумно выдыхает, когда губы альфы проходятся по шее, и прикрывает глаза, утыкаясь носом в чужие ключицы. – Только я не помню, как он называется… – Железный человек? – ухмыляется Чон, слабо прикусывая губами нежную шею и отмечая на ней почти сошедшие засосы, которые оставил около недели назад. – Дада! Кажется, это ты его показал Тэхену, – напоминает Чимин и больно щипает мужа за бок. – Из-за тебя он теперь как помешанный… – Но не все же только тебе подсаживать детей на свои увлечения, – оправдывается альфа и кусает больнее, усмиряя омегу. – Ладно, ты прав, – тут же затихает Чимин и плавится от неназойливых, но ощутимых прикосновений. – А Юнги… О-ох… Ему надо купить музыкальные игрушки… – Ребенку всего год, зачем они ему? – хмурится Гук и перебирается губами на плечо старшего, оставляя влажный след от поцелуев. – Ты знаешь, как ему нравится? – улыбается Чим и ведет носом по шее младшего, выдыхая в самое ухо. – Так что поднимайся. У нас мало времени, пока дети у родителей. – О, так их нет дома? – ухмылка на губах альфы становится шире, пугая Чимина, который тут же попытался слезть с мужа, но тот не позволил. – Что же ты молчал… – Чонгукки, перестань, – Чимин ерзает бедрами и тут же замирает, ошарашенно уставившись на альфу. Чонгук победно улыбается и вновь тянется к нежной коже омеги, вдыхая приятный аромат. – Ой… – Только не говори, что ты не заметил, – издевательски шепчет Чон и трется об Чимина, срывая с его губ тихий стон. – Ты возбудился от простых поцелуев… Господи, ты до одури чувствительный… – Это все после последней беременности, – всхлипывает Чим и тяжело дышит, сосредотачиваясь на возбуждении и воспринимая теперь все прикосновения Чонгука по-другому. – Ага, как же. Не будь ты таким чувствительным от природы, то у нас не было бы охуенного секса, – Чонгук резко перекатывается, поджимая омегу под себя и нависая сверху, смотря как хищник на жертву. Чим смущается, но тут же забывает о смущении, когда любимые губы затыкают его поцелуем, а длинные пальцы уже стаскивают мешающие боксеры. Вылезут из постели они еще не скоро, им понадобится как минимум два часа, чтобы насладиться друг другом и еще полчаса, чтобы одеться и привести себя в порядок. Когда Чонгук привел Чимина в торговый центр, омега готов был скупить все, что только было на витринах. Благо рядом с ним был рассудительный альфа, глава семьи, который знал, что необходимо приберечь семейный капитал, ведь впереди еще зимние каникулы. Когда у них появился Хосок, то Чон почувствовал на собственной шкуре, как сложно одновременно учиться, работать и помогать омеге, который уставал не меньше. Пережив эти сложные времена, Чон еще больше полюбил омегу (казалось бы, куда больше–то), ведь Чимин всегда старался, в первую очередь, для семьи, а потом уже для себя, иной раз забывая поесть или даже поспать. Когда через три года родился Тэхен, легче не стало. Чимин успел поработать всего год, поэтому декретные, хоть и выплачивались, но были крайне маленькими. На детей хватало, и ладно. Чонгук тогда еще не закончил университет, с которым у него были небольшие проблемы в плане посещаемости. В этот период их спасали родители, которые с отзывчивостью помогали, и не только материально. Родители Чимина даже приезжали на месяц, снимая квартиру неподалеку, чтобы помочь только родившему омеге. Через год они приехали вновь, ведь троих Чимин в одиночку точно бы не потянул. Чонгук в это время устроился на достойную работу и никак не мог проводить с омегой столько времени, сколько хотел бы. В компанию отца альфа не пошел просто потому, что его эго требовало самостоятельности и независимости от родителей. Чимин долго бузил насчет того, что альфа зря отказался от помощи отца в трудоустройстве, но полностью поддержал желание Чонгука. Сейчас же, когда Хосоку уже пять, стало намного легче. Старший всячески помогал омеге, приглядывая за братишками. Порой казалось, что он повзрослел слишком рано, но как только он начинал беситься с Тэхеном и играться с Юнги, то все становилось на свои места. Хосок все еще ребенок, хоть и пытается стать взрослее, чтобы помочь родителям. Чонгук даже не знает, кого благодарить больше. Судьбу, которая подкинула ему такого прекрасного омегу, родителей, которые не бросили в беде, или же Чимина, который сейчас со счастливой улыбкой и с блеском в глазах бегал меж прилавков, выбирая подарки для родителей. С этим неуклюжим омежкой, который только что чуть не разбил игрушку, задев ее курткой (благо у Чонгука реакция хорошая), они прошли через многое. Пережили столько дерьма и невзгод, что, кажется, ближе Чимина у Чона никого теперь не будет. Он стал наравне с родителями по значимости и занимал почти все место в сердце Чона. Альфа был уверен, что и у Чимина точно также, что тот до безумия любит его и души не чает в своих маленьких чадах. Чонгука, наверное, можно считать самым счастливым альфой. У него неплохая и хорошо оплачиваемая должность, любящий и верный муж, трое детей и большая квартира, которая немного великовата для их семьи. Чонгук ухмыляется, когда видит, как Чимин зависает рядом с полками одежды для новорожденных и наблюдает со стороны за возбужденным омегой. – Боже, милый, смотри! Когда-то я покупал для Юнги такие же… Как же он быстро вырос, – Чимин с улыбкой вспоминает о тех месяцах, когда носил совсем еще крошечного альфу на руках. – Хм, ты прав, – Чон прижимается к нему сзади, приобнимая и заглядывая через плечо. – Они такие маленькие, – умиляется Чимин, рассматривая одежду. – Как думаешь, – Чонгук наклоняется ниже и тихо выдыхает на ухо омеге, которое тут же краснеет, – Может нам родить еще одного? Чим зависает, вспоминая, как тяжело ему дались последние роды и как долго он после них восстанавливался. Омега быстро положил вещи на место и поспешил на кассу, оплачивать подарки для Юнги. Чонгук проводил его взглядом и тихо засмеялся, напоследок взглянув на потрепанную Чимином кофточку. Альфа поплелся следом за омегой, от чего-то глупо улыбаясь и чувствуя непонятную радость. Чимин нервно теребит край куртки, пока они сидят в кафе, чем веселит Чонгука еще больше. По омеге видно, как он обдумывает предложение Чонгука. Даже любимое пирожное не спасает. Чонгук не спешит успокоить старшего тем, что он лишь пошутил, ведь узнать ответ до жути хочется. Чимин тихо прочищает горло, привлекая внимание, а после смотрит в глаза Чонгуку. – Я тут подумал, – начал он, но был остановлен альфой, который нагло затолкал ему ложечку с кусочком пирожного. – Я пошутил, Чиминни, успокойся, – по-доброму улыбается Чон и наклоняется к замершему омеге. – Но спасибо, что ты не отказал. Для меня это важно. – Боже, а я уже начал придумывать, как нам обустроить ту комнату под детей, чтобы переселить Хосока и Тэ, – бузил Чимин, не понимая веселого настроения Чонгука. – Ну все-все, прости, – смеется Чон и целует омегу в висок. – А то я сейчас передумаю и выебу тебя прямо здесь. Тебе же нравятся необычные обстановки? От шепота Чонгука омега вздрогнул и почувствовал, как по коже, под слоем одежды, пробежались мурашки. Слушать подобное крайне смущало, отчего старший покраснел, тут же вскакивая с насиженного места и хватая пакеты с покупками. – Нам пора ехать, там дети заждались, наверное, – Чим судорожно посеменил на выход, а Чонгук поплелся следом, тихо посмеиваясь в кулак. Такое поведение Чимина наталкивает на определенные мысли и заставляет задуматься об еще одном маленьком чуде. Но сначала надо убедиться в своих возможностях и узнать мнение малышей. А пока он доволен и тем, что рядом с ним идет его омега и где-то у родителей ждут дети. Наверное, это и есть счастье.